Семинаристы называют нас клушами
Мне, как простой, взбалмошной девчонке всегда ставили в пример образцово-показательных православных девушек. Даже не столько ставили в пример, сколько моя совесть постоянно меня укоряла за то, что я так далека от них. «Вот какой надо быть! А ты что?»
«Интересно, быстро мы подружимся?» — думала я, подъезжая к Самаре, — ведь поселиться мне предстояло в регентском общежитии духовной семинарии. Подружиться удалось быстрее, чем я думала. Меня встретили живые, радостные девчонки. В общем, приютили и обогрели, чем и навели меня на мысли написать о них. Устроились поудобней в сквере, я начала пытать двух моих очаровательных собеседниц, студенток последнего курса, Соню и Иру.
— Скажите, по-вашему, зачем девушки поступают на регентское отделение?
И.: — У всех по-разному, но если так грубовато обобщить, то есть три варианта, зачем девушка идет на регентское. Первый: она хочет стать регентом и управлять хором. Второй: она хочет выйти замуж за православного, если повезёт — стать матушкой. Третье: она хочет быть при церкви. Лично я об этом всегда мечтала.
С.: — А я даже боялась поступать. Не хотела, чтоб ребята внимание обращали. Мне тогда очень близка была монашеская жизнь. Думала уйти в монастырь, а в семинарии хотела петь научиться и регентом стать.
И.: — Но ребята поголовно считают, что девушки сюда идут, только чтоб выйти замуж.
— Не жалеете, что поступили, что учитесь?
С.: — Я без этого себя не представляю. Здесь очень большая духовная школа.
— А вы сильно изменились за время обучения?
С.: — У нас один семинарист сказал первокурснику: «Вы когда приходите в семинарию — с вас иконы писать надо, такие правильные, а к четвёртому курсу куда всё девается?
И.: — Да, мы сильно изменились, расслабились.
С.: — Просто сейчас уже чувствуешь себя как рыба в воде, а раньше была все время в напряжении, настороже.
И.: — Но человек благочестивый в душе никогда не испортится.
— А самое сложное что?
И.: — Выполнять послушание, как должно. А то ленишься постоянно.
— Ругаются? Наказывают?
И.: — Ага, мы можем вывести из себя кого угодно. Как-то наш эконом, игумен, забежал к нам в келью, все банки-склянки со стола сбросил и говорит: «Если сейчас же все не уберёте, я с вами не знаю что сделаю». Такой безпорядок устроили там.
— А в жизни в общежитии что сложнее всего?
С.: — Не зазнаться, когда у тебя что-то получается лучше, чем у других. Это у нас такой дружный костяк сложился, а так далеко не все тебя поддерживают.
— А что можно посоветовать девушке, если она оказалась в таком сложном положении, когда нет поддержки и понимания?
С.: — Везде есть хорошие люди, надо тянуться к ним, а если ты замечаешь, что человек не очень добрый, не лезь к нему.
И.: — У нас есть инокиня одна. Бедная, как её смиряют. От всех достаётся. Я бы не выдержала, а она терпит — и ничего. И вот она говорит: «Не обращай внимания. Ты терпи, молись, молись Богу, Он знает, что тебе нужно».
— А лучше быть открытой или закрытой?
И.: — И так и так плохо. Нужно соблюдать серединку.
— А в общении с семинаристами?
С.: — Поменьше с ними заигрывать, иначе решат, что ты ветреная.
И.: — Они ведь по-любому каждую девушку воспринимают как потенциальную матушку. Вот и судят о всех, хорошей она будет матушкой или нет. Нельзя открываться полностью. Вот все три года нужно, чтобы они тебя не знали, чтобы ты оставалась загадкой.
— Но многие девушки боятся, что если они ничего не предпримут, то их не заметят и они упустят своё.
С.: — Это уже недоверие воле Божией. Молись — и всё получишь.
И.: — Ни в коем случае! Сама не действуй, кто надо, тот подойдёт обязательно. Иначе нарвёшься на не своего человека.
С.: — У нас так было. Девушка то с одним встречалась, то с другим, то ещё. Теперь все думают, она гулящая. В результате она никому и не нужна, только как погулять.
И.: — А девушка-то хорошая. Жалко ведь.
— Но ведь есть и такие девушки, которые ставят себе цель выйти замуж за будущего священника и стать матушкой, как вы к этому относитесь?
С.: — Это нормально, хорошая девушка достойна хорошей семьи.
И.: — Конечно, нужно выходить за конкретного человека, а не за право называться матушкой.
— Но у некоторых это доходит до безумия. Они караулят семинаристов. Всячески пытаются попасться на глаза. Есть даже свой сайт в Интернете. Причём пишут как-то обидно: мол, мы такие правильные, чистые, а все остальные «новообращённые» девушки с нецерковным прошлым даже и внимания не стоят.
С.: — Это ужасно. Такое фарисейство только от недалёкого ума. Они же исключают таинство Покаяния. Господь простил человека, а эти его не простили. Вообще, когда человек добрый, он всех добрыми видит, а злой — всех злыми. Ведь любовь не превозносится.
— То есть если девушка не общается в этом кругу, то у неё всё равно есть возможность познакомиться с семинаристом.
И.: — Конечно, девушка не должна отчаиваться. Главное — всегда помнить: «Твоё от тебя не уйдет!».
— А какой должна быть матушка?
И.: — Она должна Бога бояться и честной быть. Хотя мы все совершенно разные. Батюшки же тоже разные.
— А вы видите себя матушками?
С.: — Я и не думала об этом.
И.: — А я думаю, только мама не хочет, боится, что я далеко уеду. Хотя я понимаю, что это очень тяжёлый крест.
— А чем тебя привлекает этот путь?
И.: — Богу можно служить.
— В монашестве тоже служат Богу.
И.: — Да, только если это твоё. А если нет, то нельзя в монастырь.
— А как узнать, какой твой путь?
И.: — Молись, Господь покажет.
— Ты чувствуешь, что отличаешься от современных девчонок?
С.: —Да, мне кажется, они живут совершенно другой жизнью, а я застряла в прошлом столетии. Я не понимаю их, как можно так жить, гнаться только за земными, временными благами. Мне их очень жалко. Они себя расходуют. Такие девушки красивые, сколько добрых и хороших дел они могли бы сделать. Наши ребята тоже часто увлекаются земным благополучием, становятся более мирскими. А батюшка о душе должен думать. Это жалко. Не все, конечно же, такие. И мы не идеальные.
— Ребята вас не обижают?
С.: — Клушками нас называют. Не уважают наш ум или вообще не верят, что он у нас есть. Превозносятся по полной программе.
И.: — А за четвёртый курс вообще лучше не выходить: так они торопятся — лишь бы рукоположили.
— Но встречается же настоящая любовь?
С.: — Конечно, только редко, но вообще она есть.
— А какое самое тяжёлое испытание здесь?
С.: — Ссоры между ближними.
И.: — Часто хочется уйти, когда что-то не получается, кажется, больше не можешь, но потом всё проходит, отдохнёшь немного — и опять начинается борьба.
С.: — Она обязательно пройдёт, надо только вытерпеть, молиться.
— А семинаристы правда такие скромные, застенчивые?
С. и И.: — Не-е-ет!
И.: — Далеко не все, некоторые даже наглые.
Пока я непринуждённо, легко общалась с девчонками, у меня полностью исчезло чувство, что они какие-то другие, странные. Я уже думала, что ничем от них не отличаюсь. Вечером все учащиеся семинарии собрались на общую молитву, по окончании правила все запели тропари… Эти ребята сами не знают, какая это сила. Я была разбита… Какие же они «такие, как все»! В них сила, в них дух, даже у самых нерадивых и безтолковых. С ними Бог! В полном сокрушении я побрела в келью. Пока я, погрузившись в размышления, дошла до неё, девчонки уже спали. Ветерок из открытых окон колебал комнатные цветы. Смотрю на них —
принцессы. С виду такие же, как мы, но это только с виду…
Татьяна ДУДНИК
http://www.nsad.ru/articles/seminaristy-nazyvayut-nas-klushkami
Свидетельство о публикации №215120101704