Эти люди приходят поздно ночью - что ищут они, почему не сидят с горячим чаем в своих домах, не спят в теплых своих постелях под теплыми своими одеялами? Они приходят, привлеченные ярким светом, запахом цветов и присутствием живого бодрствующего человека - ночного флориста.
Они приходят и задают самые разные вопросы - где взять розу цвета индиго? Вот хочется в жизни индиго и все тут. Рассказываю, где взять - покрасить цветок самостоятельно. Они интересуются, не знаю ли я, к чему вдруг внезапно стал нравиться коралловый, например, или любой другой цвет? Рассказываю - интуитивно, беру информацию буквально из воздуха, помножаю на логику - человек уходит успокоенный и уходя, благодарит. Они рассказывают о том, что в сорок пять они молоды в душе, им лет двадцать - самое большее, и они совершают поступки, свойственные двадцатилетним. Я слушаю и чувствую эту спящую в них печаль, я буквально вижу, что человек уже стоит на дороге перемен в своей жизни, просто пока еще этого не осознал, а я уже знаю, что это будет совсем новая жизнь, но этого я вслух конечно, не говорю.
Они приходят и анонимно заказывают цветы с доставкой - для девушки, с которой давно расстались, но по какой-то причине вдруг решают подарить ей цветы, так, чтобы она не узнала от кого, а потом перезванивают и спрашивают - доставили ли цветы получателю? Не волнуйтесь - отвечаю - доставили, все в порядке. Они благодарят и исчезают навсегда, наверное, и наверное, ждут, что та, особенная, для которой цветы - вдруг все поймет и позвонит. И мне ужасно хочется спустя время перелистать книгу заказов, позвонить и спросить - ну что, позвонила она вам? Все у вас сложилось? Вы поняли, что нужны друг другу, и у вас все теперь хорошо? И ужасно хочется услышать в ответ - да, все хорошо, мы вместе, мы счастливы, пазл сложился. И мне кажется, услышь я такое, я буду плакать от радости за совсем незнакомых мне людей, потому что на эмоциональном уровне они совсем не незнакомцы, они пришли и принесли свои чувства в ладонях, и я стала причастна к их жизни.
Они приходят, делают заказ с доставкой для своей подруги от имени ее парня, который уехал учиться в другой город, и уходят, а спустя время я вдруг вспоминаю их и снова задаюсь вопросом - какое продолжение у этой истории? А утром, возвращаясь домой, я вдруг встречаю их в метро и узнаю - у меня фотографическая память на лица - узнаю, и хочу подойти и спросить, но, конечно, не подхожу и не спрашиваю, и вдруг вижу, как на меня показывают и что-то говорят подруге - той самой, для которой были заказаны цветы? Мы узнаем друг друга и проходим одними улицами одного города, под одним небом.
По ночам люди словно отпускают свои сердца с поводков, раздвигают рамки привычного и совершают поступки, которые не могут позволить себе днем - открывают свои сердца, видят свои самые сокровенные и настоящие сны, и, как во сне, выходят из своих бессонных одиноких домов в поисках чего-то, и что-то приводит их ко мне, они впускают меня в свои истории - сны, а я складываю их сны в свою копилку, и я очень благодарна им за доверие, а утром, возвращаясь домой под светлым уже зимним небом, я мысленно говорю каждому из них и всем вместе - пусть сбудется.
Пусть сбудется.
2015.
копилка снов
© Copyright: Наташа Толстихина, 2015
Свидетельство о публикации №215113000308
Свидетельство о публикации №215113000308
Рецензии
Наталья, спасибо Вам за "копилку снов"! А я и мои друзья с прозы ру рассказываем о своих снах детства.
По ночам к нам все чаще и чаще приходят сны детства, с особой силой
подчеркивающие пережитое и не дающие его забыть. Воспоминания людей, разноцветными нитями, складываются в мозаичные картины истории страны, истории Магнитки.
Мы с Коммуналки
Память не магнитофонная дорожка: ее не перепишешь заново. Вспоминаю детство и юность начала 60-х годов на поселке Ново-Коммунальный, тепло именуемом жителями Коммуналкой.
Всю жизнь дружили сваты Костины и Сивилькаевы. В праздники и будни не забывали друг друга. Они знали толк и смак застольного пения. Под соленый арбуз и малосольные огурчики, груздочки с отварной картошечкой они заводили в праздники "Шумел камыш" и "Сизый голубочек". Пели и о "Мишке-одессите", который никогда не плачет. А мой пятидесятилетний дед, которого я сегодня старше по возрасту, плакал: "За что же меня так война искалечила?" Он, прозванный на поселке Ильичом, воевал на финской и Отечественной,изувечен в первом же бое. Когда он поднимался в атаку, немецкая разрывная пуля разворотила локоть правой руки, не успевшей опуститься после броска гранаты. Рука-культя болталась плетью, не поднималась выше груди, а два скрюченных пальца не двигались. После войны Ильич-инвалид сумел стать великолепным плотником,стоящим бани и садовые домики, столяром городского краеведческого музея и отличным водителем старенькой "Победы".
Здесь,на завалинках и лавочках,собирались мои друзья и товарищи первого послевоенного поколения. По вечерам у "штаб-квартиры" улицы Фурманова, 114 или длинном железном мостике через ручей собиралась ватага из десятка человек. Ребята рассаживались на перилах или на жестяном полу и "травили" бесчисленные байки "про шпионов" и вампирах-колдунах. Такие рассказы они черпали из книг и книжонок, купленных на "толкучке" Базарной горы одиннадцатого участка. По рукам, точнее карманам, кочевала небольшого объема "Библиотечка военных приключений", уже одетая в различные переплеты.
Помню, уличные демонстрации фильмов "Ленин в Октябре" и "Ленин в 1918 году", приуроченные к юбилею революции. Их проводили на пустыре рядом с горно-металлургическим институтом. Экран тогда натягивали между деревьев, зато денег не требовалось. Зрителей, пацанов, навалом, встречались и взрослые. А на "Золушку", в небольшом зале школы, занимали места даже на полу, размещаясь и на корточках. Как было обидно, когда не хватило билетов, чтобы, хоть одним глазком, посмотреть "Джульбарса".
Страна, которой нет. Почему мы обращаемся к ней мыслями и что ищем в советской эпохе? Может, ответы на нынешние вопросы или просто тревожит память светлая грусть мое седое поколение...
Трамвайные "концерты"
Рассказывает Анатолий Иовик: "Вдоль Соцгорода тянулась первая трамвайная ветка Магнитки, от поселка Щитовые до заводоуправления, затем продолженная до поселка Брусковый и старого городского вокзала. По ней ходили фанерные трамваи из двух вагонов, с тамбуром и раздвижной дверью, отделяющей тамбур от сидячего вагона, с "колбасой" сцепления.
По вагонам, синего и желтого цвета, гастролировали калеки и певцы-гармонисты, выпрашивающие копеечки граждан.
"Люди добрые, обращаюсь к вам:
Дайте на сугрев души, на сто грамм"
Сто грамм покупали тут же, в рюмочных вблизи остановок, и "артисты", насобирав на донышке кепки жидкий слой мелочи, шли туда, чтобы потом снова продолжить трамвайные "концерты"...
Мама гладила угольным утюгом
Рассказывает Лев Ольшанский: "Сколько себя не помню, электричество всегда было на нашем поселке. В конце 50-х отец купил в хозмаге безотказный радиоприемник "Балтика",ловящий на всех частотах радиостанции мира. Скоро и во всех домах появилось проводное радиовещание.
В быту мама долго использовала металлический утюг, в который закладывались раскаленные угли из печи, после чего крышка утюга закрывалась. Стирала она в большом цинковом корыте на ребристой доске хозяйственным мылом. Иногда варила щёлок из древесной золы, раствор охлаждала, отстаивала и добавляла его в горячую воду.
Телевизоры в нашей местности появились после строительства в Магнитогорске и Челябинске телевизионных вышек. Стоили аппараты недешево: более двухсот рублей при средней зарплате колхозника - семьдесят рублей. Разумеется, желающих приобрести "голубой экран" было немного.
С одеждой и обувью в наших селах - тоже было туговато. На рынках новой одежды не сыскать: лишь старье да обувь, покрытая обильным слоем гуталина, чтобы спрятать многочисленные трещины и дефекты.
Морозы в те годы стояли лютые, и молодежь щеголяла зимой в валенках до окончания школы.
А звезд тогда на ночном небе было видимо-невидимо. После распада СССР количество их явно уменьшилось. Может, и до них добрались капиталисты, растащили..."
Волшебный мир кино
Вспоминает Светлана Зимина: "Весть о том, что в соседнем доме купили телевизор разлетелась моментально. Теперь, вечерами не стало видно мужчин,играющих в домино и женщин, лузгающих семечки у подъездов. Все спешили к немногочисленным "голубым экранам". Помню,как поднималась в первый раз на второй этаж и, робко постучавшись в дверь, сказала, как пароль, "на телевизор". Никому не отказывали и молча пропускали "на вечерний сеанс".
Скоро нам дали квартиру в новом районе, где мы, на балконе, уже не выставляли патефон и не крутили "А у нас на дворе", "Московские окна" и "Ландыши"....
Рассказывает Алекс Венцель: "Мы жили около Норильска, в поселке Западный. В нашей семье, у первых на лестничной площадке, в 1958 году появился черно-белый телевизор "Енисей", где можно было увидеть фильмы и услышать новости. Передачи всегда начинались с телевизионной рамки-заставки. Она появлялась на экране за пять минут до основного эфира. Вечером обитатели трех соседних квартир набивались в нашу "хрущевку и сидели, притихшие, у голубого экрана.Дети лежали на полу, а взрослые приходили иногда со своими стульями. За вечер иногда крутили сразу три художественных фильма. Самые упорные зрители засиживались до двух часов ночи, чтобы рано утром отправиться на работу.
Правда, качество изображения было неважным: по экрану постоянно блуждали надоедливые тени, но мы не обращали на них внимания, погружаясь в волшебный мир кино. Я даже не подозревал, что через несколько лет стану работником телевидения, звукорежиссером..."
Размышляет Евгений Садков: "Теперь на плазменный телевизор, "плазму", не заходят к соседям, да и не хочется идти в квартиры за тремя запорами и замками"...
Рассказывает Наталья Гончарова: "Жители нашего села тоже сначала собирались у немногочисленных владельцев телевизоров, но скоро поняли, что мешают хозяевам,и визиты прекратились. Телевизоры у нас покупали не часто: они были дорогими и дефицитными.Телевизор приобретался лишь для престижа и демонстрации культуры и достатка. Деревня жила своей жизнью, считая его признаком городской культуры. Аппараты, прикрытые салфеткой, включались редко. Сельчане больше любили ходить в сельские клубы, чтобы приобщиться к киношной жизни.
"Серенада Солнечной долины","Возраст любви", "Колдунья", "Полицейские и воры" - весь этот репертуар смотрелся на черно-белых лентах, в богом забытых деревнях.
Ивана Бровкина любили также, как и индийского героя "Бродяги". Девушки вечерами гуляли по тихим деревенским улочкам, распевая "Парней так много холостых" и "Если б гармошка умела". Фильмы на деревенскую тему с многочисленными песнями были ложью, сказками,в которые так хотелось верить.
Я помню и очереди в городе на пол-улицы, чтобы достать билеты на "Фантомаса". Разгромные рецензии "Крокодила" и газет на французский боевик-пародию давали обратный эффект: кассы штурмовали, забивая до отказа зрительные залы.Это было время настоящего, отличного кино, индийских и арабских мелодрам высокого уровня.Ребята и девчата шили себе такие же юбки и брюки, носили рубашки таких же умопомрачительных расцветок, учились заграничным увиденным танцам, раскупая фотографии мастеров экрана.
Вспоминает Николай Хребтов:"Как хотелось в годы войны и после нее смотреть любые фильмы, но пять копеек у мамы выпросить было нереально. "Это на соль, а это на спички", - говорила она, горько вздыхая. Приходилось смотреть кино с улицы через замерзшее стекло, оттаивая его и простывая до кашля и соплей.Кино стало судьбой: я окончил школу киномехаников и по путевке комсомола в 1954 году уехал на целину.Здесь меня встречала дорогим и желанным гостем любая бригада и деревня. Когда у ребятни не было денег, она приходила на сеанс по спискам. В получку родители погашали ребячий долг. В газетах потом писали, что на целине детям показывают кино бесплатно и помещали на страницах фото киномеханика-новатора".
Храните деньги в банке!
Недавно в одну из квартир позвонил пожилым пенсионерам мужик в трико и тапках:
- Я сосед сверху. Мы купили мебель,ее сейчас привезли. Грузчики требуют оплатить их работу, а жена в магазин ушла. Займите тысячу. Они не хотят ждать, грозят уехать. Жена вернется - мигом принесу.
- Хватит тысячи? Может, две?
- Давайте на всякий случай.
Вечером старики пошли напомнить о долге. Никто о мебели и не слышал. Давно прошли те времена, когда все было на доверии:ключ от дома под ковриком или крыльцом и денежная мелочь на самое необходимое - под клеенкой стола. Если семья копила на серьезную покупку, то деньги иной раз прибирали за божницу. Знаю, что потом их помещали в трехлитровые банки, опуская в подпол. В селах, говорят, доверяли хранение материальных ценностей ларям с мукой и зерном в амбарах..."
Валерий Ефимов 03.10.2016 06:06 • Заявить о нарушении
По ночам к нам все чаще и чаще приходят сны детства, с особой силой
подчеркивающие пережитое и не дающие его забыть. Воспоминания людей, разноцветными нитями, складываются в мозаичные картины истории страны, истории Магнитки.
Мы с Коммуналки
Память не магнитофонная дорожка: ее не перепишешь заново. Вспоминаю детство и юность начала 60-х годов на поселке Ново-Коммунальный, тепло именуемом жителями Коммуналкой.
Всю жизнь дружили сваты Костины и Сивилькаевы. В праздники и будни не забывали друг друга. Они знали толк и смак застольного пения. Под соленый арбуз и малосольные огурчики, груздочки с отварной картошечкой они заводили в праздники "Шумел камыш" и "Сизый голубочек". Пели и о "Мишке-одессите", который никогда не плачет. А мой пятидесятилетний дед, которого я сегодня старше по возрасту, плакал: "За что же меня так война искалечила?" Он, прозванный на поселке Ильичом, воевал на финской и Отечественной,изувечен в первом же бое. Когда он поднимался в атаку, немецкая разрывная пуля разворотила локоть правой руки, не успевшей опуститься после броска гранаты. Рука-культя болталась плетью, не поднималась выше груди, а два скрюченных пальца не двигались. После войны Ильич-инвалид сумел стать великолепным плотником,стоящим бани и садовые домики, столяром городского краеведческого музея и отличным водителем старенькой "Победы".
Здесь,на завалинках и лавочках,собирались мои друзья и товарищи первого послевоенного поколения. По вечерам у "штаб-квартиры" улицы Фурманова, 114 или длинном железном мостике через ручей собиралась ватага из десятка человек. Ребята рассаживались на перилах или на жестяном полу и "травили" бесчисленные байки "про шпионов" и вампирах-колдунах. Такие рассказы они черпали из книг и книжонок, купленных на "толкучке" Базарной горы одиннадцатого участка. По рукам, точнее карманам, кочевала небольшого объема "Библиотечка военных приключений", уже одетая в различные переплеты.
Помню, уличные демонстрации фильмов "Ленин в Октябре" и "Ленин в 1918 году", приуроченные к юбилею революции. Их проводили на пустыре рядом с горно-металлургическим институтом. Экран тогда натягивали между деревьев, зато денег не требовалось. Зрителей, пацанов, навалом, встречались и взрослые. А на "Золушку", в небольшом зале школы, занимали места даже на полу, размещаясь и на корточках. Как было обидно, когда не хватило билетов, чтобы, хоть одним глазком, посмотреть "Джульбарса".
Страна, которой нет. Почему мы обращаемся к ней мыслями и что ищем в советской эпохе? Может, ответы на нынешние вопросы или просто тревожит память светлая грусть мое седое поколение...
Трамвайные "концерты"
Рассказывает Анатолий Иовик: "Вдоль Соцгорода тянулась первая трамвайная ветка Магнитки, от поселка Щитовые до заводоуправления, затем продолженная до поселка Брусковый и старого городского вокзала. По ней ходили фанерные трамваи из двух вагонов, с тамбуром и раздвижной дверью, отделяющей тамбур от сидячего вагона, с "колбасой" сцепления.
По вагонам, синего и желтого цвета, гастролировали калеки и певцы-гармонисты, выпрашивающие копеечки граждан.
"Люди добрые, обращаюсь к вам:
Дайте на сугрев души, на сто грамм"
Сто грамм покупали тут же, в рюмочных вблизи остановок, и "артисты", насобирав на донышке кепки жидкий слой мелочи, шли туда, чтобы потом снова продолжить трамвайные "концерты"...
Мама гладила угольным утюгом
Рассказывает Лев Ольшанский: "Сколько себя не помню, электричество всегда было на нашем поселке. В конце 50-х отец купил в хозмаге безотказный радиоприемник "Балтика",ловящий на всех частотах радиостанции мира. Скоро и во всех домах появилось проводное радиовещание.
В быту мама долго использовала металлический утюг, в который закладывались раскаленные угли из печи, после чего крышка утюга закрывалась. Стирала она в большом цинковом корыте на ребристой доске хозяйственным мылом. Иногда варила щёлок из древесной золы, раствор охлаждала, отстаивала и добавляла его в горячую воду.
Телевизоры в нашей местности появились после строительства в Магнитогорске и Челябинске телевизионных вышек. Стоили аппараты недешево: более двухсот рублей при средней зарплате колхозника - семьдесят рублей. Разумеется, желающих приобрести "голубой экран" было немного.
С одеждой и обувью в наших селах - тоже было туговато. На рынках новой одежды не сыскать: лишь старье да обувь, покрытая обильным слоем гуталина, чтобы спрятать многочисленные трещины и дефекты.
Морозы в те годы стояли лютые, и молодежь щеголяла зимой в валенках до окончания школы.
А звезд тогда на ночном небе было видимо-невидимо. После распада СССР количество их явно уменьшилось. Может, и до них добрались капиталисты, растащили..."
Волшебный мир кино
Вспоминает Светлана Зимина: "Весть о том, что в соседнем доме купили телевизор разлетелась моментально. Теперь, вечерами не стало видно мужчин,играющих в домино и женщин, лузгающих семечки у подъездов. Все спешили к немногочисленным "голубым экранам". Помню,как поднималась в первый раз на второй этаж и, робко постучавшись в дверь, сказала, как пароль, "на телевизор". Никому не отказывали и молча пропускали "на вечерний сеанс".
Скоро нам дали квартиру в новом районе, где мы, на балконе, уже не выставляли патефон и не крутили "А у нас на дворе", "Московские окна" и "Ландыши"....
Рассказывает Алекс Венцель: "Мы жили около Норильска, в поселке Западный. В нашей семье, у первых на лестничной площадке, в 1958 году появился черно-белый телевизор "Енисей", где можно было увидеть фильмы и услышать новости. Передачи всегда начинались с телевизионной рамки-заставки. Она появлялась на экране за пять минут до основного эфира. Вечером обитатели трех соседних квартир набивались в нашу "хрущевку и сидели, притихшие, у голубого экрана.Дети лежали на полу, а взрослые приходили иногда со своими стульями. За вечер иногда крутили сразу три художественных фильма. Самые упорные зрители засиживались до двух часов ночи, чтобы рано утром отправиться на работу.
Правда, качество изображения было неважным: по экрану постоянно блуждали надоедливые тени, но мы не обращали на них внимания, погружаясь в волшебный мир кино. Я даже не подозревал, что через несколько лет стану работником телевидения, звукорежиссером..."
Размышляет Евгений Садков: "Теперь на плазменный телевизор, "плазму", не заходят к соседям, да и не хочется идти в квартиры за тремя запорами и замками"...
Рассказывает Наталья Гончарова: "Жители нашего села тоже сначала собирались у немногочисленных владельцев телевизоров, но скоро поняли, что мешают хозяевам,и визиты прекратились. Телевизоры у нас покупали не часто: они были дорогими и дефицитными.Телевизор приобретался лишь для престижа и демонстрации культуры и достатка. Деревня жила своей жизнью, считая его признаком городской культуры. Аппараты, прикрытые салфеткой, включались редко. Сельчане больше любили ходить в сельские клубы, чтобы приобщиться к киношной жизни.
"Серенада Солнечной долины","Возраст любви", "Колдунья", "Полицейские и воры" - весь этот репертуар смотрелся на черно-белых лентах, в богом забытых деревнях.
Ивана Бровкина любили также, как и индийского героя "Бродяги". Девушки вечерами гуляли по тихим деревенским улочкам, распевая "Парней так много холостых" и "Если б гармошка умела". Фильмы на деревенскую тему с многочисленными песнями были ложью, сказками,в которые так хотелось верить.
Я помню и очереди в городе на пол-улицы, чтобы достать билеты на "Фантомаса". Разгромные рецензии "Крокодила" и газет на французский боевик-пародию давали обратный эффект: кассы штурмовали, забивая до отказа зрительные залы.Это было время настоящего, отличного кино, индийских и арабских мелодрам высокого уровня.Ребята и девчата шили себе такие же юбки и брюки, носили рубашки таких же умопомрачительных расцветок, учились заграничным увиденным танцам, раскупая фотографии мастеров экрана.
Вспоминает Николай Хребтов:"Как хотелось в годы войны и после нее смотреть любые фильмы, но пять копеек у мамы выпросить было нереально. "Это на соль, а это на спички", - говорила она, горько вздыхая. Приходилось смотреть кино с улицы через замерзшее стекло, оттаивая его и простывая до кашля и соплей.Кино стало судьбой: я окончил школу киномехаников и по путевке комсомола в 1954 году уехал на целину.Здесь меня встречала дорогим и желанным гостем любая бригада и деревня. Когда у ребятни не было денег, она приходила на сеанс по спискам. В получку родители погашали ребячий долг. В газетах потом писали, что на целине детям показывают кино бесплатно и помещали на страницах фото киномеханика-новатора".
Храните деньги в банке!
Недавно в одну из квартир позвонил пожилым пенсионерам мужик в трико и тапках:
- Я сосед сверху. Мы купили мебель,ее сейчас привезли. Грузчики требуют оплатить их работу, а жена в магазин ушла. Займите тысячу. Они не хотят ждать, грозят уехать. Жена вернется - мигом принесу.
- Хватит тысячи? Может, две?
- Давайте на всякий случай.
Вечером старики пошли напомнить о долге. Никто о мебели и не слышал. Давно прошли те времена, когда все было на доверии:ключ от дома под ковриком или крыльцом и денежная мелочь на самое необходимое - под клеенкой стола. Если семья копила на серьезную покупку, то деньги иной раз прибирали за божницу. Знаю, что потом их помещали в трехлитровые банки, опуская в подпол. В селах, говорят, доверяли хранение материальных ценностей ларям с мукой и зерном в амбарах..."
Валерий Ефимов 03.10.2016 06:06 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.