Глава первая Крылатые фразы и клички

1
Глава первая
Крылатые фразы и клички
Когда в далёком 1975 году, я совсем юный и зелёный, как гусиное говно, пришёл работать в ташкентское АТБ (авиационная техническая база), то не представлял себе, что это надолго, проще говоря, навсегда.
Встретил нас, четырёх выпускников Криворожского авиационного училища ГА, трудовой коллектив цеха, что называется с распростёртыми объятиями.
-Сыш, друг, ты пришёл к нам в смену, и будешь жить по нашим правилам, – обратился ко мне первым подошедший инженер смены Хайдар.
«Сыш, друг» ,- надо было понимать, как: «слышишь, друг». Хайдар эту фразу говорил скороговоркой. Вот эта ; то скороговорка и стала первой крылатой фразой, которую мы использовали всегда, когда обращались друг к другу. Видок у Хайдара был несколько нелепый и слегка странноватый, чем он и вызвал у нас неподдельный интерес к своей персоне.
2
Начальник смены Андрей Константинович Ильюшкин записал нас всех в «амбарную книгу» – это список личного состава смены, а в журнале разборов, сделал запись о том, что смена пополнилась молодыми специалистами.
В смене Андрея, так мы его все называли, работал и мой старый товарищ Андрюша Пономарёв. С Андреем я не только был ранее знаком, но и учился вместе с ним в Криворожском училище ГА и, вообще, с ним я был знаком со школы. Андрюха был старше меня на год, поэтому окончил училище на год раньше и в смене уже был свой парень.
- «Сыш, друг», шагай отсюда, без тебя разберемся, - сказал Андрюха, отодвигая Хайдара в сторону.
- Сыш, друг, вот ты какой оказывается, а? Я ведь только хотел познакомиться, - обиженно запричитал Хайдар.
- Иди, иди, «Жертва»,- сказал Андрей.
- Почему «жертва»? - спросил я.
- А потому! - и Андрей рассказал мне историю, после которой Хайдарку стали величать «Жертвой».
Годом раньше Хайдар в обеденный перерыв, по каким-то своим делам, пошёл в Авиагородок и, когда он стал переходить дорогу в районе дома №1, его сбил экипажный автобус. Естественно, как и бывает в таких случаях, собралась вокруг места события большая толпа зевак. Все люди охали, давали глупые и ненужные советы. Одни кричали, что нужно вызвать милицию, другие скорую помощь, а третьи так вообще труповозку. Короче, пока народ неиствовал в догадках, что же делать, продавщица газированной воды тётя Соня по каким-то своим, неведомым для окружающих каналам связи вызвала и скорую, и милицию, и труповозку заодно.
Первыми, как и положено прибыла милиция и сделала заявление, что смотреть вам граждане тут совершенно не на что, дело предельно ясное – водителя в КПЗ, а труп в морг. Вторыми прибыли на место происшествия, как ни странно, ни скорая помощь, а работники морга на труповозке, как раз в тот момент, когда работники милиции сделали своё сенсационное заявление о дальнейшем алгоритме действий. Приняв слова милиции за отданный им приказ, они ловко и умело упаковали бренное тело Хайдара в полиэтиленовый саркофаг и увезли в морг ТАШМИ.
Скорая приехала, когда всё интересное уже закончилось – зеваки разошлись, милиция, сделав все необходимые замеры, уехала с горемыкой шофёром, а тётя Соня привычно торговала своей газировкой. На глупый и неуместный вопрос медиков, где же пострадавший? после недолгого замешательства, торговцы цветами сказали, что пострадавший уже уехал.
3
- Как уехал, с ним что, ничего страшного не случилось? - поинтересовался врач.
- Случилось, он в морг поехал, – печально ответили торговцы цветами c сильным узбекским акцентом.
- А кто же констатировал смерть?
- Милисияси, нашальник сказал: «Жупур - в КПЗ, а труп - в морг».
- Так пострадавший погиб на месте? ; спросили медики.
- Сапсем погип – мозги в кулёк собираль, подмишка клаль, потом всё уместе в шорний пакет завернуль, и морг поехал. Всё, дохтур, ехай домой, чай пить. Тут делать тебе уже нечего, - отвечали торговцы цветами.
Проникнувшись чувством выполненного долга, медики собрали свои манатки и уехали восвояси, как говорится, не солоно хлебавши.
Тем временем тело Хайдара благополучно было доставлено в морг Ташкентского медицинского института. Его аккуратно уложили на мраморный стол в ряд со всеми уже имеющимися там ранее прибывшими трупами. Заботливые руки доктора по мертвым телам прикрепили к большому пальцу ноги номерок и оставили тело до утра, мол, всё равно спешить некуда.
Утром, когда в медицинском институте начались занятия, и профессор вёл студентов к объектам их практики, то есть к трупам, для того, чтобы научить их правильно и ловко работать скальпелем, то естественно, профессору хотелось, чтобы труп был желательно посвежее и, желательно, безымянный. Заметив в дальнем углу свежее тело несчастного Хайдара, он увлёк всю группу за собой в тайной надежде отрезать ему что-нибудь скучное и не нужное. Подойдя к столу, где отдыхала наша жертва, профессор привычным движением руки взял ногу за голеностоп и пощупал пульс…
- Боже! Что творится-то в медицине! - воскликнул учёный муж. - Этого немедленно в реанимацию, его мы ещё можем спасти!
Так Хайдар, благодаря опытной руке профессора остался жив и, что немаловажно, абсолютно цел. Получив в ДТП тяжелейшее сотрясение мозга, перелом руки и ключицы, через три месяца упорного лечения Хайдар появился на работе.
С тех пор, в разговорах вместо того, чтобы называть его по имени, все говорили просто  «Жертва». Жертва ДТП и обстоятельств! Время показало, что это был не единственный случай неумышленного членовредительства самого себя со стороны Хайдара. Всё что происходило с этим человеком, было настолько невероятным, нелепым и удивительным, что просто трудно в это поверить.
4
Он дважды протыкал контровочной проволокой себе глаз, причём с интервалом в полгода, чуть не подавился в столовой, шашлыком, разряжал пожарные баллоны в гондолах двигателей на ИЛ-18, а однажды …
Работая авиатехником по радиооборудованию самолётов ИЛ-18 в цехе периодического технического обслуживания, меня и моих молодых товарищей по цеху, время от времени отправляли работать на авральные участки. В цеху были ещё участки ЯК-40 и АН-24 и временами, из-за нехватки людей, образовывались прорехи в обслуживании самолётов. Вот эти то прорехи и затыкали молодыми специалистами, либо штрафниками коими и являлись работники типа «Жертвы».
Хайдар был прикомандирован на ЯК-40 в бригаду прибористов на усиление, так сказать, а я и Андрюша Пономарёв в бригаду радистов. Техник по радио оборудованию Юрик Байденко распределил между нами работу. Сам он, как «секретчик» – авиатехник, с допуском обслуживания самолётного ответчика «020», занялся заменой приемо-передающего блока №5, который располагался под носовым обтекателем самолёта, за антенной радиолокатора.
Наша жертва Хайдар работал в кабине пилотов со стороны КВС (Командира Воздушного Судна). И, как всегда, устанавливая агрегат пытался больно уколоть себя в глаз контровочной проволокой. В то время, когда Юра закончил работу и уже вставил ключи в замок дверей контейнера изделия «020» с мирным намерением закрыть его, Хайдар, вместо того, чтобы угодить, как всегда, себе контровочной проволокой в глаз, тупо и решительно закоротил ею клемму кнопки «Взрыв». Взрыв пиропатрона, уничтожающий секретную плату ответчика «020», раздался незамедлительно.
Хайдар так сразу и не понял, отчего это вдруг содрогнулись небеса, и запахло как-то странно гарью. Зато Юрик всё понял сразу, когда ещё незакрытые дверцы контейнера с грохотом распахнулись и больно стукнули его по лицу. С разбитыми губами он спрыгнул со стремянки, размахивая не маленькими кулаками и с криками вождя индейцев: «Я этому «Жертве» сейчас глаз на жопу натяну!» (или он просто хотел снять с Хайдара скальп, я сейчас уже этого не помню), Юра бросился в кабину пилотов с прямой целью свершить правосудие по-индейски. От неминуемой расправы, Хайдара спасло лишь чудо!
А чудо выражалось в том, что Хайдар почуяв неладное, как только до него донеслись обрывки фраз: «…жертве…глаз на жопу…», он тут же понял, что это про него! Он мигом, как на учениях, выбросил своё тучное тело в открытую правую аварийную дверь и позорно сбежал с места преступления. Пока Юрок пробивался в пилотскую, «Жертва» успел уже отбежать от
5
опасной зоны на приличное расстояние, чтобы пораскинуть мозгами, что же произошло? Надо было дать время на то, чтобы грозный «Ёрик» (ой, ; Юрик!) отдохнул и успокоился.
- Где эта жирная скотина …! - кричал Юра.
- Сыш, друг, ты чего такой нервный? Ты успокойся! Давай поговорим…, - жалобно причитал Хайдар, всё ещё не понимая, что же произошло.
«Жертва» стоял в метрах тридцати от самолёта, зная, что Юрик спортсмен и очень даже запросто может его догнать, если стоять ближе.
- Сыш, друг, давай, расскажи, чего случилось? Ты на меня обиделся что ли? - определял себя голосом Хайдар, стоя на безопасном расстоянии.
Юрик заметил, что Хайдар стоит далековато и бурчал себе под нос: «Сейчас…, сейчас я тебе всё расскажу и всё покажу…»
- Иди сюда, Хайдарушка, у меня для тебя конфетка есть, любишь, небось, сладкое-то? - слащавым голосом Юрик попытался пошутить сквозь боль и обиду нанесённой ему незадачливой «Жертвой».
Вся смена отвлеклась от своих дел и с любопытством поглядывала на то, как развиваются события, а некоторые, озвучивая свои мысли в слух, говорили, что если это действительно Хайдарка подорвал Юрика, то Юрику следует от души надавать Хайдарке по шее. Но кровавой мести не произошло по причине того, что на шум, из вагончика в котором располагалось сменное начальство, вышел начальник смены Ибрагимов Ахмат-ака…
- Чего шумим! Чего не работаем! И почему, так сильно пахнет гарью!?? Байденко, что у тебя с губами сейчас происходит, я не понимаю?! - спросил Ахмат-ака.
- Ахмат! Этот придурок, что-то натворил и взорвал ответчик! – кричал Юрик.
- Сыш, друг, я ничего не взрывал! Оно само..., - голосил издалека Хайдар.
- Так, всё, тихо, давайте заткнитесь все! - повысил голос Ахмат-ака.
- Ещё такого позора на нашу смену не хватало, чтобы какой-то болван взорвал самолётный ответчик!
Прибежал на шум и инженер смены по АиРЭО (авиационное и радиоэлектронное оборудование) Хабибулин.
- Уй, щёрт побери, всем жопу порвут! Изделие взорвали! - запричитал он.
- Так, тихо, я сказал! Разорались тут! – стал выходить из себя Ахмат-ака.  - Сейчас проведём внутреннее расследование, не привлекая к себе внимания посторонних, и виноватого натянем по самые уши, потом думать будем, как смену из говна вытянуть, - сказал Ахмат-ака.
Все замерли в ожидании развязки, но Ахмат-ака опять прикрикнул: «Я же сказал, не привлекайте внимания посторонних и продолжайте работу, как ни в чём не бывало, или вы премиальных лишиться хотите…?!»
6
Работа закипела в прежнем ритме, а начальник, два инженера смены Хабибулин и Шарафулин, а также два виновника торжества вошли в вагончик для выявления причины, по которой был бесславно взорван блок №5 изделия «020» самолётного ответчика, кричащего всем дозорным локаторам и системам ПВО: «Я - свой! … Я - свой!»
Во время «разбора полётов», Юрик сразу заявил, что он работал в строгом соответствии с регламентом, на полностью обесточенном самолёте, с выдернутыми АЗСами ответчика «020», и поэтому к взрыву не имеет никакого отношения. Хайдар тоже запричитал, что самолёт был полностью обесточен и он, как бы ни причём, он просто работал рядом с пультом управления «020» и контрил агрегат …
- Чего, чего ты там контрил? - спросил Хабибулин.
- Так ты, наверное, коротнул провода в цепи кнопки «Взрыв»!
- Сыш, друг, самолёт ведь был не под током, как я мог закоротить?
- А кнопка «Взрыв» всегда находится под током, если на борту самолёта установлены аккумуляторы! На одном из двух её проводов всегда дежурит «плюс» и тебе достаточно было на второй провод только подать минус в виде корпуса самолёта, чтобы взорвать пиропатроны! – сделал умозаключение Хабибулин.
Всё, вина Жертвы в очередной раз была доказана. Теперь надо было думать, как выкрутиться из сложившейся щекотливой ситуации.
В комплектовке третьего цеха, отвечающего за сохранность и выдачу исправного радиоэлектронного и приборного оборудования, работали две женщины татарки – Света и Фаина. Они были очень озорные, языкастые и с большим чувством юмора. А в нашем цехе №1 работали три инженера, двоих я уже упоминал, это - Хабибулин и Шарафулин, третьего фамилия была Хисамутдинов. Ну, так вот, эти тёти, одарённые большим юмором, прозвали их: «Бабехулиным», «Почесулиным» и «Чисамутдиновым».
Вот к ним-то и пришёл за дельным советом Хабибулин выяснить, чтобы, мол, сделать такого, чтобы смене избежать неминуемого позора.
- Здорово «Бабехулин», чего пришёл? – спросили они.
- Да вот, посоветоваться с вами хотел.
- Отгадаешь загадку, так и посоветуешься. Вот, слушай: «Шиндыр-Мындыр вот такой, а Полундыр вот такой и крючочек вот такой» – отгадай, чего такой?
 Ха- ха- ха!.. - закатились они смехом.
- Да, ну вас, у меня дело к вам, а вы….
- Да, половник это, Бабехулин! Ну, ладно, говори, чего спросить хотел.
И пока он вводил их в курс произошедшего события, на волне уже рассказанной ими татарской загадки, я вспомнил татарский анекдот, который они же мне и рассказали неделей раньше:
7
«Витька, вот послушай, как одна татарка разговаривает по телефону. Она звонит в профком прядильного цеха, чтобы узнать есть ли путёвки в санаторий.
- Алю…, пробком…? Пердильный цех…? Это - Какманда Ахмадулина …? Здрасьте! … Алю … У вас это, путёвки в Саки есть…? А в ****урий …? А как это, в Минструальные воды есть…? Нету! Ах, какой ****ушный ты щеловек ; Какманда Ахмадулина...!»
Выслушав Бабехулина, Света и Фаина хором, будто это ; сёстры-близнецы, стали говорить ему, что изделие «020» полностью находиться в ведении Анатолия Таранюка. И для того, чтобы избежать неприятностей, необходим личный контакт именно с этим человеком, и желательно с «подношением».
Получив всю ценную информацию, сделав логические умозаключения и уточнив дальнейшую стратегию, руководство смены приступило ко второй фазе: «спасение»!
В советское время все конфликтные и спорные ситуации разрешались простым, но надёжным методом. Так называемые «полкило» решали практически все проблемы. На любых уровнях, при душевном подходе и щедром подношении, можно было выправить практически любую корявую ситуацию, либо несколько сгладить угрожающие последствия предстоящего наказания за случившийся прокол в работе. У каждого уважающего себя начальника смены, в то время, всегда имелось в запасе неприкосновенное количество спирта, выдаваемого для технических нужд. Спирт весь был пригоден не только для техобслуживания самолётов, но и для питья ….
Выдаваемый спирт подразделялся на сорта: «ректификат» был высшим, ну, а «ЭАФ» (в простонародье спирт - «вонючка») считался низшим. «Вонючкой» этот спирт называли за резкий и тошнотворный присадок, который в него добавляли на заводе производителе этого самого спирта. Это делалось для того, чтобы сохранить мировые запасы спирта от огромного числа любителей выпить «на халяву». А так, этот спирт был очень хорош потому, что его гнали из картофеля, и производителю он обходился в 6-7 копеек за один литр.
Считалось, в авиации, что тому, кто никогда не пил «вонючку», стаж его работы не засчитывался, поэтому новобранец обязательно должен был его попробовать. Ну, это примерно то же самое, что и у моряков - при посвящении салаги в настоящие моряки, он должен выпить кружку морской воды.
Согласно второй фазе «спасения» Юрик, как лицо, заинтересованное в мирном решении проблемы, отправился с «полкило высшего» в третий цех, к товарищу Таранюку (друзья и сослуживцы называли его «Тараканюк»). Анатолий Таранюк старый и опытный, в своём ремесле, человек, встретил
8
Юрика настороженно и бдительно, как и подобает человеку 25 лет просидевшему за решеткой в пуленепробиваемой комнате, где он работал авиатехником – «секретчиком» и обслуживал эти самые ответчики «020».
Ответчики, созданные в пятидесятых годах прошлого века доблестным советским авиапромом, долгие годы служили верой и правдой. Они были установлены на всех советских летательных аппаратах. Разгадать их секрет, практически уже было никому не дано, так как те лампы и прочие комплектующие радиодетали, которые применялись в этих чудо-приборах, уже лет двадцать нигде в мире не выпускались. Назначение этих деталей помнил лишь один Анатолий, да и тот вот уже 25 лет сидел в своей пуленепробиваемой комнате, за железной дверью с решёткой. Лампы, на которых было создано это чудо техники, как говорится, для холодильника были маловаты, а для телевизора великоваты, и наша промышленность вслед за мировой стала потихоньку тоже сворачивать их производство. Люди поговаривали, что когда какой-то, наш военный самолёт, был коварно захвачен злыми японскими милитаристами, а Хайдара как назло, рядом не оказалось, и взорвать изделие было некому, то японцы, заполучив столь загадочный блок, долго ломали голову над хитроумным русским изделием. Но так ничего и не поняли, – для чего же нужен этот огромный ящик? С этими его чудовищными лампами «средневекового периода» и как это вообще работает ...! И они пришли к умозаключению, что такие лампы наверняка будут работать даже в эпицентре ядерного взрыва.
Высшее руководство Японии, удивляясь дальновидной прозорливостью русских, поставило для японского народа задачу, ; в ближайшую пятилетку, догнать и перегнать русских в подобных электронных разработках. С этой поставленной задачей трудолюбивые японские граждане справились успешно и в сроки, отведённые любимой партией. Вот поэтому-то, японцы сейчас и являются мировыми лидерами в разработках и создании электронной техники!
Когда Юрик с вежливой осторожностью обратился к Анатолию, используя крылатую фразу: «Сыш, друг…», Толян тут же заподозрил наихудший вариант.
- Вы что, сволочи, меня закрыть решили! – запричитал он,
- Ну, как это…, ну что это…!
- Да, ладно тебе, всё равно годами взаперти сидишь, – отпарировал Юрик.
И Юрик, проскользнув за железную дверь с решёткой, оказался в «святая – святых» …
- Ну, что ты, Толюсик, так бурно реагируешь на события, подумаешь - «делов-то куча!» На-ка, вот, посмотри, что я тебе принёс, - Юрик
9
торжественно вытащил бутылку «высшего» и аккуратно поставил её на испытательный стенд перед носом Таранюка.
- Что ты мне тут всякую херню суёшь! – кричал Таранюк, заботливо убирая бутылку в шкаф для хранения запасных частей, всевозможных промывочных жидкостей и расходного материала.
- Блок где…? Так ведь ещё не выковыряли из контейнера, - отвечал Юрик.
- Ну, так выковыривайте быстрее, …короче, я вам даю один час…, потом будет поздно, или дороже, поторопитесь, - сказал, как отрезал Толян.
Извлекать раздувшийся от взрыва как глобус, бывший квадратный ящик позвали бригаду слесарей во главе с Женей «Ага». Женя «Ага» ; это не имя и фамилия, это имя и кличка. Получил Женька свою кличку за то, что, словом «ага» он заменял все остальные слова. «Ага» заменяло ему «здрасьте» и «до свидания», и «да» и «нет», им он выражал чувства и эмоции. Правда слово «ага» применялось им только в случаях быстрого, мимолётного разговора или беседы с кем-либо. В обстоятельной же беседе Женя был философом и ритором по сравнению со своими сотоварищами слесарями.
Женька сразу смекнул, что их бригаду вызывают не просто так. Иначе, зачем такая спешка? И у него машинально зачесался нос. На разговор с «Ага» вышел сам Ахмат-ака.
- Женя! – сказал он.
- Собери свою волю в кулак и через полчаса чтобы этот «рахитик» был извлечён из покорёженного саркофага. Потом подрехтуйте сам контейнер. За это будет вам бонус в виде 0,5 «ремцеховского коньяка» (так ещё называли «вонючку»). Женя сказал: «Ага!» и работа закипела так, как будто бригада слесарей, решила за полчаса построить коммунизм в отдельно взятой стране.
Останки ответчика, извлечённые на божий свет аккуратно и бережно, как будто это не разрушенный в пух и прах блок, а какой-то бесценный артефакт, уложили в брезентовый мешок и доставили в бронированную комнату к Анатолию. Что там, и как мудрил Таранюк мы особо не гадали, но через час новенький блок был уже на самолёте.
Хайдара на всякий случай от работы отстранили, вручив ему метлу, Ахмат-ака назначил его до конца смены дежурным по стоянке, главным уборщиком мусора и прочим специалистом «околовсяческих наук». Как и обещал Ахмат-ака, «Жертву» натянули по полной программе. С него сняли двадцать процентов премиальных, а инженерства он лишился ещё раньше за нерадивость и слабую организацию труда, как подчиненных, так и своего собственного.
Однажды, в ясный, солнечный, весенний день я получил задание от начальника смены съездить на склад вместе с комплектовщиком и получить по требованию несколько запасных частей: пяток банок смазки и три литра
10
спирта «ректификата» для технических нужд. Проинструктировав меня перед столь ответственным заданием, мне вручили подсумок, сшитый из двухслойного, с наполнением ваты между слоями, авиационного брезента. Внутри, конечно же, находилась трёх литровая банка для спирта и «требование» на его получение. Получать спирт, смазку и прочее, мне нужно было у нашей кладовщицы тети Вали, которая была вечно чем-то больна и недовольна жизнью.
Характер у тёти Вали был очень крутой и зачастую не предсказуемый, поэтому общаться с нею надо было крайне предусмотрительно, иначе основная часть задания, а именно получение спирта, могло быть провалено. В гневе она запросто могла выставить ходока за дверь, крикнув вдогонку: «Спирта нет!» …
Когда я приехал на склад, то приветливо поздоровался с тётей Валей, поинтересовался её здоровьем, побеседовал о магнитных бурях и протуберанцах на солнце. Далее, протянув требование на смазку и запасные части, попросил выдать их мне, так как самолёт, мол, долго ждать не может. Мы вошли в ангар, где она, показывая пальцем то на один стеллаж, то на другой, говорила: «Там - смазка, возьми сколько затребовано, а там запчасти - какие тебе надо, бери и вали от сюда в мой кабинет. Там требования оформлять будем».
Когда мы вошли в её кабинет, там было прохладно, слегка попахивало самолётными, синтетическими материалами, а на подоконнике красовалась оранжерея из всевозможных кактусов. Пока ещё ничего не предвещало беды, я быстренько сунул ей в руки требование на спирт. Скривившись, как при виде чего-то непотребного, она полезла открывать сейф где хранилось то, без чего и коммунизма-то построить было невозможно. Все движения её подчёркивали ответственность данной операции и я, затаив дыхание, чтобы не спугнуть момент ждал, когда она наполнит мою ёмкость. Когда банка на половину уже была заполнена, в помещение проник Лёня Пак - инженер с участка ЯК-40 с тем же заданием, что и у меня, только по поручению от Ахмата-ака.
- Куда прёшься, что не видишь – я занята! - резанула тётя Валя воздух своим скрипучим голосом так, что у меня побежали по спине мурашки от неожиданности.
- Здравствуйте, тётя Валя, - слащаво и издалека начал свой монолог Лёня. - Меня Ахмат-ака прислал за спиртом для техобслуживания.
- А по мне хоть «папа римский», – рубанула по-генеральски тётя Валя.
- Стой молча и жди, а то выгоню! «Ким Ир Сен» хренов …
11
Едва она закончила с наполнением моей тары и, передав её мне в руки, взамен получив требование на спирт, как в кабинет влетел Хайдар и, не здороваясь с «царицей спиртоносного сейфа», тут же обратился к Лёне:
- Сыш, друг! Ты это, … ракетницы выпиши мне …, а то это, срочно надо …
- Чего надо? Кому надо …? ; недоумевал Лёньчик.
- Ой, вот ты какой друг, а …? А я-то думал! …- начал напористо канючить Хайдар. - Ну, чего ты сразу начинаешь: «зачем», да «кому» …, просто выпиши требование и всё …
- Да ничего я тебе выписывать не буду, пока не объяснишь, зачем тебе ракетницы, - отвечал Лёня.
Тут же на пороге появляется «авиатехник-слон» Прочуханов (в авиации «слонами» называют механиков, а техников по АиРЭО – «спецами»), и с кулаками бросается на Хайдара.
- Всё, «Жертва», конец тебе! – кричит он.
- С тобой рядом работать окружающим становится не безопасно! Лучше будет, если я тебя сам вот этими руками придушу!
- Так, пошли все на хрен отсюдова!!! - взрывается тётя Валя. - У меня голова раскалывается, а вы ещё здесь свои разборки закатываете! Выматывайтесь вон! И чтоб я сегодня вас больше здесь не видела! А спирта больше нет! Так и передай Ахмату! – кричала она вдогонку несчастному Лёне.
 - А этому придурку «Жертве», вообще сюда вход запрещён в целях безопасности государственного имущества.
Мы все дружно, как по команде, высыпали на улицу, где разборки продолжились с новой страстью и накалом. В процессе крика и визга, издаваемого трудящимися массами, Хайдарка, всё время, то отбегал в сторону, то прятался за Лёню от наседающего Прочуханова. Не сдавая своих позиций, он не отказывался от намерения, во чтобы то ни стало, заполучить ракетницы со склада. При этом чувство самосохранения и желание получить ракетницы любым путём, боролись в нём, как два разъярённых тигра. Что же произошло…!?
Работая на самолёте ЯК-40 Хайдар опять наступает на те же грабли, он закоротил электроцепь, только на этот раз не самоликвидации ответчика, а отстрела сигнальных ракет. На первых сериях самолетов типа ЯК-40 и АН-24 в носовой части, с левой стороны кабины пилотов, на фюзеляже, были предусмотрены ракетницы с тремя сигнальными ракетами «красный», «жёлтый» и «белый». Это было сделано на тот случай, если вдруг придётся в любое время суток подавать какие-либо аварийные сигналы ответственным за это дело товарищам. Вот их то «Жертва» и отстрелил. Как только, опытная в этом деле, рука Хайдарки закоротила контакты, ракеты тут же стали
12
выстреливаться с интервалом в одну секунду, оглашая окрестности аэродрома грохотом артиллерийских орудий и обдавая сизым дымом всех трудящихся смены.
Две ракеты благополучно отстрелились. Они раза три отрикошетив от бетонного покрытия стоянки, врезались в бетонный забор, стоявший метрах в тридцати от левого борта самолёта. При этом обдав окрестности ярким снопом из искр, пламени и цветного дыма. А вот траектория третьей резко изменилась, когда она, ударившись о бетонную стоянку отрикошетила и столкнувшись об стоявшую на её пути стремянку, поменяла направление своего полёта на 90 градусов. Она, подпрыгивая, стремглав полетела в сторону общественного туалета, из которого как раз и выходил заметно облегчившийся Прочуханов. Заряд огненной смеси, пролетел каким-то чудом у Прочуханова между ног, слегка опалив его рабочие штаны. После чего, она ударилась об деревянный забор туалета со стороны мужской половины, сделав на нём тёмную отметину в виде вопросительного знака. Затем она рассыпалась искрами и благополучно затухла, поистратив всю свою энергию светосигнального изделия.
Вот это событие и стало если не последней каплей, то предпоследней, уж точно, в дальнейшей судьбе горе-специалиста-авиатора. Так как Хайдар и после этого продолжал удивлять народ своей неподражаемой простотой жанра, то ему запретили работать самостоятельно, без неусыпного контроля со стороны инженера ОТК и бригадира, и опять лишили заметной части его премиальных.
В один из обеденных перерывов, часть технарей смены сидела в курилке и переваривала съеденные за обедом продукты кулинарии местной рабоче-крестьянской столовой, в простонародье называемой РКС. Кто курил, а кто травил байки и анекдоты. Затронули тему супружеской неверности и один старый технарь, стал рассказывать забавный случай из жизни своего приятеля – бортмеханика ИЛ-18.
Задумал его приятель турпоход «налево» к своей любовнице. Мол, захотелось отдохнуть от семейной жизни и всё такое прочее. Для удобства повествования назовём его Коля. Так вот, Колян для этого задумал хитроумный, но в то же время несколько подлый план. Пассия его – стюардесса, разведённая после многочисленных браков женщина до этого, уже трижды побывавшая замужем, но, как говорится, не совсем удачно, не теряла надежды обрести своё счастье вновь.
Она намекнула Николаше, что она, мол, уже три дня как в отпуске и не мешало бы им встретиться на её территории. Потому как, интимные игры во всяких «совковых» гостиницах на коротких эстафетах, где им приходится отдыхать, не дают той необходимой вольности экстаза и простора движений.
13
Коля тоже был трижды неудачно женат (по понятной причине) и в настоящий момент, состоял в браке со своей последней, крайней, ненаглядной и горячо любимой женщиной.
Он выбивает себе часть годового отпуска в десять дней, для счастливого времяпровождения на стороне. Своей жене Коля сказал, что улетает на длинное кольцо «Ташкент-Донецк-Ростов-Рига» и обратно таким же маршрутом, только вместо Донецка они полетят через Днепропетровск. Верная супруга собрала Коленьку в дорогу, уложила в полётный чемоданчик всё необходимое для командировки, чмокнула в щёчку и, смахнув обильную слезу, помахала платочком на прощание. Коленька пробормотал что-то вроде того, что жди меня, мол, и я вернусь, отбыл в десятидневную командировку….
Сделав вид, что он пошёл в сторону Аэропорта, Коля загнул небольшой круг, для конспирации, конечно, так как жили они в Авиагородке. Пассия его тоже проживала в этом же пристанище авиаработников, только тремя домами по соседству. Прибыв к объекту своего нового увлечения - Коля с головой погрузился в мир разврата, чёрной похоти и банального пьянства. Уже минуло восемь дней, как он, сидя в своей явочной квартире, не показывал носа на улицу. Потихоньку у обоих любовников силы и страсти стали убывать, и они начали задумываться о житейских проблемах. Пассия сказала, что надо бы им её любовное гнёздышко, потихоньку приводить в порядок, потому как за восемь дней загула, пьянства и разврата на его территории образовался некоторый «срач». Они дружно взялись за мётлы и швабры, чтобы привести жильё в надлежащее состояние. Вечером, собрав мусор в мусорные мешки, пищевые отходы и пустую алкогольную тару в большое помойное ведро. Пассия попросила Николашу пойти и выбросить мусор на помойку: «Всё равно ты хотел заглянуть в гараж и проверить, как там, стоит ли на месте твоё драгоценное авто.»
Поздним вечером, когда уже достаточно стемнело, Колян по-летнему, слегка одетый, то есть в штанах трико и майке, прихватив с собой вязанку ключей от гаража и квартиры, попёрся проверять своё авто, а заодно и выкинуть мусор. Машина стояла в гараже как вкопанная! Никому она за эти восемь дней так и не приглянулась. Дойдя до мусорки, которая находилась между его домами проживания (постоянного и временного), он выбросил мусор, пустые бутылки, пищевые отходы, а также прочие свидетельства разврата. И с чувством выполненного долга, Коля, бодрым шагом пошёл домой…
Когда он открыл двери своими ключами, из глубины квартиры раздался голос жены: «Коленька, ты уже прилетел?»
14
«Конечно, прилетел! Я же у тебя как вихрь!», бодро и весело отвечал он. И тут его супруга выходит в коридор «Батюшки мои! Коля, что с тобой случилось…?» Возникла немая сцена: – перед ней стоял Коля, в трико с вытянутыми коленками, а вместо лётной рубашки с погонами ; обыкновенная майка с дыркой на пузе. В руках Колян держал богом и самим Колей проклятое мусорное ведро…. До него стало доходить, что он, потеряв от излишней расслабленности чувство конспирации, отключив серое вещество под названием «мозг», пришёл домой на автопилоте...
Как уж Колян выкручивался, история об этом молчит, но я так полагаю, что придётся Коле заводить новую семью, так как старая очередная, рухнула, как рухнуло помойное ведро из его рук, как только жена дала ему пинка под тощий зад.
Тем временем, пока длился этот рассказ, Юрий Васильевич Макачёв лениво покуривая свои любимые сигареты «Партагас», наблюдал за непонятными действиями Хайдара. «Жертва» крутился возле аккуратно сложенной кучи металлолома, которую комсомольцы цеха собрали во время коммунистического субботника, и что-то пытался вытащить из неё. Покрутившись немного возле кучи и погремев железом, Хайдар вытащил из её недр старую чугунную пяти секционную отопительную батарею. Приперев её поближе к курилке, он стал аккуратно заматывать чудесную находку газетой. Юрий Васильевич продолжал лениво поглядывать. Когда дело было уже сделано, Хайдар привязал к батарее кусок бельевой верёвки в виде условной ручки для переноса тяжестей. Поднимая свою ношу он, высунув язык, пытался определить её на вес. Тут Василич подал голос:
- Что, Хайдар, «уходя с аэродрома - возьми, что-нибудь для дома?» - спросил он его.
- Сыш, друг, такая батарея хорошая, она мне ещё послужит, – отвечал, ни на кого не обращая внимания Хайдар.
- Согласен за бутылку пива, молчать как рыба. «Сыш, друг!» - передразнил его Василич.
- Да, разбежался, тебе пиво покупать! Батарея на свалке - значит ничья, - пропыхтел Хайдар.
- А вот и нет! - парировал Василич.
-Батарею «комсари» припёрли, чтобы сдать её в металлолом и тем самым сэкономить родине нужное количество металла, а ты подлец, пытаешься её умыкнуть в своих корыстных личных целях.
- А вот возьму и всё тут, не твоего ума дело! - огрызался Хайдар.
- Сыш, «Жертва», лучше соглашайся, пока я чего большего не попросил, вопрос цены - это всё херня, главное принцип. Ты мне пиво, я тебе свободу действий, ; аргументировал свой шантаж Юрий Васильевич.
15
- Я с тобой этот вопрос обсуждать не намерен, – пробурчал Хайдар и попёр батарею в сторону проходной.
- Зря ты так. В жизни ведь всякое бывает. И не знаешь наперед, как всё обернется….
Мало кто из сидящих в курилке, обратил внимания на происходящие события и не совсем понятный оборот речи, но я заметил, что когда Хайдар ушёл, то Юрий Васильевич тоже куда-то ненадолго отлучился. Народ продолжал каламбурить, пытаясь как можно подольше растянуть и без того затянувшийся перекур.
Тут вспомнили крылатую фразу, родившуюся на свет, при помощи авиатехника-двигателиста Чирчир. «Чирчир» ; это не имя, это такая у него была фамилия. Уж больно фамилия эта была звонкой, поэтому все его звали просто – «Чирчир».
После замены двигателя на самолёте ИЛ-18, нужно было сделать его расконсервацию, то есть, удалить из него лишнюю смазку, которую в него вогнали во время консервации. Делается это во время запуска двигателя, лишнее масло просто сгорает и выходит наружу в виде седого густого дыма. Начальник смены и два инженера, «спец» и «слон» находились в кабине, а Чирчир, как авиатехник-механик, стоял снаружи самолёта «на ушах» (то есть, был на связи с кабиной по самолётному переговорному устройству СПУ). В его задачу входило зорко и внимательно наблюдать за всем происходящим снаружи самолёта и сообщать об этом находившимся в кабине. Когда двигатель набрал обороты и из сопла повалил дым, из кабины, ответственный за гонку двигателя инженер, спросил: «Земля, ну, как там?»
«Вси нормальна, дим пошла…», - отвечал Чирчир.
После этого, все, кто слышал эту фразу, насмеявшись вдоволь, на следующий день, рассказали её на разборе смены всему техсоставу. После этого почти всегда, когда кто-нибудь, у кого-нибудь спрашивал: «ну, как дела?», ему отвечали: «Вси нормальна, дим пошла».
Припомнили и как Чирчир отпустил домой Юру Сон. А дело было днём, после обеда, где-то около четырёх часов дня. Юра Сон, маленький кореец, авиатехник по шасси, в очень грязной робе (поговаривали, что Юра в ней родился и с тех пор ни разу её не стирал) пожаловался Чирчиру, что ему очень хочется уйти домой. Чирчир, такой же технарь, как и Юра, только по двигателям, сидя в курилке пожалел бедолагу Юру и с сочувствием в голосе сказал: «Ну, что с тобой делать, иди домой, я тебя отпускаю…» Юрок принял эту шутку как команду, и тут же слинял домой. На следующий рабочий день, начальник смены на разборе спрашивает:
«Сон, ты куда вчера после четырёх делся?»
«А меня Чирчир отпустил!» заявил Юра.
16
Восторгу трудящихся не было предела! Все начали язвить, что, мол, если кто в другой раз захочет домой, то отпрашиваться надо будет у Чирчира потому, что он добрая душа и всех отпускает домой.
Припомнили и случай с Чирчиром, когда однажды, зимней ночью пришлось двигателистам и руководству смены задержаться на работе для завершения обслуживания самолёта, а именно, нужно было отгонять двигатели и выдать самолёт в оперативный цех. В те времена, никаких гоночных стоянок, предназначенных для гонки двигателей, и в помине не было, поэтому гонку двигателей производили на месте техобслуживания, а именно на стоянке №37 приспособленную под техобслуживание ИЛ-18 (а в будущем и ТУ-154). Единственное, что самолёт вытаскивали на траверс этой стоянки носом на пожарную охрану. Так как было холодно, и шёл снег, то бетонное покрытие стоянки было, мягко говоря, слабо подготовлено под подобное мероприятие. Но время было уже позднее и всем хотелось побыстрее закончить начатую работу. Поэтому, установив под шасси колодки и стянув их специальными стяжками, в спешном порядке стали запускать двигатели.
Гонять нужно было все четыре движка. Было принято решение, что на взлётный режим будут выводить по одному двигателю во избежание неприятностей – стоянка то не убрана от снега. Чирчир, как всегда - «на ушах», то есть, на своём боевом посту. Во время вывода на взлетный режим правого крайнего двигателя №4 всё и произошло.
Самолёт не удержался на стоянке и его поволокло вперёд метров на семь, при этом развернуло влево так, что правое крыло с вращающимися воздушными винтами выступило вперёд. Старший инженер немедленно выключил двигатели и самолёт остановился. Тут все сразу забеспокоились о Чирчире, где он? Что с ним? Он же стоял впереди с левой стороны, но на бетоне только валялись наушники и ларингофоны! «Чирчир – ты где!?»
Невдалеке метрах в тридцати стояла железная бочка с песком, вот из-за неё то и выглядывал насмерть перепуганный Чирчир. Начальник смены, открыв форточку со стороны командира, крикнул ему из кабины: «Ну ты, там живой, что ли?» Когда стих звук моторов, с земли в кабину посыпались ругательства от Чирчира. Он кричал, что в гробу видал такую работу и что он пошёл домой потому, что рабочий день уже давно закончился.
- Стой, куда, а ну, вернись, паразит, работу же не закончили…! - кричал ему начальник смены.
- Я пошёл домой, а вы идите со своей работой на хрен…! - огрызался перепуганный на смерть Чирчир.
17
- Чирчир, если не вернешься на рабочее место, то я завтра лично, расстреляю тебя кислым говном возле мокрой стенки! - кричал ему вдогонку тоже очень расстроенный этим событием начальник смены.
Но Чирчир не вышел на работу ни на следующий день, ни следующую смену. Он взял больничный. У него от перепуга и нервного стресса случилось сильнейшее расстройство желудка (такое тоже бывает). Конечно же, ему за уход ничего не было, все ведь понимали, что работы велись после окончания рабочей смены. Но, тем не менее, самолёт всё-таки выдали в оперативку, исправным под предстоящий рейс, и никто посторонний об этом происшествии так и не узнал.
Хайдар появился минут через двадцать. Запыхавшийся, и с потным лицом, он тут же набросился с несвязанной бранью и обрывками междометий на Макачёва:
- Сыш, друг, вот какой ты оказывается нехороший человек! А я-то думал, а ты…! Сволочь просто, а не человек!!!
- А что, собственно, происходит? Ты, чего разорался? Что случилось? - невозмутимо спрашивал его Василич.
- Ты сам знаешь, что случилось! - кричал Хайдар, в сердцах бросая на порог курилки ржавую с одной стороны отопительную батарею, из которой тут же вылилось около ведра такой-же ржавой воды.
- Ты зачем позвонил на проходную и сказал, что я из техкласса украл… ох… это самое… ; задыхался в гневе изрядно запыхавшийся и тяжело дышавший Хайдар.
- Ты совсем дурак, что ли? ; продолжал Хайдар.
- Они меня там заставили переть эту хрень назад и поставить всё на место, а я ведь взял её на свалке! Какой ещё - техкласс? Ты, чего выдумываешь?
- Ничего не понимаю. О чём ты тут, мне всё это орёшь? - лениво отвечал Макачёв.
- Да о том, что это всё ты подстроил! Зачем ты им на проходную позвонил? Зачем сказал про батарею и про то, что её украли из техкласса? Зачем сказал, что на ней гвоздиком нацарапана фамилия «Стеняхин»? Где Стеняхин?!!! Тут написано «Стеняхуй», а не «Стеняхин»!
- А это тоже самое, – всё так же невозмутимо отвечал Юрий Васильевич.
Незаметно для всех ржущих во всё горло любителей поскалить зубы подошёл начальник цеха.
- Что зубы скалим? Почему не работаем, а? Обед давно закончился, вы, что опять хотите затянуть работу допоздна? - оборвал он своей репликой поднявшийся невообразимый гусиный гогот.
Технари стали расходиться по рабочим местам, а начальник продолжал разнос:
18
- Чего это старая батарея тут валяется? Я же её ещё вчера комсомольцам поручил сдать её в металлолом. Кто припёр сюда эту рухлядь?
- Это Хайдар, - брякнул кто-то из толпы.
- Так, Хайдар, тебе что, заняться нечем? Сейчас я найду тебе работу! Так, хватай эту ржавую рухлядь, тащи назад в кучу металлолома и стой там, жди. Через десять минут должна подъехать машина, будешь вместе с юношами грузить металлолом в кузов. Окончание работы ты мне лично доложишь. Понял? Назначаю тебя ответственным за уборку территории цеха от металлического хлама. Задание получил? Всё иди, выполняй!
Несчастный и оскорблённый Хайдар потащил свою мечту назад в кучу искорёженного металла. Работа на погрузке его абсолютно не радовала, и он почувствовал себя отправленным на галеры.
Вечером, опять же, в курилке, появился ВОХРовец, боец Иванов Иван Иваныч. Боец Иванов был маленький, лысенький старичок, очень подвижный и юморной. Старички технари сразу стали приставать к нему: «Иван Иваныч, давай расскажи, как ты пожарную команду спалил.»
- Идите к чертям, ничего я вам рассказывать не буду, - отшучивался Иванов.
- Я вот лучше молоденьким ребяткам расскажу, а не вам, коблы!
И он, подсев поближе к нам, молодым, стал рассказывать, что произошло с ним лет семь назад. Рассказ свой он подкреплял изрядной долей юмора и отборного мата.
Поздней осенью, когда уже без тёплой одежды на улице гулять скучно, задумал Иван Иваныч постирать свои рабочие форменные штаны. Так как штаны его были, что говорится, видавшие виды и сплошь и рядом покрытые всякого рода масляными пятнами, то постирать их он решил непременно в бензине. Погуляв по двору, где располагалась пожарная охрана и отряд ВОХР (вооружённая охрана), он не нашёл никакой более подходящей посудины под стирку своих брюк, как большой армейский чайник литров на десять. В этом чайнике, вся пожарка и вохряки кипятили воду для чая.
Иван Иваныч, с замашками знатока, взялся обеими руками за дело. Он затолкал в чайник свои супер-брюки и залил их бензином из трёх литровой банки. Позволив адской смеси постоять минут двадцать и надеясь на то, что масляные пятна сами по себе за это время сойдут, он пожмякал брюки своей правой рукой, после чего вытащил их из ёмкости. Отжал бензин в чайник и пошёл вешать свои брюки на росшую неподалёку яблоньку.
Чайник остался стоять возле входа в подсобку, в которой весь персонал огнеборцев и охранников пил чай и принимал пищу. В то далёкое время люди ещё не знали, что такое микроволновка или электрический чайник, поэтому в подсобке стоял керогаз (для тех, кто не знает, что это такое, то скажу, что это такое нагревательное устройство, работающее на керосине).
19
Пока боец Иванов, развешивал на яблоньке свои штаны с одной единственной целью просушить их, внезапно проснулся его друг и коллега. Он вышел во двор на свежий воздух, и его вдруг пронзило острое желание испить утреннего чая. Увидев чайник, он разжёг керогаз и поставил на него чайник…
Минут через пять полыхала и подсобка, и кровля пожарной команды. Под кровлей в боксах, располагались три новенькие пожарные машины. Пожарные расчёты дружно высыпали во двор и только тут поняли, что горят они сами, а не где-то, там в дали…
Дружными усилиями пожарников машины были спасены, что нельзя было сказать о помещении пожарной команды. Все участники получили наказания по полной, но, слава богу, никого не уволили. Спасли боевые заслуги перед родиной.
Когда боец Иванов, закончил свой трагикомический рассказ и ушёл на пост, то старички вспомнили про Сурая – дежурного по стоянке. Человек он был хороший и его частенько вспоминали, как и вспоминали различные комедийные случаи, происходившие с ним. Сурай тоже был человек уже в возрасте, но младше бойца Иванова, очень добродушный, душевный. Был у Сурая только один недостаток – он был трусоват. Вот этим-то недостатком и пользовались ёрники.
Как-то раз, Сурай принимал самолет, пришедший к нам в цех периодического технического обслуживания, и нашёл в нём ондатровую шапку.
- Вот какую я хорошую шапку нашёл, – голосом почтальона Печкина говорил Сурай.
- Совсем новая, красивая, ; ёрники Трещилов, Гончаров и Булгаиров уже крутились рядом и поддакивали ему во всём. Сами же думали, как бы его поживописнее развести.
- Да, Сурай, в такой шапке и в люди будет не стыдно выйти, - подначивали они ничего не подозревающего старичка.
- Такая шапка, наверное, рублей двести будет стоить, это-же - соболь или бобёр, мы узнаём его по характерному оттенку, - говорили они на перебой.
- Уй, щурт побери, неужели двести? – удивлялся наивный татарин.
- Да, никак не меньше, - твердили ему ёрники.
- Завидуем тебе белой завистью. Ты самый настоящий везунчик!
Опьянев от навалившегося счастья, Сурай в обеденный перерыв сгонял на велике домой и спрятал ценную находку. После обеда у ёрников уже созрел коварный план, они только ждали, когда Сурай появится в курилке. Часам к пяти вечера появился счастливый Сурай, и опять начал, было, разговор про
20
шапку, но Трещилов взял его за локоть и отвёл в сторону. К ним присоединились и Булгаиров с Гончаровым.
- Сурай! - начали они таинственно.
-Ты подожди радоваться, тут такое дело нарисовалось. Приходил хозяин шапки! Говорил, что оставил её в этом самолёте и даже показал место, на котором он её забыл. Ну, мы сказали ему, что раз шапки нет, то её здесь и не было, а он не верит и артачится. Обещал попозже с милицией прийти на расследование. Мы конечно, про тебя ни гу-гу, но ты сам понимаешь. Конечно, отдавать такую находку жалко, мы понимаем, но и ты пойми нас правильно. Вдруг милиция нагрянет, а мы не удержимся и проговоримся нечаянно!
- Уй, щурт, что делать Рашид? Подскажи! - обратился он к Булгаирову.
- Мы должны быть все повязаны в одном деле, - с интонацией вора в законе проговорил Булгаиров Рашид.
- Это как? - спросил напуганный насмерть Сурай.
- А так! Мы все должны с этого дела что-то иметь, - продолжал Рашид.
- Вот ты имеешь шапку, и у тебя есть интерес её сохранить для себя. Так? - спросил Рашид.
- Да, так, - согласился Сурай.
- Поэтому ты ни за что не проговоришься о шапке. Так? - продолжал расспрос ёрник.
- Так, так, - закивал головой Сурай.
- А вот у нас пока ничего нет, и мы от этого дела в стороне, поэтому можем, не нарочно, проговориться! Понимаешь, о чём я говорю? - спросил Рашид.
- Нет, – ответил трусоватый и прижимистый старичок.
- Ты должен выкатить нам литр водки, чего же тут непонятного! - вмешался Гончаров.
-Тогда, ты как бы подкупишь нас, и мы работаем все в сговоре, а это уголовная статья уже для нас, и мы тоже тогда будем молчать, как рыбы, понимаешь? - продолжил монолог Трещилов.
- Уй, щурт побери, - заволновался Сурай.
- Это, что уголовное преступление – шапку найти?
- Шапку найти не уголовное преступление, а вот не вернуть её владельцу, это уже преступление, - сказал, как отрезал, Булгаиров.
- Будешь нас в долю брать или нет?
- Уй, щурт, почему литр? Давай полкило, а? - начал торговаться расчётливый дед.
- Потому что двести рублей! Забыл, что ли? - наседали на него компаньоны ёрники.
21
- Когда выкатить? Выкачу! - окончательно и бесповоротно решил для себя уже полностью капитулировавший Сурай, лучше отделаться литром водки и произвести подкуп свидетелей, чем лишить себя такой хорошей шапки.
- Сегодня, после смены, - отвечали шёпотом компаньоны бомбилы. - Ты сейчас тут не светись, иди и спрячься где-нибудь, а то вдруг опять хозяин нагрянет, а ты тут, нате вам, пожалуйста! Иди и не боись, мы своих людей не сдаём!
- Лучше всего спрячься, где-нибудь в магазине, где водка холодная и жди нас там. - сказал Рашид.
- Давай, давай иди уже, вон он, по-моему, опять идёт, - прошептал ему в ухо Гончаров.
После этих слов Сурая как ветром сдуло. Когда стемнело, и рабочая смена закончилась, Сурай стоя возле проходной, поджидал великолепную троицу с двумя поллитровками за пазухой. В этот вечер, все четверо хорошо провели время, и даже непьющий Сурай выпил за компанию: «Всё равно ведь, на свои деньги гуляю, ; думал старик. – Зато шапка осталась при мне!»
Следующий розыгрыш Сурая произошел во время коллективного отдыха всей смены на реке Сыр-Дарья. Было, как-то раньше, очень популярно отдыхать всем трудовым коллективом на лоне природы. Приехали к реке, расположились и начали «культурно» отдыхать. Первым делом разбили бивак и разложили пожитки. Затем люди, особо жаждущие выпить ; выпили, а жаждущие рыбалки, тут же забросили свои удочки и закидушки в воду и стали ждать трофеев.
Всем нашлось дело, кто собирал дрова, кто готовил посуду, а кто просто, наплевав на всё, полез купаться. К вечеру была и рыба, и желание с этой рыбой, чего-нибудь выпить. Основательно подготовившись к предстоящей трапезе, наварив ухи и нажарив побольше свиного шашлыка (мясо взяли с собой и заранее замариновали), народ расселся вокруг походного достархана. Пир удался на славу. Все были очень довольны, веселы и разговорчивы. Много шутили, много травили анекдотов и всяких баек про жизнь. Словом сказать, веселье продолжалось и после обильного ужина допоздна.
Любители пошутить, приняв на грудь изрядную дозу спиртного, стали искать очередную жертву для розыгрыша. Тут им и подвернулся под руку повеселевший от ухи Сурай. Используя его природную трусоватость и детскую наивность, ёрники, пошушукавшись, заняли места в зрительном зале под открытым небом. Один из них, Саша Черепов по прозвищу «Панас», подсел поближе к Сураю и затеял с ним душевный разговор.
- Ну, как тебе отдыхается, дед? - спросил он, слегка поддатенького старичка.
- Спасибо, Панасик, ощень хорошо отдыхается. Ощень весело. И «Гераська» такой смишнуй, щурт, я аж весь обхохотался, - отвечал Сурай.
22
«Гераськой» звали Виктора Ивановича Герасимова, который работал в нашей смене «слоном-планеристом». Он был весёлым человеком любящим, и выпить, и пошутить, но был у него один природный изъян во внешности ; его нижняя челюсть заметно выступала вперёд. За это друзья иногда называли его «Птеродаптель». Некоторые, шутки ради, задавали ему постоянно один и тот же вопрос: «Гераська, ты, когда в душе моешься, тебе вода в рот не попадает?»
- Смешной-то он смешной, - продолжал беседу Панас, - Да только ты будь поосторожнее, он, когда пятую стопку выпивает, то становится дурак - дураком, и походу дела, начинает себе жертву искать.
- Как жертву? - испугался удивлённый старичок.
- А так, он или утопит кого, или топором зарубит. Мне его морда сегодня особенно не нравится. Ты только посмотри, ведь у него уже глаза горят огнём, а ведь он всего три стопаря выпил!
Ночью, при свете костра, у Гераськи действительно под определённым углом зрения глазки фосфорически поблёскивали.
- Ты уж мне поверь, я-то его лучше тебя знаю, - продолжал нагонять страху Панас.
- Уй, щурт, врёшь ты всё! - отмахнулся от него Сурай. - Быть такого не может, чтобы такой хороший человек людей топором....
- Короче, Сурай, моё дело тебя уберечь, а там ты сам решай, вру я, или нет, - сказал Панас и пошёл к своей компании ёрников.
Те сидели с противоположной стороны достархана и делали вид, что ничего про их беседу не знают.
- Ну, как? - спросили втихаря они у Панаса.
- Порядок, клюнул! - отвечал он.
- Сейчас стопари начнёт считать.
Ничего неподозревающий Гераська, вёл себя естественно, непринуждённо, несколько развязано и от стопариков отказываться, похоже, не собирался. Когда Гераська выпил ещё две стопки разведённого спирта ректификата, которого смена накопила в изрядном количестве для этого мероприятия, Сурай неожиданно поменял свою дислокацию. Он, пересел поближе к начальнику смены Козину Глебу Владимировичу.
- Сурай, ну чего ты жмешься ко мне! Тут ведь не автобус! Тебе что, на своём месте не сиделось? - спросил его несколько удивлённый такой рокировкой Глеб Владимирович.
- Да, что-то там, муравейник что ли, что-то ползает по ногам и кусается, а здесь вроде получше, - заюлил Сурай.
Гераську позвали ёрники и предложили ему выпить вместе с ними за ударный труд всей смены. И за те премиальные, которые за этот труд выдают
23
победителям социалистического соревнования среди смен. И за каждое завоёванное первое место! И за здоровье Глеба Владимировича....
Ничего незнающий о готовящемся спектакле Гераська, всё выпивал и выпивал, ему было хорошо! Зато Сурай терял своё самообладание с каждой выпитой Гераськой рюмкой. Он продолжал жаться к начальнику смены, как бы ища под его крылом защиты от распояшившегося маньяка. Козин, тоже ничего не знал про розыгрыш, и уже полулежа, как Стенька Разин, у пикникового достархана, с Сураем под мышкой, попросил Гераську, дать ему, прикурить сигареточку. Уже прилично поддавший Гераська, не сразу сообразил, как-бы получше выполнить просьбу любимого начальника и он, недолго думая, вытащил из костра здоровенную горящую дубину, и быстро протянул её через весь достархан Козину, сказал: «Прикуривайте, Глеб Владимирович!»
В доли секунды сработала самозащита у уже серьёзно напуганного старика Сурая, подумав, что Гераська, задумал сжечь его заживо на глазах трудящихся масс. И он, с криком: «Уй, юкарный Гераська! Щурт бы тебя побрал!» - бросился в поблизости растущие кусты. Козин прикурил, поблагодарил и сказал: «Дурак ты, Герасимов, и шутки у тебя, такие же, как ты. Зачем старика напугал, не мог сделать это, как-нибудь, поэлегантнее».
«Так, тут ведь не графья!» - отвечал закосевший Гераська.
Разговоры у костра всё ещё продолжались, и уже костёр, почти весь выгорел, когда Гераська, решил сделать доброе дело на благо всех присутствующих возле костра товарищей. Он взял маленький топорик и направился в сторону растущего поблизости пышного кустарника. Но откуда мог знать Гераська, что в этих кустах, устроил себе схрон, уже задремавший Сурай. С первым ударом топора об ветку кустарника, под которым укрылся измученный страхом дед, прошёл, внезапно навалившийся на него, сон. Паника и ужас парализовали обезумевшего старика! Он лежал и не мог пошевелиться, когда над ним склонилась страшная и перекошенная от предвкушения крови морда маньяка Гераськи. Удары топора, пробивали в голове Сурая огромную, паническую брешь!
Когда с лесозаготовками было покончено, и лесоруб-доброволец собирался вместе с дровяной добычей вернуться в дружный коллектив, он, не видя под собой Сурая, наступил на него. Истошный душераздирающий вопль, вырвался на свободу из недр паралитика, лежащего под ногами человека с топором!
- На помущь! Убивают! Караул...! - орал, как будто лежащий на дыбе, Сурай.
Все пососкакивали со своих насиженных мест и устремились на помощь вопящему. Гераська, оглушенный истеричным воплем, выронил топор,
24
который обухом стукнул по голове орущего, отчего вопль только усилился. Пришло время испугаться и самому лесозаготовителю. Он выскочил на пляж, бросил нарубленные дрова и закричал в сторону бегущих к нему товарищей по стопарю:
 Здесь кто-то прячется и орёт!
Каково же было удивление, когда из кустов, показался «весь израненный в голову», как он сам про себя говорил, Сурай.
- Сурай, ты чего туда забрался? - спросил его Глеб Владимирович.
- От Гераськи прятался, — поскуливая, отвечал Сурай.
- А хрен ли ты от него прятался, вы что, в прятки играете?
- Нет, но ведь он сволучь, уже двенадцать сопок выпил!
- А тебе-то, какое дело! Он что, тебя преследует, или он тебе может быть, угрожал? - допытывался Козин у трясущегося как в лихорадке Сурая.
- Панас сказал, что он, после пятой стопки убивать будет...
- Кто будет убивать? Кого? Ты что несёшь? Может тебе сон, какой, приснился нехороший? ... Так! Я смотрю, что посиделки слишком затянулись. Давайте будем укладываться спать! Сурай, иди, укладывайся спать, вон там уже постелили брезент, иди ложись, хватит лазить по кустам.
Козин разогнал всех, кто жаждал продолжения спектакля, и все потянулись к расстеленному брезенту, укладываться на ночь. Когда утром, народ пробудился от спячки, то Сурая уже и след простыл. Он уехал домой самой первой электричкой.
В молодости, все люди воспринимают мир очень ярко и все незаметные для людей старшего возраста вещи и события, видятся им в совсем иных, более ярких красках. Мы тоже были не исключение из общих правил, поэтому всё, что происходило вокруг нас, мы тут же подмечали, а мозг работал на опережение. Поэтому из заурядного, на первый взгляд, события или подмеченного ляпсуса у нас тут же получался анекдот.
Первый год работы в цехе №1 наш, так называемый, «департамент» располагался в ангаре постройки начала тридцатых годов. Строился ангар по проекту архитекторов промышленника Круппа под самолёты марки «Зибель», позже его использовали и под другие типы самолётов. Так вместо пяти самолётов старых конструкций, в этот ангар стало помещаться всё меньше и меньше самолётов современных. Ли-2 помещалось только четыре, ну, а в наше время, в ангаре мог поместиться только один Ил-18. В этом самом ангаре располагались все служебные помещения. Была там и комплектовка, и наш техкласс, и туалет типа «сортир». «Сортир» ; это такой туалет, где нет унитазов. Вместо унитазов просто предусмотрены отверстия, над которыми трудящиеся зависают в определённой позе и бомбят в эти самые отверстия отходами своей жизнедеятельности. На стене возле входа в
25
«сортир» располагались две таблички с надписями. Одна гласила «НЕ КУРИТЬ!», другая «БЕНЗИН НЕ ВЫЛИВАТЬ!».
Я спросил Андрюху Пономарёва, а зачем вторая табличка про бензин, что, разве его туда выливают? Разве для этого не предусмотрена специальная ёмкость для сбора отработанных нефтепродуктов?
; В том то и весь фокус, что предусмотрена, ; отвечал Андрей, ; Да только она стоит в тридцати метрах от ангара и до неё надо ещё дойти. А «сортир» ; вот он, рядом.
И он рассказал мне, как появилась эта вторая табличка.
За год до нас произошел забавный случай. Уже известный нам авиатехник Чирчир в конце рабочего дня поленился пойти и вылить грязный отработанный бензин, который у него остался после промывки агрегатов, в сливную ёмкость. Он подумал, что уже всё начальство разошлось по домам, и никто не заметит, если он выльет полведра грязного бензина в туалет. Проскочив незаметно для окружающих его товарищей внутрь «сортира», он слил весь оставшийся бензин в одну из дырочек. После чего с чистой совестью отправился сдавать ведро в комплектовку. Минут через пятнадцать, с той же мыслью про ушедшее домой начальство, авиатехник Закиров, решает посетить с пользой для своего задуманного дела «сортир» и заодно в нём покурить. Расположившись поудобнее над отверстием, он закурил сигареточку. Когда процесс был успешно завершен, он выбросил окурок между своих ног в дырку. Пары бензина тут же сдетонировали, раздался сильный хлопок, а из отверстий вырвалось на свободу пламя. Через секунду Закиров стоял перед входом в «сортир» с дымящимся голым задом, обращённым в сторону трудящихся, которые повыскакивали, чтобы поглядеть, чего это так сильно бухнуло. Перед его глазами на стене красовалась табличка «НЕ КУРИТЬ!». Так на следующий рабочий день рядом с первой табличкой и появилась вторая «БЕНЗИН НЕ ВЫЛИВАТЬ!».
После первого посещения «рабочее-крестьянской» столовой, в просторечье, «РКС», я тоже обратил внимание на надписи, сделанные авторучкой на белых бумажных салфетках, лежащих на каждом столе под солонкой и перечницей. Администрация столовой, в целях повышения культурного уровня едоков, сделала свой пробный анонс:
«Пальцами и яйцами в солонку не тыкать!» ; гласило очень милое обращение.
Работая под открытым небом на стоянке №37, я ежедневно слышал, как из мощных громкоговорителей вылетала на волю одна и та же фраза, которую провизгивала диспетчер шестого цеха Людмила. Громкоговорители были установлены на крыше здания АТБ (авиационной технической базы), поэтому все работающие в радиусе ста метров могли, не напрягаясь, слышать
26
всё, что из них вылетало. А фраза была такая: «Авиатехник Пылесос, авиатехник Пылесос, срочно пройдите на двадцатую стоянку!»
Меня постоянно мучил один и тот же вопрос, кто это такой? Почему у него такая странная, ультрасовременная фамилия? Ведь фамилии на Руси стали давать ещё в 17-18 веке. Пришел, скажем, мужичок с мотыгой в руках, на получение фамилии, ; вот ты уже и «Мотыгин», а пришла, скажем, баба брюхатая, так вот тебе и «Блюхер» – помещики то почти все немцы были! Вот они и коверкали русские слова, а дураки писари всё записывали. Фамилия «Пылесос» в те давние времена, ну никак появиться не могла! Это ведь слово последних пятидесяти-шестидесяти лет. Может, он денег дал за оригинальную фамилию? А может быть, у него была какая-то неблагозвучная фамилия, типа «Отчмоков» или «Отсосалкин»? Вот он и решил изменить свою фамилию. Хотя и эта догадка вызывала сомнения, потому, что на нашем предприятии работали люди с такими фамилиями как - Педик или Дураковская, но они даже не думали менять свои фамилии, они ими гордились!
Все разрешилось, само собой. Как-то, проходя мимо диспетчерской шестого цеха, я машинально взглянул в окошко диспетчерской. Людочка, обладательница широченного зада, сидела на стульчике, на котором обычно сидят пианисты на концерте. Это такой стул на стальной винтовой ножке, с круглой, маленькой, деревянной сидушкой в верхней части. На нём можно было вращаться вокруг своей оси на 360 градусов и регулировать по высоте. Стальная винтовая ножка, уходила в глубь Людочки на загадочное расстояние, так как деревянной сидушки видно не было!
Люда разговаривала по селектору. Из динамика её просили срочно вызвать техника по радиоэлектронному и специальному оборудованию самолёта (по РЭСОС!), проще говоря, «спеца» на двадцатую стоянку, к самолёту Як-40. Людочка вобрала в свою мощную, непомерных размеров грудь, весь воздух из диспетчерской и провизжала в микрофон: «Авиатехник «Пылесос», авиатехник «Пылесос», пройдите на двадцатую стоянку!» Всё, слава богу, загадка была раскрыта благодаря воле случая!
Ещё один словесно-звуковой ребус Людочка задала Ахмату-ака. Во время технического обслуживания самолёта, когда нужно было работать на высоко расположенных частях планера, технари всегда вызывали автолестницу. Передав заявку Людмиле, чтобы она вызвала столь необходимый для высотных работ транспорт, мы слышали одну и ту же фразу, вылетающую из динамиков громкой связи: «Авторея», «авторея», подъезжайте на стоянку 37!» Ну, почему «авторея»? Что это такое? «Нет такого спец-автотранспорта!» ; всё время возмущался Ахмат-ака. Всё разрешилось так же неожиданно, как и в первом случае с «пылесосом».
27
Когда Ахмат-ака в очередной раз услышал визг из динамиков: «Авторея, авторея!» и машина автолестница, подъехала на стоянку 37, где стоял самолёт Ту-154 на техобслуживании, то он не поленился и подошёл к прибывшей машине. Он попросил у водителя показать технический талон и паспорт на машину, чтобы убедиться в исправности спец-автотехники, а заодно и поглядеть, нет ли там чего-нибудь про «авторею». Каково же было его удивление, когда он увидел фамилию водителя – Ахтареев! «Так вы - Ахтареев?» - задал свой вопрос Ахмат-ака. «Да, я - Ахтареев», - отвечал водитель автолестницы.
«А чего же диспетчер всё время орёт - «авторея»? «Да, у нас рации на машине нет, вот она меня всё время по фамилии и орёт по громкой связи!» Ну, вот и ещё один ребус полностью разгадан.
В один из рабочих дней, когда смена собралась на утренний разбор, смену посетил один из инженеров отдела ОТК. Он пришёл по заданию начальника отдела технического контроля с конкретной целью, провести разбор, посвящённый качеству. Суть разбора сводилась к тому, что участились случаи неграмотного оформления дефектных ведомостей, рабочих карт и бортовых журналов. Начал он свой монолог примерно так:
«Братцы! В АТБ недавно работала комиссия из госавианадзора. Проверялось правильность оформления рабочих карт, дефектных ведомостей и бортовых журналов самолётов. Были выявлены следующие нарушения со стороны обслуживающего персонала, как вашей смены, так и всего АТБ. Начнём с вашего авиатехника Аливанова. Вот, что он пишет в дефектной ведомости за номером ХХХХ в раздел «замечания»:
«Шевелится хомут на четвёртом шпангоуте…»
«Аливанов! Хомут – это неодушевлённый предмет. Ну, как он может шевелиться? Ты, что, оформлял дефектную ведомость или писал сценарий к фильму ужасов? Ну, как он может шевелиться без посторонней помощи? Ты что, не мог написать: «Ослабло крепление хомута на четвёртом шпангоуте». Или это слишком длинно на твой взгляд?
В разделе «устранение неисправности», Аливанов написал такое, что поразило всех комиссионеров! Он пишет, что «хомут прижат и больше не спадает». ... Аливанов! Ты в школу ходил или нет? Ты чем его прижал, пальцем что ли, или членом? Что, нельзя было написать слово «затянут»? А фраза «Больше не спадает» ; это вообще дурдом, какой-то! Аливанов, спадают - у тебя трусы! В дефектной просто отображается действие с твоей стороны: «затянут», «зафиксирован», «законтрен» и всё…
Письменные ляпы делают и сами члены комиссии: так на последнем инспекторском осмотре самолёта ЯК-40, инженер Саплошкин написал в графе «замечания» следующее: «Нарушено лакокрасочное покрытие самолёта: «СССР» ; стёрся, «АЭРОФЛОТ» – почти невиден!» Ну, что это?
28
Явный бред! (Хотя может быть, Саплошкин был пророком, ведь через 20 лет СССР действительно «стёрся»!) Ну, что, разве тот же Саплошкин, не мог написать более лаконично: «обновить лакокрасочное покрытие надписей: «СССР» и «АЭРОФЛОТ». Был бы жив товарищ Сталин, то мокрая стенка ; вот она тут, рядом!
В оперативке тоже, чудят как бортмеханики, так и авиатехники. Устроили, какой-то КВН! Вот запись от ХХХ числа ХХХ года. Пишет замечание бортмеханик Морошкин: «В полете, что-то, где-то коротит и искрит!»
Ему отвечает авиатехник Сорокин: «Кто-то, куда-то пришёл и что-то где-то устранил»! Ну, товарищи, не надо соревноваться в остроумии. Это же юридический документ! Товарищ прокурор вас не поймёт и всех закроет! Если лётный состав делает ляпы, то не надо дурью отвечать на дурь…
Аналогичная запись была сделана в бортовом журнале бортпроводников. Так бортпроводница Алиева пишет: «На задней кухне очень много мух.» А тот же КВНщик Сорокин ей отвечает: «Мухи пересчитаны, их количество соответствует ТУ.» Это же какое-то литературное хулиганство! Я Вас прошу, прекратите словоблудство при оформлении рабочих документов. Иначе всё может кончиться весьма плачевно для вас! И, пожалуйста, не подражайте в безграмотности Аливанову,» ; закончил свою миссию инженер ОТК.
В нашей бригаде радистов работал Вова Александров. Он был лет на восемь старше меня и считался уже старичком на производстве. Вова был крупный мужик с мощным пивным животиком. Александров ; музыкант по первому его образованию, и в качестве дополнительной работы играл в ансамбле ресторана «Дружба», который располагался на сквере революции. Вовка дудел на трубе, и каждый вечер пропадал в этом ресторане. Естественно каждое утро рабочего дня Вова был, что называется, «не в себе». Всё-таки работа в ночном ресторане влечёт за собой определённую физическую и эмоциональную нагрузку. Опять же, алкогольные пары оказывали дурное влияние на его утреннее настроение. Красное лицо и вялость в движении только подчёркивали это.
Как-то утром, в первый рабочий день, а мы работали на ИЛ-18 по два дня (двенадцатичасовая дневная смена), Александров взялся менять антенну и приёмо-передающий блок радиолокатора. Что-то не клеилась утренняя работа, то отвёртка упадёт, то гаечный ключ. Вова, преодолевая тяжесть своих членов, пытался снять с самолёта антенну и тяжеленный приёмо-передающий блок. Работать нужно было с двухметровой стремянки. Он снял антенну и кое-как спустил её на специальную подставку, на землю. Следующим он стал снимать сорокакилограммовый приёмопередатчик РЛС (радиолокационной станции). Ничего не предвещало беды. Вова ослабил крепление блока и вытащил его из салазок, как вдруг у него закружилась
29
голова. Стоя на стремянке в крайне неустойчивом положении, Вовка балансировал между жизнью и смертью, будто канатоходец в середине своего пути. Все, кто видел это, замерли в ожидании развязки события, и она пришла незамедлительно! Александров просто взял и бросил блок на бетон с двухметровой высоты. Тяжеленный ящик разлетелся вдребезги. Начальник смены Козин, видя такое непочтительное отношение к самолётному оборудованию, справедливо возмутился:
«Александров, ты охренел, что ли?» - вскрикнул он.
Вова, отдышавшись и смахнув выступивший пот, тоже не менее эмоционально ответил: «А что, мне самому, что ли падать! Пусть уж лучше он, родимый, летит!»
«Александров, твоё дудение в ресторане, дорого обходится предприятию! - сделал своё умозаключение Козин. - Ты давай уже определись или ресторан, или авиация, а то Родина может лишиться одновременно и хорошего музыканта, и хренового авиатехника!»
Прокол в работе, замазали как всегда бутылкой ректификата, но на Александрова всё же был сделан начёт в виде ящика пива на всю смену (спирт то, всё же общественный!). Вовка вечером после работы опять пошёл играть в ресторан, а вся смена, на разгонный ящик пива от Александрова, пошла в парк железнодорожников попить пивка. Где мы обычно засиживались допоздна, пока милиция не начнёт выпроваживать крепко отдохнувших трудящихся.
Позволю себе рассказать только пару анекдотов на тему разборов, потому как анекдотов про всевозможные собрания, заседания и разборы очень много. И так:
«Идёт собрание колхозников, где-то на Украине. Председатель колхоза делает доклад о проделанной работе за прошлый, текущий и предстоящий будущий год:
«Товарыщы! У прошлом роци наш колхоз засиял сорок Га бурякив! Усё поел долгоносик! В этом роци наш колхоз посеял восемьдесят ГА бурякив! Усё поел долгоносик! В будущем роци наш колхоз засеет сто ГА бурякив – хай вин подавиться!»
«Идёт заседание командноруководящего состава ГАИ. Собрание проводит генерал-лейтенант ГАИ, он делает разнос своим подчинённым, командирам среднего звена:
«Вчера я проехал с инспекцией по пятнадцатому, шестнадцатому и семнадцатому участку. Все дороги сплошь в выебанах! Почему ответственные за эти участки не требуют от дорожников произвести надлежащий ремонт? А как комиссия из Москвы нагрянет? Вы, что под монастырь меня подвести хотите?»
30
Ему, рядом сидящий офицер подсказывает: «Товарищ генерал-лейтенант; «в выбоинах»!»
«Ну, да! Я об этом и говорю. Я вот дней через десять опять там прокачусь. И не дай Бог я там хоть одну выебану замечу! Я вам таких выбоин в головах наделаю! Вы у меня неделю мозгом какать будете!»
Прозвища в авиации, есть не только у людей, но и у самолётов и даже цехов и отделов.
Как-то раз, находясь по производственным нуждам в ОГМ (отделе главного механика), я узнал, что этот отдел, все его работники дружно называют «отделом говна и мусора».
Клички самолётам, давали сами технари и лётчики, так самолёт ИЛ-18 все называли - «Ишак». Старожилы говорят, что как-то во время полёта из Москвы в Ташкент, один из членов экипажа вышел из кабины, чтобы немного размяться. Дверь в пилотскую кабину осталась открыта (тогда, про террористов, не было, никакого представления). Он прошёл на переднюю кухню и задержался там, чтобы попить чайку и поболтать со стюардессами. Сидевший на первом ряду старенький дедушка-узбек, заметив, что за одним из штурвалов никого нет, стал заметно волноваться. Он постоянно одёргивал свой полосатый халат и оглядывался по сторонам, как бы ища глазами пропажу. Наконец, заметив на кухне вышедшего на перекур пилота, он стал ему делать знаки, что бы тот подошёл к нему. Пилот подошёл к аксакалу и спросил: «Что вы хотите, ака?» Тот стал показывать ему на скучающий в одиночестве штурвал и на ломанном русском сказал: «Иди! …. Бери! Бери в руки, чего гуляешь?» На что пилот ответил: «Не беспокойтесь, ака. Он, как Ваш ишак,; сам дорогу домой найдёт!»
Самолёт ТУ-104 все называли «Жеребец», за длинные ноги и громкое ржание при взлёте и посадке. ТУ-134 называли – «Свисток». Наверное, то же в прозвище этого самолёта закрался его характерный тембр звучания двигателей. ТУ-154 был назван «Аврора» за три трубы и за то, что вечно стоит на приколе (первые серии этого самолёта имели слабое крыло, с очень маленьким ресурсом, поэтому они больше стояли, чем летали). Позже, когда эти самолёты уже получило наше узбекское управление ГА, все самолёты были доведены до совершенства. ТУ-154 Б-1 и ТУ-154 Б-2, стали самыми массовыми самолётами «Аэрофлота».
Когда мы работали в Пакистане, то пакистанские технари прозвали ТУ-154 – «Рикша». Так, что «ТУшка» имела ещё и пакистанскую кличку. Флагман советской авиации 60-х годов прошлого века ТУ-114, за его огромные по тем временам размеры и за соосные винты двигателей – был назван «Змеем Горынычем»! Самолеты конструкторского бюро Антонова ; АН-24 имели конкретную кличку ; «Фантомас». Размеры этого самолёта были
31
непропорциональны со звуком, издаваемым этим самолетом. Ходил даже анекдот про это несоответствие:
«Летит А-310, на встречу ему АН-24. Диспетчер с земли говорит: «подтвердите расхождение». Пилоты с АН-24 говорят: «А-310, мы вас видим!». Пилоты с А-310 говорят: «А мы вас слышим!».
ЯК-40 за короткий фюзеляж называли просто – «Окурок». ИЛ-62, тоже флагман, только 70-х, он тоже не обошелся без клички – «Сарай». Этот «Сарай», был очень прост и надёжен, как верная жена! Поговаривали, что пилоты, в шутку, называли его за простоту пилотирования ; «самолётом для пенсионеров». В 1995 году, когда я переучивался на самолёт западного производства А-310, то немец, наш преподаватель, не поверил нам на слово, что такой большой самолёт как Ил-62 не имеет предкрылков. Мы устроили ему экскурсию на наш аэродром. Он был потрясён! Увиденное, долго удивляло его. Он говорил, что такое оригинальное крыло, позволяющее этому огромному самолёту взлетать и садиться без использования предкрылков, могли придумать только испытывающие постоянную нужду русские. «Это же - фантастишен! ; крыло оригинального профиля. Чем меньше механизации и проще конструкция – тем выше надёжность!» ; постоянно повторял он. Позже на занятиях, проводимых им в аудитории нашего УТО (учебно-тренировочного отряда) он приводил много примеров того, как русские придумывают и изобретают, а запад всё это внедряет в жизнь и эксплуатирует, нагло используя чужие идеи. Ну, не могут русские, запустить в жизнь свои гениальные изобретения! Придумать можем всё что угодно, а вот как дело доходит до практического применения, то извините, наша бюрократия в легкой и тяжёлой промышленности способна загубить любое гениальное открытие или изобретение.
ИЛ-86 за толщину и элегантный профиль его фюзеляжа называли «Баклажан»! Эта кличка, была дана этому грандиозному самолёту, как ни странно, не в южной узбекской республике, а в аэропорту Внуково. Когда я, вместе с Камилом Кинзябулатовым, стажировался на этот самолёт в АТБ аэропорта Внуково, то нас прикрепили к бригаде радистов. Бригадиром, был авиатехник по фамилии Гриб. Он очень любил баклажаны и частенько нахваливал этот южный овощ. Вот оттуда, скорее всего и растут ноги у этой клички. Мы же, в Ташкенте, работая в цехе периодического технического обслуживания, всегда называли этот красавец самолёт, просто – «Кормилец и Поилец». Это прозвище появилось после того, как мы, после развала нашей огромной, прекрасной страны, стали летать на этом самолёте на базировки в Пакистан и Китай. Хорошие заработки на этих базировках, многократно превышающие наши прежние заработки авиатехников при советском строе, и породили столь ласковое и уважительное прозвище для этого самолёта.
32
Когда авиапарк узбекской авиации пополнился самолётами западного производства А-310, то советского союза уже не было. Все самолеты, начали получать новую окраску под цвет государственного флага Узбекистана. Первыми получили новые гербовые цвета, конечно же, самолёты А-310. За это они получили прозвище «Попугайчики». Сейчас в 2012 году, конечно же, это прозвище уже не актуально, так как абсолютно все самолёты имеют одинаковую окраску. Да и над самими А-310 повис меч списания с эксплуатации по старости. Всё в нашей жизни имеет своё начало и свой конец. «Король умер! Да здравствует король!»
Но вернёмся назад, в семидесятые годы прошлого века. У Юрия Василича Макачёва, у того, что зло пошутил над «Жертвой» Хайдаром, был на лице один изъян, косметического характера. На кончике его носа нагло росла бородавка. За это, шутники из отдела технического контроля качества, дали ему длинное прозвище – «Человек с бородавкой на носу». Был у Юрия Василича приятель и собутыльник авиатехник Толкунов, у которого, то же было длинное прозвище – «Человек разговаривающий руками». Тому было своё объяснение. Толкунов, когда что-либо рассказывал или говорил, то подкреплял всё свои произносимые слова жестами рук. Вот, например, рассказывает он, о своём походе в комплектовку шестого цеха. «Пошёл это я в комплектовку…» - одной рукой он показывает в сторону комплектовки, а другой, согнув её в локте, делает движения туда-сюда и топает ногами, изображая движение по местности. «…к дяде Пете Бедареву…» - на своих руках, сводит большой палец и указательный колечками и подносит их к своим глазам, изображая очки, дядя Петя – старичок, техник пенсионер, носил очки с большими линзами (он был очень прижимистый старикан, как и подобает, быть всем каптёрщикам). «…взять…» - показывает рукой, как он, будто, что-то берёт, «…горсть болтов…» - одной рукой, показывает размер горсти, а на другой руке, пережав указательный палец большим пальцем, показывает размер этих самых болтов,» … А он, не даёт…» - показывает кукиш. «…Говорит, что у вас самих их до хрена!» - делает соответствующий жест рукой.
Вот так примерно он вёл любой рассказ или разговор с кем-либо. Шутники и ёрники с участка ИЛ-62, на котором он работал стали поговаривать, что если Толкунову завязать руки, то он не сможет сказать ни единого слова. Ну, что же, сказано ; сделано! В один из обеденных перерывов, они вероломно напали на бедолагу говоруна. Завернув ему руки за спину, они замотали их скотчем. Поржать как кони, собралась вся смена. Ново-мученик Толкунов, у всех на глазах, извивался ужом. Он издавал какие-то не членораздельные звуки: «… Ну…, о…, бл…, сук…, тв…, х…, ёка…, отпу…, ма…, на…!» И ведь действительно, не говорит! Только мычит чего-то!
33
- Эксперимент будем считать успешным, подопытный полностью подтвердил, что без применения рук, он говорить не умеет. - удовлетворённо, сделали заключение шутники-собутыльники. После чего, они развязали объект своего познавательного эксперимента.
- Кто так шутит! - кричал Толкунов.
-Меня чуть Кондрат не хватил! – жалобно причитал он, постоянно жестикулируя.
У Юрия Василича Мокачёва была неподражаемая, ну просто уникальная способность, на нюх определять, когда в «бунгало» у Толкунова разливают спирт. Стоит только бригаде «слонов» собраться после рабочей смены в Толкуновском «офисе» для распития согревающего напитка, как тут же на пороге появлялся нос с бородавкой, а уже потом и сам обладатель этого носа.
- Что, сволочи, без меня хотели жахнуть! - начинал отчитывать всех присутствующих подпольщиков «Человек с бородавкой на носу».
- Ну и нюх у тебя, Василич! - оправдывались присутствующие.
- Это прямо не нос, а револьвер какой-то! Да, что там револьвер – компас! - острили, жаждущие выпить и поскалиться, технари. И только после того, как Юрий Василич присоединялся к компании, банкет мог быть продолжен.
Работал у нас в смене один парень-электрик, имя и фамилия которого полностью заменила ему кличку: Юрий Власов! Тем, кто не помнит или не знает, то я напомню, кто это такой. В СССР это был самый знаменитый тяжелоатлет-штангист. Чемпион мира и олимпийских игр и вообще первый рекордсмен по поднятию тяжестей. Но наш Юрий совсем был не тот Власов! На вид он был худоват, кривоват, подслеповат, маленького роста, с редкими зубами - человечек. Характер, правда, у Юры был добродушный и никому он вреда не приносил. Хотя сам терпел от многих всевозможные издёвки и насмешки в свой адрес.
Работал так же в смене, и «слон» Виктор Семёнович Лапин, которого все «слоны» его приятели называли «поросёнок». Но это совсем не потому, что он был похож на поросёнка (хотя некоторые сходства всё же были), а звали его так за его смех. Семёныч, как я его звал, был очень смешливым человеком и если он смеялся, то обязательно до слёз и при смехе издавал звук очень похожий на визг поросёнка, которого держат вниз головой за задние ноги. Виктор Семёныч очень любил над кем-нибудь пошутить, но не всегда его шутки носили безобидный характер. Юрий Власов был одним из объектов его бесхитростных шуток. Эти шуточки, были сродни тем «безобидным» шуткам, которые любил король, в художественном фильме «Обыкновенное чудо», роль которого играл неподражаемый артист Евгений Леонов.
Так, например, когда после рабочей смены весь народ отправлялся в раздевалку и в душевую, то Семёныч непременно стремился попасть в душ
34
вместе с Власовым. Дожидался удобного момента, когда Юрий Власов намылит себе голову и начнёт смывать пену с головы. Подкрадывался с тыла и дёргал несчастного «штангиста» за его «корень», тут же раздавался испуганный вскрик и поросячий визг после чего, звучала стандартная фраза: «Корявое дерево всегда в корень растёт»! Да, нужно признать правдивость этого народного лапинского афоризма.
Юра рос в корень! Шутка так нравилась Семёнычу, что проделывал он её многократно. И если, когда и слышался из душевой испуганный вскрик, а затем поросячий визг, то это могло значить только одно – Семёныч опять дерганул «штангиста».
На эту тему вспомнился анекдот про карлика с длинным «корнем», которого приятели спрашивали: «Бабы, наверное, от тебя в восторге?» На что бедолага отвечал: «Да, я не знаю! Он, когда встаёт, вся кровь в него уходит, и я сознание теряю!»
Одно событие, связанное с мощным мужским достоянием, произошло, когда наш самолёт ИЛ-18 попал в грозу, и его на посадке поразила молния. У самолёта был сильно повреждён носовой обтекатель, молния прожгла зеркало антенны радиолокатора и вывела из строя несколько блоков системы посадки ILS. Словом, пришлось бригаде из семи человек лететь в командировку в аэропорт Адлер города Сочи. На полное восстановление самолёта и ввод его в строй ушло четыре дня.
В заключительный день командировки, по завершении всех работ, народ потянулся на пляж. Был среди командировочных инженер ОТК по фамилии Микулич. Мужчина он был видный и статный, с хорошо развитой мускулатурой рук и ног. И вот пришли они на пляж, искупались в море и разлеглись на пляже загорать. Микулич разлёгся на своём полотенце, широко расставив руки и ноги, подставляя своё мощное тело под солнце субтропиков. Из его плавок, как бы не нарочно, выглядывал солидный кусок «корня». Неожиданно рядом с ним раздался поросячий визг: «Ви-и-и-и-и-и… Микулич, ты добро то своё подбери» – раздался голос Виктора Семёныча Лапина. На что, Микулич сквозь зубы процедил: «Поросёнок, иди на хрен, это не добро, а наживка. Ты своим визгом мне всю рыбалку испортишь!»
Семёныч прошёл на своё место и улёгся, продолжая похрюкивать и повизгивать вполголоса. Через полчаса, рыбалка у Микулича удалась. Он уходил с пляжа вместе с пышнотелой блондинкой. Буркнув на прощание старшему инженеру по командировке: «Нессыте! Вернусь под утро, на вылет не опоздаю».
В жилищно-коммунальном отделе - ЖКО авиагородка, работал электриком один мужик. Жил он в авиагородской общаге, и все звали его «Юра-Утюг». Я поинтересовался у ребят, так же живших в общежитии, почему, мол, такая
35
кличка? И получил на это, очень короткий и лаконичный ответ. Этот Юра, как и положено всякому электрику из ЖКО, был человек крепко пьющий. Была у него одна очень странная привычка – если Юра приходил в гости к своим корешам собутыльникам, то после распития крепких спиртных напитков, он обязательно выбрасывал из окна утюг хозяина. Причём делал он это независимо, на каком этаже проживал его дружок. Утюги он выбрасывал из окон как женатых, так и холостых. Стоило только хозяйке или хозяину зазеваться и не убрать вовремя утюг, как Юра тут же производил экзекуцию по отношению к электронагревательному прибору.
В комнате у Юры накопилось около десятка, старых и битых утюгов, так как на утро, друзья или их жёны, приходили к Юре с требованием купить обязательно новый прибор. Старый же утюг, после ночных поисков в палисаднике общаги, притаскивали ему со словами: «На-ка вот, забери, и делай с ним, что хочешь». Никто не мог объяснить, откуда у «Юры-Утюга» такая лютая ненависть к этим столь полезным и необходимым в хозяйстве электронагревательным приборам. По-видимому, это вошло у него в привычку! А привычка, как говорится, – хуже семечек.
Прошло незаметно несколько лет моей трудовой деятельности. И вот, настал тот день, когда в смене появился новый молодой специалист Саша Бражников. Его закрепили за бригадой двигателистов, где ему и предстояло работать в дальнейшем. Саню я знал и раньше, но наше знакомство было скорее «шапочным», так как он был младшим братом Любы Бражниковой, которая в свою очередь была супругой моего однокурсника Серёжи Симаева. Мы все учились раньше в одной школе №53 города Ташкента. Но не буду углубляться в хитросплетения родства и знакомств, всё равно все люди братья и это не столь важно, кто и откуда кого знал.
В бригаде двигателистов, куда был определён Саня, пацанов не было, и он был единственный молодой специалист. Не зная к кому бы определиться в качестве подшефного, он инстинктивно почувствовал участие к себе со стороны Гриши Акимова. Гришка был человек мягкий по характеру и работящий, он то и стал Сашкиным наставником. Остальные мужики бригады держались от него особнячком и в получении трудового навыка для Сани не сделали ровным счётом ничего. Все они смотрели на Сашку свысока, и только посмеивались, когда у него что-то не получалось.
- Панас, ну помоги заменить дренбак, - попросил как-то он у Черепова Саши, которого все звали Панас.
- Я ведь никогда его не менял. Ты же опытный! Ну, покажи хотя бы как, - канючил Санька.
- Сам, сам делай всё! Быстрее ума наберёшься, - скалился Панас.
-Есть у тебя Акимов, вот у него и спрашивай, пусть он тебе показывает и
36
рассказывает. Я, запросто так, ничего тебе показывать не собираюсь. Ставь бутылку пива – тогда покажу как!
- Панас, ну ладно тебе, Гришка ведь в отпуске, ну, ты хотя бы намекни как, а дальше я сам всё сделаю, - продолжал Саня.
- Ты, что не видишь, я иду на перекур. Буду я из-за тебя своим перекуром жертвовать! Ставь пиво, тогда я задержусь возле тебя и покажу.
- Ну, черт с тобой, поставлю! Давай, показывай, - сдался Саня.
- Говори, чего помочь? - сразу оживился Панас.
- Да вот, «дренбак» масляной системы никак заменить не могу. Даже не знаю, как к нему подобраться”, - сказал Саня.
- Чего ты заменить не можешь? - удивился Черепов.
- Скажи ещё раз, а то я не расслышал.
- Я говорю, «дренбак» … Никак… - замямлил Сашка, понимая, что сейчас произойдёт, что-то каверзное.
- «Дренбак»? - и Панас громогласно рассмеялся в ответ.
- Ну да, нас так в училище учили, что это - дренбак. А что, разве он как-то по-другому называется? ; не замечая подвоха, удивился Сашка.
-Сам ты ; «Дренбак»! Это - «дренажный бачок», понял? - продолжал скалиться Панас.
И он, не переставая ёрничать над Саней, взялся за работу. Через двадцать минут работы опытного, но расчётливого специалиста, злосчастный «дренбак» был заменён. Так Сашку, с лёгкой руки Черепова Александра-Панаса, в смене все стали звать «Дренбак». Саня тоже в долгу не остался и в отместку стал называть Черепова не Панас, а не иначе как «Черепушкин».
Саша Бражников, принёс в нашу жизнь ещё одну крылатую фразу, которую мы используем до сих пор. Он, рассказал нам случай из его жизни в Фрунзенском училище ГА.
Учился на его курсе один парень - киргиз. И этот парнишка слабо владел русским языком. Но так как он был человек очень целеустремлённый, то, не переставая, работал над собой и занимался русским языком очень интенсивно. Кто-то посоветовал ему ходить в кино и после просмотра фильмов пересказывать их своим товарищам однокурсникам. И вот как-то сидя в курилке в окружении своих сокурсников он начал живописно пересказывать кино, увиденное им в кинотеатре. По всему было видно, что кино его сильно взволновало. Вестерн, который он торопливо пересказывал своим товарищам, был изложен им примерно так: «Один мужик и баба, она который, прыг на лошадь и скачить, скачить в даль. Другой, она который, плохой, винтовка чик и стреляй, стреляй, никак не попадай! Пуля винтовочная – вжик… и потом мужик падай мёртвый!»
37
Эта «пуля винтовочная» так всем понравилась, что за парнем закрепилась как кличка. Нам тоже понравилось это словосочетание, и мы в разговорах стали называть иногда друг друга «Пуля винтовочная». Любого человека, который откуда-нибудь появлялся неожиданно или был стремителен в своих делах, был скор на ноги, руки или голову, всех таких людей называли «Пуля винтовочная».
Вот так, закрепился за Бражниковым «патент» на крылатую фразу. Вскоре мы с Шуриком стали закадычными друзьями, и наша дружба прошла с нами через всю жизнь, и длиться до сих пор, но об этом я расскажу позже. Пока же я хочу рассказать об одном забавном эпизоде, который произошёл с нами в один из дней, когда мы с Шуриком решили попить пивка.
Раздобыл где-то Саня копчёного леща, ну и пригласил меня сходить с ним в пивнарь, чтобы, так сказать, культурно отдохнуть. Расположившись уютно за пивным столиком, мы приступили к распитию столь любимого народом напитка. Болтали без отдыха на всякие разные темы, травили анекдоты и байки. Нам было весело, уютно и легко на душе. После третьей распитой кружки пива я стал от нечего делать разглядывать журнальный лист, в который и был, завёрнут наш очень вкусный лещ. В углу журнального разворота была помещена фотография пианиста, сидящего за своим инструментом. Ниже под фото была помещена подпись автора статьи: «сионист Пердюк».
- Хе, Хе! Сыш, Санька! Погляди, чего написано - «сионист Пердюк»!
- По-моему, это какая-то херня, - заявил Саня, прочитав надпись под фотографией.
- Я пойду лучше возьму ещё парочку кружек пива, а ты пока почисть ещё рыбки.
Саня ушёл, а я, чистя от чешуи кусочки леща, продолжал разглядывать фото на журнальном развороте. Приглядевшись повнимательнее в замазанную жиром от леща надпись под фото, я заметил маленькую звёздочку, стоящую рядом с текстом. Ага! Звёздочка - это когда есть какая-то поправка или ремарка. Надо поискать, где-то должно быть объяснение этому комедийному ребусу. Тщательно обследовав замызганную журнальную страницу, я нашёл то, чего искал. В нижней части страницы, на белом поле, возле такой же звёздочки очень мелкими буковками было написано: «Допущена опечатка! Следует читать: «пианист Сердюк».
Когда пришёл «Шура-Мурин» я уже давился от смеха: «Сыш, друг, ты себе не представляешь, как эти журналюги облажали парня!» - и я показал Сане ссылку, согласно которой нужно было читать не «сианист Пердюк», а «пианист Сердюк". Насмеявшись вдоволь, мы решили выяснить, что же это за журнал то такой, который вот так запросто может дать «ни за что, ни про
38
что» человеку кличку на всю жизнь. Теперь ведь его не только враги, но и друзья так звать будут!
«А ведь мужик, наверное, узнав, что про него напишут в журнале, наверное, купил себе штук двадцать этих журналов!» - каламбурили мы наперебой с Шуриком. «Да, он, наверное, ещё и раздаривал их направо и налево, чтобы распространить о себе славу!» - ёрничал Саня. «Да, теперь никакие извинения от этого журнала, не спасут мужика от такой пошлой клички, казалось бы, вот она слава, да не та!»
Переворошив всю журнальную страницу, мы так и не нашли, что же это за журнал, и кто издатель, но мы пришли к единодушному мнению. Страница вырвана из середины разворота журнала, имеющего большой формат печати и глянцевую бумагу. Одним из таких журналов в советское время был журнал «Огонёк». Ну и «Огонёк», - ай, да, огонёк!
В жизни так бывает, что крылатые фразы, которые подхватывают трудящиеся, рождаются прилюдно и мгновенно в результате просто так ляпнутой словесной ерунды.
Так, работая первые дни в цехе А-310 после затяжной учёбы, а наша третья группа «спецов» училась на этот самолёт аж со второго января до тридцатого июля. Поначалу я никак не мог привыкнуть к ночным сменам – очень сильно уставал. Да, к ночным сменам вообще привыкнуть невозможно! Человеческий организм просто противиться работать ночью, поэтому, со временем у каждого работающего по графику день-ночь вырабатывается своя собственная технология самосохранения. Она необходима для того, чтобы сохранить работоспособность до конца рабочей смены и при этом не растратить внимание и способность здраво мыслить.
Ну, так вот, после первой же отработанной мною ночи, под утро я притащил своё тело, измученное непривычным трудом в техкласс. Я зашёл на кухоньку, где технари принимали пищу и пили в перекуры чай. Там сидели мои товарищи по оружию - человек пять, и травили байки про жизнь. Очень хотелось чаю. Но не было сил даже спросить, есть ли кипяток для чая, и я произнёс скороговоркой: «Ребята! Жареная вода есть?» Все засмеялись при этой фразе и, видя мой неподдельно измученный вид, ответили, что есть, мол, садись, мы тебя сейчас напоим. Андрей Катков, мой первый инженер и наставник в работе на самолёте западного производства, налил мне полную кружку крепкого чая и сказал: «Вот такая «жареная вода» тебе подойдёт?» «Спасибо Андрюшенька, это то, что надо!» ; ответил я, и все опять засмеялись, видя неподдельную радость измученного человека простой кружке чая! После этого, примитивная фраза «жареная вода» стала синонимом кипятка, а в последствии и полностью заменившая слово «чай».
39
Когда я работал на ИЛ-86 в цехе №7, то на одном цеховом разборе, так же в присутствии трудового коллектива, инженер смены Олег Курчатов, хотел задать вопрос начальнику цеха Савелию Матвеевичу Кан, и он сказал каламбур, который тоже все довольно долго использовали в обиходе.
«Савелий Матвеевич! «Вопрашивается напрос», как смена будет работать без комплектовщика?»
Все, конечно же, поняли, что, он хотел сказать! И дружный смех большой массы народа заглушил речь выступающего. Поэтому, в обычной ситуации при разговорах друг с другом, мы часто использовали фразу: «вопрашивается напрос», вместо ; «напрашивается вопрос». Вспомнилась одна фраза, прочитанная мной, в каком-то журнале под рубрикой «анекдоты»: «Как правильно говорить: «Наши ряды жидеют» или «Наши жиды редеют?»
Так же и в свою очередь сам Савелий Матвеевич частенько в своих речах, обращённых к трудовому коллективу, частенько употреблял одну фразу: «Я тут всё обсосал и принял решение…», либо: «Я тут всё обсосал и сделал вывод…» и так далее с применением фразы: «Я всё обсосал…». Мы тоже, подхватив эстафетную палочку, брошенную нашим начальством, стали использовать в своих «речах», эту летучую фразу.
В составе руководства цеха №7 были: нач. цеха - Савелий Матвеевич Кан, инженер цеха «слон»- Шарафулин Рафаэль, инженер цеха «спец» - Тынчеров Шамиль. Мы же с Сергеем Гусаровым, придумали им всем одно имя на троих: «Тын Шарафул Матвеевич». Так в цеху, за глаза, их все и звали. Конечное же, они об этом знали, как и знали, кто им это имя придумал, но у этих людей всё с юмором было в порядке, поэтому, они только мило улыбались, прослышав про это тройственное имя.
Геннадий Викторович Харлап, когда занимал должность начальника цеха «A-310/BOEING», имел кличку «Зевс» и, как я понимаю, знал об этом. Но и у него тоже, с юмором, как было, так и есть до сих пор, всё в порядке и я предполагаю, что она ему даже нравилась.
Бывают такие моменты, когда в каких-нибудь, совершенно неизвестных книжонках или брошюрках, предназначенных для разового чтения, где-нибудь в самолёте или в поезде, ты вдруг наталкиваешься на крылатую фразу достойную пера. Становится, как-то жалко, что такое замечательное изречение может быть не заслуженно забыто человечеством.
Так получилось у меня, когда я приобрёл в киоске «Союзпечать», в аэропорту Домодедово, одну маленькую книжицу. Как она называлась, и кто её автор, я не помню, так как после её прочтения, она таинственным образом у меня исчезла. Наверное, я дал кому-нибудь её почитать, тот человек дал почитать другому, другой третьему, так она и затерялась в толпе читателей. Я даже не помню сюжета этой книги, помню только, что она была написана в
40
юмористической форме про спорт в каком-то Султанате. Изречения, написанные в этой книге, меня очень повеселили и врезались мне в память навсегда. По сюжету этой книги Султан требовал от своего визиря, во чтобы-то ни стало, выиграть футбольный матч с большим отрывом от соперников. На что визирь, тактично и по-восточному мудро, пытался урезонить вошедшего в азарт спортивной борьбы Султана. Он мягко сказал ему: «О великий и лучезарный! Муха сомнения ползает по тарелке моего разума». На что, Султан, так же по-восточному грозно, пресёк все попытки визиря сомневаться в успехе победы над соперником, сказал ему: «Не щекоти пальцем своей трусости пятку моего гнева!». Ну, не правда ли, замечательные изречения, достойные того, что бы о них помнили.
Саша Бражников, когда перевёлся работать на завод №243, рассказывал мне про одного мужика, который работал у них на МИС (моторно-испытательная станция). Так этот мужик, когда что-либо рассказывал, то всё время делал промежутки в своём повествовании, чтобы сказать: «И всё вот так вот! Да! И чего?» После этого, он продолжал свой рассказ дальше. Это звучало примерно так:
«Пошёл, это, я в кассу получить деньги по больничному листу. И всё вот так вот! Да! И чего? Денег то в кассе нет!
Или:
«Поехал я на базар. Приезжаю туда. И всё вот так вот! Да! И чего? Кошелёк то дома оставил!»
Шурик, тоже изрядно заразившись этой присказкой, в поддатом состоянии, когда что-то мне рассказывал, то тоже время от времени произносил этот шедевр идиотизма: «И всё вот так вот! Да! И чего?». По-видимому, он на работе постоянно находился в компании этого говоруна.
Когда Сашка женился на своей Оле, то свадьбу проводили в банкетном зале Ташкентского винзавода. Там работала его мама и ей, как старому и почётному работнику, дирекция выделила под это мероприятие банкетный зал, принадлежащий заводоуправлению. Его папа, чтобы предотвратить предсказуемое бесконтрольное потребление пива (были жаркие дни), решил спрятать несколько ящиков этого прекрасного напитка в женском туалете. Один из приглашенных гостей, не помню, как его звали, но помню, что работал он у нас, в шестом цехе, предложил мне в середине свадьбы проникнуть внутрь женского туалета и прихватить для себя пивка. Будучи уже в кондиции, я тут же согласился. Уж и не знаю, откуда он пронюхал про пиво в женском туалете, но подозреваю, что кто-то из женщин всё же проболтался ему об этом.
Мы подошли к туалету с женской половины и, стараясь никого не напугать, покричали внутрь: «Эге-ге-гей, тут кто-нибудь есть?!» Сортир
41
ответил тишиной. Тогда мы смело вошли и взяли по парочке бутылок пива. Когда я уже собирался улизнуть, этот парень остановил меня сказав: «Стой! По одной давай здесь!». Мы выпили по одной бутылке прямо в туалете. Позже, когда мы уже в самом конце свадьбы, были сильно уставшими, то почему-то всё время повторяли одну и ту же фразу: «Всё хорошо! Но пиво - в женском туалете!». После этого, несколько лет в подряд, в своих разговорах, при возникновении какой-либо нелепой и казусной ситуации мы всегда говорили: «Всё хорошо! Но пиво - в женском туалете!».
Ну, что же, пора заканчивать эту главу моей книги. Надеюсь, что вы, мои дорогие читатели, уже привыкли к моему слогу, к моей манере повествования и написания того, что я мог бы рассказать вам в приватной беседе более красочно и правдиво. Конечно же, я всё прекрасно понимаю, не может быть одинаковых отзывов о моём «творчестве. Ведь сколько людей – столько и мнений! Кто-то скажет, что это ерунда, какая-то, зря потратил время, лучше бы какое-нибудь кино посмотрел, чем сидел целый час и стачивал себе глаза. И в лучшем случае, он деликатно скажет: «Всё хорошо! Но пиво - в женском туалете!» А кому-то, может быть, это понравилось и возможно мне удалось вызвать у него улыбку или даже смех, и он скажет мне при встрече: «Сыш, друг!», «Вси нормальна, дим пошла!», «И всё вот так вот! Да! И чего?», «Пуля ты, винтовочная!» Тогда это будет для меня самой лучшей наградой, за мой «писательский труд».
Следующая глава, будет называться «Штирлиц». А почему я так её назвал, вы узнаете, когда прочитаете её.