Ветхий Адам

1
– Ну, пусти… ну, пусти… ну, что тебе стоит… всего на пару минут…
Адам ныл у входа в Эдем, обращаясь к грозному стражу – Херувиму с огромным мечем, который пылал ослепительным пламенем. Херувим небрежно вращал свое оружие, отчего воздух гудел и искрился. Адам, одетый в рваную шкуру, грязный, заросший бородой, лохматый, хныкал и шмыгал носом.
– Не положено. Бог сказал «не пускать», значит, не пущу.
– Я болею сильно. Вот, слышишь, как кашляю. Кхе-кхе…
– Обратись к Богу, Он исцелит.
– Да просил. Так Он мне траву какую-то мерзкую посоветовал варить и пить. А она горькая ужасно. В Раю я только один листок с Древа жизни сорву и все, здоров. Ну что тебе стоит…
– Сказал нет, значит, нет. И точка.
Херувим сделал каменное лицо, демонстрируя свою непреклонность и законопослушание.
– Вот так значит… – продолжал ныть Адам, – а в Раю ты образом Божьим меня называл, да на вы обращался…
– Так ты тогда совсем другой был. Чистый, ухоженный, мирный, тихий, послушный. А теперь глянь на себя – позоришь только Творца нашего.
– Вот и Ева мне все то же талдычит. Шкура мол, ты вонючая, глупая. А сама же и виновата, со Змеем снюхалась, я вот с него скоро шкуру спущу, пращу сделаю. Придумай, мол, к завтрашнему дню ей ткацкий станок, а то в шкурах ей, видите ли, ходить надоело. Может, хоть на минутку пустишь, а? Одним глазком? Воздуху только райского вдохну, он, говорят, любые бактерии убивает. У меня вот гайморит уже начинается от простуды. И то ведь сказать, в поте лица хлеб добываю. На сквозняке, между прочим, вот и продуло.
Из Райского сада легкий ветерок доносил благоухание дивных цветов, да иногда, когда Херувим немного отходил от входа, видны были райские пейзажи, один вид которых щемил сердце. Адам шмыгал носом и вытягивал шею, вертя головой, пытаясь разглядеть получше. Но натыкался на грозный взгляд неусыпного стража, который начинал вращать свой меч быстрее и выделывал им разные замысловатые фигуры. Адам с опаской косился на Херувима и нервно потирал ладонь о ладонь.
– Что-то у тебя меч не так ярко горит, как вчера. Притупился, небось.
Херувим озадаченно и недоверчиво начал рассматривать свой меч.
– А знаешь, Херувим, – продолжал Адам, часто мигая глазами и облизывая губы кончиком языка, – ведь в Раю есть такой камень, бдолах называется. Так если его в порошок истолочь и с водой размешать, очень хорошая полировальная паста получится. Меч начистишь так, что все падшие ангелы в преисподней завоют. Я могу принести, а то Бог тебя премии лишит за небрежное обращение с оружием.
– Ты мне мозги не компостируй. Меч мой затупиться никак не может. Он же духовный, образный – символ Божьей справедливости и святости. А бдолаха твоего на берегу Евфрата хоть драгой добывай.
Херувим выдал особенно замысловатое вращение мечом с перекидыванием из руки в руку.
В этот момент где-то далеко раздался женский голос, кричащий «Ада-а-а-ам! А-а-а-дам!» Адам трусливо втянул голову в плечи, ссутулился, буркнул Херувиму: «если что, меня тут не было», и засеменил в лес, опасливо оглядываясь назад. Херувим прекратил вращать меч, поставил его на землю острием и оперся об рукоять обеими руками и подбородком. Вскоре из-за холма вышла Ева. Она немного располнела, но элегантная новая шкура, венок на длинных ухоженных волосах, делали ее привлекательной. Возле Евы трусил, опустив морду и поджав хвост, серый волк на поводке из простой веревки. Он часто посматривал в лес, но каждый раз получал от Евы концом поводка по носу и вновь упирал обреченный взгляд в землю.
– Привет, Херувимчик! Благоверного моего не видел?
– А как же, видел.
– Опять в Рай просился?
– Как всегда.
– Сколько раз говорила, чтобы делом занялся. Цивилизацию строить надо, животных приручать. Вот, собака будет, друг человека. Шариком его назвала.
Ева указала на грустного волка, который по привычке тут же зажмурился и прижал уши. Но Ева ласково потрепала его по загривку. Херувим только покачал головой.
– Ладно, я пошла. Если увидишь Адама, скажи этому болванчику глиняному, чтобы к завтрашнему дню научился двери делать с замком. А то Каинушка наш ползает уже вовсю, не дай Бог что случиться, живем ведь как в пещере, без дверей. Вставай, Шарик, пошли хозяина твоего искать. Ада-а-ам! Ада-а-ам!
Ева и будущая собака волк Шарик двинулись вслед за Адамом. Когда они скрылись из вида, Херувим потрогал пальцем меч, буркнул «и правда, наточить не мешает», достал из кармана своего облачения оселок и принялся затачивать лезвие. Звук «вж-ж-ж-жик, вж-ж-ж-жик» далеко разносился по первобытному лесу. Кругом летели искры. Любопытная белка выглянула из–за ствола дерева, но тут же спиралью взлетела на верхушку и перепрыгнула на соседнюю сосну.
2
Адам с ожесточением тер друг о друга две сухие деревяшки. Тер уже битый час, но никакого видимого эффекта это не производило. Адам, однако, не прекращал своего занятия, и только раздраженно бормотал себе под нос: «Огонь ей добудь, а я все руки стер уже… верблюда приручи… а он плюются, гад горбатый… дверью хлопать научилась… Каин кусаться начал… Охо-хо, грехи мои тяжкие».
Внезапно Адам замер, чуть дымящиеся куски дерева выпали из его рук. Взгляд его был обращен в сторону Эдема, на лице читалось волнение. «Эврика!» – прошептал он и, вскочив на ноги, опрометью бросился к реке Евфрат.
Через некоторое время можно было увидеть Адама за строительством плотины. Он таскал огромные камни и перегораживал ими Евфрат выше входа в Эдем, пуская воду в обход по прокопанному им только что изобретенной лопатой каналу. Большие рыбины били хвостами, пытаясь преодолеть неожиданную преграду, но тщетно.
Когда строительство плотины было закончено и великая река, бурля и пенясь, стремительно понеслась по рукотворному руслу, Адам поднял над головой огромный камень и бросил его в самое узкое место. Евфрат начал разливаться.
Адам бежал сломя голову по направлению к Херувиму и орал во все горло: «Потоп! Потоп! Хляби небесные разверзлись!».
Херувим обеспокоенно глядел на задыхающегося от бега и волнения Адама.
– Какой такой потоп? До него еще пятьсот тридцать лет.
– Да погляди, дурья башка! Вода прибывает!
Действительно, возле входа в Рай начала подниматься вода.
– Скорее Богу сообщай! А то Эдем зальет, эвакуировать его срочно нужно!
Херувим долго размышлял, морщил лоб, почесывал кончиком меча нос, и наконец, решил:
– Ладно, ситуация, действительно, внештатная. Нужны дополнительные инструкции.
С этими словами он достал из кармана мерцающий шар величиной с кулак и приблизил его к глазам. Так он постоял некоторое время, а потом сказал:
– Так, Бог повелел мне выяснить ситуацию на месте, узнать причину утечки воды и ликвидировать последствия. Ты должен мне помочь.
– Конечно! Конечно! С радостью! – завопил Адам.
– Постой пока у входа в Сад, а я слетаю, посмотрю, что там у реки творится. Вот тебе меч, никого не пускай.
– Мышь не проскользнет! Воробей не пролетит!
Адам жадно схватился за рукоять огромного, выше него самого, меча и стал по стойке смирно. Херувим расправил крылья, махнул ими пару раз, и взлетел. Скоро он скрылся из вида. Адам тут же бросил меч и юркнул в узкие ворота Рая. Через несколько секунд с хлопком материализовался Херувим, поднял меч, достал переговорный шар и проговорил:
– Задание выполнено. Фигурант проник на объект. Жду дальнейших указаний. Да, понятно. Есть. Выполняю.
3
Адам ворвался в Эдем. От нетерпения он совсем не глядел под ноги, а потому споткнулся о камень возле входа, сильно ушиб большой палец на ноге и ударился носом о землю. Палец и нос тут же посинели и распухли. Но Адам не замечал боли. Он, наконец, вернулся в Рай. В то вожделенное место, где сотворил его Бог, где не нужно работать, где нет болезней, нет усталости, где все прекрасно и совершенно. Евы, которая села ему на шею, тоже нет. Как и Авеля, все пристающего с расспросами о Боге и Рае, отчего он плохо спал, впадая в тоску. Как и мелкого, но уже очень зловредного Каина, который на прошлой неделе больно укусил его за ухо, пробуя только что прорезавшийся зуб.
Рай благоухал неземными ароматами, светился и переливался чудесными красками, звучал небесными симфониями, в которые сливались все звуки, издаваемые ветерком, листьями, травой и живыми существами, населявшими его. Адам полной грудью вдыхал этот воздух блаженства, ноздри его трепетали, по щекам текли слезы.
Полежав так немного и успокоившись, первый человек встал и решительно направился к ближайшему дереву, на котором росли плоды, название которых Адам уже забыл. Они были круглые, полупрозрачные, светящиеся изнутри желто-медовым светом. Адам сорвал один плод и жадно сожрал его. Потом второй, потом третий. По подбородку у него тек нектар и слюни, все лицо было перемазано. Затем Адам перешел к соседнему дереву с другими плодами и попробовал и их. Хотя он уже вполне наелся, но вид новых плодов был столь привлекателен, а вкус столь чудесен, что он не мог остановиться. Так Адам переходил от дерева к дереву, а под конец уже не ел, а откусывал от очередного плода и выбрасывал его. Несколько раз его стошнило от обжорства. К тому же Адам начал развлекаться тем, что подбрасывал плоды в воздух и ногой разбивал их. Затем он взял палку и стал с силой бить по особо крупным фруктам, наблюдая, как они разлетаются вдребезги. За ним тянулся след из надкусанных и разбитых плодов, оборванных листьев, сломанных веток и в некоторых местах содержимого желудка. Пару раз ему пришлось присесть в кусты.
Через некоторое время пресыщенный, отяжелевший, уставший, но безмерно счастливый Адам навзничь упал на шелковистую травку, раскинул руки и ноги, блаженно растянул перемазанный рот в улыбке, пробормотал «ну вот я и дома», и заснул. Громкий храп резким диссонансом ворвался в райские симфонии. Вокруг Адама райская трава начала вянуть, а вместо нее стали пробиваться из земли колючие, кривые и уродливые растения. Деревья, кустарники, цветы в том месте, где прошел Адам, перестали светиться и благоухать. Листья вяли, желтели и опадали.
Когда Адам проснулся, Эдем уже изменился – там повис холодный промозглый туман, звуки умолкли, вместо небесного благоухания тянуло гнилью и сыростью. Вся живность попряталась. Но Адам этого не замечал, потому что быстро и целеустремленно шел к центру Рая, туда, где росло Древо жизни. Оно и было вожделенной целью, от его плодов хотел он вкусить, чтобы вернуть отобранное у него Богом в наказание за грех – вечную блаженную жизнь. Проходя мимо Древа познания добра и зла, Адам зло сплюнул в его сторону и ускорил шаги, прихрамывая на ушибленную ногу. Распухший нос его был гордо поднят, на лице выражалась самоуверенность и самодовольство.
Древо жизни возвышалось над всеми деревьями в Раю, и было видно издалека. Адам, внутренне трепеща, все ускорял шаги, пока, наконец, не перешел на неровный бег. Но вот и вожделенная цель – огромное, с бело-серебристым гладким стволом, изумрудно-зелеными, чуть просвечивающимися развесистыми листьями, стояло Древо жизни. А на нем росли плоды. Золотистые, круглые, большие. Росли они далеко в вышине, так что добраться до них можно было только, забравшись на дерево. А внизу ветви не росли, и кора была гладкая и скользкая. Адам озадаченно смотрел вверх, потирая затылок. Палки и камни не долетали – высоко. Залезть не получается – скользко. Что делать? В сознании Адама начал смутно проявляться некий образ. Вот он обрел очертания полосы с зазубренными краями, блестевшей металлическим блеском. Адам изобрел пилу, а заодно и способ добычи металла из руды, попутно еще некоторые мелочи – горн, молот, наковальню.
Прошла неделя трудов и хлопот. Рай превратился в грязную свалку с вытоптанной травой, срубленными и сожженными деревьями, выкопанными ямами, мусором и отходами. Адам построил кузнецу, из которой валил дым и слышались удары молотом. Вот в дверях показался Адам, перепачканный сажей, с обожженными руками, красным от жара лицом. Он нес первую пилу, которой намеревался спилить Древо жизни, чтобы добраться до его плодов.
Дерево оказалось очень твердым и вязким, пилить его было сущим мучением. Но упорства Адаму не занимать. Медленно но верно работа близилась к завершению. Вот уже пропил сделан наполовину, вот на три четверти. Древо заскрипело и покосилось. Потный, тяжело дышащий, трясущийся от нетерпения Адам в порыве вдохновения сделал надпил с противоположной стороны чуть ниже первого, в спешке срывая рукоятями пилы кровавые мозоли на ладонях, но не замечая этого. Древо затрещало, застонало, затряслось и величественно, медленно стало падать. Грохот его падения оглушил Адама, земля вздрогнула. Один плод оторвался от ветки и подкатился прямо к его ногам. Адам трясущимися руками схватил его и жадно вонзил зубы. Но тут же скривился, отбросил плод в сторону и стал плеваться: «Какая дрянь!». Вожделенные плоды Древа жизни оказались совершенно несъедобными, они ужасно горчили и сводили челюсти как недозревшая хурма.
Злой, уставший, разочарованный Адам сидел на спиленном Древе жизни и предавался грустным мыслям. Придется возвращаться обратно к Еве, Авелю, Каину, Шарику, верблюду… Трудам, болезням, ссорам, тоске. Ну что ж, такова его судьба, ничего не попишешь. Не все же в жизни плохо, в конце концов! А Древо жизни это оказалось очередным обманом Бога. Он снова выставил его, Адама, на посмешище. Ну ничего, он и это стерпит. Только в назидание потомству нужно оставить память какую-то, чтобы не повторяли они его ошибок, да помнили о нем. А как это сделать? Адам взял в руки веточку и стал задумчиво чертить линии на земле. Похоже, он изобретал письменность.
4
– Запомни, Каин, и запиши на глиняных скрижалях: так называемый Рай, он же Эдем, есть искаженное воздействием плодов некоторых растений восприятие реальности. Данные плоды раньше произрастали исключительно в истоках рек Фисон, Гихон, Хиддекель и Евфрат, где и появился первый человек. Записал? Тогда на сегодня урок окончен.
Каин положил в специальную коробочку тростниковую палочку, которой писал на глиняной табличке, а саму табличку, размером метр на метр и весом килограмм тридцать, поместил для обжига в находившуюся тут же печь. Во дворе залаяла собака, любопытная морда верблюда заглянула в окно.
- Адам! Адам! Мне что, всю жизнь руками стирать? Придумай, наконец, машинку!
Это кричала Ева, стирая пеленки в деревянном корыте.