Идол

Ночь.
В грёзы нагло влезает Луна.
Я рисую стылые улицы города:
как на Невском плачут тусклыми красками огни-фонари,
неумолимо молящиеся Богу,
совсем не жалея времени, слёз.   
И неважно, что стоят они в центре города на самом людном из мест,
не стесняясь показывать чувства,
беспристрастно крылья прохожим даря,
семь кругов отчаянья за нас проходя.
А я ни дня,
ни часа,
ни минуты,
никогда бы не отпускал твои руки.. Если бы..
Боль осознания не была б больнее утрат,
и я прочувствовал это на собственной шкуре,
когда овощем ходишь,
утонув без остатка,
ища её образ в лицах прохожих,
отражении луж и окнах серых домов,
унижаясь,
прося помощи хриплым от боли голосом,
въевшимся тугим комком в горле.
Люди вокруг, похоже, абсолютно забывать стали, что «Любовь» – это не просто слово,
упоминающиеся в слащавых книжках,
а сильнее, чем банальная привязанность, и, больше, чем обычные чувства.
Но наш мир учится любить за тело, а не за то, что внутри.
Всё кверху ногами.
Птицы и те попарно летают.
Глупо, обыденно, скучно.
Ты любила только со мной трахаться,
как бы абсурдно-то не звучало.

Может эта зима будет не такой лютой,
убивая всё живое холодом звёздных бездн.
Может февраль будет сыпать лишь белоснежные хлопья с небес разринувшей пасти,
оплетая снежным кружевом унылые здания.
Ты, наверное, и не вспомнишь те дни, когда вместе смеялись.
Обещали, что никогда не забудем,
как капли, словно стрелы Амура,
спускались с неба на землю, пронизывая насквозь тела и стекая по чёрным волосам/ресницам,
срываясь с тонких кончиков пальцев рук.
Не вспомнишь, как безумно хотели выкурить это расстояние,
чтобы быть всегда ближе друг к другу, соединяя мечты воедино.
Ради нашего счастья киты умирали в лужах чёрного золота,
дельфины разбивались о скалы, когда мои пальцы порхали по точеной талии,
пуская под кожу слёзы из глаз фонтаном лопнувших труб.
Знакомый аромат залетал в каждые открытые окна квартала,
и имя на сердце твоё теперь как клеймо,
оставило едва видимый след,
отсеивая «новых» с твоими повадками.

Март. Вокзал. Перон.
Фонари утопают во тьме.
Живую с пустотой неживою,
я слепо боготворил.
Проснувшись первым весенним утром, твердо для себя осознал, что мой идол, рассыпавшись, рухнул на выженный снег ещё в феврале.