Наконец вместе

    Возвратились в Лиду без приключений в конце декабря. Полученную технику, всё ещё пахнущую заводской краской,  развернули в лесу, на специальной, огороженной и охраняемой позиции, в полутора километрах от штаба бригады.

   Теперь мы были при деле, каждое утро после развода шагали на технику. Проводили контроль функционирования (КФ), настраивали, проводили регламентные работы, при необходимости, ремонтировали, участвовали в тренировках по реальным целям, проводимых штабом бригады. Ходили слухи, что это временное место нашей дислокации.

    Построенный дом заселили. Слава Минец квартиру так и не получил. Он был взбешён. Я переживал за него. В непринуждённой беседе с командиром дивизиона, посетовал о том, как жестоко обманули Славу. Командир спросил, какую оценку получил я на полигоне, есть ли у меня жена и ребёнок, и хотел ли бы я получить квартиру. Я сказал, что получил оценку пять, что имею жену и ребёнка и, конечно, хотел бы получить квартиру. «А какую оценку получил на полигоне Минец?», – спросил командир. «Три», – ответил я. «Так кому же в первую очередь должны были бы дать квартиру, если бы это было возможно?» Мне нечего было сказать умудрённому жизнью командиру.

     Сразу по приезду с полигона, друзья сообщили, что мною интересовалась моя хозяйка квартиры: «Где я? И собираюсь ли я снимать у них квартиру?» Не был я у своих будущих хозяев квартиры почти два месяца. В суматохе, перед отъездом в Радунь и на полигон, ничего им не сказал. Взяв бутылку, пошёл замаливать грехи.

     Кто знал, что наша дружба с этой семьёй продлится до сих пор (2015 г.).
Разобравшись с техникой, взял несколько дней отпуска и помчался в Минск, чтобы, наконец, взять к себе свою жену Ларису и полугодовалого сына Серёжу. То, что я забираю к себе Ларису с Серёжей, больше всех переживал престарелый Лорин отец, он как чувствовал, что видит любимую дочь и внука в последний раз.

    Для переезда в Лиду нанял грузовую машину. Водителем оказался наш бывший сосед Бронислав Попковский. Утром мы погрузили в машину свои лейтенантские пожитки: трёхстворчатый шкаф, полутороспальную кровать, детскую кроватку, новый диван, модный круглый стол, четыре немецких стула, тумбочку для детской одежды, швейную ножную машинку, радиоприёмник, стиральную машину  «Рига». Одежду и утварь сложили в огромный ящик, который смастерил мой отец. Я поехал с вещами на машине, а Лариса с полугодовалым Серёжей на поезде.

    В Лиде нас встречал верный друг Слава Минец. С ним и с хозяевами мы разгрузили машину. Я остался расставлять мебель и раскладывать вещи в небольшой, но уютной комнате, а Слава поехал на вокзал встречать Ларису с Серёжей. С ней он был знаком. Когда-то Слава с женой приезжали в Минск и останавливались ночевать у нас дома.

    Вскоре вернулся Слава с Ларисой и Серёжей. Произошло знакомство. Как положено, был накрыт стол, выпита бутылка за новоселье. Так началась наша самостоятельная жизнь. Впредь мы стали жить вместе, отдельно от родителей, решая все свои проблемы сами.

   Жили мы с хозяевами, Вандой и Романом Федоровичами, дружно, можно сказать, одной семьёй. Они были старше нас на 10 лет. Я в шутку называл хозяйку пани Ванда, она отвечала тем же и звала меня пан Ежи (по-польски Юрий). Роман работал в пожарной команде печником. Ванда была домохозяйкой, воспитывала детей, немножко подрабатывала дома как швея. Это профессионально сблизило её с Ларисой.

    У Ванды с Романом были две чудесные девочки, Ира 9-ти лет и Галя 4-х лет. Последняя была замечательной нянькой для нашего Серёжи. Подбежит к Ларисе: «Тётя Лариса, Серёжа асюсялся (описался), я ему майтуники (трусики) достала». И Ира с любовью относилась к нашему Серёже.

   Обе наши семьи жили не богато. Для экономии нашего нищенского жалования мы вместе, в выходной день, шли на рынок, где, по современным меркам, за бесценок, покупали живого телёнка. Телятина нам обходилась по 80 копеек за килограмм. Нам офицерам было положено топливо, я привозил его с дровяного склада, были тогда такие предприятия. Дружно пилили и кололи их вместе с Романом. Ларисе и маленькому Серёже нравилось смотреть, как мы это ловко делаем.

    Многое запомнилось из жизни Ванды, Романа их детей и соседей. У Гали был друг однолеток, соседский мальчик Тонусь (Антон) Шешко. Он симпатизировал нашей Гале и часто приходил к ней в гости. Ванда спрашивала:  «Тонусь, ты любишь нашу Галю?» Тот отвечал утвердительно. «Так обними и поцелуй её». Тонусь стремился сделать это. Скромная Галя старалась вывернуться. Однажды Ванда взялась за грудь и пожаловалась на боль сердца. Тонусь заметил: «А у нашей мамки два сердца. И они такие велькие, велькие (большие, большие)».

    Роман иногда искал в доме какую-либо вещь, которая всегда лежала в условленном месте. Не найдя её, он спрашивал у Ванды, где она. Она, чтобы воспитать мужа, чтобы он знал, где что лежит, отвечала: «У Шешков». И сегодня, когда я задаю такой же вопрос Ларисе, она отвечает: «У Шешков». Соседская, детская дружба Гали и Антона Шешко сохранилось до сих пор. Его фотографию я нашёл среди друзей Гали в Одноклассниках.

    В подчинении был у меня младший сержант Климов. За успешное выполнение задания в командировке в Кап. Яре, ему, по моему ходатайству, был объявлен отпуск на 10 суток с выездом на родину. В эти годы служили три года и, в качестве поощрения, солдаты один раз за службу отпускались домой. Сам, будучи курсантом, всегда с нетерпением ожидал очередного ежегодного отпуска. Поэтому прекрасно понимал своего подчинённого, о котором я должен был отечески заботиться.

    Жил он на Украине, был женат, имел ребёнка. Отпуск был объявлен, но по нашим бюрократическим причинам не исполнялся. Он постоянно ходил за мною и канючил об отпуске. Я пообещал ему о скором его отпуске и пошёл к своему командиру батареи майору Немцову с ходатайством. Комбат ответил, что Климова сейчас в отпуск отпустить не может. Я возмутился: «Почему?! Я ведь ему обещал». Майор назидательно ответил: «Обещать можешь только то, что сможешь выполнить сам». Всё-таки я добился своего, Климова отпустили в отпуск.

    Дело было вечером, вдруг мы с Ларисой услышали стук в окошко. Это был Климов. Он перед поездом пришёл к нам с бутылкой, чтобы поблагодарить за отпуск. Пить солдатам нельзя. Мне, командиру, пьянствовать с подчинённым тем более нельзя. Но что делать? Оставили Климова у себя, накормили его ужином и по рюмке выпили. Бедного Климова развезло. Чтобы у него не было проблем с военным патрулём на вокзале, я ночью провёл и посадил его на поезд.

    Вдруг, в феврале 1963 года серьёзно заболела Лариса – холецистит. Боли у неё были такие, что она буквально лезла на стену. Я настоял на том, чтобы она легла в госпиталь. Уговорить её было не просто, ведь Сереже было только 7 месяцев. Кушал он плохо. Только Лариса умудрялось насильно и хитростью накормить его. Но боли были такие, что она вынуждена была согласиться. Я добился, чтобы её положили в гарнизонный госпиталь, расположенный недалеко от нашего дома.

    В помощь мне из Минска приехал отец. Мы с ним начали хозяйничать. Бедный желудок Серёжи сразу почувствовал отличия в питании. У него начались рвота и понос. Врач поставил диагноз – диспепсия. Сразу стали лечить ребёнка. В полной мере проявились человечность, великодушие семьи Федоровичей. Ванда стирала пелёнки, дети помогали ухаживать за маленьким Серёжей. Посещая Ларису в госпитале, мне приходилось улыбаться и врать, что у нас всё хорошо. Но вдруг, 8 марта, по случаю праздника, выздоравливающей Ларисе разрешили сбегать домой, благо, что дом был в 300 метрах. Увидев, что от ребёнка осталось только половина, с Ларисой случилась истерика. Пришлось ей рассказать, что случилось, и что уже ребёнок пошёл на поправку. Благородство, человечность Романа и Ванды мы с Ларисой не забыли.

   С появлением у меня семьи, жизнь моя стала осмысленной. Я стал более собранным. Чувствовал, что у меня надёжный тыл. Утром вставал, бежал на зарядку, завтракал и шёл на службу. У нас появился очередной командир дивизиона, подполковник Евсюков. Он в прошлом был артиллеристом. В технике ЗРВ разбирался слабо и, можно сказать, боялся её. Техническую и боевую подготовку он отдал на откуп своим заместителям. Сам занимался решением хозяйственных задач.

    Каждое утро у нас был развод, после которого занятия проходили в городке, либо мы следовали на позицию, на технику. Хотя нас не ставили на боевое дежурство, мы должны были поддерживать её в боевой готовности. Для проверки боевой готовности техники, проводится её контроль функционирования (КФ). Он проводится одним человеком, офицером наведения. За предписанные пять минут он осуществляет массу операций и оценок параметров. Все их он должен знать наизусть, на подсознательном уровне. Поначалу удивлялся его ловкими манипуляциями штурвалами, переключателями, кнопками. При этом, нужно было не только осуществить какое-либо переключение, но и оценить соответствующий параметр. Если время КФ превысит 5 минут или он пропустит проверить какой-либо параметр, то при проверке ему, и дивизиону в целом, будет поставлена неудовлетворительная оценка.

    Если в ходе КФ будут обнаружены отклонения в параметрах, либо неисправности, производится настройка техники или её ремонт.
Кабина "П", которую я эксплуатировал, была в ЗРК самая сложная. Так же, поначалу, не было у меня опыта её эксплуатации. Но я терпеливо его накапливал.

    Всем нам, молодым лейтенантам, вернувшихся с переучивания в Кубинке, был вручён значок специалиста 3-го класса. В бригаде действовала комиссия, проверяющая классность специалистов. Одновременно, шла агитация о взятии социалистического обязательства по повышению классности. В этот круг попал и я. Для получения значка, и соответствующего документа специалиста 2-го класса, я должен был изучить смежную специальность. Это была система СДЦ, эксплуатируемая моим другом Женей Курочкиным. Помощь товарища, знание основ радиотехники, позволили мне изучить её и сдать соответствующий экзамен в апреле 1963 года.

    Но я не только занимался делами службы. Иногда мы позволяли себе развлечься. Ванда и Роман отпускали нас в гарнизонный Дом офицеров на танцы. Ведь нам с Ларисой было всего по 23 года. В свою очередь, Лариса отпускала Ванду и Романа в костёл. Это делалось, почему-то, втайне от меня. В наши времена  это не поощрялось. Возможно, они боялись осуждения со стороны молодого, принципиального коммуниста.

   Пришла весна, мы стали больше гулять на природе. Вместе с хозяевами участвовали в посадке картофеля. Серёжа заметно вырос, окреп после болезни, стал уверенно становиться на ножки. Мы любили прогуливаться по окрестностям Лиды, ходить в лес, в котором располагалась наша позиция с техникой. Ира и Галя любили составлять нам компанию.

    Всё было хорошо, но высокое командование решило поставить наш дивизион на защиту рубежей нашей Родины. Долго проводилась рекогносцировка. В результате было выбрано место возле деревни Лабно-Огородники, или просто Лабно, вблизи города Гродно.

    Но прежде чем мы туда поедем, хотелось бы продолжить рассказ о том, как тесно связала нас судьба с Вандой, Романом и их семьёй.

    Я уехал с улицы Щербакова, где мы жили, в Лабно в мае 1963 года. Лариса с годовалым Серёжей возвратилась в Минск, по случаю смерти отца 5 июня того же года. Так как в Лиде её ничто не держало, то она после похорон отца в неё не вернулась.

    В начале сентября 1963 года я освободил лидскую квартиру и перевёз вещи в Лабно. Приезжая в Лиду по делам службы, я по-дружески заскакивал к своим прежним хозяевам, обменивался с ними новостями, узнавал об их жизни.

    В 1966 году я поступил учиться в Минское высшее инженерное радиотехническое училище (МВИРТУ) и, казалось бы, навсегда покинул Лиду и наших милых хозяев.
Но интерес друг к другу остался. Чувство благодарности за человечность, доброту, поддержку, которые были оказаны нам тогда, когда мы в этом очень нуждались, не покидали нас. Мы стали переписываться. Но этого было мало.

    В 1975 году, отдыхая в Радошковичах, мы с Ларисой решили осуществить свою давнюю мечту, съездить в гости к Ванде и Роману.  Оставив 13-летнего Серёжу и 3-летнего Алёшу, на попечении бабушек мы поехали в Лиду. Встреча была трогательной, расставание со слезами на глазах. Ванда взяла с нас слово, что мы приедем на свадьбу их дочерей.

   В 1977 году мы были приглашены на свадьбу старшей дочери Ирины. Был на свадьбе я один. Принимали меня очень тепло. Было весело, в честь гостя исполнялось польское «Сто лят». Задорно танцевали на помосте, устроенном во дворе. К сожалению, не осталось фотографий с этого мероприятия. Молодожёнов я фотографировал только 5 лет спустя. У Ирины и Олега к этому времени была чудесная дочь Виктория.

   В 1982 году мы снова были приглашены на свадьбу младшей дочери Галины. Лариса снова не смогла поехать. На свадьбе мы были с Алёшей.

    Муж Гали Валентин был офицером и служил на Балхашском полигоне. Здесь, по делам службы, я бывал практически ежегодно. Всякий раз посещал их. Меня принимали тепло, по-родственному. Был свидетелем рождения у Гали и Валерия дочери Светланы. На моих глазах она росла. Повзрослев, узнавала меня и спрашивала у мамы, когда придёт в гости дядя Юра. Последняя наша встреча на Балхаше, а вернее в г. Приозёрске была в 1990 году.

   В 1991 году наши связи по известным причинам прекратились. Но мне постоянно хотелось знать, как сложилась судьба Гали и её семьи, успели ли они благополучно уволиться из армии и уехать в родную Белоруссию. Пробовал писать в Лиду. Но ответа не получал. Подумал, что у них изменился адрес.

   В 2007 году отдыхали с Ларисой в Сочи. За столом познакомились с женщиной, у которой тётя живёт в Лиде. Попросил адрес тёти. По возвращении домой в Тверь написал письмо этой тёте с просьбой сходить на улицу Щербакова 19 и узнать судьбу моих друзей. Ещё есть у нас отзывчивые люди! Женщина прислала мне новые адреса и номера телефонов.

    В результате наша связь возобновилась. Я стал писать и звонить по телефону в Лиду. Всякий раз, приезжая в родной Минск, было желание посетить Лиду, встретиться с людьми, ставшими мне родными. Но как-то это не получалось, всё не хватало времени. Ведь в Минске у меня сестра Римма, прилетающая из Австралии племянница Ольга, Лорин племянник Валерий, друг Гарик и пр. Так же за поездку нужно посетить три кладбища, где похоронены мои и Лорины родители.

    Наконец, в 2011 году, уйдя на заслуженный отдых после 54 лет непрерывной работы и службы, решил увеличить время пребывания в Белоруссии, чтобы, наконец, осуществить свою мечту, побывать в Лиде, встретиться с дорогими для меня людьми.
В Лиду меня довезли соседи Гарика. По договорённости, на окраине Лиды меня встретил Валерий. С ним мы не виделись 21 год. Ехали мы с ним к их дому, и Валерий не уставал комментировать о том, что за прошедшие 30 лет, которые я не был в Лиде сделано в городе. Я поражался замечательным, современным, ухоженным видом города. Узнаваемых мест осталось мало. Развалины крепости реставрировали. Лазня (баня), в которую мы ходили мыться, стала неузнаваемой. Выглядеть она стала как дворец.

    В Лиде  пробыл два дня. Принимали тепло, по-родственному. Первый день были у Гали. Обменялись новостями, их много накопилось за прошедшие годы. Ирина и Галя с конца 90-х годов живут в благоустроенных квартирах. Дочь Ирины Виктория вышла замуж и живёт отдельно от родителей. За 21 год значительно выросла дочь Гали Светлана, которая живёт с родителями.

   Родной для меня дом на Щербакова опустел, никто в нём не живёт, он продаётся. Ванда ушла из жизни в 1982 году. Ещё в 1963 году, когда мы вместе жили, у неё была гипертония. Во время подготовки к Галиной свадьбе с ней случился инсульт. Роман пережил её на 27 лет. Всю любовь своего доброго сердца он отдавал детям и внукам. Неоднократно летал в далёкий Приозёрск к Гале. Очень любил рыбачить на Балхаше.

    Ночевал у Ирины. Утром 3 июля ходили на кладбище. Оказывается, в этот день умерла Ванда. В этот же день отмечали День независимости Беларуси, а также день рождения Гали.

   После обеда Ирина провела меня на автобусную станцию. За 2 часа маршрутное такси доставило меня в Минск. В 60-е годы это расстояние я преодолевал за 6 часов. В целом поездка удалась. Жаль, было мало времени, и шёл дождь. Это не позволило свободно погулять по городу, пройти по памятным местам. Хотя город за 50 лет так изменился, что узнать его очень трудно. Исчез наш северный городок и позиция с лесом, где стояла наша техника.
Сейчас наша связь с Ириной, Галей и их семьями осуществляется с помощью Интернета в Одноклассниках.