Смерть-гора

Посвящается моей бабушке
Смерть-гора
рассказ
I
Помню, как долго готовилась эта экспедиция. Кирилл Борисович еще за несколько месяцев объявил нам о предстоящей поездке на Воттоваару. Все сомневались до последнего момента – очень необычным казалось это путешествие. И когда стало ясно, что оно состоится, я сразу заявила о своем желании участвовать.
С нами ехал известный в научных кругах Герасимов, профессор геологии, член экспертного совета НИИ геологии Москвы и давний друг Кирилла Борисовича. Он не хотел афишировать свое участие в таком мероприятии. Но отказаться не смог – возможность вдохнуть сладко-пряный запах карельского леса появляется не каждый день.
Паранормальное – это не серьезно, говорят в высших научных кругах, чего не отрицает и профессор Герасимов. Однако, нам предстоял поход на известное место силы. И об этом судачили уже не в одном только институте, а на уровне самого академического жюри.
Всю четырехчасовую дорогу невозможно было оторвать взгляд от окна. Краски неба, которые мы видели на заре зарождающегося дня, походили на акварельные разводы самых сочных цветов, которые только нашел у себя Художник. В леса, раскинувшиеся в километрах от трассы, так и просится душа, ее тянет туда, словно магнитом. Она знает, что жизнь в этих тихих одноэтажных деревушках другая, простая. Тщетно мы пытаемся обжулить ее огнями большого города.
По обе стороны от дороги раскинулись большие поля. Скоро они уступят место нехоженным полескам, а еще три часа в дороге – и сплошная лесная тень уже не выпустит нас из своих душистых объятий. Я чувствовала живительный запах соснового бора и радовалась возможностям, которые таила в себе эта поездка.
На седане или «Ладе» добраться на Воттоваару невозможно. После того, как трасса заканчивается, дорога превращается в сплошное препятствие. Зато медленная езда по ухабинам позволяет насладиться особым микрокосмосом леса. Солнечный свет выделяет легкие звездочки пуха, аккуратно проникает сквозь хвою и листву прямо к светящимся изнутри зеленым травинкам, в которых прячутся миллионы живых существ.
Каждый из нас немного, но верил в необычайность места, куда мы отправились. За время подготовки все успели начитаться о чудесах, происходящих здесь, а теперь придется дать им научное объяснение.
Благодаря моим знакомствам в уфологическом центре у нас появилась всевозможная техника для исследования электоро-волновых, магнитных излучений, сверхчувствительные сенсоры, инфракрасные термометры, лазерные детекторы и в придачу специалист, умеющий этим пользоваться.
О горе издавна ходят легенды. Воттоваара считалась священным местом языческих племен, населявших эту территорию много веков назад. Название ее дословно переводится, как «Лес, куда не следует ходить». Коренное население считает, что на горе язычники древности приносили кровавые жертвы своим богам, совершали обряды темной магии. В наше время с людьми здесь происходят загадочные события, рационально объяснить которые не получается.
Огромные каменные глыбы покоятся тут друг на друге, будто кто-то с ювелирной точностью уложил их, следуя загадочному замыслу. Сейчас есть техника, способная передвигать так многотонные плиты, но каким образом это происходило много веков назад, ученые не знают до сих пор. Один из самых интересных для исследования объектов на горе – резервуар прямоугольной формы, располагающийся на вершине. Его края идеально обтесаны резаком и отшлифованы, что невозможно было выполнить в условиях развития той древней цивилизации. 
На самом подступе к горе дорога превратилась в ухабистую глиномесь, из которой местами били ключи грунтовых вод. Пришлось оставить все машины, кроме одной. Лучше всех справилась русская «Нива», она заехала дальше американских внедорожников и почти забралась на плато. Мы в несколько заходов завезли на возвышенность оборудование из остальных машин.
Сумерки, наполненные непривычной тишиной, спустились быстро. Накрытый сытым туристическим ужином раскладной стол выделялся белым квадратом среди разноцветных панцирей палаток. Крупногабаритная техника и генератор находились в отдельном брезентовом доме. Я уже разливала по кружкам чай, как вдруг меня отвлек звук мотора.
– Это, наверное, с проверкой приехали, – пояснил Кирилл Борисович.
– Вечер добрый, экспедиция! Что же вы ночью-то в наши края загостили?
– Здравствуйте! – профессор потянулся для рукопожатия. – Кирилл Селезнев геолог, у нас есть разрешение и все необходимые бумаги.
– Верю, меня о вас предупредили. Давненько не было никого. Вы чувствуйте себя как дома, это только для порядку, проверьки эти. Не страшно вам тут?
– Не жалуемся. А, может, мы еще не разобрались, – профессор сделал паузу, чтобы достать из папки необходимые документы. – Вы как раз к ужину. Не откажите, присоединяйтесь к нам. Витя! Неси… того-этого-самого.
– Ого!  Уже! – спросил вдалеке Витя.
– Давай-давай, неси. А то не успеем, – с улыбкой сказал профессор.
Пластиковые стаканчики с вишневой наливкой благородного рубинового цвета раздали всем желающим. От участкового и его напарника, давно привыкших к полудиким местам, сразу стало как-то тепло на душе. После тоста за знакомство наше настроение улучшилось.
Участковый попробовал блин с печеночным паштетом.
– Я, конечно, много чего знаю, – сладко причмокнул он. – Знаю вот, например, валун этот, да? Это сейд называется. Как он залез на такую верхотуру – никому неизвестно. Как будто его туда положили. Но кто и каким образом, это и есть загадка. Сейчас-то такой техники нет, а тогда, что это могло быть? Очень любят Воттоваару акстросенсы там всякие. Помните, передача-то?
Мы закивали головами.
– Вам бы с Захаром познакомиться. Он расскажет такое, что волосы дыбом повстают.
Пахло костром. Вечерняя свежесть и чистый до сладости воздух сильно клонил в сон тех, кто привык ложиться за полночь. Я была рада, что Леша, уфолог, на чьих плечах лежала большая часть работы с техникой, наконец, почувствовал себя лучше. В среде академических ученых он вел себя неуверенно, ходил, как белая ворона, и не знал с кем, кроме заинтересованного во всем Кирилла Борисовича, поговорить. Но, с появлением участкового, его лицо оживилось.
– Говорят, что обычный человек, ежели сюда один придет, то может умереть со страху. Особенно ночью. Был тут такой. Напился самогонки, и свалился с камня, на смерть расшибся. Мозги потом по всей поляне собирали. Ну, это единицы. Кто трезвенный, говорит, прямо тянет к краю подойти, как будто что-то давит, толкает. Находиться здесь долго сил нет. А кто подготовленный идет – лучше переносит. Все колдуны эти, так вообще за милу душу тут сидят. Иногда, бывает, на сходках вижу их. Смотрю, улыбаются. Деревья все в узлы позакручивались, а они улыбаются.
– А как же вы тут? – спросил Леша.
– Да я как-то попривык что ли. Работа такая. Я тут долго не задерживаюсь, и на ночь не остаюсь.
–  А почему так с деревьями происходит? Что по этому поводу говорят?
– Никто ж не знает. Так и говорят – энергетика плохая. В этом вся соль. Тут и «НТВ» приезжали, только они попроще вашего были. У вас техники, как будто на целый месяц.
– Всего-то на три дня, – гордо заметил Кирилл Борисович. 
– В общем, не советую здесь задерживаться. Ну ладно. Поедем мы, жена дома заждалась. Вам советую укутаться потеплее, холодно будет. Завтра, как договорились, пришлю к вам старого Захара. Он расскажет кое-что. –  Участковый чуть помедлил. – А профессор вон тот, – он указал на Герасимова, – пусть тоже послушает. Гляжу, забыл он, что изучает природу. Железки одни на уме, приборы. Вы почувствуйте место. Подружитесь с ним и побеседуйте, если хотите что-то понять. Это вам больше даст, чем самый современный измеритель. 
Герасимов, курил в стороне и сделал вид, что не обратил внимание на слова, сказанные в его адрес. Все разошлись по палаткам, только Кирилл Борисович и Леша остались у костра. Они о чем-то тихо с энтузиазмом переговаривались.
Прохладные сумерки, спустившиеся на плато, укутали лагерь синеватой темнотой. Ни пения птиц, ни нежной трескотни цикад мы не слышали. Эта до жути непривычная на природе густая тишина наводила ужас, долго не давала покинуть друг друга и пожелать спокойной ночи.
Я всегда чувствовала, что необычные места, древние города и раскопки  – вот, что влекло Кирилла Борисовича по-настоящему. Наш профессор никому так и не сказал, где хочет опубликовать результаты. По масштабу мероприятия было понятно, что готовится не менее, чем статья для «Вестника». А вдруг это будет начало крупного исследования. Всем хотелось увидеть свое имя в списке сотрудников или хотя бы в благодарностях.
Знаменитый серьезнейший подход Кирилла Борисовича был причиной, по которой его не хотело терять ни НИИ, ни все научное сообщество. Поэтому, чем бы он там не занимался, сильно волноваться за профессора не приходится.
Весь следующий день прошел в работе. Мы делали замеры и вели полевые записи. После первых измерений стало ясно, что приборы ведут себя, по меньшей мере, странно. Место реагировало на каждую мысль и движение, словно живое существо. Леша заметил это, когда ходил с дозиметром. Иногда показания резко подскакивали, затем надолго снова приходили в норму. Леша вспомнил, что первый раз дозиметр «запищал», когда он впервые подумал о том, что хорошо бы увидеть отклонении от нормы. И тут же место ему ответило – а вот тебе, пожалуйста. Каждый раз, когда он подходил к валуну, который ему «приглянулся», прибор снова «пищал», а потом затихал надолго, давая послушать мертвую тяжелую тишину этого места.
Мы так же замерили уровень радиоактивного излучения. И у подножья и на вершине он оказался в норме. Оставшаяся половина дня ушла на то, чтобы сверить геомагнитные показатели и понять, что мы ни на йоту не приблизились к решению загадки.
Герасимов с небольшой группой студентов ушел из лагеря. Они вернулись только к вечеру, когда солнце уже село. Последние несколько часов Герасимов вообще не выходил на связь, его мобильный телефон был недоступен.
Мы волновались. Почему самая скептически настроенная группа ушла так надолго? Когда пропавший профессор и его команда вернулись в лагерь, их отчет шокировал всех присутствующих.
– Я беру свои слова назад, – не успев перевести дух начал Герасимов, – здесь творится какая-то чертовщина. Мы внезапно наткнулись на камень в форме сферы. Такого вы не еще видели! Он идеальной формы! А потом Вова ушел дальше по тропинке. Он обнаружил еще каменные бассейны правильной формы, похожие на тот, который есть в северо-восточной части горы. Когда мы направились к нему, я вдруг почувствовал себя плохо, как будто что-то давило на голову. Я ничего не сказал, но Володя, да, Вова, объясни…
– Я заметил, что мое самочувствие изменилось. Профессор сказал, что он не может дальше идти, ему стало плохо. Я почувствовал, что мне как будто тисками сдавило голову. Это симптом кровоизлияния в мозг. Страшно. 
– И странно, – продолжал профессор. – Но вскоре это прошло. Позже у бассейнов, мы увидели... Я даже не знаю, как это описать. Мы встретили какое-то существо что ли. Только оно не было похоже на живое, оно было как будто из воздуха, почти невидимое. Ребята снимали на камеру.
– Вряд ли там что-то заметно. Оно двигалось очень быстро.
– Но тогда может быть, посмотрим на большом мониторе?
Мы достали компьютер и подключили Толину зеркалку к нему.  Изображение, снятое без стабилизатора, сильно дрожало. Камера запечатлела сначала каменные стены бассейна. Нам показалось, что воздух немного искажен, но когда фотоаппарат дернулся в сторону деревьев, всем стало видно – дрожащий сгусток переместился именно туда.
– Что это было? – спросила я.
– Оно двигалось по земле, иногда приседало или пряталось. Заметьте, очертания человеческие…
– Хм, на мой взгляд, на записи почти ничего не видно, – резонно заметил профессор Кирилл Борисович. Но трое с круглыми от испуга и азарта глазами не хотели отступать. Их настрой поразил нас.
– Это было какое-то существо, причем голодное, оно наблюдало! Охотилось, следило! Такое было ощущение.
– Точно.
– Давайте закроем эту тему из репертуара кружка научной фантастики, – сказал профессор. – Доказательства должны быть посерьезнее, чем эта запись, на которой почти ничего не видно. Мы не можем приобщить ее к материалам исследования. И Миш, – сказал он, обращаясь к Герасимову, – я тебе верю. Я же говорил тебе, прогуляешься – не пожалеешь!
– Ну ничего себе, прогулочка!
На минуту все замолчали. Видно было, как раздражен и взволнован Кирилл Борисович.
– А у вас какие результаты? – спросил Герасимов, неожиданно проявляющий все больший интерес к исследованию.
– Противоречивые прямо скажем. Например, есть большое искажение геомагнитного поля. Но оно есть в любом месте, которое окрестили аномальным. Только нигде больше деревья в узлы не заплетаются.
– И еще Леша нашел поляну смеха, – добавила я.
– Что?
– Если засидеться там – накатывает эйфория, становится хорошо, как будто ты неделю был на море.
– Правда? Хотелось бы испытать на себе. Это можно как-то объяснить?
– Думаю, там из-под земли бьют энергетические ключи, которые перекрещиваются в нескольких «колодцах». Это именно живительная кинетическая сила, и она никуда не уходит с поляны, накапливаясь там сотнями лет.
– Значит, тут можно испытать как положительное, так и отрицательное воздействие!
– Несомненно, это так, – несколько ребят-студентов, побывавших там, подтвердили сказанное.
– Попробуйте завтра, пока не уехали. Я покажу вам, где она находится.
– Ну, если только это не опасно. Хватит с нас этих воздействий… Жуть какая-то, – сказал Герасимов.
После разговора все разбрелись по своим делам. Кирилл Борисович отсоединил заряжающийся компьютер и решил поработать в своей палатке.

Этот был самый короткий день в моей жизни, он пролетел так быстро, как будто кто-то ускорил ход времени. Вечером, лежа в палатке, я вдруг услышала чей-то голос. Он позвал профессора по имени отчеству. Я выглянула через закрытое сеткой окошечко палатки и увидела рядом с кострищем рослого старика с бородой до самого пояса. Он был одет в коричневую куртку, всю протертую и заношенную, на ногах его были ботинки для горного туризма, а волосы, столь же длинные, как и борода, покоились на плечах.
Старик внимательно и долго смотрел на меня, а потом громко, на весь лагерь, приветливо поздоровался.
 Я вышла из палатки и направилась к кострищу.
– А вы, наверное, Захар? – преодолевая смущение и страх перед незнакомцем, спросила я.
– Да. Смотрю, вы основательно места изучаете.
– К сожалению, мы здесь только на 3 дня.
– Ну, это уже кое-что.
Я почувствовала, какой силой обладает этот пожилой мужчина. От него исходило исполинское спокойствие. Благодать лесной жизни сделала из него мудрого и уравновешенного человека, у которого было чему поучиться.
– Я живу в деревне. Но здесь на весну, лето и осень остаюсь в своей сторожке. Там, в лесу, – и он указал в направлении, в котором зашло солнце.
Захар уже усаживался на бревно, когда вышел профессор в теплом балахоне и ярком зеленом пуховом жилете. Старик сразу же привстал, чтобы поприветствовать его.
– Добрый вечер! – профессор протянул руку для рукопожатия. – Очень рад, что вы зашли!
– Ну что вы, я сам почти изъявил желание.
Приятно было видеть, что два человека сразу нашли общий язык и так тепло улыбаются друг другу. Пока они говорили о погоде и других беспричинно-необходимых вещах, мы с Лешей подбрасывали в огонь ветки, и он разгорался с новой силой. Из-за спины я услышала голос Герасимова:
– Здравствуйте! Очень хотел увидеть вас! Видите ли, я, был, если можно так выразиться, Фомой неверующим, – обратился он к Захару. – Но после того, что с нами сегодня приключилось, хотелось бы задать вам очень серьезные вопросы.
Постепенно остальные тоже стали выбираться из палаток. Они несли кто пенки, кто одеяла, чтобы устроится у костра, садились рядом в ожидании истории. По лицу старого лесничего было видно, что он не ожидал такого ажиотажа. Видя, сколько собралось людей, Захар перешел сразу к делу, как только все уселись поудобнее:
– Я расскажу вам то, что произошло в этих краях задолго до вашего появления. Слухами земля полнится. Кое-что из них – правда, а что-то, конечно, ложь. Но то, о чем я вам сегодня поведаю, мне передал мой предшественник, – Захар огладил длинную седую бороду. – Тогда он был такой же старый, как и я сейчас. А зачем такому старому человеку врать?

II
– Говорят, что еще до войны здесь жили два человека, которых боялись как огня. Они водили дружбу с настоящим русским колдуном. Он творил ужасное зло, прикасался к самой тьме. А был с виду человеком обычным, ходил среди нас с вами.
Жуткое было время. На пороге война. Все в близлежайшей деревне знают – раз в год он точно приедет. Черное пальто его и всегда неизменный черный шарф сразу выдавали его, как человека нездешнего. Но чужестранцем назвать его не поворачивался язык, он говорил с людьми в деревне на хорошем русском и всегда был без сопровождения.
Чем занимались эти богомерзкие сатанисты, люди поняли, когда нашли могилы. Трупов было не меньше десяти, но ни одного обращения в милицию за эти годы о пропавших не поступило. Словно что-то защищало их от правосудия. Дела замяли, записали, что умершими были дезертиры и бомжи.
Лесник рассказал мне самую последнюю историю. Он видел всё собственными глазами, но, слава Богу, остался жив. Он просил никому не рассказывать, боялся мести колдунов. Он умер лет 30 назад.
Главного звали Мартин. Зарабатывал он очень большие деньги. Искал богатых людей, отбившихся от семьи, жаждущих приключений. Есть такая порода путешественников: богачи, которым надоело всё и вся. Их уже не интересовало ни накопление капитала, ни молодые любовницы, а жизнь в партии стала невыносимой из-за вражески-свободного мировоззрения.
Мартин нашел свою последнюю жертву в гостинице в Петрозаводске и повез сюда. Эта история никогда не должна была увидеть свет. И сейчас вы поймете, почему.
Действия колдунов на Смерть-горе стоили для простых смертных очень дорого. Лесник говорил, что они платили Мартину огромные деньги за то, чтобы увидеть некое существо, которое здесь обитает.
–  Вот касательно существа у меня и был к вам вопрос, –бесцеремонно вставил профессор Герасимов. – Мы сегодня что-то видели…
– Если вы остались в живых, значит, это было не то. – Лесник внимательно посмотрел на собравшихся. – Послушайте, что здесь происходило.
– За то, что  Мартин отвозил «клиентов» к Смерть-горе, аккурат, где вы сейчас оставили свой транспорт, он забирал деньги, на которые можно было бы построить небольшую виллу в Болгарии или где-нибудь еще в теплых краях.
 Федя, предыдущий лесник, кстати, вот скоро уж 30 лет, как он в землице сырой лежит, заметил Мартина у подножья горы. С ним был «клиент», и еще три человека из наших мест, один из них которых – совсем еще ребенок, ученичок подмастерья.
Мартин платил этим ребятам гонорары, они ему беспрекословно подчинялись. Ученик тот бедненький навязался со взрослыми, чтобы посмотреть на чудовище. Не знаю, почему его тоже пустили, дело-то совсем не детское, для этого нужно долго готовиться.
Захар задумчиво смотрел в костер. Он не сводил взгляда с дрожащих огненных ресничек, и внимательно вслушивался в размеренный треск углей. Медленным движением он достал из кармана сигарету. Прикурив от горящей головни, которую взял из костра, сразу с силой отбросил ее в сторону. Та упала на траву. Тени вокруг нее на миг расступились, приобретая очертания маленьких глазастых зверят, роющихся в темноте.
– Ученики  – это самое начало пути. Они могут годами прислуживать старшим, добиваясь благосклонности. Некоторым везет, они выбивают знания с самого начала, таких любят. А кого-то только шпыняют, наказывают, сильно бьют. Вот и мальчишка этот был весь задерганный, разговаривал тонко, как девочка, боязливо опускал лицо, пряча только что вздувшийся синяк.
«Клиент» не стал возражать, пусть и мальчик идет. Он будет помогать мужчине готовится к обряду. Все происходило вон у того бассейна рядом с амфитеатром.
«С этого момента, пожалуйста, поподробнее» – общая невыраженная вербально мысль соединила слушателей в единое целое. Все они были там сегодня днем.
А у меня был наготове вопрос, откуда Захар так хорошо знает, как заведено у колдунов, но я еще размышляла, стоит ли его задавать.
– Делают они свои сатанинские приготовления, кто-то читает заклинание, кто-то костерок с дурманящими травами разводит. Кто-то сидит и ждет, потому что ничего еще не умеет. «Клиент» и ученик сидели прямо на краю бассейна. И тут Мартин начал звать чудовище…
– Откуда всё известно в таких подробностях?  – спросил аспирант.
– Тот, кто мне это рассказал, все видел сам. Он заметил незнакомых людей в своем лесу и решил проследить за ними. Отважился узнать, что они замышляют, и тоже увидел монстра. Он рассказывал, что когда чудовище появилось, всю поляну заволокло холодом, как будто кто-то открыл гигантскую морозильную камеру.
– А кто это был? Или что это было? – спросила я.
– А был это, золотая моя, самый настоящий вампир. Не тот, кого вы видите в фильмах. Не сказочный юноша с аристократическими манерами, а зло во плоти, мертвец, оживший из могилы. Он услышал заклинания на древнем языке, обещавшие ему свежую кровь и пришел на поляну за жертвой.
У меня по коже поползли мурашки. Страх стал почти осязаем.
– Не может этого быть. Это же полная чушь! – воскликнул Герасимов.
– Я вас предупреждал, не поверите, – усмехнулся Захар.
– Что здесь смешного?
– А кто такой этот Мартин? Он еще жив?
– Кто он такой… да сам черт в обличье человека. Может и живет до сих пор, превращается в такого же кровососа. Не знаю, он был тогда уже не молод. Важно не кто он есть на самом деле, а то, что это не сказки. Тела этого и не только этого мужчины нашли уже истлевшими. В заключении написано: « Мужчины, личности и места жительства установить не удалось, без документов». Примерно так. А у них разодранные животы, переломанные все кости ребер, оторванные руки и ноги.
– До такой степени?
Все слушали молча, с опаской глядя на незнакомого старика, рассказывающего из ряда вон выходящие вещи.
– Констатировали, что их убил какой-нибудь забредший сюда волк. Только волки тут не водятся.
– Ага, и тела обычно не хоронят.
– Именно. Можете дело поднять, там есть описания увечий. Вы подумайте, у какого волка хватит сил оторвать ногу. А в упырей наша полиция не верит.
–  Гм! Вы сами видели эти следственные заключения? – голосом, полным раздражения спросил Герасимов. – Вы хотите, чтобы мы поверили в эту фантазию?
– Конечно, видел. По долгу службы. А верить или нет, дело ваше.
– Опишите его, пожалуйста, – попросил Леша.
Захар казался чуть выбитым из колеи враждебным недоверием Герасимова, но, чуть помедля, ответил:
– Это мертвец, который сотни лет лежит в земле. Он воняет, он в лохмотьях, его глазницы, губы и уши давно сгнили, поэтому оскал кажется клыкастой пастью, а нос – заостренным как у летучей мыши. Вампир есть тело, внутри которого живет неупокоенный дух, не желающий расставаться со своим проклятым существованием. Он, обладая нечеловеческой силой, разрывает своей жертве живот, пьет кровь, лакомится внутренностями. Иногда отрывает конечности и высасывает кровь из вен до последней капли. И как рассказывал лесничий… он не ходит по земле, а как бы парит в воздухе, летает с места на место. Фух! И уже там! Фух! И здесь!
– После того как он напьется, – продолжал Захар, – то наливается кровью, разбухает и успокаиваясь, засыпает. Если раскопать такого вскоре после охоты, то может показаться, будто там лежит еще живой человек.  Но найти его могилу так и не удалось. Это был последний случай, когда Мартин будил здесь упыря. Затем все затихло. А место до сих пор, видите, нехорошее. Плохо здесь и зверю и человеку.  Но это давно уже так. Очень давно. А вампир этот древний. Он летал здесь, даже не ложась в землю, а только прячась в тени деревьев от солнечного света. Кровь и трупы оставляли прямо на камнях, а бассейн был полностью наполнен кровью. И людей и животных сотнями для него убивали. Теперь это все позади. Обычный лес. С первого взгляда.
– Вы говорили, что тогда погибло двое мужчин, – переспросил Кирилл Борисович.
– Да. В ту ночь двое. Ученика решили тоже скормить упырю. Скорее всего, он надоел учителю.
– Какой ужас.
Воцарилось молчание. Затем Захар прервал наши размышления и обратился к Кириллу Борисовичу.
– А вы впервые здесь?
– Да, и впечатлен, – поспешил ответить ученый. – Хотел бы продолжить исследования. Конечно, эта история удивительна, но ее никак не привяжешь к научному описанию явлений, происходящих здесь.
– Есть много задокументированной информации. Вам достаточно поднять архивы.
– И даже следственное заключение, о котором вы говорили?
– Почему нет?  Это будет нетрудно для академика.
Кирилл Борисович облокотился локтями на колени и смотрел на темные кроны деревьев, освещенные блеском выросшей луны. Профессор не произносил ни слова еще долгое время, пока студенты продолжали задавать Захару свои вопросы о природе этих мест, о том, что заинтересовало их, удивило и взволновало. Захар слушал  радостные нетерпеливые голоса, смутно осознавая, что разговор с ним стоил для молодых людей и девушек большего, чем все эти эксперименты.
Профессор поднялся со своего места и прогулочным шагом двинулся вдоль палаток. Герасимов, закуривая на ходу, догнал его. Они поравнялись на уже неосвященном костром пространстве за лагерем.  Профессор заговорил первый:
– Я хочу продолжать исследования. Хочу уйти.
– Боже, Кирилл, о чем ты говоришь, – Герасимов держал сигарету в левой руке. Дотрагиваясь до своей холеной бороды с красивой густой проседью, он смотрел на него с высоты своего роста. – Зачем тебе это нужно? Ты подумай, что ты делаешь!
– Нет, Миша. Я давно был занят не тем. Я хочу оставить свою прежнюю жизнь.
– Я просто не верю своим ушам! Ты должен все равно остаться на кафедре. Можешь делать все, что угодно, только не оставляй должность. Сохрани свой статус в институте, тебя прекрасно поймут!
– Ты думаешь?
– Почему нет. Если это тебе интересно. Каждый сам волен выбирать свой путь. Тем более все эти… феномены… до известной степени имеют место быть. На таком поприще нужен серьезный специалист, а не охотники на приведений! Самое важное, что к тебе прислушаются. А я всегда поддержу тебя, – и профессора обменялись теплыми рукопожатиями.
Тем временем старый лесник решил, что рассказал сегодня достаточно, достал из кармана ключ зажигания и завел свою машину, стоявшую неподалеку, с автозапуска. Затем он обратился к слушавшим его студентам и сказал на прощание:
– На самом-то деле все по-другому… Сказочки сказочками, а и сказка сто раз, бывает, переписана. А правда… У нас ведь с ней, иной-то раз, не долго думая: взял боженьку за ноженьку, да и об пол!.. Счастливо оставаться.
(первый опубликованный)