Памяти Эльдара Рязанова

Очень непросто подбирать слова памяти Эльдара Рязанова - и не потому, что горечь утраты лишает дара речи: он, слава Богу, прожил насыщенную жизнь, состоялся как художник в двух системах - советской и российской и нескольких эпохах, которые у нас меняются, подобно флюгеру.

Рязанов, как Станиславский - в театре, Феллини и Коппола - в западном кинематографе стал классиком уже при жизни, а о людях такого "калибра" сложно сказать, не впадая в банальные эпитеты, или даже (пусть и простительное) человеческое обожание.


***


В детстве он мечтал стать писателем, и (во многом, поэтому) состоялся как великий режиссер: всех своих персонажей Рязанов выводил и прописывал с иногда пугающей достоверностью, вне зависимости от их личностного полюса. Подобно мастеру (а этот дар, в равной степени, писательский и режиссерский) он подмечал детали, полутона, оттенки, что "на выходе" давало ощущение как достоверности, так и безупречности вкуса; а критерий истинного вкуса, по большому счету, один: отсутствие фальши. Даже сквозь его относительные неудачи (Старые Клячи, Дорогая Елена Сергеевна) все равно просматривался этот Вкус: претензии к Рязанову могли быть какие угодно - сценарные, смысловые - но никак не человечные, мировоззренческие, если хотите...

Что уж говорить о его "золотом фонде" - его надо пересматривать с тем самым предвкушением, что неизбежно откроешь для себя новое в знакомой наизусть картине; это тоже свидетельство "поцелуя Бога" и (еще в большей степени) как бережно хранит и приумножает Мастер сей Дар...


***


Вот видите, без высоких слов у меня не получается; слова эти искренни и заслуженны - но, вряд ли объясняют "тайну Рязанова", как и всякого большого художника. Я попробую сказать о нем (как и большинство из нас) - из кресла благодарного зрителя на примере любимейшего фильма "Вокзал для Двоих".

Сам по себе сюжет (пусть и с некоторыми интригующими составляющими) - прост: гонка за изысканно-оригинальным сценарием никогда не была свойственна Рязанову - он показывал реальных людей в непростых, но абсолютно жизненных ситуациях. Музыкант Платон Рябинин (из породы ныне вымирающих не то что интеллигентов - а просто порядочных людей) отстает от поезда и встречает внешне простую официантку Веру Нефедову. Дальше вся спираль картины (предсказуемо!) раскручивается вокруг их взаимоотношений - но  к а к  это отображает Рязанов - пересказывать бессмысленно. Я приведу только одну сцену: полночь в каком-то отцепленном вагоне на запасных путях станции (символично) и обычный человеческий разговор Платона и Веры...

Надо сказать, эту картину я впервые увидел в 1983 году школьником в кинотеатре - и даже тогда было какое-то безошибочное внутреннее ощущение: спустя годы я обязательно вернусь к фильму - чтобы его прочувствовать и переосмыслить От и До (тогда я даже не умел это сформулировать, просто ощущал).

Так вот, Вера и Платон сидят в купе... ему "светит" тюрьма (за ошибки и беспечность другого человека!), ей - "перспектива" проработать до пенсии в обшарпанной привокзальной столовке, отбиваясь от нахального любовника-проводника (Михалков в этой картине гениален, потому что, как и в "Статском Советнике", играет самого себя)))

Они сидят и разговаривают - не о "высоком и вечном", а простом и человеческом. И вдруг понимаешь, что вот эти люди сейчас, возможно, самые счастливые на белом свете, а где-то в углу купе притаился и взирает на них, любя и сопереживая, как детям - Сам Господь. Потому что они - абсолютно живые. Люди с большой буквы, и это то Общение, которое искаженный мир дарит совсем немногим. Рязанов все это передает мастерски; о глубине Басилашвили и Гурченко говорить не стоит - тем более.

Люди. Судьбы. Характеры. Поступки. Вот в этом и живет (или отсутствует) - сам Бог; гораздо отчетливее, чем в самых высоких проповедях с амвонов. Истина давно известная, но знать и показать, отобразить - совсем разные вещи.


***


Эльдар Рязанов - благодаря душе - обладал и другим даром: он удивительным образом был свободен от всепожирающего монстра Идеологии, тонко отображая язвы и пороки Времен - от советского до российского. Зигзаг Удачи, Берегись Автомобиля, Ирония Судьбы, Старики-Разбойники, Гараж мгновенно разлетелись на цитаты, а ведь при придирчивом рассмотрении эти картины легко зачислить в "диссидентские", но сама форма протеста была настолько тонкой и остроумной, что худсоветы попросту сдавались, или смотрели на нее сквозь пальцы. Даже к самой острой (в данном смысле) рязановской картине (Человек Ниоткуда) худсовет так и не смог предъявить внятных претензий: ее просто положили на полку. Потому что главным для Рязанова было одно: конкретные судьбы живых людей. В этом смысле, его фильмы (пусть и с неизбежным, но внешним антуражем разных лет) внутренне будут насущно необходимы (людям, а не биороботам с набором человеческих функций) - всегда.

А его последняя картина - Андерсен (Жизнь без Любви) оказалась самой трагичной, глубокой и пророческой: пора было ставить точку, и он, конечно, это учуял безошибочно - пускай впереди оставалось еще 9 земных лет...


***


Рязанов никогда не поддерживал нынешнюю имперско-реваншистскую риторику, и этим не впаданием в массовый гипноз и психоз одновременно - если уж о политике - дорог мне вдвойне.

Как написал Дмитрий Быков:

"Он прожил, как хотел, и сделал, что хотел. В России только тот и может осуществиться, кто презирает страх и гонится только за совершенством: тут, чтобы выиграть, надо рисковать. Вот почему его будут помнить прежде всего как мастера, виртуозно сочетавшего глубину и доступность, доброту и твердость, юмор и абсолютную серьезность. Очень хороший был человек, большой режиссер, прекрасный современник, с которым хотелось сверяться и совпадать..."


Что-либо дополнять уже излишне. Кроме (опять-таки, простите) высоких слов о том, что мы осиротели, но, слава Богу, у нас остались не только его фильмы, но и стихи...


Я все еще, как прежде, жил, живу,
а наступило время отступленья.
Чтобы всю жизнь держаться на плаву,
у каждого свои приспособленья.

Я никогда не клянчил, не просил,
Карьерной не обременен заботой.
Я просто сочинял по мере сил
и делал это с сердцем и охотой.

Но невозможно без конца черпать -
колодец не бездонным оказался.
А я привык - давать, давать, давать!..
И, очевидно, вдрызг поиздержался.

Проснусь под утро... Долго не засну...
О, как сдавать позиции обидно!
Но то, что потихоньку я тону,
покамест никому еще не видно.

Богатства я за годы не скопил,
хотя вся жизнь ухлопана на службу.
В дорогу ничего я не купил...
Да в этот путь и ничего не нужно...

- ЭЛЬДАР РЯЗАНОВ


На фото: Людмила Гурченко и Олег Басилашвили в картине Эльдара Рязанова "Вокзал для Двоих" (1982 год).