Плоскость вечности

Жажда метафизики



Утолить бы жажду, сама по себе, она не утихнет, только возникает сама собой.
Есть, стало быть, кто-то, или некто, кто может жажду испытывать, страдать. И может утолять жажду, наслаждаться. Действительно, раз дано нам чувство жажды, будем? Кажется, очевидным, мы выбираем? Естественно, образ, четвертая высота, или просто звезда. Кто поскромнее, ищут место, хотя бы местечко, за спиной. Сам выбор, похоже, предопределен. Как раз тот случай, когда очевидность вводит в заблуждение, приятное свойство. Если жажды нет, тогда нет и того, кто может испытывать жажду. Но если так, должно быть что-то, чем можно утолять жажду.

1.
Паровозная топка, есть такие слова, ныне правда, не в ходу, все-таки паровозы сошли в историю. Но слова есть, сохранились, бывает, используются. А если сказать так, паровозная толпа. Толпа, бегущая к паровозу, или, напротив, убегающая от паровоза. Но чтобы толпа паровозов! можно ли так сказать. Но что значит, сказать, можно или нельзя? Без проблем, говорите, сколько влезет, понятно, в голову. Другое дело, что реально за этими словами ничего не стоит. Ни в какую толпу паровозы не собираются, если только на кладбище. Но даже там, это мало напоминает толпу. Ну, никак не укладываются паровозы в толпу. А если так, грохочут сапоги? обычная улица, грунт, какой тут грохот сапог. Но говорим же мы, грохочут сапоги, как будто толпа штурмует подошвами брусчатку площади. Не собрать ли в кучу, не паровозы, конечно, а то, что присуще этим творениям технического прогресса. Постараться, что-то наберется,
Паровозная топка.
Паровозная тяга.
Паровозная толпа.
Топка, тяга, толпа, зачем сводить ряд к толпе, может, найдется другое, более подходящее словечко. Слова, конечно, есть, они всегда находятся. Скажем, тяпка. Или присяга. Можно предположить, за этой группой слов скрывается, просто стоит?.. Несколько отличное сознание, отличное, понятно, от обычного сознания, с его почти маниакальной тягой к чувству правоты. Любое сознание – центр правоты, я прав, хотя иногда могу быть не прав. Но в целом, я прав, должно быть у меня такое чувство. В каком-то смысле, это чувство жизни. И попробуй, убеди меня в том, что на солнце есть пятна, да, попробуй, переубеди. Присяга, в такой наивно-революционной форме, задается обязанность, в ней два пункта, по большому счету. Звучат они примерно так, должна быть тяга, при любых условиях, обязуюсь дать тягу, даже ценой жизни.
Я прав, на том стоим, и будем стоять.

Топка, есть. И тяга есть. Так устроен мир, ну не весь мир, некоторый его кусок.
Хорошо, есть группа слов, связанная с обычным паровозом, в этом смысле, производная от паровоза. Попробуем немного изменить, вернее, добавить несколько слов, смешать, и тем самым изменить исходную группу слов.
Паровозная топка, бежать.
Паровозная тяга, бороться.
Паровозная толпа, приспосабливаться.
Кроме души?
Крик души, есть душа, и есть ее крик. Несколько иначе, есть крик, а есть то, что кричит, исходит по очереди, криком, в крике. Кончается с криком. Крик души, наверное, это еще не сама душа. Ведь душа может успокоиться, начнется молчание души. Как будто ушла, исчезла Понятно, когда из души, скажем, исторгается крик. Или она погружается в молчание, которое посильнее крика. Если не может молчать, срывается на крик, я здесь. Так устала, не хватает сил даже на выдох, замолчала, я ушла.
И тут, случается нечто, на душу обрушился крик.
Не на уши, не в уши, не в душу, а прямо на душу. Душа под криком, как под душем, должно быть, это горячий душ, очень горячий. А так? на душу хлынул поток молчания. Ледяной душ. Как глянуть на душу со стороны. Не в душу, а именно так, на душу, как на вещь. Смотрим же мы на обычные сапоги, ничего особенного не видим. Увидеть, нужно что-то соединить. Сапоги и колонна. Сапоги и брусчатка. Колонна на брусчатке. Тогда услышим, как грохочут сапоги, их много, они бьют брусчатку, их тяжелый грохот отдается в душе. Душа – это то, что соединяет в себе далекие друг от друга вещи. Грохот уже есть в душе, чуть раздался, она узнала его, так могут грохотать только сапоги.
И снова к группе слов, что там?
Там что-то, как будто в этой группе слов соединились два феномена, душа и сознание. Голая душа, возможна ли такая форма духовной сущности человека. Вернее, возможно ли существование души в такой форме. Голый человек, это понятно, иногда даже приятно, но чаще неловко, но голая душа. Должно быть, только неловкость, и ничего более. Хорошо, а голое сознание. Разве может быть сознание каким-то другим, быть голым его обычное состояние. Если попробовать перевернуть. Душа может быть голой, сознание не может быть таким, позволю себе странное предположение, тогда оно, сознание, одевается за счет души. Для души, стать голой, дойти до сознания, получить непосредственный контакт с сознанием.

2.
Душа-Сознание.
Чем эта связка отличается от классической оппозиции, материя-сознание.
И вдруг все кончается, вернее, начинает заканчиваться, прекращаться. Но не может же прекращение продолжаться вечно. И вдруг все закончилось. Человеческая жизнь однажды закончится, в данный момент она еще не прекратилась, но прекращается. Зачем торопить прекращение. И вдруг, все прекратилась, значит ли это, что связка душа-сознание распалась. И сознанию вынесен приговор? Это значит, вынести душе приговор невозможно, даже если кому-то и очень хочется. В самом деле, должно быть хоть что-то, что лежит за пределами наших страстей.

Чтобы прийти к такому выводу? Нужно признать началом, голую душу.
Сознание одевается? Или полностью, просыпается, одевается, прихорашивается. Каким образом, если душа голая, если она предельно обнажена. Сознание одевается деталями, которые оно собирает на голой душе, как гальку на реке. Или их выбрасывает голая душа, или их выносит из голой души. Что-то может быть унесено, и наверняка будет унесено, смыто. Но немалая часть будет подхвачена и удержана сознанием. Собственно говоря, сознание и становится сознанием, когда начинает прикладывать деталь к детали, когда из всех этих деталей возникнет приличная по размерам куча.
Какие возможны детали?
Образные,
До – образные,
Без – образные детали.
Иногда, вне – образные детали, частность. Встречается и другой вариант, сверх – образные, еще одна частность. Сознание смеет, не зря же оно так смеется, выхватывать детали и прикладывать их друг к другу, по своему усмотрению, по желанию, по произволу. Зачастую это значит, как придется, как сложится. Не отсюда ли, ходячее выражение, тайники психологии. Из небытия выходит сознание, отпадают сами собой замки. А в бездну небытия удаляется душа, отпадают сами собой странные вопросы. Зазнавшееся сознание взлетает, пытается оборвать, тут и выясняется, есть связи, которые оно оборвать не в силах. Ибо тогда, оно останется без того, что называют оплотом, опорой, не сможет остаться наедине с самим собой. А зачем сознанию оставаться наедине с собой.
…
Мы можем сесть за длинный, длинный стол, одна сторона, другая.
Сесть бы за столик, небольшой, круглый, не получается. Отдайте себе отчет, вы можете сесть только за длинный стол. Сесть, начать разговор, конечно, начинается он с истории, по ходу разговора стол может удлиняться, становится все длиннее, длиннее. Стол плоский, совершенно плоский, на него можно пожить любую вещь, не упадет, не пропадет, ведь она на столе. При желании, если появится, можно найти. А цвет, есть и цвет, это цвет самого стола, розовый, светло-розовый. Цвет темнеет, густо-розовый, темно-розовый. Мы разговариваем, а стол, сам по себе, удлиняется, его концы, на которых мы сидим, или за которыми мы сидим, расходятся. Начинают теряться, друг для друга. Цвет теряет все светлые тона, проступает чернота. Возможно, она выдавливает белый цвет на концы стола. Так и в нашем сознании присутствуют полюса, они расходятся, по-другому, наверное, невозможно. Сознание не может развиваться иначе, как увеличивая свое пространство, свою вселенную. Приятно, должно быть, бродить по своей вселенной. Неожиданно для себя, обнаруживаем, душа бродит, в потемках, не то по левому полюсу, не то по правому, попробуй, их различи. Не успеваем вздохнуть, оказывается, душа перебралась на противоположный полюс, который правый, или все-таки, левый. Или верхний, или нижний. Впрочем, понятия верх – низ, они вовсе не применимы для определения места души. Если и обозначим, здесь верх, а там низ, они тут же начнут меняться местами, тем быстрее, чем старательнее пытаемся установить хоть какое-то подобие порядка. К чему приходим? К толпе паровозов. Для такой толпы требуется плоскость необъятных размеров, плоскость, переходящая в вечность, что ее отличает? Это наклонная плоскость, забраться туда может кто угодно, но вот удержаться на этой плоскости!
Что остается сознанию?
Душа находится везде, ее нельзя загнать в единственную точку.
Ее нельзя обнять, да она и не нуждается в объятиях, напротив, она сама может обнять любую вещь. И скрыться в любую вещь, свернуться? Даже если такой вещью является цвет. Попробуйте обнять розовый цвет, или синий, не синюю вещь, а синий цвет. При некотором усилии можно стать розовым, или зеленым. Невозможно лишь стать таким, зеленым или коричневым, навсегда. И сознание начинает то единственное, что оно может, начинает колебаться. И начинает непроизвольно искать то, что позволит ему свои колебания передать миру, сбросить на мир, а самому прекратить колебания, превратиться в центр колеблющегося мира, стать абсолютом, оно ищет якорь, находит всегда, цепь или клетку.

Конечно, это гипотеза.
Сознание – это, прежде всего альтернативное состояние, возможность альтернативного состояния, а как сознанию выразить это другое состояние, отличное от него самого? Так же, как оно выражает само себя, с помощью образа, с помощью ряда образов.


_____________    
На этой ноте? нулевой фрагмент цикла можно считать завершенным .
Если резюмировать, то есть быть кратким, сознание революции есть автономия. Настаиваю? Просто убежден, сознание революции автономно, история проверяла не раз. Вопрос, от чего? Скажем, от сознания государства. Или от сознания порядка на рабочем месте. Сознание революции слишком автономно, чтобы останавливаться перед несгораемыми шкафами. Как всякое сознание оно нуждается в подтверждении и усилении. Оно начинает жить самим собой, на каждом углу уши слышат, «революция продолжается», летит, куда? К душам, сознание революции отъедается за счет душ.
Есть и другое мнение, вооружается.