Мы наш, мы новый мир построим. Экономика ЛНР

Мы наш, мы новый мир построим: какой будет экономика ЛНР?
 
Самоосознание производственной среды Луганской Народной Республики дало первые результаты. В ЛНР прошел экспертный опрос, в котором приняли участие 40 представителей различных отраслей хозяйственно-экономической деятельности республики.

По словам инициаторов опроса, предложенная анкета — не что иное, как индекс предпринимательских настроений ЛНР, который должен помочь выявить настроения предпринимательской среды, показать те проблемы, которые есть.

Результаты оказались несколько неожиданными. Так, например, 32,5% опрошенных выбрали социально ориентированную модель экономики. Такой тип экономики называют, в отличие от либеральной модели, «экономикой с человеческим лицом», она отличается тем, что поддерживает определенный уровень социального обеспечения трудящихся и особенно социально незащищенных слоев граждан. В этом случае государство ставит законодательные рамки бизнесу, принуждая его хотя бы минимально заботиться о тех, кого бизнес эксплуатирует для извлечения прибылей.

При этом немногим менее — 27,5% респондентов высказались за плановое развитие экономики, а еще 17,5% проголосовали в пользу «оффшорной модели», тогда как, например, либеральная модель набрала только 2,5% голосов, а 5% поддержали корпоративную модель азиатской «кэйрецу». Стоит отметить, что 15% и вовсе затруднились ответить на этот вопрос.

Неоспоримым достоинством проведенного опроса является сам факт того, что тема анализа сферы хозяйствования ЛНР поднята. Однако следует учесть, что метод опроса не вполне соответствует широте тематики. Так, анкетирование экспертной группы прекрасно срабатывает в случае исследования одной узко оговоренной темы. Ну, скажем, курса рубля на следующей неделе. Например, в проведенном опросе «либералы» получили один голос. Это вполне могло быть результатом ошибки.

Также по большей части дифференциация «размера бизнеса» и отрасли, поставленная в первых двух вопросах, при всего 40 респондентах может дать серьезные погрешности.

И, пожалуй, самым существенным изъяном является постановка вопросов о выборе модели экономики. Тут «мягкое» спорит с «горячим». В определенных сферах такие определения, как «плановая экономика» и «социальная модель», совпадают, но не тождественны, как и «либеральная модель» и «оффшорная». Но, в целом, повторюсь: это определенный прогресс первого шага.


Плановая экономика в современном мире

Кстати, плановая экономика не осталась в советском прошлом и даже не ограничивается советским настоящим. Если для современных КНР, КНДР и Вьетнама вполне ожидаемым является выбор этой модели, то надо напомнить, что Индия также живет «по пятилеткам». Кроме того, до вступления в Евросоюз Франция также планировала свою экономику. Да и член Евросоюза Германия в ряде отраслей сохраняет госпланирование. Есть аналогичная практика и в Японии.

То есть капитал на пропагандистской «мякине» не проведешь, и он готов использовать любой опыт, в том числе и советский, лишь бы этот опыт способствовал увеличению прибыли. Как пример приведу так называемую «сбалансированную систему показателей» (BSC), которую еще несколько лет назад в Украине с определенной помпой презентовали американцы в экспертных кругах как свое «ноу-хау». А ведь это, по сути, система отраслевого планирования, если, скажем, корпорация занимает одно из лидирующих мест в отрасли. Мир снова возвращается к идее плановой экономики.


Зачем ЛНР госплан?

Опрос явственно показал, что «просоветские» тенденции у луганского производителя налицо. За «сильную государственную руку» в общей сложности проголосовало 60% опрошенных, а за «идею саморегулирующейся системы рынка» — только лишь 25%. Почему?

Есть клише, точнее, «черный миф» о плановой экономике, состряпанный американскими пропагандистами времен холодной войны. В их изложении плановая экономика — это неконкурентоспособная модель, где обязательны отсутствие конкуренции и гонки за качеством продукции, а также низкая эластичность производства из-за бюрократизации системы планирования. То есть, в общих чертах — нечто неповоротливое, отсталое и громоздкое. Признаем, что такие негативные черты имели место, но это свойства не плановой системы, а ее болезненного отклонения от нормы — «закоснения».

Приведу пример. Ставший уже хрестоматийным Дейл Карнеги как одно из своих величайших «открытий» презентует конкуренцию между бригадами рабочих, что, по сути, есть калька с известных в СССР соцсоревнований. И этот опыт плановой экономики рачительно впитал бизнес в США. То есть стимулом конкуренции является спектр факторов, где материальный аспект — лишь один из них.

Также не соответствующим действительности является утверждение о том, что в системе плановой экономики у работников нет личного стимула. Действительно, «стимула» в виде безработицы нет, а вот премии и коэффициент трудового участия есть. Обобщая вышесказанное, госплан — это механизм, который, как и любой другой механизм, требует внимания и ухода, и результаты могут быть вполне впечатляющими, чему является примером экономика СССР.

Одним из главных вопросов, которые беспокоят луганских производителей, является вопрос гарантий, которые от них требуют российские партнеры. К сожалению, российский бизнес, хоть и считает ЛНР потенциально привлекательным сегментом, но признает излишне рискованным и требует гарантий для инвестиций. Создать государственный гарантийный фонд молодая республика пока не в состоянии, а вот госплан мог бы стать, хоть и косвенной, но все же гарантией того, что тот или иной отраслевой рынок сохранит свои выгодные для инвестиций качества на определенный срок.

С другой стороны, госплан из ЛНР никуда и не «уходил». Особенно это касается угольной отрасли, которая в большинстве городов ЛНР является градообразующей. И если негосударственный угольный сектор находился под влиянием госплана опосредованно, то на таких предприятиях, как «Антрацитуголь», «Донбассантрацит» и «Луганскуголь», система госплана осталась с советских времен без значительных изменений. И перед глазами угольщиков есть печальные довоенные примеры «самостоятельного плавания» угольных предприятий, когда проблемы с реализацией товара становились критическими. А министерство топлива и энергетики ЛНР вплотную взялось за вопросы реализации товара, о чем доложил министр Дмитрий Лямин. Надо ли тут что-то менять?


Какой может стать система госплана ЛНР?

Похоже, что эта система уже «стихийно» на половину сформировалась. Как известно, к бесспорным достоинствам государственного планирования относят ее «антикризисный потенциал», что вполне подтверждает ее эффективность в годы военного противостояния в Великой Отечественной войне экономик «третьего рейха» и СССР. Плановая экономика СССР стала не только основой реализации принципа «Все для фронта! Все для Победы!», но и в послевоенные годы консолидировала советское общество такими преимуществами, как нулевой уровень безработицы и минимальное имущественное расслоение. Неудивительно, что хозяйственники в ЛНР понимают всю ценность этой системы для сегодняшней республики, ведущей войну с фашиствующей Украиной и страдающей от безработицы.

Между тем, всякий план, каким бы масштабным и сложным не был, умещается в схему «выявление потребностей и прогноз перспектив изменения конъюнктуры — план удовлетворения потребностей — директивы». Неким прообразом государственного центра аналитических прогнозов и статистических исследований уже является Центр управления восстановлением республики в структуре власти ЛНР. В перспективе он может освоить и функции некоего аналога «внешторга».

Понятно, что такой госплан может быть смешанным: для госсектора директивным, и для бизнеса рекомендательным. Не то что бы исключительно рекомендательным, просто прозрачное стратегическое планирование должно быть индикатором для определения инвестиционной привлекательности, естественно поддерживаемой благоприятным налоговым климатом и определенным квотированием количества субъектов рынка. Там прямое административное управление, тут — непрямое экономическое.

Еще одним само собой разумеющимся свойством системы госплана является внутренняя кооперация между производственниками. Этот процесс, пусть пока и стихийно, на экономических форумах, но происходит в ЛНР. А не за горами и биржа внутренней кооперации.

Подытожим: и рабочий класс, и производители реального сектора экономики во многом стоят на общих позициях в выборе модели хозяйствования. Теперь слово за властью.

Дмитрий Молчанов,
Новороссия. 16.06.15
Источник: