Прокладочный рай. Завершение

…
Тело под атласной простынёй зашевелилось, заворочалось, перевернулось с левого на правый бок. Ортопедический матрац жалобно «ухнул», вторя зазвеневшему будильнику… Утро.
-
- Эх, хорошо погуляли! – из-под простыни показалась лохматая голова Нинки ( для подчинённых - Анжелы Рудольфовны ).
Сорокалетняя, дородная бабища, как сказали бы в народе «кровь с молоком», приподнялась на кровати "аля стадион", протянула руку, накинула халат и прошлёпала в ванную комнату. Из крана, вместо прохладного потока, "пролилось" то ли урчание, то ли смех идиота.
-
- Што за черт? – не поверила своим глазам Нинка. Благостно-ленивое пробуждение заполнялось неуловимым чувством тревоги. Женщина проследовала на кухню, заглянула в чайник, в холодильник, но, увы, воды не оказалось.
Помня о том, сколько литров напитков было куплено за прошедшие два дня, лелея в себе надежду «гости не могли всё выпить!», Нинка заглянула в «зал». Вечеринка, под названием «новоселье», на огромном раздвижном столе, оставила о себе память в виде горы посуды с остатками разносолов, мятых салфеток, пустых бутылок, крышек, грязных вилок, ложек, ножей и прочих признаков пиршества. В комнате воды не было.
-
Нинка постояла на пороге, медленно возвращаясь в реальность, вздохнула, понимая то, сколько предстоит потрудиться, прежде чем квартира приобретёт надлежащий «дому» вид, закатила рукава халата, ворча и проклиная гадцких гостей, принялась расчищать пространство от «свидетелей» вчерашнего гуляния.
-
- Ничего. Сейчас разберусь с этим «добром» и слётаю в гастроном! - утешала себя Нинка, по старой привычке называя «супермаркет» «гастрономом», набивая пакеты остатками праздника. Через полчаса, груженная, аки лошадь в ярмарочный день, наскоро намалёваная дева вышла из своей квартиры, намереваясь, прежде чем войти в лифт, «затарить» мусоросборник, находящийся на соседней площадке.
-
- Доброе утро, Нина Степановна! – ….
-
От неожиданности, Нинка ( она же Анжела Рудольфовна ) выронила пакеты. Пред ней стоял друг детства - «Конопун». Белая отутюженная рубашка оттеняла веснушки на загорелом лице верзилы, который улыбался на все «тридцать два», добродушно, с хитринкой оглядывая подругу. На рукаве красовалась повязка «ДРУЖИНА».
-
- Ты как здесь? Ты ж в селе живёшь?!– женщина засмущалась, засуетилась, пытаясь поскорее избавиться от мусора, прошла к "стояку", не глядя на него, попыталась приподнять крышку, но…. крышка люка оказалась закрытой на «амбарный» замок.
-
- Ну, и шуточки, с утра пораньше – Нинка вертела головой, наверное, от мысли «такое быть не может, потому што такое не может быть никогда!». Молодухе, по всему видать, стало дурно. Спасительного «выхода» из ситуации «нарочно не придумаешь» в ближайшем обозрении не наблюдалось. Оставалось одно – вынести сор из «избы» в контейнер, тащить "драгоценный груз" через просторный двор новенькой высотки. Нинка чертыхнулась, нажала на кнопку лифта.
-
- А лифт не работает, Нина Степановна. Свет отключили! – радостно пробасил Конопун. – Вам помочь?
...
- …… - здесь тирада, неподлежащая переводу ).
-
Конопун, он же Витька Сметанкин, ловко подхватил четыре пакета одной рукой, второй, аккуратно, поддерживая Анжелу Рудольфовну ( она же Нинка - воображало ), чинно повёл даму по лестнице вниз, непрерывно и дотошно выспрашивая у «землячки» подробности столичной жизни. На лестничных маршах стояли Нинкины односельчане, все как один, с повязками «ДРУЖИНА» на рукавах белоснежных рубашек. Ошарашенная происходящим, женщина молчала, прикидывая, во што ей обойдётся «подъём» на 16-й этаж в случае, если свет, к её возвращению домой, не появится.
-
- Не огорчайтесь, Нина Степановна! Всё есть ништо иное, как мелочи жизни, которые не стОят нашего внимания, не правда ли? Это ведь Ваша любимая поговорка, Нина Степановна! – не отставал Конопун.
- Хороши мелочи! – огрызнулась Нинка, - Воды нет, мусоросборник закрыт, свет отключили… Какие ещё новости меня ожидают сегодня?
- О! Такие новости, такие новости, Вам и не снились Ниночка Степановночка! – весело протрубил Конопун, открывая подъездную дверь.
-
Нинка, не успевшая прийти в себя после свалившихся на неё забот, вышла на крыльцо. Золотистое солнце поднималось над юными тополями, серебря их блестящие листочки. Молодица сощурилась, словно кошка, но…. восхищаться весенним теплом ей помешали. У скамейки сидел огромный пёс, которого, за строгий ошейник, держал Кузьмич, бывший председатель колхоза, где всю свою жизнь проработали Нинкины родители.
-
- Што в пакетах? – строгость голоса Кузьмича подкрепил грозный лай волкодава.
- Да так, мусор всякий. Здравствуйте Елизар Кузьмич! Новоселье вчера отмечали. – растянула свой рот в вымученной улыбке Нинка.
- Новоселье, говоришь? А мы тут причём? Твой мусор, сама его и переработаешь! Филипп, подгоняй бобик!
-
Конопун, доселе, едва прикасавшийся к Нинкиной руке, сжал её своей железной лапищей. Пёс зарычал. Нинка попыталась ущипнуть себя, дабы проснуться, но… увы, из-за угла дома показался «УАЗ»ик, самый што ни на есть настоящий! Из машины вылезли Корней с Лёликом – бывшие водилы того же колхоза.
-
- Привет, Нинуль? Проштрафилась? – спросил Лёлик, вытаскивая из кармана комбинезона безмен. – Не переживай. Сейчас всё взвесим, отнесёшь своё добро в мусорный контейнер и … отдыхай дальше!
-
- Сколько там?
- Ого! Вот это погуляла! – поднимая вверх «добычу», прохрипел Корней.
- Восемнадцать килограммофф! – отозвался Елизар Кузьмич, глядя на Нинку. – Неплохо гуляешь, девонька! Придётся отработать 18 дней на свалке. Завтра в 7.ОО явишься вот по этому адресу! – добавил хмуро, внося Нинкины данные в электронную книжку, протягивая ей визитную карточку.
- Не огорчайся, Нинусь, не на «свалке», в нашем «раю»! – заржал Лёлик.
-
Нинка выхватила пакеты из рук ставшего, вдруг, ненавистным «старого знакомого» и, не оглядываясь, понеслась к площадке, на которой стояли новенькие мусорные баки, забросила мешки внутрь так, будто этот груз принадлежал не ей, а... Конопуну, Лёлику, Елизару Кузьмичу, Корнею и всем жителям некогда любимого села.
-
Облегчённо вздохнув, почувствовав наконец-то свободу, Нинка, слегка повиливая бедрышками разжиреффшево «буша», цокая каблучками, полетела к остановке. Здесь её ожидал сюрприз. Проезжая часть, обычно оживлённая, оказалась безжизненно пустой, лишь вдали виднелись силуэты одиноких прохожих. Громады зданий, сверкая стеклянными пастями-витринами, издеваясь над Нинкой, отражали в своих зеркалах рекламные буклеты, буклетищи, зовущие, всепожирающие, орущие, зазывающие в мир новинок бытовой техники, майонезов, прокладок, памперсов, вопящие пестротой "горячих" путёвок, предвыборной агитацией и тд, и тд и, даже! глотком свежей воды!
-
Анжела Рудольфовна вытерла капельки пота со лба, достала из сумочки телефон, набрала номер управляющего. В телефоне што-то два раза мигнуло, затем, столько же раз щёлкнуло, после чего экран погас. Удушливая тишина сгущалась над городом.
-
...
Расстояние до «супермаркета», было смехотворно-малым. Сельский житель, привыкший топать ножками, мило улыбнулся бы да и только, однако, Нинке, забывшей о том, как здорово пройтись пешочком, прогулка «по воду» представлялась чуть ли ни походом в Сибирь, причём, в кандалах. Испробовав пару попыток реабилитировать телефон, поняв его потухшую бесполезность, огорчённая молодуха поплелась к магазину.
-
В голове шумело.
Воспоминания о вчерашних гостях, поздравляющих Анжелу Рудольфовну с приобретением шикарной, пятикомнатной квартиры, будоражило сознание. Ей действительно повезло! Новый район, новый дом, новая жизнь…..
-
Пройдя два квартала, Нинка остановилась. Супермаркета, который совсем недавно стоял меж двух «колодцев» 24-х этажных зданий, исчез. Вернее, здание осталось, магазина в нём не было! Трое парней, с отличительными повязками на рукавах «ДРУЖИНА», приколачивали буквы «Дом пионер..». Нинка растерялась.
-
- Ребята, подскажите пажалста, как пройти в магазин?
- Это Вам, тётушка, на ярмарку надо. Два квартала, у светофора налево свернуть. – бойко ответил парнишка, поддерживающий огромную букву «о».
- Вы што? Издеваетесь? Какая ярмарка? Здесь супермаркет быыыл!!! – взвыла Нинка, с трудом соображая -- где? зачем? какого черта?, мимоходом отмечая похожесть парня на Фильку-конокрада из соседнего села.
-
Закапало.
Женщина поспешила вперёд, поминая недобрым словом водопроводчиков, пионеров, конокрадов, новый район, изменённый порядок….. Дождь припустил сильнее. Почему-то вспомнились слова бабушки «как же ты без нас, милушка?!». Хотелось реветь. Зло раздирало душу, тело хлестала холодная вода, в общем, не до песен.... Дойдя до светофора, Нинка в нерешительности остановилась.
-
- Эй, Нинок! Погоди! - к светофору подъезжал «бобик». Голова Лёлика, мокрая и смешная, торчала из открытого окна машины. - Садись, подвезём!
-
«Нинок» забралась под брезентовую крышу, с удивлением обнаружив в салоне приятное тепло.
-
- На ярмарку? Нам тоже туда. Хочешь? Обратно, подвезём к дому, нам как раз в твой район, Кузьмича забрать. – Корней с пониманием взглянул на Анжелу Рудольфовну, которую в тот «исторический» момент тяжело было отличить от мокрой курицы, будь последняя чуток крупнее в габаритах.
-
- Ну, ты как, Нинусь? Тяжко в столице-то? Небойсь истосковалась, а? – Лёлик крутил баранку, молотя языком пуще дождя, барабанившего по крыше.
- Тпру, родимая. Приехали!
- Мы тебя здесь подождём! Хорошо?
- Ждите! Я скоро! – рявкнула Нинка и прошмыгнула в ближайший павильон.
-
Однако, и здесь злоключения хозяйки новёхонькой квартиры не закончились. Торговка, оказавшаяся первой на Нинкином пути, долбанула по темечку вопросом:
- Мешок есть? Вынай!
- Што, што? – переспросила Нинка.
- А то! Мешок, гварю, вынай!, а ежли нетути тары, тады ступай воон фтуды!
-
- Гражданка, почему шумим? В чём проблема? – остановил, чуть было не разбушевавшуюся Нинку, молодой человек, с повязкой на рукаве. – Бумажные пакеты продаются в окошке администратора. Пройдёмте. Я Вам помогу их зарегистрировать.
-
Нинка уставилась на парня. В ушах кричало «Они здесь тронутые! Куда я попала?», но, несмотря на невероятную сумятицу в голове, женщина покорно пошла за «провожатым».
-
В «окне» Анжеле Рудольфовне выдали пять бумажных пакетов, содрав с неё сумму, равную цене Harman/Kardon BDS 480, предупредив - пакеты зарегистрированные на имя владельца обязаны быть использованы не менее пяти раз, не выбрасываются, а подлежат обмену ( в обязательном порядке! ) по месту их приобретения.
- За порчу государственного имущества полагается наказание согласно УК Российской Федерации. – объяснил администратор, подышал на «подушечку» массивного штемпеля, демонстративно приложивая* его к каждому из пакетов.
-
- Да ты не переживай, Нинусь! Привыкнешь. Экономия великая сила! – заржал вороным «земляк», показывая Нинке на овощные и молочные прилавки – Ты главное не торопись, Нинусь. Хорошенько продумай - чем будешь завтракать, обедать, ужинать? Я дотащу твои покупки до машины, даж не сумлевайся!
- Здесь нет столовых, кафе, ресторанов? Где заморозка-полуфабрикаты? – левый глаз Нинки задёргался в конвульсиях.
- Дык, их давно нет, Нинусь! Бабоньки всё дома готовют! А те хто ни готовит, те у нас, на сортировке мусора пашут. В три смены! – с гордостью продекламировал Лёлик так, как будто работа на его свалке была приравнена к вытиранию пыли с золотого унитаза Страны.
-
С трудом соображая, Нинка направилась в сторону молочного изобилия.
- Отведай, дочка, отведай! Утрешнее молочко самое вкусное! - ласково улыбаясь, бабка протянула Нинке небольшой кувшинчик до краёв наполненый молоком - С хлебушком, хочешь?
Нинка почувствовав зверский голод произнесла с мольбой:
- Очень хочу, бабушка! Очень!
- Ну вот и славно. Кушай детонька, кушай!
-
Нинка жадно откусила от ржаной краюхи добрячий кусман, припала к посудине утоляя жажду. - Настоящий рай! Спасибо! - нахваливала она посыпая черный хлеб солью, запивая молоком.
..............................................
часть текста отсутствует
..............................................
Дождик закончился.
Настроение Нинки не улучшалось - мысли о том, што в доме не включили свет и ей придётся тащиться на 16 этаж, погружали несчастную в неописуемый ужас. Но, всё оказалось не таким страшным.
-
- Лифт работает! – прокричал Конопун, помогая Нинке выбраться из машины. Женщина вздохнула.
- Хоть што-то хорошее…
-
Анжела Рудольфовна открыла дверь новой квартиры. Прошла на кухню. Выгрузила пакеты. Открыла кран. Подождала, прислушиваясь к ворчанию возмущенной трубы и, не дождавшись ни капли жидкости, повернула рычаг. В дверь позвонили.
-
- Нинусь, у тебя ведро есть? - на пороге возник Лёлик.
- Совсем обалдел? Какое к чертям собачим ведро? – возмутилась Нинка.
- Как какое? Воду в чём таскать будешь? Её по часам привозют. Вовремя не наберёшь, щитай пропало! Поесть приготовить надо? Надо! Постирушки, поплескушки опять же…. Без водицы никак! – Лёлик хохотнул, прикрывая рот своей широченной пятернёй.
-
- Штоп вы все повыздохли! Штоп вы все…все при все! повыздыхали! - заорала, не в силах сдержаться Нинка, оседая на антикварный сундук, стоящий у двери громадного холла-прихожей.
-
- Ну, ты, што? Нинок? Да брось ты так страдать! Вон, люди с 24-го этажа и то в обморок не падают, а ты, вишь, мадам какая, белорукая… - уговаривал Нинку Лёлик, словно той было семь лет отроду.
-
Медленно сознание возвращалось в одурманенную нелепостями голову женщины. Вначале, ярким пятном, проступило красное пятно повязки, затем, белые буквы… «ДРУ…» , улыбающаяся мордаха Лёлика, распахнутая дверь… Нинка окончательно пришла в себя. Значит, это не сон. Всё по-настоящему? И ей, Анжеле Рудольфовне, красе и гордости концерна, придётся караулить воду, отмечаться в списках «получивших», таскать тяжёлые вёдра на 16 этаж, стоять у плиты, стирать руками, экономить на всём???
-
- Анжелочка, радость моя, што же ты на пороге сидишь? – раздался бас Як Яка, Нинкиного ухажёра.
- Кто таков? Предъявите Ваши документы, гражданин! – Лёлик сделал шаг навстречу гостю, рассматривая паспорт, растягивая по слогам: – Я- ков Я-ков-ле-вич Нер-жа-вей-кин.
- Кто? Муж Анжелы Рудольфовны! Попрошу очистить помещение! – пробасил жених, пытаясь вытолкнуть Лёлика за дверь.
-
- У Нины Степановны нет мужа. Она незамужняя. Я проверял. В паспорте нет штампа. В Вашем, гражданин Нержавейкин, отметка ЗАГСа тоже отсутствует! – выпалил Лёлик, поправляя повязку. – Следуя УК Российской Федерации, Вы не имеете права приходить в гости к незамужней женщине! – Лёлик приподнял руку, показывая наверх, мол, там знают лучше нашего.
-
На лестничной площадке послышался топот. Снизу и сверху, по лестнице поднимались Нинкины односельчане. Вскоре пространство лестничной «клетки» было заполнено дружинниками.
-
- Што здесь происходит? – завопил Нинкин ухажёр, с опаской поглядывая на сужающееся вокруг него «живое кольцо». Земляки подхватили Як Яка на руки и потащили к лифту. Нинка забилась в истерическом смехе.
- Анжелочка, я вернусь! Это беззаконие! – сквозь скрежет опускающегося лифта доносились слова любовника.
- Вернётесь, гражданин, вернётесь, с отметкой в паспорте о том, што Вы взяли в жены нашу Нинку! – некоторое время ещё раздавались отдельные выкрики, наконец, всё стихло….
……….
- Анжела Рудольфовна! Так мы даём добро на рекламный проект по звукоизоляционным прокладкам или нет? Анжела Рудольфовна, голубушка, проснитесь! – …
-
Нинка открыла глаза.
С удивлением уставилась на Якова Яковлевича, на круглый стол из красного дерева, вокруг которого сидели странные люди в строгих черных костюмах, на доску с представленными эскизами и чертежами, подумала: "Какие к чертям прокладки?!", ужаснулась самой себе, вздохнула, величественно вышла из-за стола, и, собрав документы в бумажный пакет, вышла из комнаты ....

14 Февраля 2014 00:17)