Села кошка на такси...

Урок пения в шестом классе «б», сегодня, как и обычно, начался с проверки домашнего задания. Но не успела я отшлифованным за год работы в Пильшинской сельской школе изящным жестом раскрыть журнал и сурово произнести противную (бррр!) прокурорско-учительскую фразочку: «Отвечать будет…»,  как  меня опередил басовитый голосок самого разгильдяистого хлопчика Андрюшки Барабанова: 
- Елена Семёновна, покыркайте на скрыпочке... 
- Елена Се-мё-нов-на, ну, чего Вам стоит, ну покыркайте...   
Лукавое веснушчатое лицо его выражало затаённую надежду, авось, да пронесёт, и не спросит его ента вредная училка. Подумаешь, пение ... И на фиг оно сдалось. Вот трактор завести, да по полю, да ровнёхонько, как батя показывал…

Все крамольные Андрюшкины мысли я легко читала на его простодушной рожице.
Ну, да, совсем недавно сама была такой же вольной-подневольной пташкой. И в свои девятнадцать отнюдь не забыла школярские отвлекающие маневры-приёмчики, когда на уроках музыки в педагогическом училище мы вот так же старались увести нашего любимого преподавателя Якова Иваныча подальше от  необходимости  продемонстрировать, как хорошо мы разучили вальс Комаровского... 

Эх, Андрюша, послушал бы ты, как тонко и изящно вела свою партию наша подружка-красавица Люся Андреева.  Начинала она с подходцем, издалека: 
- Як Иваныч, Як Иваныч, расскажите, как там Ваша сессия?
Яков Иванович - талантливый скрипач-самоучка, заочник консерватории в неполные пятьдесят, Яков Иванович, который на своей трогательно худой шее держал-содержал не только дородную жену Анну, но и пятерых отпрысков (мал-мала меньше), ещё не отошёл от очередной сессионной нервотрёпки.
- Девочки, всё сдал! На четвёрки!
- Урррааа!

От Як Иваныча немного попахивало спиртными парами. Но мы, шестнадцатилетние пацанки, нашего учителя жалели и не подавали виду, что заметили его «подшофэ».            
- А что Вы играли на экзамене? – продолжила тянуть время Люся.
- Як Иваныч, поиграйте, поиграйте! - тут уж из засады выскочили все остальные скрипачки, и те, кто назубок выучил домашнее задание, и кто «просачковал» в отсутствие учителя.   
И что с нами, симпапусиками-студенточками сделаешь... 

Як  Иваныч  бережно расправлял на левом плече потертую бархотку, натирал канифолью смычок, прижимал к себе скрипку (кажется, она была достаточно старой, может быть, и раритетной), и мы, облегченно вздохнув, уносились вместе со звуками в какую-то неведомую высь, где у нас рвалось из груди сердце и перехватывало дыхание.

Но я - не Яков Иваныч...  Да, и мне до него - ой, как далеко... Так что, ведём урок в соответствии с планом.
- Ну, что же, Барабанов, сам напросился. А повтори-ка, дружочек, то, что мы записывали с вами на прошлом уроке...  Из чего, состоит скрипка, помнишь?
Андрюша нехотя выползает из-за парты, вертит по  сторонам  ушастой головой,  ловит спасительную подсказку. 
- Нижняя дека,  верхняя дека, - шепчет  Тося Панкратова.
(А ты у нас, Тосенька, тоже будешь сейчас  отвечать, - проговариваю про себя  я маленьким язычком...  Подсказчику - первый кнут!)
- Так, Андрей, смелее!
- Ну, как там... Нижняя дырка, верхняя дырка...
Андрюха, довольный, что уловил подсказку, улыбается во весь рот.
Класс грохает от смеха, на все лады повторяя: "нижняя дырка, верхняя дырка"...

- Охо-хо-нечки, - как любит повторять моя квартирная хозяйка баба Сюня, - и чё ж это деется?      
- Ну, хорошо, посмеялись, и достаточно... 
- Тося, повтори-ка распевание:
«До-ре-ми-фа-соль-ля-си,
Села кошка на такси,
Заплатила пять рублей
И поехала в музей.
А котята прицепились
И бесплатно прокатились…»

Урок  пения  идёт почти  плану, но шумно и весело. Разучиваем: «То берёзка, то рябина, куст ракиты над рекой, край родной, навек любимый, где найдёшь ещё такой…».