СУКА

По мотивам воспоминаний моей мамы. Светлая ей память.

Из подпечка  сгоревшей избы выглядывала собачья морда. Это была сука, которая ощенилась здесь нынешней ночью. Маленькие, слепые кутята прилипли к ее сосцам и согревались теплом тела матери. Сука опасливо поглядывала из своего убежища на людей с оружием, месивших сапогами слякотную грязь деревенской дороги и, как могла, оберегала свое потомство. Собака щерилась на идущих солдат, когда ей казалось, что ее щенкам что-то угрожает…
С самого утра через деревню шли войска. Это были войска Красной Армии. Они, в результате наступательной операции, освобождали от захватчиков юго-восточные районы белорусской земли. Немцы, стоявшие здесь, еще ночью покинули деревню вместе со своими полицейскими прихвостнями. Деревни как таковой не было. Она почти полностью сгорела в результате жестоких боев. На месте домов чернели головешки и полуразрушенные печные трубы. Те, немногочисленные жители, которые оставались в деревне, до сегодняшнего утра в страхе сидели по вырытым в огородах щелям в надежде уцелеть. Но когда через деревню пошли наши наступающие части, многие покинули  свои укрытия. Они редкими группками стояли поодаль дороги в молчаливо-радостном созерцании движения войск. Многие из них еще не в полной мере осознали то счастье, что остались в живых после тех ужасов, которые выпали на их долю.
Чуть в стороне от одной из таких групп одиноко стояла женщина лет тридцати в старенькой латаной кацавейке. Голова ее была покрыта большим клетчатым платком, давным-давно утерявшим свой цвет. Платок крест-накрест стягивал грудь. Его концы были узлом завязаны сзади. Из под кацавейки выглядывала юбка из грубого домотканого материала. Она на пядь закрывала колени. Ноги были всунуты в старые, на несколько размеров большие, стоптанные, дырявые сапоги. Мокрый снег  таял на ее лице, смешивался со струящимися из глаз слезами и ручьями стекал по щекам и подбородку на одежду.
Это были слезы радости и пережитого горя одновременно. Наконец-то, после двух с половиной лет оккупации, пришло долгожданное освобождение. Это было и духовное, и физическое освобождение от зверского насилия фашистских нелюдей. Но два с половиной года жизни под вражеским игом оставили неизгладимо тяжелый след во многих душах наших людей. И эта женщина, со слезами на глазах, была одной из них.
Она вместе с тремя малыми детьми на руках и пожилой матерью волею судьбы, которая выпала на долю многих наших соотечественников, осталась на оккупированной немцами территории. Ее муж еще до начала войны был призван в Красную Армию. Связь с ним с началом оккупации была утеряна. Женщина не знала где он, что с ним. Однако она свято верила и надеялась на то, что отец ее детей жив, здоров и воюет с фашистской нечестью за их освобождение. Женщине полной мерой, как и многим другим в оккупации, пришлось испить чашу лишений, горя, боли и скорби, которые свалились на ее плечи. Но она не сломалась ни духовно, ни физически. Она достойно вынесла все испытания лихолетья и теперь, как и многие другие,  безмерно была счастлива тому, что все вынесла, что она, ее дети и мать живы и, возможно, даст Бог, дождется своего супруга живым и здоровым. И она этому была рада, хотя и со слезами на глазах…
Меся дорожную грязь, в пешей колонне наступающих войск брел красноармеец. Он был уроженцем тех мест, которые только несколько дней тому назад были освобождены от немцев. Воевал он с самого начала войны, т.е. с лета сорок первого года. Ему довелось поучаствовать во многих сражениях. Но самое главное - повезло остаться живым и невредимым, если не считать легкого пулевого ранения  плеча в боях за Москву. Все два с половиной года войны он ничего не знал о своей семье, которая осталась в нынешних местах в оккупации под немцами. А семья состояла из старенькой матери, жены и двух детей. В мирные годы они все вместе проживали в маленьком районном городке, в освобождении которого он совсем недавно участвовал.
После бегства немцев, под ударами наших частей, городок был освобожден и боец получил возможность побывать дома. Встретила его старушка-мать и дети. Мать поведала очень горькую для него правду. Жена не выдержала испытание разлукой и спуталась с полицаем из городской управы. Мать от стыда перед соседями выплакала все глаза. Никакие слезы, уговоры и увещевания старой женщины не подействовали на невестку. Она не вняла голосу разума и стала открыто жить с полицаем. Соседи сторонились ее, как сторонятся прокаженных, пускали вслед уничижительные эпитеты и презрительные взгляды. Однако потерянная женщина утратила совесть окончательно и никак на это не реагировала. Наоборот, чувствуя, что она изгой, стремилась выместить свою злобу на людях, нашептывая своему любовнику в перерывах сладострастных утехах информацию на людей об их связях с партизанами. Эти сведения, частично правдивые, а зачастую и ложные, доносились полицаем куда следует. Некоторые из-за ее подлого языка пострадали. Люди затаили злобу на нее. За глаза все ее называли не иначе как Сука, что полностью соответствовало действительности. Когда наши войска, в результате победного наступления, стали освобождать оккупированную территорию, продажная женщина вместе со своим полицаем-любовником сбежала из городка с отступающими немцами, бросив детей и старую мать мужа.
Открывшаяся правда глубоко ранила душу красноармейца. Свет померк для него. Весь мир казался ему мерзким, а женщины подлыми и продажными. Вот и сейчас, шагая по грязи какой-то деревенской улицы, он увидел женщину, по лицу которой струились слезы. И тут какой-то бес толкнул его под ребро. Он, в приливе затмившей все ярости и душевной боли, шагнул навстречу к ней и процедил сквозь зубы: «Ну, что, сука, плачешь. С немцами, наверно, весело было?».
И вдруг произошло чудо. Сквозь хлябь свинцовых туч прорвался солнечный лучик. Он осветил и женщину, и бойца, и все вокруг. Незаслуженно оскорбленная женщина как-то интуитивно почувствовала причину нанесенной ей жестокой обиды. Она, невзирая на всю душевную боль от полученной моральной оплеухи, сумела улыбнуться сквозь слезы красноармейцу. И эта нежданная улыбка была как гром, как молния, пронзившая все естество бойца, согрела и перевернула наизнанку его раненую душу. Он понял, что не все еще потеряно и жизнь продолжается. Боец стыдливо опустил глаза, стал на колени и поцеловал ее натруженные руки.

Новозыбков.  Ноябрь 2015 год.