Мартирос Сарьян поэт красок

В Советской России Мартирос Сарьян был не просто известным армянским художником, а очень известным. Правда, сейчас уже все не так: мало кто из нового поколения россиян назовет это имя, а из среднего – едва вспомнит.


Но для моего поколения Армения и Мартирос Сарьян были неразделимы, и мало кто НЕ знал этого художника. 2015 год для Сарьяна  юбилейный: сто тридцать пять лет со дня рождения, но  хочется вспомнить его не только поэтому.


Я буду очень субъективна, если выскажу крамольную мысль: просматривая его многочисленные картины, написанные на протяжении долгой восьмидесятилетней творческой жизни, мне показалось, что в какой-то момент художник стал другим, отступился от своего стиля раннего периода. Можно даже определить точное время, когда это произошло – в середине двадцатых годов.


Невольно приходят на ум начавшиеся в это время гонения на творческую интеллигенцию, обвинявшуюся в том числе и в формализме, под рубрику которого попадало  все раннее творчество художника. От солнечных, ярких, свежих, жизнерадостно-экспрессивных, почти лубочных  декоративных картин, в которых отчетливо видны народные корни, мало что осталось.


Мартирос Сарьян переходит от раскаленных солнцем и цветом картин к  эмоционально сниженным по накалу, из картин уходит  простота  и непосредственность, действовавшие  на зрителя мистически-завораживающе, когда от  восторга буквально перехватывает дыхание. Я такого Сарьяна не видела и даже не предполагала, что он мог ТАК писать!!!


Русский авангард Серебряного века, а не  Гоген и Матисс, с которыми его любят сравнивать, но Малевич и Кандинский, сделавшие главным героем живописи - цвет. Конечно, резкую смену стиля в середине и особенно конце двадцатых, можно объяснить по-разному, в том числе и тем, что после поездки в Париж Мартирос Сарьян стал использовать больше технику импрессионизма, работу со светом, мелкие мазки и сглаженность контрастов.


Но мне кажется,  что не только поэтому. Создается ощущение, что художник  постепенно уходит в нейтральные темы и нейтральное цветовое поле: портреты советских деятелей,  пейзажи, цветы, в которых прочитывается какая-то осенняя тоска.


Сравнивая ранние картины с поздними, уже не удивляешься тому, что специалисты в своем большинстве называют наиболее известными  картины раннего Мартироса Сарьяна:


«Чары солнца», «Финиковая пальма», «Улица. Полдень. Константинополь», «У колодца. Жаркий день», «Идущая женщина»,  «Египетские маски», «Ночь. Египет», «Константинополь. Собаки», «Фруктовая лавка. Константинополь», «Красная лошадь»,


почти все написанные до сорока лет, до двадцатого года. Объяснение ухода от своей ранней стилистики становится яснее, когда узнаешь, что власти обвиняли его в приверженности формализму и непонятности его искусства народу. Особенно заметно изменение стиля стало после возвращения в 1928 году из Парижа.


Цвета потускнели, сочность, лаконизм, резкие контрасты, чистота цвета и солнечность раннего периода, которыми восхищались зрители и специалисты, уступили место потускневшим работам более позднего периода, но сохранился монументализм. Иногда, правда, появлялись яркие картины, напоминавшие ранний стиль, но они не были доминирующими, словно ими автор только напоминал о себе прежнем, говоря: «Я – все тот же, но времена изменились».


И только когда художник перешагнул свой девяностолетний рубеж, он пишет две потрясающие картины - «Земля» и «Сказка», возвращающие нас к прежнему Сарьяну. Это был его завершающий аккорд, замкнувший творчество Мастера в единый круг, соединивший начало с концом.


Сарьян родился в армянской семье в 1880 году. Семья жила в Нахичевани, что недалеко от Ростова-на-Дону, в Приазовских степях. Отец, владевший небольшим участком земли, построил здесь в сорока километрах  от города домик, в котором большая семья (девять детей) и поселилась. Первые годы жизни, несмотря на бедность, стали для будущего художника источником вдохновения и любви к природе, солнцу и свету.


«Перед глазами всё встало в сиянии солнечного света: стройные хлеба вперемежку с травами, покрытыми множеством цветов, над которыми реяли пчёлы и бабочки. Всё это безудержно влекло к себе. Я, очарованный, вошёл в хлебный строй и окунулся в мир, подобный сновидению. Я долго шёл и, уставши, уснул в кустах хлеба, на земле, как на груди своей матери» (Из неизданных воспоминаний).


В семь лет мальчик переезжает к старшему брату в Нахичевань-на-Дону, чтобы получить школьное образование. Нахичевань тогда – центр армянской культуры с большой армянской диаспорой, в котором была не только своя армянская школа, но армянская церковь.


Мальчик пел в церковном хоре, а его учителем в школе был будущий католикос Геворг VI. В пятнадцать лет Мартирос  окончил русско-армянскую школу, где особенно отмечали его способности в рисовании.


Старший брат показал рисунки Мартироса своему приятелю, выпускнику Московского УЖВЗ, и тот взялся подготовить юношу для поступления в это Училище.


В семнадцать лет Сарьян - студент МУЖВЗ, в котором проучится четыре года. Писать картину на диплом он, однако, не стал, решив продолжить образование в мастерской Серова и Коровина.


У них он проучился еще два года. Особенно сильное впечатление производил на студентов Серов, молчаливый и даже угрюмый, но с метким  глазом и строгостью в оценке работ своих учеников. Он учил подходить к своим работам профессионально и строго.


Но работы  Мартироса Сарьяна этого периода ученические, школьные, в них нет собственного стиля, который выработается только после поездки на Кавказ и Восток: в Турцию, Персию и Египет. Краски первых работ начинающего художника темные и серые. От этой школы, ее серости и темноты ему долго пришлось избавляться.


Авторский блог
http://sotvori-sebia-sam.ru/martiros-saryan/