Глава вторая Штирлиц

1


…Как и каждого молодого специалиста, меня закрепили за опытным авиатехником. Владимир Васильевич Мельник, был моим наставником на протяжении первых трёх лет работы. Мы сразу поладили между собой и работали слаженно. Он меня учил уму;разуму, а я во всём ему подражал и перенимал производственный навык.
Владимир Васильевич крупный мужчина, как Карлсон, в полном расцвете сил, тоже любил поболтать за жизнь. Первое, что меня заинтересовало, так это то, что все технари называли его Штирлиц. Причина тому была!
Мельник очень любил всякие фенички на авиационную и военную тематику. У него была и кожаная лётная куртка, и лётная демисезонная куртка с большим меховым воротником, и каракулевая шапка с авиационной кокардой, лётная фуражка, и зимний комбинезон военного лётчика. Был военный офицерский ремень с пряжкой из латуни, на которой были изображены виды всех родов войск. На пряжке красовались подводные лодки и взлетающий ракетоносец, ракеты, нацеленные в тревожное небо, танки и два якоря. На безымянном пальце красовался перстень из жёлтого металла, на котором алела красная рубиновая звезда. Владимир Васильевич также очень увлекался собирательством книг о разведчиках и дипломатах, собирал мемуары военных лётчиков, генералов, адмиралов и маршалов. В его книготеке было много детективов.
2
Опять же, обращаясь за разъяснениями к Андрюхе Пономарёву, почему «Штирлиц»? Он только мне ответил, что скоро сам узнаешь, через пару недель он сам тебе всё расскажет.
Через две недели, была дата 9 мая, мы работали второй заключительный день смены и естественно все хотели закончить работу пораньше, поэтому работали с удвоенной энергией и без перекуров. Всей смене удачно удалось выполнить задуманное. К часам шести вечера, все работы были завершены и самолёт передали исправным в оперативный цех. Сами же дружно пошли в парк железнодорожников, чтобы отметить всенародный праздник 9 мая – «День Победы над фашисткой Германией»!
В парке, заранее откомандированные посыльные уже ждали рабочую смену с накрытыми, как говорится, праздничными столами. Пиво и водка, шашлык и лепёшки, всё было уже на столах и только ждало, когда изголодавшийся народ всё это съест и выпьет. Когда пиво и водка сделали своё расслабляющее психику воздействие, разговор пошёл на обширные темы.
Народ за столами сгруппировался на кучки по интересам и все разговоры уже шли внутри каждого анклава товарищей, беседующих на пьяненькую тематику. Владимир Васильевич, я и Андрюха сидели рядом. Наш разговор был вокруг Великой Отечественной Войны, и мы стали обсуждать фильм «Семнадцать мгновений весны». Вот тут-то Василич и поведал мне свою историю:
- Это же я должен был быть, закинут в тыл врага, а не Исаев! Мы с ним вместе на курсах разведчиков учились. Да, было времечко. Два года подготовки мы с Исаевым бок о бок шли. Всё время соревновались, кто из нас лучший! То он лучше меня ножи кидает, то я. То он лучше меня стреляет, то я ему ещё фору давал. Нас на курсах подготовки было человек сто, но самых лучших было только пятеро. Последние девять месяцев, с нами, пятерыми, уже занимались индивидуально с каждым. У каждого свой инструктор, у каждого своя отдельная комната, а не казарма. Что они там с нами вытворяли! Могли среди ночи ворваться в комнату, врубить свет, дать тебе в морду и орать по-немецки прямо в ухо: «Кто ты такой?» А ты должен отвечать на чистом немецком языке свое имя согласно легенде, свое звание, в какой части служил раньше и служишь сейчас! Мало того ты должен был помнить всех командиров этих частей, а они то были реальные люди – это наша полевая разведка специально добывала все эти сведения через пленных языков. Голова у нас шла кругом от такого. А могли среди ночи вылить тебе в постель ведро ледяной воды и тоже орать в ухо только по-русски: «Говори, фашистская морда, кто ты такой?!» И не дай бог по-русски заговорить, всё! Сразу отчислят! Значит, ты не справился, и психика у тебя ни к чёрту. Закалка на эмоциональном и психологическом уровне была самым
3
тяжелейшим моментом нашего обучения. Нас даже гипнозом обрабатывали и на детекторе лжи проверяли. После таких проверок нас только трое осталось на высшем уровне. Остальных стали готовить к заданиям уровнем пониже.
Когда психологически мы были уже готовы для выполнения задания, то нас перевели на заключительную фазу обучения. Троих самых талантливых по распоряжению главного командования перевели в другой секретный учебный центр. Эта «учебка» была самым приятным моим воспоминанием, ; начал рассказ Василич, взяв тайм аут для большого глотка пива.
- Ну, так, а что там такого приятного было то? – стал подыгрывать ему Андрюха.
- Андрюша! Если есть на свете кайф, так это именно то, о чём я вам сейчас расскажу…
Самое интересное это то, что весь этот учебный центр создан, как один из престижных районов Берлина. Тут тебе и магазины, и рестораны, и всякие забегаловки. Есть даже аптеки и ателье, где ты можешь заказать себе костюм, по улицам ходят люди, военные патрули и военная полиция Гестапо! Абсолютно все говорят на немецком языке – для полного ощущения реальности. Нас тоже одели в форму немецких офицеров, и мы там рассекали по улочкам как настоящие фашисты – то в один ресторан заглянешь, то в другой. А захотел так и пивка резануть можно, заскочив к немчуре в пивнарь! – сказал Василич и допил свою бутылку пива до дна. Немного отдышавшись и откупорив следующую бутылку пива, он продолжал:
- В ресторанах мы должны были знать все блюда, которые могли быть в классическом немецком ресторанном меню и уметь правильно эти блюда кушать. Поэтому мы все эти блюда по нескольку раз ели. Как правильно пить пиво, вино или шнапс, нас тоже этому учили. А уж как держать себя за столом, этикет и манеры поведения истинного арийца, то этому уделялось особое внимание. Время от времени, к нам подсаживали инструкторов; провокаторов, которые, напоив нас, пытались спровоцировать на разговор про будущее германии, о «нашей» победе, об отношении к самому фюреру, либо пытались узнать у нас сведения военного характера. Иногда, когда мы уже были совсем пьяные, они вдруг просто начинали разговаривать с тобой по-русски…
- Василич, – сказал Андрюха.
- Я что-то тебя не пойму, ты то во множественном числе говоришь, то в единственном! Вы, что там, втроем гуляли что ли?
- Да, втроём или по одному? А то ты, говоришь, то «нас», то с «тобой»! Ты, уж, проясни, – тут уже и я подал свой слегка нетрезвый голос.
4
- Давайте ещё глотнём пивка, и я расставлю все точки над «и», – сказал Василич, отпив пива из своей бутылки. Мы тоже пригубили по половине и закусили шашлыком, который уже давно остыл.
- Вы два глупых и совершенно невнимательных пацана, – продолжал он. ; Я же вам сразу сказал, что занятия велись индивидуально! А «нас» я говорю потому, что ко всем троим применялись одинаковые меры воздействия и обучения. Понятно или нет?
- Теперь понятно! – хором ответили мы с Андреем.
- Обучали нас не только жрать и пить, но и манерному обхождению с женщинами. Постельные сцены нам устраивали чуть ли не каждый день, ну, то есть, ночь. Проходили всё, вплоть до того, как снять женщину и как затащить её к себе в постель! Ну, а уж как держать язык за зубами в постели, то для этого нам устраивали дополнительные тренировки.
Были даже медицинские курсы, как уберечь себя от венерических заболеваний. Как произвести их лечение на дому, используя такие лекарства, которые можно приобрести в обычной аптеке, чтобы не вызвать ни у кого подозрения, что у тебя «трипак».
- Так вас что, туда баб трахать готовили? – спросил Андрей.
- А ты как думал? Это тоже часть работы разведчика. Ведь есть бабы, занимающие высокие посты в Вермахте и через них тоже можно подняться по служебной лестнице. Нас ведь не на один год забрасывать собирались, никто же тогда не знал, сколько может продлиться война! ; сказал Василич.
- Ну, так, почему же, Исаев был заброшен, а не ты? – спросил я.
- Да потому! Это на мне отрабатывалась легенда Штирлица. Понял? Это я должен был быть Штирлицем! А Исаев был моим дублёром. Нас готовили по одной легенде, как сейчас готовят космонавтов ; один как основной, а другой дублёр. И за нашим здоровьем следили не меньше, чем сейчас следят за здоровьем космонавтов. Перед заброской, мы проходили полное медицинское обследование, и ведь надо же было такому случиться, что на тренировках по плаванию с аквалангом в бассейне, я простудился! У нас, взяли общий анализ крови и в моём анализе, оказалось повышенное количество «РОИ». Я уже и так, и сяк, требовал повторного обследования, раза три сдавал кровь - всё без изменений! С комиссией не поспоришь. Там всё очень серьёзно! Меня положили в стационар, но видно, я тогда очень сильную простуду подхватил и пока я десять дней там валялся, Исаева уже забросили вместо меня. Ведь откладывать заброску нельзя - этого момента ждут специально месяцами! Как только открывается окно, все соответствующие факторы совпали, все люди на своих заранее оговоренных местах, то заброску производят немедленно! Откладывать нельзя, иначе - провал! Вот так я и упустил свой звёздный шанс. А Исаев всё же молодец,
5
справился! А я-то поначалу думал, что он все запорет…, как во время тренировок на аэродроме…. Да, всё же он молодец!
- А что было на аэродроме то? Ты расскажи! – опять подыграл ему Андрюха.
- Да так, ерунда, ничего особенного…, - заинтриговал Василич
- Да ты расскажи, интересно же, - не отставал Андрей.
- Нет, ребята, всему есть предел, это уже государственная тайна! Что там было на аэродроме и чем мы там занимались, про это я вам рассказать не могу. Клятву давал, молчать в течение пятидесяти лет! Когда-нибудь мир об этом всё узнает, но не сейчас, - подвёл итог Василич.
Где-то, через неделю у Вовы Александрова был какой-то юбилей, то ли день рождения, сейчас я уже не помню, и он отпросился у бригады уйти пораньше с работы, естественно, мы его отпустили. Уходя Вовка намекнул Андрею, что вечерком после девяти вечера он будет играть в ресторане «Дружба»:
- Там намечается большая свадьба, вот там и отметим мой юбилей. Приходите - не пожалеете!
Работу мы заканчивали в девять вечера, так что, приняв по-быстрому душ и переодевшись в чистую одежду, мы с Андреем поспешили на сквер «Революции», где и располагался этот ресторан. Возле ресторана было целое столпотворение народа из-за того, что свадьба оккупировала почти весь зал. Попасть в ресторан оказалось проблематично.
Желающих выпить горячительного после тяжёлого дня было много, а свободных мест слишком мало. Пробравшись потихоньку, как два диверсанта, через клумбу с боковой стороны здания, мы оказались возле приоткрытого окна ресторана, где была сцена с музыкантами. Музыка лилась обильным фонтаном в это приоткрытое окно. Когда музыка стихла Андрей позвал Александрова:
- Вова, мы пришли, но как попасть вовнутрь?
- Идите с обратной стороны, рядом с голубыми воротами, куда продукты подвозят. Там есть дверь, ждите меня, я сейчас буду. Через некоторое время заветная дверь распахнулась, и Вовка провёл нас чёрным ходом за кулисы. ;Вон там, видите с левой стороны рядом со сценой, стоят два накрытых стола, это столы для музыкантов. Идите и садитесь за них.
Мы с Андрюхой поспешили занять указанные места. На столе действительно стояла закуска, салаты, большая ваза с фруктами, и бутылка шампанского. Только мы расположились за столом лицом к сцене, как грянула медью музыка, включились прожектора с разноцветными огнями, и веселье стартовало с новой силой.
6
Ансамбль действительно играл очень профессионально, а Александров, со своей сверкающей медной трубой, был неподражаем! Играя, он всё время поглядывал на нас, как бы недоумевая, чего это мы сидим и ничего не едим. Андрей поднял бутылку шампанского и скривил своё лицо, показывая пальцем на неё. Мол, от такого только газы! Вова моргнул нам двумя глазами одновременно – мол, всё понял!
Музыка закончилась, и Вова позвал официантку. Она быстро убежала за буфетную стойку и вернулась к нам с бутылкой коньяка.
- Это - от Вовы,- сказала она, поставив бутылку на стол.
Оркестр заиграл вновь! Александров глянул на нас и очень мелодично, в такт мелодии, продудел в нашу сторону – «кулюлю-мулюю», мол, давайте братцы пейте, не стесняйтесь! Мы с Андреем не заставили его дудеть нам дважды и налегли на весла алкогольно-продуктовой лодки.
Минут через пятнадцать, появился Штирлиц. Как ни странно, но он прошёл через парадный вход, тут же сориентировался в зале и взял правильное направление к столику, где сидели я и Андрей.
- Что, думали я вас не найду? Не на того напали, - сразу начал свой монолог Мельник.
- Ты как прошёл через парадный вход? Там же двери закрыты? - спросил я.
- А на что у меня офицерская подготовка? Показал корочки оперативника и прошёл! Перед соответствующими органами все двери открыты, это только вы, с Андрюхой можете через открытые окна в сортире, просачиваться в порядочные рестораны. Солидные люди, входят через парадное! - ответил Василич.
Андрей налил всем коньячку, и мы выпили. Александров заметил, что к нам присоединился Владимир Василич и приветственно продудел ему: - «Кулюлю-мулюю»!!! Василич, соединил две свои руки, потряс ими перед собой, посылая тем самым Вове свой воздушный привет.
- Так ты что, ещё и оперативник что ли? – спросил Андрей.
- Много будешь знать - скоро состаришься. Давай, лучше наливай, а то я смотрю, вы тут время зря не теряли - в бутылке меньше половины, - сказал Мельник.
Мы выпили. К нам подошла красавица;официантка и принесла три порции антрекота.
- Вова сказал, чтобы вы не стеснялись, если вам надо что-то ещё, то скажите, и я принесу, – проговорила она.
- Конечно надо! Ещё коньяку – солидно, генеральским голосом, проговорил Мельник.
7
- Кушать Витя, надо хорошо и плотно, если собираешься долго сидеть за столом с алкоголем, а не валяться под столом с позором. Поэтому, быстренько взяли, и съели горячее. И пока свадьба в разгаре, наш трубадур нам ещё шашлычку организует. Ловите момент… - пробурчал Штирлиц.
- А не дорого это ему встанет? - поинтересовался я.
- Витя! За всё свадьба платит, а не Вовка! Ты не переживай. Мы тут всегда так гуляем, - сказал мне Андрей.
И действительно, нам принесли шашлык, а к завершению второй бутылки коньяка ещё и три порции "табака". Василич требовал усилить алкогольную композицию и заказал ещё коньяк и шоколад.
- Витя, шоколад - это сила! Всегда надо его кушать, если хочешь оставаться долго трезвым, а по жизни всегда здоровым! - начал свой монолог Мельник.
- Вот помню, когда я в Иране был инструктором по обучению иранских лётчиков высшему пилотажу. Они никак не могли справиться с перегрузками, возникающими при выходе из пике. Делаем «петлю Нестерова» и после первого же оборота, оглядываюсь, а мой курсант иранец уже на ремнях висит. Ну, что ты будешь с ними делать? Ведь по программе нужно выполнить три петли подряд. Я уже думал, что это, только этот курсант такой дохлый, беру второго, третьего, четвёртого и со всеми, одно и то же! Один у меня две петли подряд выдержал, ну я думаю, молодец! Сходу делаю третью, оборачиваюсь, а он в отключке! Так его, еле-еле на земле в чувство привели, целый баллон кислорода на него извели, пока он очухался. Я стал анализировать, в чём же дело.
Пошёл на обед в их столовку, посмотреть, чем их там кормят. Какой ужас! Какое-то зэковское меню. Мамалыга, лепёшка и дыня. И всё…. А нет, ещё чай с тремя кусочками сахара. Ну, это же дикость какая-то. Тогда на следующий день, я пошёл на приём к шаху. Пришёл и говорю ему: «Ты хочешь иметь настоящих лётчиков или жидкое говно в вёдрах?» А он мне: `` А, что такое? Мол, я тебя не пойму. Тебе, что мои пилоты не нравятся? ``. А я ему говорю: «Пилоты у тебя хорошие, да только вот, кормишь ты их хреново!» А он мне: «Их кормят три раза в день, и ещё я распорядился им дополнительно полдник устроить, чтобы там была сухая дыня или курага с миндалём.»
- Давайте выпьем и закусим, а то у меня от таких воспоминаний настроение начинает портиться, - сказал Василич.
Мы чокнулись и выпили за здоровье иранских пилотов.
- Ну, так вот, слушайте дальше…Я говорю: «Шах, так дело не пойдёт, твои пилоты не выдерживают экстремальных нагрузок на организм. Они физически не подготовлены выдерживать перегрузки. В бою они все будут
8
уничтожены противником впервые же минуты. Им надо срочно менять режим отдыха, а главное полностью пересмотреть меню!»
А он мне говорит: «Представь мне завтра, в письменном виде, все свои соображения и составь меню, которое отвечало бы всем необходимым требованиям».
Ну, я ночь просидел, всё думал какой составить им режим дня. Всё написал, сколько времени на отдых, сколько на физическую подготовку, личное время и главное составил усиленное меню. В меню я включил на первое - шурпу или суп с мясом, на второе - телячьи котлеты или шашлык, обязательно салаты из овощей, фрукты и десерт - свежевыжатый сок цитрусовых. Так же, чтобы в течение недели дважды была на столе рыба и блюда из птицы. А по субботам и воскресеньям на ужин - по сто грамм коньяка и по сто грамм шоколада!
- Давайте выпьем за шаха! Он хороший мужик оказался - предложил тост Василич.… - На счёт коньяка немного поартачился, мол, законы шариата и всё такое прочее, но я ему сказал: «Ты мне скажи, только между нами, сам-то ты, его, наверное, пьёшь?» Ну, он заулыбался и сказал: «Ну, если только в качестве исключения! То можно!».
И мы выпили за Шаха. Нам уже было всё равно за кого пить!
- Через десять дней, мои курсанты, такие «пируэты с менуэтами» в небе выписывали, что будь здоров! Сразу же успеваемость пошла в гору. Через месяц они у меня все фигуры высшего пилотажа на зубок выполняли, ничуть не хуже наших асов. Хорошие были у меня ребята, с иранцами работать можно. А как они меня благодарили, за то, что я им усиленный «хавчик» у шаха пробил! Они такой жратвы за всю свою жизнь никогда не видели. Ну, а уж за коньяк с шоколадом! ... Так чуть ли не в землю кланялись. Они всё пытались, шоколад домой таскать, мол, детям, - но я запретил. Сказал, что будет у вас хорошее здоровье и ваши дети тоже сильными будут. Потом, правда, разрешил по половинке относить домой, но при условии, что остальное они будут съедать при мне.
Вот так, мы с Андреем, узнали из уст самого главного разведчика страны, ещё одну его «правдивую» историю. Конечно же, пока Василич вёл своё повествование, Андрей пинал меня под столом своей ногой, чтобы я не перебивал его своими разоблачительными вопросами. А когда Василич отлучился в туалет, то Андрюха сказал: «Ты главное его не перебивай и делай вид, что всему веришь, тогда он нам ещё не такое поведает!».
Вообще-то, за пьяными дискуссиями, очень даже забавно выслушивать подобные байки. Вреда то от них никакого, и время летит незаметно.
Когда Василич вернулся, то в качестве свёртывания нашей культурно-познавательной дискуссии, сказал:
9
- Шах хотел мне в конце миссии, вручить орден героя Ирана, но я сказал: «Ну, какой орден? Моё задание слишком секретное, чтобы ордена получать». Тогда он сказал: «Ну, спасибо тебе Володя за всё, если бы не ты, то никакой военной авиации в Иране и в помине бы не было!».
Часам к одиннадцати, музыканты заиграли прощальный вальс для молодых, все гости тоже закружились в танце с молодыми. После вальса к музыкантам подошёл конкретно выпивший гость и заказал на «парнас» композицию «семь-сорок»!
После этого ансамбль стал сворачивать свою музыку. Вова подошёл к нам.
– Ну, как отдыхается? - спросил он.
Мы дружно закивали головами, мол, хорошо отдыхается.
- Тогда, ждите! Сейчас мы переоденемся и придем к вам за стол, - заспешил Вова.
Музыканты были одеты в концертные костюмы, белоснежные пиджаки и брюки, белые рубашки с жабо, белые туфли. Пока они переодевались официантка убрала всё со стола, постелила свежую скатерть и заново его сервировала с ещё большей помпезностью и роскошью. Музыкантов, вместе с Александровым, было шестеро ; саксофон, две трубы, две гитары и ударник.
Разместившись дружно за столом, Вова представил нас как своих коллег по авиации. Мы познакомились и пиршество продолжилось с ещё большим темпераментом и азартом. Когда был поднят третий тост за Александрова, то Василич взял слово и произнёс замысловатый, но элегантный спич, суть которого сводилась к тому, что все люди братья. После этого, он поблагодарил гостеприимный музыкальный коллектив за оказанную честь и щедрый стол.
- Нам уже пора, – заявил он голосом, не терпящим возражений, выражая как бы единое мнение всех троих.
Андрей попытался было возразить, но Штирлиц пресёк его попытку, сказав: «Завтра у нас ответственный полёт, забыли, что ли? Или мне опять без штурмана и радиста лететь? Мне уже надоело в полёте за вас выполнять всю работу!»
Мы с Андрюхой недоумённо переглянулись, но Андрей решил ему подыграть:
- Извините, товарищ командир, немного увлеклись. Сейчас уходим и завтра будем как огурчики с горькими жопками!
- Ну, то-то же! А то раскиселились тут! Извините ребята, нам пора. Приятного вам времяпровождения. До свидания! - сказал «командир корабля».
10
- Командир! Я завтра на полёт не приду, вы уж меня извините, сами понимаете, такое дело, – сказал Александров, подыгрывая ему с лёгкой иронией в голосе.
- Тебе можно! У тебя причина веская. За бортмеханика завтра отработает бортрадист, - и он похлопал меня по плечу.
Мы вышли из ресторана и направились в сторону дороги. Пока шли, Андрей стал наезжать на нашего «командира».
- Ну, чего ты нас вытащил оттуда? - ворчал Андрей.
- Если тебе приспичило, так сам бы и шёл, чего было нас вытаскивать?
- А того! Ты забыл, что было в прошлом году? Лично мне и одного раза хватило… - сказал Мельник.
- А что было в прошлом году? - спросил я.
- Ты его лучший друг и не знаешь? - продолжал Мельник.
- В прошлый раз, когда мы вышли из этого ресторана, Андрюшенька подцепил где-то двух каких-то «шмар». Начал их кадрить, пьяная рожа! Зачем-то попёрся их провожать! Хорошо ещё, что шли в сторону дома. А когда, дошли до театра Навои, то он в пьяном угаре, решил сразить их наповал своей хулиганской выходкой. Взял и сиганул в фонтан! Чего, зачем? Он и сам до сих пор не знает! «Шмары», естественно, по-быстрому свалили. Кому на хрен нужен мокрый кавалер? А мне пришлось эту пьяную скотину из фонтана граблями выуживать…
- Какими граблями? - спросил я.
- Да, дворничиха, по-видимому, оставила до утра возле скамеечки метлу, грабли и ведро. Вот я и воспользовался граблями, чтобы выловить этого пьяного мерзавца. Он ведь добровольно вылезти из фонтана не хотел! А мне, что тоже, за ним в воду лезть? Я взял грабли и когда он стал проплывать поблизости от меня, то за шиворот его и вытащил! Жаль не сообразил тогда, надо было взять метлу, да этой сраной метлой ему по роже настучать! - сказал Василич.
- Ну, чего ты ругаешься! Всё же в итоге благополучно закончилось, - отпарировал Андрей.
- Я потом в кустах отжался и был почти сухой. Пока до дома дошёл, был как новенький.
- До какого дома? Ты ещё спасибо скажи судьбе, что ни одного мента, рядом не оказалось. И до дома, ты дошёл! До моего дома! На улице Богдана Хмельницкого. Катька, моя жена, его потом чаем с малиной отпаивала. Да шмотки его утюгом досушивала. Пока провозились с этим уродом, уже три часа ночи было. Ну, куда его девать? Оставили на ночь. Так он в пять утра встал и домой собираться начал, нас всех на ноги поднял. Пойду домой, говорит, а то бабка, видишь ли, у него – хуже Пиночета. А на хрена нужно
11
было так пить? Ты бы и сегодня, что-нибудь, в этом роде отчебучил, если бы я вас с Витькой из ресторана не вытащил, - отчитал Андрея Мельник.
- Ну, ладно тебе, не ворчи. Всё хорошо… - сказал Андрей.
Они посадили меня на такси, а сами уехали на другой машине, так как мы жили в разных районах города.
Вечер, как и обещал Александров, прошёл удачно, и нам действительно жалеть было, не о чем.
В следующую рабочую смену, произошёл забавный казус. В оперативном цехе на перроне скопилось непомерно большое количество транзитных самолётов. И в оперативке сложилась авральная ситуация. Что бы разрулить этот напряг в работе, руководство АТБ приняло решение, перебросить часть людей из периодического цеха в оперативный.
Меня с Андреем, направили к ведущему инженеру оперативки, чтобы мы получили от него задание на предстоящую работу. Он сразу же направил нас на перрон.
- Поторопитесь, на пятнадцатой стоянке стоит армянский борт и на нём не работает локатор. Бортмеханик ждёт вас под самолётом, - сказал инженер-оперативщик.
Под самолётом действительно крутился «бортач».
- Привет, ара! - сказал Андрей.
- Как дела? - Слушай, ара, совсем локатор работать не хочет! Давайте, посмотрите, в чём там дело. А то нам через два с половиной часа улетать надо будет! - торопил нас член экипажа.
- А что не работает? Развёртки нет или вообще картинку не рисует? - спросил Андрей.
- Да чёрт его знает, чего там нет, это только штурман знает да командир! - ответил он.
- А где штурман? – поинтересовались мы.
- Как где? Весь экипаж на базар помчался! Это я тут как проклятый на жаре стою! - пожаловался инженер.
- Ну, тогда давай мы войдём и сами проверим, чего там не работает, - проявил инициативу Андрей.
- Да конечно, заходите! Время же идёт! А дело стоит, - заключил монолог «бортач».
- На какой фазе полёта проявился дефект? - спросили мы.
- Да, в самом конце полёта. Весь полёт работал как часы, а вот в конце, вдруг перестал, - отчитался бортинженер.
Когда мы проверили РЛС, то у нас сложилось впечатление, что все беды из-за антенны радиолокатора. Когда, установив стремянки, мы вскрыли носовой обтекатель самолёта, то все трое вскрикнули от удивления: «Ёп…ть!!!»
12
Никакой антенны, внутри под обтекателем не было! Штепсельные разъемы и волновод, всё было аккуратно заглушено целлофановой плёнкой.
- Так говоришь, весь полёт работал, а в конце полёта перестал? - спросил Андрей.
- Мамой клянусь! - пробормотал по инерции бортмеханик.
- Братаны! Всё, что хотите от меня – сделаю! Только почините! Меня и штурмана, командир убьет, если узнает, что мы без антенны локатора вылетели. Мы ведь ему, весь полёт врали, что на предполётной подготовке всё работало безукоризненно!
- Ладно, что же делать, для того нас сюда и направили, чтобы чинить!
В советское время все самолёты летали под одним флагом и принадлежали Аэрофлоту, одной единственной советской авиакомпании. «АЭРОФЛОТ» - была самая крупная авиакомпания мира! Поэтому в каждом аэропорту существовал ВОФ (всесоюзный обменный фонд), согласно этого, на любой транзитный борт можно было устанавливать любое необходимое для выполнения полёта оборудование. Потом, это оборудование, согласно ВОФ, возвращалось назад владельцу.
Когда мы установили антенну и проверили работоспособность РЛС, вернулся с базара и экипаж.
Первым заголосил штурман:
- Что, починили? Молодцы! А то, мы как взлетели всё было нормально, а как грозы пошли, командир захотел поглядеть обстановку, а локатор сдох!
Бортач посмотрел на него так, что лучше бы штурману вообще на белый свет не рождаться. Оформив бортовой журнал и, сделав все необходимые записи в паспорте на антенну, мы сделали пометку: «Установлен по ВОФ в а/п Ташкент. Вернуть ближайшим рейсом».
- Товарищ командир, подпишите, пожалуйста, журнал, – сказал Андрей.
Командир поставил свою подпись, а потом спросил бортмеханика:
- Где снятый блок?
Наступила секундная пауза.
- В заднем багажнике, - опять соврал бортач.
- Я его там хорошо закрепил, можете не проверять! В Ереване всё сдам под расписку нашим технарям.
- Спасибо за помощь ребята. – сказал командир и мы, попрощавшись, вышли из самолёта. Под самолётом нас догнал бортмеханик.
- Подождите минутку! – крикнул он.
- Сейчас я приду!
Через некоторое время, он выбежал к нам и, протянув бутылку армянского коньяка, сказал: «Сурен никогда, никого не обманывает,- но сегодня! Этот паразит штурман, трижды заставил меня соврать! Это дорого ему «выльется» дома!»
И он, простившись с нами, побежал заправлять самолёт.
13
Доложив инженеру-оперативщику, о выполнении данного нам задания, мы вернулись на свое рабочее место в цех. Мельник, попытался наехать на нас с упреком, почему мы, мол, так долго возились. Но когда мы объяснили ему всю ситуацию и показали честно заработанный трофей, он сменил свой гнев на милость.
- После работы зайдём в аэропортовский бар, и там вы все подробности мне расскажите. - сказал он.
Вечером, после работы, уже сидя в баре на втором этаже здания центрального аэровокзала, мы с Андреем принялись рассказывать Василичу всю комедийность ситуации.
- Представляешь? Мы открываем носовой обтекатель, а антенны нет! Как они только вылетели? Кто их выпускал в рейс? Никаких записей в журнале, ни предупреждающих вымпелов, что с самолёта снято оборудование, ничего! - рассказывал Андрей.
- Ну, мы, установили им антенну по ВОФ, а в бортжурнале, отписали, что дефект устранён, заменой первого блока РЛС. Вот нам, за хороший и ударный труд бортач и выкатил пузырь коньячка. Конечно же, не из своего кармана, наверняка у проводников выклянчил из самолетного буфета, но всё равно приятно!
- Вы, два зелёных, как «гусиное говно» пацана! (помните с чего я начинал свой рассказ?) - сказал Мельник. – В нашей стране, труд бесценен! То есть ничего не стоит! Поэтому-то за наш труд, нам ничего практически и не платят. Бортмеханик, выкатил вам пузырь за информацию, невольными обладателями которой вы и стали по воле случая! Вот представьте себе ситуацию…
Вы приходите на самолёт. На самолёте не работает радиолокационная станция. Бортач, делает вам предъяву, мол, дефект, лететь не можем, и показывает запись в бортжурнале. Согласно этого, вы меняете их неисправный блок на блок наш, исправный. Делаете все необходимые проверки и отписываете замечание в журнале. Как вы думаете, кто-нибудь вам за это, поставит бутылку коньяка, хотя бы такого - трёх звёздочного? Кроме большой благодарности, вы больше бы ничего не получили! А вот за то, что, обладая столь уникальным компроматом, на бортача и его собутыльника штурмана, вы стояли перед командиром, как два каменных истукана и держали языки за зубами – вам полагается бонус! Еще, какие-нибудь сомнения на этот счёт есть? Если нет, то наливайте, а то вы меня уже утомили, своим рассказом о вашем трудовом подвиге, - закончил своё толкование сложившейся казусной ситуации Владимир Василич.
Просидев за бутылкой коньяка с маленькой шоколадкой ещё около получаса, и поболтав на отвлечённые темы, Василич сказал, что коньяк,
14
конечно же, хороший, но далеко не самый лучший. К тому же, доза спиртного оказалась несколько недостаточной, для достижения нирваны.
- Вот у меня дома, в моей винотеке стоит Камюс и Мартель. Вот это - коньяки экстра-класса, лучше, чем тот, что мы только что выпили, -- заключил он.
- Ну, так угости! - приколол его Андрюха.
- Так и угощу! - парировал нисколько не смутившийся Мельник.
- Поехали! - и он встал из-за стола.
Мы вышли на улицу к стоянкам городского транспорта. Возле аэровокзала было многолюдно. Огромное количество пассажиров, как прилетевших, так и пытающихся улететь, суетливо перемещались по привокзальной площади с чемоданами, сумками и мешками.
В семидесятых годах прошлого века, Аэропорт и прилегающее пространство перед зданием центральных авиалиний, выделенное под городской автотранспорт, было больше похоже на огромную толкучку или Алайский базар тех лет. Кого тут только не было, кроме пассажиров. Тут и цыгане местного разлива ; «люли», и карманники, и бомжи, и пьянчужки вроде нас, и студенты транспортного института, пришедшие потусоваться в аэропортовский бар или ресторан. Словом, очень разношерстная толпа.
Нужно было как-то добраться до явочной квартиры Штирлица, но ехать на автобусе Мельник отказался сразу же.
- Володя, да пошли пешком! Ну, чего тут идти-то! Мост через железную дорогу перейти и всё! - уговаривал его Андрей.
- Нет! Гусары – пешком не ходят! - противился такому предложению Василич.
- Мы поедем на такси. Идёмте за мной.
На стоянке такси очередь была метров тридцать. Мельник подошёл в голову очереди и обратился к посадчику, который следил за порядком и распределял подъезжающие машины согласно очереди.
- Товарищ, я со своими оперативниками, возвращаюсь с задания. Вы должны посадить нас в порядке исключения, - сказал он голосом нетерпящем возражения и показал ему какой-то красный документ, очень похожий на наш внутренний пропуск на территорию аэропорта.
- Вы что, товарищ, хотите, чтобы нас толпа тут же линчевала? - огрызнулся посадчик.
- Вы, наверное, неверно оцениваете ситуацию. Мы возвращаемся с оперативного задания и нам здесь светиться, по конспиративным соображениям нельзя, - заявил ему наш «тайный агент».
- Да, они все трое бухие! - заголосила стоявшая рядом какая-то баба с чемоданами.
15
- Чекисты с пьяными рожами!.. Пройдохи, наглые! Мы с детьми тут стоим уже двадцать минут, а эти лезут! - завозмущалась толпа гневных очередников.
Мне стало как-то не по себе от таких речей и наглости оперативного работника. Но Штирлиц сдаваться, был не настроен. И он пригрозил посадчику большими неприятностями.
Подъехал очередной таксомотор и Мельник, перехватив ситуацию у растерявшейся от такой наглости очереди, быстро затолкал нас в машину.
- Трогай! - сказал он таксисту. И таксист, унюхав запашок алкоголя, со стороны главного оперативника страны, рванул с места, предвкушая легкую добычу.
Как только мы перемахнули через мост, проехав всего-то одну автобусную остановку, Василич отдал приказание водиле остановиться на углу первой девятиэтажки. Он щедро вытащил из своего огромного кожаного кошелька монету достоинством пятьдесят копеек, протянул её таксисту и сказал, что сдачи тот может оставить себе.
- Разворачивайтесь и возвращайтесь в аэропорт, там очень много пассажиров, – отдал приказ таксисту «чекист» ответственный за выполнение особого задания. ; А мы сейчас, пройдем писать отчёт о выполнении нашей миссии.
И мы направились к входной арке - углом стоящих девятиэтажек. Напротив арки, висело световое табло «Линейное отделение милиции». Пройдя во двор, мимо столь красноречивой вывески, мы вошли в подъезд и поднялись на лифте на седьмой этаж.
Супруга Василича, как ни странно, встретила нас очень радушно и хлебосольно. Создавалось ощущение, что Катерина - так звали Володину жену, только нас и ждала. Она, как-то сразу, начала накрывать на стол, поставила вариться на газовую плиту пельмени и сделала своему супругу втык за то, что вместо того, чтобы сразу идти к ним, «старый дурак» потащил нас в какую-то забегаловку. Такое гостеприимство обезоруживало.
Андрея она уже знала, поэтому знакомиться пришлось только мне. Василич представил меня:
- Это – Витя, наш младший член бригады.
Андрей тут же конечно скаламбурил.
- Наш младший научный сотрудник, - сказал он голосом Георгия Вицина.
Василич провёл нас в зал и, подведя к бару, который он оборудовал в мебельной стенке, показал нам свою винотеку.
Было там много чего, но создавалось впечатление, что не всё в этой винотеке подлинное. Но, тем не менее, помня совет Андрея, касательно
16
всяких разоблачительных вопросов, я выразил своё восхищение собранной его коллекцией.
Мы сели за стол, который накрыла Катерина, и Василич сказал, что сегодня мы попробуем «Камюс», а «Мартель» беспокоить не будем, чтобы не перебивать вкус.
Катя хитро улыбнулась, сказав: «Ты лучше наливай, «дегустатор», а то всё остынет!».
Мы все выпили по первой рюмке. «Камюс» оказался очень качественно разведённый спирт ректификат. Перед тем как закусить пельмешком, я немного почмокал напиток во рту, как бы оценивая его качество. На вкус я определил в продукте присутствие сахара, дубовой коры и небольшое количество ванили.
- Да! - сказал я.
- Вкус этого напитка лучше, чем вкус халявного коньяка, который мы заработали с Андреем сегодня.
– Ну, то-то же! - обрадовался гостеприимный хозяин.
Словом, пробыв в гостях около часа и получив очередной заряд хорошего настроения, мы стали прощаться. Тут-то я и увидел большой книжный шкаф, набитый разными книгами.
- Володя, ты ещё и книголюб? - спросил я.
- Витя, здесь собраны уникальные книги! Мемуары самых удивительных людей, детективы, военная хроника, хроника российских и советских дипломатов. Такие книги ещё надо поискать…. Завтра я принесу на работу тебе одну очень интересную книгу, что бы ты прочёл и расширил свой кругозор - сказал он.
Мы попрощались и разошлись по домам.
На следующий рабочий день Василич действительно принёс мне книгу, рассказывающую про жизнь тайных агентов ЦРУ, потом ещё и ещё. Все книги были действительно очень увлекательные и захватывающие. Я всё читал очень быстро и с интересом.
Прочитав примерно с десяток книг, которые давал мне Мельник, я заметил прямую связь между тем, что рассказывал нам Штирлиц, пилот инструктор и главный оперативник, с теми книжными сюжетами, которые он давал мне читать. Все события, рассказанные в этих книгах, были пересказаны им от первого лица! Ну, теперь, по крайней мере, стало понятно, откуда ноги растут. Медики, занимающиеся психологией человека, наверняка нашли бы этому объяснение с медицинской точки зрения. Я же понял, что Василич любит приврать, опираясь на действительные факты. Причём, поначалу он убеждает самого себя в том, что это происходило именно с ним самим, а потом уже, повествует слушателям. Если не сопоставлять даты всех событий, а также прочие мелочи и нестыковки, то получается очень убедительно. А
17
главное в пьяненькой компашке, всё выглядит очень забавно, интересно и познавательно.
День за днём, работая по своей специальности авиатехником по радио оборудованию самолётов, я постепенно постигал профессиональные навыки и набирался необходимого в работе опыта. Меня всё время тянуло выполнить такую работу, которую мне ещё ранее ни разу делать не приходилось. Хотелось, чтобы эта работа была более сложной, чем та, которую я выполнял раньше.
Одной из таких работ на самолёте ИЛ-18 для меня считалась замена радиокомпаса АРК-11, а точнее его приёмников, антенно-согласующих блоков и рамочных антенн. Все эти блоки радиокомпаса располагались в центральной нижней части фюзеляжа самолёта. Проще говоря, в его брюхе. И вот в один из рабочих дней, наконец-то, мне доверили самостоятельно заменить оба комплекта приёмников АРК.
Сложность работы состояла в том, что все эти блоки, антенны и их согласующие коробки, были соединены между собой целой сетью хитро переплетённых фидеров, надписи на которых уже давно стёрлись, как из памяти трудящихся, так и на самих шильдиках этих фидерных разъёмов и их ответных частях. Поэтому работать нужно было крайне внимательно, предварительно подписав каждую ответную часть фидера или провода, перед тем как его отстыковать.
Чтобы я не напортачил в работе, Мельник провел со мной маленький инструктаж, сказав напутственно: «Запутаешься, так сразу зови на помощь, а если закончишь благополучно, то сразу инженеру ОТК работу не сдавай, а предъяви её сначала мне. Всё понял? Тогда вперёд!»
Я полез в отсек нижней части фюзеляжа, где размещалось всё это оборудование. Работать приходилось так, что, стоя на маленькой полутораметровой стремянке, верхняя часть меня находилась внутри самолёта, а нижняя ; снаружи. В тот рабочий день нашу бригаду отдали на откуп двум милым девушкам ; техникам-нормировщицам. Они пришли с заданием снять хронометраж рабочего времени бригады радистов, поэтому постоянно крутились вокруг нас, приставая с вопросами типа, а вот сейчас какую процедуру вы выполняете, а какой блок вы меняете в данный момент?
Владимир Васильевич заметно нервничал по этому поводу и подобрав удобный момент, дёрнув меня за штаны быстро прошептал мне в отверстие отсека:
- Витька, работай медленно, а то они нам такие нормативы сделают, что пахать придется весь день без перекуров!
- Да, я и так медленно работаю, дело то для меня новое. Раньше, чем через час не вылезу, - заговорчески ответил я.
18
- Я тебе разрешаю вылезти через два, даже два с половиной часа, только не торопись, пусть все видят твою задницу, торчащую из отсека! А я им буду зубы заговаривать, - быстро проговорил Штирлиц.
Я работал в центроплане, выставив на показ всем нормировщицам свою задницу. Андрюха работал в отсеке ВСУ, Александров в кабине пилотов, ну, а Мельник, вскрыв носовой обтекатель самолета, занялся демонтажем РЛС.
Через некоторое время я услышал, как Василич начал задушевный разговор с милыми девушками. По-видимому, он уже демонтировал антенну РЛС, приёмо-передающий блок и взял тайм аут для разговора с милашками. Так-как они стояли метрах в двух от меня, то я, волей-неволей, слышал весь их разговор.
- Ой, Владимир Васильевич, Вы уже закончили демонтаж первого и второго блока РЛС! Вы так быстро работаете! У вас ушло чуть более тридцати минут. Но мы запишем ровно тридцать, Вы согласны? - пропела Оленька, самая молоденькая из двух девушек.
- Да, конечно, вы, безусловно, правы, - отвечал Мельник.
- Вот только я бы хотел обратить ваше внимание на тот факт, что вы совершенно не учли время на подготовку производства.
И он начал перечислять все сопутствующие факторы подготовки к работе. Он упомянул то, что перед началом работы он должен в обязательном порядке посчитать инструмент. Прикатить стремянку с соседней стоянки, которую какой-то подлец утащил и бросил там, установить её под носовым обтекателем строго придерживаясь технологии замены РЛС, затем вскрыть носовой обтекатель самолёта, а уже за тем …
- Начать процедуру демонтажа блоков РЛС…, - продолжила Людочка, вторая девушка, которая была постарше.
- Нет, потом я должен подготовить оборудование, специально предназначенное для снятых агрегатов! Я же не брошу на бетон снятую антенну РЛС! Я должен её установить на специальную платформу, а приёмопередатчик очень тяжёлый, поэтому его положено по технике безопасности снимать только вдвоем, - продолжал Мельник. - Вот Витя сейчас мне в этом и поможет.
И он подергал меня за штаны. Я вылез из отсека на свежий воздух, тряпочка «бандана», которую я повязал вокруг своей головы, вся была мокрая от пота. Обоих девушек я знал, поэтому сразу же поздоровался с ними.
- Ой, это же Витя! - в шутку удивились они.
- А мы-то думаем, чьи это ножки торчат, а хозяина нет. Целых полчаса показывает нам свои ноги и даже не поздоровается, вот деловой! - стали каламбурить они хором.
19
Василич, стоя позади девчонок, стал делать мне знаки, что бы я потянул время. Я, немного отдышавшись и поскалившись в сторону веселушек-хохотушек, сказал, что в данный момент я должен закончить операцию по демонтажу приемников АРК, и что бы не запутаться в работе, попросил Мельника дать мне двадцать минут, а уже потом я ему помогу спустить на землю тяжеленный блок РЛС. Штирлиц показал мне в ответ большой палец, поднятый вверх, мол, молодец, так держать! И разговор между моим бригадиром и девушками продолжился.
- Да, кстати, а вы зафиксировали работу Виктора, Андрея и Александрова? - поинтересовался главный разведчик страны.
- Да успокойтесь Вы, Владимир Васильевич, мы всё засекли. Витя меняет АРК-11, Андрей работает с оборудованием в отсеке ВСУ, а ваш Александров работает по замене оборудования в кабине пилотов. Так? - доложили девочки.
- Да, всё правильно, а откуда у вас такая секретная информация, вы случайно не из ЦРУ? - в шутку поинтересовался Штирлиц.
- Да, нам всё ваш инженер рассказал, кто и где будет работать. Так, что мы всё знаем, - отвечали молоденькие нормировщицы.
Разговор у них продолжился про все неучтённые моменты рабочего времени. В результате сложения дополнительного времени на подготовку и производство работ, связанных с демонтажём оборудования РЛС, у Мельника уже выходило не тридцать минут, как хотели записать девушки, а как минимум один час десять минут!
- Ой, какой интересный ремень у вас, Владимир Васильевич! На пряжке и самолеты, и корабли, и ракеты с танками. Ой! И даже два якоря! Это, что за рода войск такие? Вы что, там служили? - стали засыпать вопросами Василича девушки.
Я работал, а сам слушал сквозь улыбку, и мне было интересно, что же на этот раз ответит наш разведчик.
- Да, это действительно необычные рода войск. И я, действительно там служил, - отвечал Мельник.
- Я ведь сам в морской авиации служил больше десяти лет, а этот ремень остался у меня на память об экспериментальных войсках, ведь последние два года я служил в частях подводной авиации! Да, да, не смейтесь! Был такой род войск - «экспериментальный»! Правда, просуществовал всего два года. Самолеты сильно текут под водой. Очень много поломок. От того, главкому и пришлось закрыть проект. А так эксперимент был очень интересный!
- Да, что Вы говорите! Вы так много всего повидали Владимир Васильевич! У Вас такая богатая биография. А, что же Вы ушли из армии? Здоровье подорвали? - защебетали хором девчонки.
20
- Да, здоровье у меня в порядке, просто захотелось немного по земле походить. У меня ведь три аварийные посадки и две катастрофы в жизни было! Последний раз, когда я горел в «МИГаре», я вдруг понял, что хватит дёргать судьбу за хвост! Надо немного пожить для себя, спокойной жизнью. Вот и ушёл из армии, но не из авиации, - серьёзным тоном произнёс Мельник.
- Ой, я сегодня гладила и обожгла пальчик, - сказала Оленька.
- Так болит, зараза! Наверное, кожа слезет. Вот бактерицидным пластырем заклеила, но он чего-то не помогает.
- Надо было сразу макнуть в спирт, - сказал Мельник.
- Ой, да Вы, что? Это же больно! - возмутилась Оленька.
- Нет, я серьёзно! Вот помню после последней катастрофы, когда я выскочил из самолёта, весь комбинезон горит! Думал, мне хана! Но вовремя подоспели пожарные, они сбили с меня пламя, а вот рука была сильно обожжена. Я даже стал подумывать об ампутации. И тут, подоспели медики, они сразу вытащили бутыль со спиртом, я тут же затолкал свою руку в бутыль и подержал там несколько минут. Да, было больно какое-то время, но потом всё прошло! Зато вот теперь, рука нормальная. Вот, поглядите сами, - и он засучил рукав рубашки выше локтя, стал показывать им свою руку.
- Вот, видите, ничего нет. Кожа гладкая, никаких шрамов, всё сошло и зажило, как на собаке!
Меня раздирал смех, и я старался не заржать во весь голос, как буйный жеребец. Я представил себе, как Мельник запихивает свою руку, которая толще моей ноги, в узкое горлышко пятнадцатилитровой бутыли и от этого я даже пару раз всхрюкнул по-лапински, и едва сдерживал свой смех.
Успокоившись немного и отдышавшись, я вылез из отсека и предложил Мельнику свою помощь в снятии приёмопередатчика РЛС с самолёта на платформу для снятых агрегатов АиРЭО.
Пока мы с Василичем корячились, снимая тяжеленного электронного монстра, к Оленьке и Людочке подошёл Юрий Власов, наш псевдо-штангист-электрик. Он стал им, что-то напевать в уши, пытаясь пошутить и как-то расположить внимание девушек к своей персоне. Но они фыркали носиками, и всё время отворачивались от неказистого и назойливого парня. Все Юркины старания были напрасны, девушки просто пренебрегали им! Это Власовское дефиле, не осталось не замеченным «Поросёнком».
Когда я опять вернулся на своё рабочее место, чтобы продолжить разборки с автоматическим радио компасом, то почувствовал, как кто-то дёргает меня за штаны. В это время раздался поросячий визг, я вылез наружу и увидел, что за мои штаны держится Виктор Семёнович Лапин - «Поросёнок». Его лицо
21
было красным от смеха, а на глазах слёзы. Сквозь гомерический смех он сказал мне, показывая пальцем на Власова и девушек:
- Погляди-ка, они брезгуют! А ведь не знают, чем пренебрегают! Сразу видно, что папа с мамой им наверняка не говорили, что "корявое дерево всегда в корень растёт!".
- Семёныч, отвали, ты мне мешаешь работать! И хватит дёргать меня за штаны, я так скоро с голой задницей стоять буду! - огрызнулся я.
- Нет, ну ты только посмотри, как красавицы высокомерничают, не хотят даже рядом стоять с «корявым деревом». Они же даже не догадываются, какой большой «корень» у этого дерева! Бедный «Штангист»! Ему бы на пляже, рядом с Микуличем полежать. Нет, ну я просто не могу! Микуличу бы точно тогда вся рыбалка обломилась! Рядом с Юрой он бы точно не котировался! - держась за живот и давясь от смеха, говорил сквозь поросячий визг Лапин.
Я опять полез в отсек, а поросячий визг стал удаляться от меня в сторону курилки, по-видимому, Поросёнок, пошёл делиться увиденным с теми, кто находился на перекуре. Я уже с полчаса как закончил свою работу, но помня заветы Штирлица, продолжал торчать в центроплане, имитируя бурную трудовую деятельность.
От нечего делать, уже в третий раз я стал перепроверять самого себя на ошибки, всё ли правильно я подключил, не забыл ли какой-нибудь проводок или заземление подсоединить к блокам, вроде всё правильно! Но, следуя строгим указаниям бригадира мне надо было находиться на боевом посту ещё пятнадцать минут.
В это время моя переноска (переносная лампа) неожиданно погасла, и я уже стал вылезать на свежий воздух, чтобы определить, в чём собственно дело, как услышал голос Мельника:
- «Ишак мирабадский»! Ты, когда под ноги смотреть научишься! - отчитывал он Жертву.
- Люди тут работают, а ты без дела мотаешься туда-сюда! Под ноги не смотришь, всем работать мешаешь, давай, дуй наверх в самолёт, тебя там Кимок уже обыскался. Шлёпаешь здесь своими раскоряками, и переноски людям выдёргиваешь!
Бригадиром по приборному оборудованию, был Ким Олег Андреевич, а так как в нашей смене был только один Ким, то его все и звали Кимком. Но как только в смену переводили на усиление ещё одного Кима, то во избежание путаницы, Олега все дружно называли «Чиполино», так как он был очень похож на этого мультяшного персонажа. Он был такой же толстенький, такой же кругленький и такой же подвижный, и живой человек. Несмотря на свой небольшой рост, он очень любил в обеденный перерыв поиграть в волейбол, футбол и даже баскетбол. По жизни он был весельчак и шутник, но по работе
22
был очень требовательным. Поэтому волынщики и бракоделы типа Жертвы его побаивались.
- Витя, ты уже закончил работу? - спросил Василич.
- Да, собственно, уже всё, - ответил я. - Принимайте работу, Владимир Васильевич!
И он полез вместо меня в отсек, чтобы принять мою работу, предварительно сказав девушкам, что эта процедура тоже входит в рабочее время по замене АРК-11.
Тот рабочий день длился для нас необычайно долго. Оказалось, что тянуть время - это самое трудное дело. От такой волынки я устал так, как никогда раньше не уставал.
- Владимир Васильевич, а почему все ребята работают, а Вы всё время с нами беседуете? - приставали к Штирлицу нормировщицы.
- Ещё не пришло время моей работы. Данные операции, которые выполняют сейчас мои подчинённые, соответствуют более низкому разряду допуска технического обслуживания чем у меня. Вот когда все работы по замене агрегатов и блоков будут завершены, тогда и начнётся моя, более ответственная работа по проверке радиооборудования! - заливал наш разведчик.
- Скоро, примерно через час, самолёт «возьмут под ток», и тогда начнётся моя трудовая вахта. Вы сами всё увидите, что такие операции выполняются только специалистами высочайшего класса, какой в нашей бригаде есть только у меня, - закончил свой монолог Штирлиц.
Когда самолёт «взяли под ток», Мельник объявил девушкам, что началась его фаза работы, и он приступил к юстировке антенны РЛС. Кабину пилотов, Мельник определил, как рабочее место для Александрова. Сам же, забравшись по стремянке к антенне радиолокатора, начал подавать в пилотскую, свои команды.
- Пять градусов вверх! - орал в кабину Василич.
- Пять градусов вниз!
Александров послушно выполнял все его команды. Василич, маленькой отвёрточкой подкручивал юстировочные винты, калибруя тем самым точность установки наклона антенны локатора.
Когда с юстировкой было покончено Мельник объявил девушкам, что сейчас начнётся проверка работы РЛС и им следует подняться в кабину, чтобы не подвергать себя вредному воздействию СВЧ излучения.
Я установил перед носом самолёта предупреждающую сирену и включил её в электророзетку. Мерзкий звук сирены и мигание красного огня, которые издавала эта сигнальная установка, тут же распугала всех «слонов», и они дружно, как по команде потянулись в курилку.
После проверки работоспособности РЛС Василич объявил девушкам, что он начинает выполнять проверку систем ближней навигации и захода на
23
посадку. Он подогнал под нос самолёта автобус СПЛ (самолётная передвижная лаборатория) и усадив нас с Андрюхой во чрево этой машины за пульты управления имитаторами систем ILS и ближней навигации РСБН, начал процедуру проверок.
До конца рабочего дня мы занимались тестированием самолётного оборудования, а девушки нормировщицы не отходили от нас ни на шаг. Когда все проверки самолётных систем радио, приборного и электрооборудования были завершены, а «слоны» стали тягачом вытаскивать самолёт со стоянки, для гонки двигателей, девчонки от нас отстали. Они сказали, что провели хоть и тяжёлый день, но зато очень интересный в познавательном плане. А Штирлиц сказал, что ему тоже было очень приятно с ними беседовать, и он надеется сотрудничать с ними и дальше, но не чаще, чем раз в три года. На этом наше мучение закончилось.
Шло время, и вот уже пролетел первый год моей работы в смене цеха №1. Пришло время, когда весь советский народ, как один, празднует всемирный международный день солидарности всех трудящихся ; «Первое Мая»! «Первомай» заменял нам Праздник Весны! После затяжной и нудной зимы, природа вдруг начинала радовать людей тёплыми и солнечными днями. На кануне праздника, все начальники смен, собрав трудовой коллектив на общее собрание, напоминали, что игнорировать такой праздник аморально и политически неграмотно. Поэтому все роли, были расписаны заранее.
- Вахидов, Мотыгин, Стеняхин, Анненков и Ивашкин, вы понесёте разноцветные флаги. Нести транспаранты мы доверим, как всегда, Чирчир – Сон, Ким – Аливанов, Александров ; Пономарёв и Рахимов – Юсупов, - распределял обязанности начальник смены.
- А чего опять, - Сон, чуть, что сразу - Сон, чего, других что ли нет! - завозмущался Юрик.
- А что бы у тебя руки были всё время заняты! Ты же у нас дальше гостиницы «Дружба» уйти в нормальном состоянии не можешь! - парировал начальник.
- Так что, не возмущайся, вместо стакана понесёшь транспарант!
- А я тоже не могу тащить транспарант! У меня спина болит, - стал отговариваться Александров.
- Может я вообще, на этот чудный праздник не приду!
- Александров! Я позволю себе, напомнить тебе о твоих псевдо-отгулах, которые ты совершил на «Восьмое марта», - постучал костяшками пальцев по столу начальник.
- Или ты забыл своё мимолётное увлечение, после очередного триумфального дудения в ресторане! Ну почему я вам всем должен напоминать о своём гражданском долге? Значит, когда вам надо прикрыть голую задницу, то я делаю всё возможное и невозможное, а как только стоит мне вас о чём-то попросить, то сразу: «У меня спина болит»!
24
Короче, что бы были все! Тем, кто придет с детьми и жёнами, местком выдаст воздушные шарики и маленькие праздничные флажки! Эти атрибуты возвращать не надо, так что можете оставить себе.
- А мне сладкого петушка и дудочку дадут? - стал ёрничать Трещилов.
- Приходи с сыном и женой, я лично позабочусь, что бы у всех вас троих было по петушку! И, Виктор Алексеевич, я надеюсь, что ваша бригада планеристов будет в полном составе. Отнеситесь к этому мероприятию, как всегда, организованно, - завершил своё выступление начальник смены.
Утром первого мая сбор всех работников АТБ происходил в маленьком скверике за музеем искусств. В пышных зарослях китайской розы, как всегда, устроили себе «штаб организации хорошего настроения» работники цеха №3 (лаборатория АиРЭО). Они без разбора подзывали к себе в «штаб» всех работников смежных цехов для принятия вовнутрь сто грамм профессионально разведённого спирта ректификата.
После приёма веселящей жидкости, каждый отметившийся в гостях у Кладова, выходил из кустов заметно порозовевший и с улыбкой, как у мультяшного Буратино. Когда все трудящиеся были в сборе, организаторы праздничного мероприятия расставляли народ в праздничные колонны по организациям, предприятиям, цехам и отделам.
Вся эта масса людей двигалась по улицам города, сливаясь и организуясь в алфавитном порядке по городским районам. Аэропорт располагался в Ленинском районе города, поэтому всегда двигался где-то в середине всей манифестации. Так как монолитное движение людской массы было прерывистым (пять минут идёшь – десять стоишь), то наиболее предприимчивые успевали, несмотря на милицейские кордоны, выскочить в какой-нибудь попадающийся на пути следования продуктовый магазин.
Конечно же, продукты питания мало интересовали гонцов за «зелёным змием». Жидкость в руках этих ходоков всегда была упакована в бумажные цилиндрики и назывались они «стеклянной колбасой». Для закуски же, хватало и одной купленной по дороге редьки, которую нарезали на кусочки – той самой маленькой, металлической дудочкой, которую выклянчивал на предпраздничном разборе Виктор Алексеевич Трешилов.
В середине пути накал радостного настроения трудящихся достигал апогея. Кто-то пел хором песни из советских кинофильмов, кто-то пускался в пляс. Мы же с Андрюхой и Александровым орали во всё горло комедийные речёвки, типа: «Мир, Труд, Май – пиво наливай! Мир, Май, Труд – выпьем прямо тут! Труд, Май, Мир – лишь бы не кефир!» Конечно, за такую крамолу нас могли бы и, как говорится, привлечь. Но в общей какофонии звуков, музыки и громких поздравлений диктора из мощных динамиков, всё равно ничего разобрать было невозможно.
25
В конце пути, когда колонны трудящихся, с оглушающими криками «Ура!!!», прошагали мимо правительственных трибун по ташкентской «Красной Площади», начиналась процедура сдачи праздничного, многоразового инвентаря. Возле ЦУМа стоял грузовик, в который всё это хозяйство благополучно грузилось. Сдав разноцветные флаги и транспаранты в грузовик, трудовой народ отправлялся пешком по домам, либо направлялся к кому-нибудь на «явочную квартиру», к заранее приготовленному праздничному столу.
День проходил быстро и незаметно. Лица у всех трудящихся, были от солнца и «стеклянной колбасы» такие же красные, как и кумачовые транспаранты, которые, эти самые трудящиеся торжественно пронесли по всему пути следования праздничной манифестации. Ура! Первомай!!!
Позволю себе рассказать один анекдот того времени, где диктор центрального радио, ведёт прямой репортаж из колонны демонстрантов Первомайского праздника: «Мы ведём наш репортаж с Красной Площади страны! Вот появились первые колонны демонстрантов. Сейчас мы подойдём к одному из них и спросим его, что он чувствует в этот замечательный праздник Первомай! Вот, например, Вы, товарищ, что Вы чувствуете в этот праздничный день?!» Товарищ отвечает: «Пошёл на х…!» Диктор: «Вот так шутками да прибаутками, весь наш советский народ, встречает этот замечательный праздник «Первомай!».
Праздники пролетали быстро, а вот трудовые будни тянулись долго. В один из очередных рабочих дней утренний разбор начался, как всегда, с переклички личного состава. Оказалось, что на разборе отсутствует авиатехник-электрик Зуфаров.
Начальник смены поднял голову в сторону бригадира электриков Жоры Степанова и спросил у него:
- Где Мишка?
- Да кто же его знает, где он! - отвечал Георгий.
- Праздники же прошли, и «Первое Мая», и «Девятое», наверное, опять отличился. У него же уже как традиция теперь стала, после майских праздников в ментовку попадать! Опять, наверное, закрыли сердешного за мелкое хулиганство.
- Ладно, потом с ним разберёмся, когда появится, - сказал начальник смены Козин Глеб Владимирович.
- Сейчас давайте продолжим разбор. У кого какие есть замечания по прошедшему рабочему дню?
- У меня есть, - взял слово инженер ОТК Гуменюк.
Он встал со своего места и, повернувшись к зрителям, начал выказывать своё недовольство работой той же бригады электриков. Обращаясь к Жоре Степанову, который сидел на первом ряду, Гуменюк стал перечислять целый ряд нарушений, выявленных им при приёмке смонтированного оборудования
26
бригадой электриков. Все свои замечания Гуменюк записал к себе в блокнот и теперь с наслаждением их зачитывал на разборе.
Жорик сидел, облокотившись на стол и повернув голову в сторону оратора, чтобы лучше слышать, оттопыривал ухо указательным пальцем правой руки. Дело всё в том, что Георгий был туговат на слух и поэтому он, когда слушал кого-нибудь на разборе, то всегда слегка оттопыривал пальцем своё ухо.
Глухота у Жорика была избирательная, то есть он слышал, но не весь диапазон звуковых частот. Скажем, если нормальный человек хорошо слышит на частотах от 80 герц до 18000 герц, а частота человеческой речи находится где-то в пределах от 200-2000 герц, то у Георгия были именно в этом диапазоне пробелы. Он мог хорошо слышать одного человека и совершенно не слышать человека с тембром голоса попадающего в проблемную зону его звуковых частот. Он мог слышать шепот, но не слышал баритон, сказанный хорошо поставленным голосом.
- Мало того, что вся бригада отработала плохо, так ещё и сам бригадир Степанов, допустил брак в своей работе… - ораторствовал «грозный хохол».
- Так он не законтрил ШР (штепсельный разъем) на блоке…
- Шепчет чего-то…! - сказал Жора.
- Я не шепчу, я говорю, что ты не законтрил разъём на …
- Да, ты говори нормально! Чего ты там всё бубнишь себе под нос, - проворчал Жора.
- Степанов! Хватит придуриваться! Я объявляю тебе и всей твоей бригаде замечание за прошлую работу. - повысил свой голос на крик инженер ОТК.
- Да ты говорить сначала научись нормально!
- Я говорю нормально, а ты, если плохо слышишь, то иди, лечись!
- Сейчас ты сам у меня лечиться пойдёшь! Толком ничего объяснить не может, стоит тут мямлит чего-то, да ещё лечиться посылает, дураков, что ли тут нашёл?! - возмутился Георгий.
- Да я тебя слух лечить посылаю, а не мозги, - понизил голос Гуменюк.
- Нет, ну ты посмотри! Опять чего-то бормочет! - сказал Жора.
Из заднего ряда, с той половины техкласса, где располагались бригады «слонов» кто-то прошептал: «Степанов, пид…с!»
Жорик соскочил со своего места, обернулся в «слонячую» сторону и сказал:
- Сейчас после разбора, я выясню, кто это сказал и кому-то сильно не поздоровится!
- Хватит базарить! Вы на разборе, а не в Тезиковской пивной! Что, не догуляли праздники, что ли? А ты, Степанов, сядь и успокойся, тебе сделали замечание, прими это с достоинством, по-мужски, - сказал Козин.
- Странно всё же устроен человек, я вот даже не расслышал, чего там прошептали с
27
заднего ряда, а этот всё слышит! А замечаний в свой адрес не слышит. Ты мне лучше Зуфарова найди! Поди опять лысый на работу припрётся после очередных пятнадцати суток?
- У меня ещё есть замечание, - сказал Гуменюк.
- Давай, Борис Фёдорович, делай своё замечание. А вы все, чтоб у меня сидели тихо! - сказал Глеб Владимирович.
- Я делаю замечание бригадиру радистов Мельнику, за то, что он после демонтажа приёмо-передающего блока РЛС, на длительное время более двух часов, оставил не заглушенными СВЧ волновод и все отстыкованные штепсельные разъёмы РЛС. Даже не прикрыл носовой обтекатель, покинул рабочее место на длительный период, а вдруг бы дождь пошёл? Сейчас ведь весна и возможны всякие погодные аномалии.
- Кто покинул рабочее место? Я покинул рабочее место? Ты сам то, где был с часу до четырёх часов? Может, поделишься с нами этой информацией? - возмутился Штирлиц.
- Это моё дело, где я был! А перед тобой я отчитываться не собираюсь, понял? У меня есть свой начальник, вот перед ним я и буду ответ держать, а не перед тобой! - стал огрызаться на мельниковскую контратаку Гуменюк.
- Хорошо, ты ответишь, это я тебе обещаю! Войны хочешь? Ты её получишь! - пригрозил возмущённый главный агент страны. Василич, был внутренне сильно возмущён, хотя внешне держался спокойно и уравновешенно.
- Мне плевать на твои угрозы Мельник, понятно? Я объявляю тебе замечание и отмечу его в твоей личной карточке учёта качества! Вот так будет со всеми бракоделами! - закончил на высокой ноте своё замечание «грозный хохол».
Мельник больше в дебаты не вступал, и на первый взгляд казалось, что он отнёсся к этому конфликту безразлично. Я подумал, что Василич рассматривает произошедшее, как обычную рутинную разборку. Но это было не так.
Андрей шепнул мне:
- Ну, теперь этому «гундосу» не поздоровиться.
- А что Штирлиц может сделать такого плохого инженеру ОТК? - спросил я.
-Я думаю, что он в своей мести будет использовать слабые стороны своего врага. Мельник никому не прощает слежку за собой, - прошептал мне в ухо Андрей.
- То, что «Гумма» сделал ему замечание, это ерунда, а вот угроза занесения замечания в личное дело, это уже пощёчина! Ты же знаешь, как «истинные арийцы» относятся к своей кристально чистой репутации. Ну, а за то, что он следил за Штирлицем и всё записывал себе в записную
28
книжку, куда, когда, на какое время Василич покинул своё рабочее место, про это лучше не говорить. «Гумма» просто нажил себе врага.
Когда закончился разбор и весь трудовой коллектив смены высыпал из техкласса во чрево ангара, появился Мишка Зуфаров.
Он был острижен наголо, и на его лице сияла счастливая улыбка вольноотпущенного человека. Все сразу набросились на него с вопросами, где был, что случилось и кому он в этот раз набил морду? Мишка только улыбался и говорил, что всё нормально.
- Ну, давай рассказывай, за что в этот раз тебя загребли? - приставали возбуждённые сослуживцы, знающие Мишкин характер.
Мухитдин Зуфаров, на русский стиль - Мишка, был очень крупный и на первый взгляд, очень безобидный мужик. Узбек по национальности, он как-то слабо придерживался мусульманских традиций, но в мечеть всё же по праздникам ходил. Да, он действительно после праздников, опять традиционно, как и предполагал Козин, угодил в милицию, где ему, так же традиционно, влепили пятнадцать суток. Весь трудовой народ изнывал в догадках, за что? И Мишка, сдавшись напору трудящихся, поведал свою историю.
- После первого мая, я с друзьями немножко попил водочки в чайхане, покушали вкусный праздничный плов, попили чайку, ну, немного поболтали о том - о сём. А потом пошли погулять по махалле, - начал свой рассказ Мишка.
- Мы шли по улочке, с двух сторон обнесённой глиняными заборами. В одном месте забор оказался слишком низкий (а наш Мишка, был почти двухметрового роста). И вдруг я вижу, что за забором в огороде копается тот самый «мент», который меня посадил на пятнадцать суток в первый раз, когда я немножко побил жену и выбил все двери и стёкла соседу. Я друзьям говорю: «Вон тот – «гомна», что в огороде копается, меня два года назад в первый раз на пятнадцать суток посадил». А один друг мне говорит, что его два месяца назад за взятки из милиции выгнали! Ну, я говорю: «Ну всё, джаляп, попался!» Взял, перепрыгнул через забор и прямо в огороде ему морду очень хорошо набил! А вечером, когда я уже дома чай пил, пришли «менты» и забрали меня прямо из-за достархана! Так оказалось, что этот джаляп раньше был лейтенантом, а теперь уже капитаном стал, сволуч! Ну, меня и забрили, ещё раз на пятнадцать суток (в советское время, когда забирали на пятнадцать суток на трудовые исправительные работы, то голову брили наголо). Хорошо, что мой папа в детстве был товарищем его папы, и очень хорошо его знал. Он пошёл к его папе, они поговорили и меня уже через десять дней отпустили.
От Мишкиного рассказа вся публика пришла в ишачий восторг, а Козин, выйдя из техкласса, сказал, чтобы Мишка шёл вместе с ним к начальнику
29
цеха на дачу чистосердечных признаний, иначе, после того как придёт бумага из милиции, неприятности Мишке будут гарантированы в самых безобразных формах!
Рабочий день начался. Как и положено, Мельник перед работой провёл с нами маленький инструктаж.
- Вы всё слышали? - спросил он у бригады.
- Теперь этому гаду спуску не давать! Он то, глупый, думает, что это ; он нас! Наша задача, в самый короткий срок показать ему, что это ; мы его! И будем его ежечасно дрюкать, пока он пощады не попросит! Капитуляция будет только на наших условиях! - отчеканил приговор Гуменюку наш «старший инструктор по высшему пилотажу».
- Андрюха и Витя, следите за ним. Я всё должен знать, когда, куда, зачем он сваливает с работы. Александров, ты веди себя так, как ни в чём не бывало. Заговаривай ему зубы, пусть думает, что мы ничего против него не замышляем, а когда он расслабится, мы ему и воткнём шпилечку! - ковырнул пальцем воздух Мельник.
Как потом оказалось, у Гумы было не так уж и мало слабых мест. Он жил на Кизыларватской улице, что через железную дорогу напротив УТО в частном секторе, и у него, как и положено частнику, было своё кулацкое хозяйство. Он страстно и с отчаянным остервенением разводил кроликов и кур.
Его любовь, к этим скачущим и кудахчущим продуктам питания, была безгранична! Вот по этой причине, ему ежедневно приходилось косить траву на аэродроме, собирать в столовке объедки старого, сухого хлеба и всё это два раза в день относить на прокорм ненасытных тварей. Этой-то слабиной и решил воспользоваться Штирлиц.
В следующую смену, когда наша бригада закончила демонтаж радио оборудования и всё снятые агрегаты и блоки были уложены на стеллаж, настал момент приёмки инженером ОТК новых приборов, предназначенных для установки на самолёт. Но Гуменюк в это время самозабвенно косил траву во благо сытости своей скотины. Василич прошёл в диспетчерскую и оттуда позвонил начальнику ОТК Калинчуку.
- Алло, Владимир Иванович? Здравствуйте, скажите пожалуйста, а Бориса Фёдоровича в отделе случайно нет? - стал разговаривать Мельник озабоченным и слегка запыхавшимся голосом.
- Мы его уже обыскались. Понимаете, работа стоит, время идёт, скоро уже будут брать самолёт под ток, а мы никак не можем начать монтаж блоков на самолёт из-за того, что инженер ОТК Гуменюк не принял блоки, пришедшие из третьего цеха.
Не прошло и минуты, как из репродукторов на просторы воздушного пространства АТБ, вылетела звонкая фраза, издаваемая безразмерной
30
Людочкой: «Инженер ОТК Гуменюк, пройдите на своё рабочее место!». Но проруливающие мимо покоса АН-24, на прочь заглушали Людочкин голос. Косарь просто физически не мог слышать это объявление.
На стоянку №37, где и происходило периодическое техническое обслуживание самолёта, Гуменюк припёрся с огромным, туго набитым мешком скощенной травы. Он был очень доволен богатым укосом свежей, по-весеннему зелёной травы и радовался этому, как ребёнок. Он совершенно не подозревал, что его ждёт впереди.
А впереди ждал его любимый начальник ОТК, перед которым-то он и должен был отчитываться где он был и что он делал в рабочее время.
- Борис Фёдорович, положите, пожалуйста, свой мешок и займитесь, пожалуйста, своими прямыми обязанностями. - сказал начальник ОТК.
- Примите быстренько оборудование, что бы бригады смогли начать монтажные работы. Потом я жду вас у себя в кабинете.
После этих слов он ушёл, а Гумма, изменившись в лице, начал проверять формуляры и паспорта на оборудование, которое мы должны были установить на самолёт. Он должен был осматривать и блоки на предмет их целостности, но ворочать тяжеленые блоки и агрегаты было не в его манерах, и он довольствовался беглым внешним осмотром оборудования. Это естественно не ускользнуло от внимательного глаза разведчика.
Когда Гуменюк закончил приёмку, он поплёлся с глубоким прискорбием на рандеву со своим разгневанным начальством. Мельник удовлетворённо смотрел ему вслед, и когда тело инженера ОТК испарилось из вида, мы взялись за работу.
Василич сказал, что этому натуралисту, надо будет ещё утащить свой укос домой, чтобы накормить своё ненасытное хозяйство. Иначе к вечеру, потеряется всякий смысл его ползания на коленях с серпом в руках по лётному полю. Поэтому, он отдал нам стратегический приказ, зорко следить за всеми передвижениями противника.
Когда я стал снимать со стеллажа довольно крупный в габаритах средневолновый радиоприёмник РПС, то он каким-то непонятным образом выскользнул у меня из рук, перевернулся лицевой панелью вниз и ударился ручкой точной настройки о металлический стеллаж. Ручка тут же слетела с посадочного места и упала на пол. Из неё вылетели какие-то шарики и пружинки предназначенные, по-видимому, для точной пошаговой настройки приёмника. Я поставил блок на стеллаж и виновато поглядел на бригадира, ожидая разноса с его стороны за срыв такой замечательной операции по укрощению Гумы.
- Я нечаянно… - пробормотал я упавшим голосом.
31
- Я вижу… - ответил мне Мельник.
- Но, ничего, это даже к лучшему! Мы твой позорный промах в работе, повернём против нашего врага. Сейчас иди и позови сюда нашего инженера спеца.
Я позвал Петю Рубо, что бы он подошёл к стеллажу с новым оборудованием. Когда Петруччо подошёл, то Мельник тут же начал свой героический наезд:
- Петя, вот посмотри, ну что это за приёмка такая?! Ты только посмотри, как этот борец с бракоделами сам портачит! Оборудование принимает поверхностно, невнимательно, ещё на нас на разборе наезжает, что мы невнимательно работаем. Только и умеет, что траву косить, да кролей своих за хвостики дёргать! Вот мы сейчас только собрались брать блоки для установки, как тут же ручка настройки от приёмника отваливается. Ну, всё, пора писать на этого разгильдяя рапорт, я этого так не оставлю! Давай, Петя иди, звони в ОТК Калинчуку и говори, что после приёмки Гуменюком блоков АиРЭО, приёмник РПС оказался со сломанной ручкой.
Через каких-то пять минут к самолёту пришли в спешном порядке и Калинчук и сам виновник торжества. Мы с Андреем сидели в сторонке на своих инструментальных ящиках и с интересом наблюдали за происходящими событиями.
Мельник, дирижируя руками как Владимир Спиваков, клеймил позором и нехорошими словами своего смертного врага. Начальник ОТК всё это покорно выслушивал и кивал в знак согласия головой. В результате стратегически правильно спланированных боевых действий, победа в этом сражении была на нашей стороне.
Гуменюк стоял рядом и ничего не мог сказать в своё оправдание. По нему было видно, что весь свой яд, который он приготовил для нас, ему пришлось проглотить самому!
Когда начальник ОТК, вместе со своим горе-подчиненным снова удалились для душевного разговора, Штирлиц сказал, что это ещё не конец и если врага не добить прямо сейчас, то он, оправившись, может нанести ответный удар. Поэтому он приказал всем следить в оба! Он, все-таки должен ещё до конца рабочего дня упереть домой свою траву, иначе ; это будет не Гуменюк!
К пяти часам дня со стороны Гуменюка действительно начались какие-то странные манипуляции с мешком травы. Сначала он перетащил его от вагончика к контейнерам для инструментальных ящиков, затем перетащил его в оазис-курилку и затаился там.
- Началось! - произнёс Штирлиц.
- Всем следить! Что б не улизнул!
Мы все одним глазом, не привлекая внимания, наблюдали за «грозным хохлом», а сами продолжали работать. Гуменюк несколько раз выходил из
32
курилки, чтобы покрутиться под самолётом перед глазами трудящихся и затем опять возвращался в "Оазис`".
Время его поджимало, так как в шесть вечера обычно начиналась массовая сдача смонтированного оборудования инженерам ОТК и тогда бы он уже точно никуда уйти не смог. Вдруг неожиданно к «Оазису» подъехала электрокара цеха №3. На этой электрокаре был оборудован небольшой бортик и постелен двухслойный с наполнением ваты брезент. Под этот-то брезент Гума и запихал свою добычу, от которой он, как истинный хохол, отказаться или бросить её на произвол судьбы был не в силах!
Глаза разведчика заблестели от азарта! Он видел, как электрокара удаляется вместе с объектом его наблюдения в сторону проходной. Как только объект исчез из вида, Василич тут же поспешил в ОТК, чтобы лично доложить начальнику отдела качества, что так дальше работать просто невозможно. Что теперь, мол, работа стоит из-за того, что её некому сдать. Опять Гуменюк отсутствует на рабочем месте! Главное лицо ОТК от таких новостей пришло в ярость: «Порву, подлеца, как Тузик грелку! Всё, что я ему сегодня говорил, оказывается, пролетело у него мимо ушей!».
Он позвонил на участок Ил-62 и попросил направить в первый цех одного инженера ОТК по АиРЭО из-за внезапно сложившейся авральной ситуации. Когда Гума вернулся к самолёту, то вместо него там уже работал инженер ОТК Петров, он принимал смонтированное спецовское оборудование.
- Ты чего здесь…? - поинтересовался взволнованный и запыхавшийся Гуменюк.
- Да, я-то здесь, а вот ты-то где? - отвечал ему Петров, недовольный тем, что его в спешном порядке сняли с насиженного места.
- Да, я вот только на минуточку… - мялся растерянный правдолюб и борец за качество.
- Иди к начальству, они изволили Вас звать к вечернему чаю! - зло пошутил Петров.
Как и говорил Мельник, всё получилось с точностью до наоборот. Не он нас, ; а мы его! Тот день закончился для «грозного хохла» печально. Ему объявили выговор с занесением в личное дело за необоснованное отсутствие на рабочем месте более двух часов и брак допущенный в работе.
Наверное, он всё-таки сделал для себя кое-какие выводы. Прежде чем с кем-то вступить в оппозиционный конфликт, нужно хорошо знать все сильные стороны своего противника, иначе фиаско обеспеченно! И, опять же, против коллектива переть не стоит, если с одним индивидуумом можно ещё справиться, то, когда ты настроил против себя группу товарищей, то, как говориться «сливай воду».
33
В следующую рабочую смену, Гуменюк вызвал Штирлица на разговор «тет-а-тет», где все трения между Мельником и его бригадой с одной стороны и Гуменюком с другой, были устранены путем полной и безоговорочной капитуляции «грозного хохла». Как и обещал главный разведчик страны, капитуляция прошла полностью на наших условиях.
Конечно же, читая всё это, вы скажите: «Ну, врёшь ты всё как «сивый мерин»!» Я же, позволю себе немного вам возразить и в оправдание сказать, что недаром существует древняя русская пословица, в которой говориться: «Красиво не соврать – истории не рассказать!»
И посудите сами. Допустим, что я решил написать для вас историю о том, как я в парке культуры и отдыха трудящихся, кормил воробышков. Как я стоял на аллейке в тёплый весенний день и крошил хлебный мякиш себе под ноги. Воробышки прыгали рядышком, весело чирикали и проворно склёвывали хлебные крошки. Они прыгали прямо у моих ног, время от времени затевая между собой драку или создавали толкотню, стараясь отнять друг у друга хлебный мякиш размером побольше. Я думаю, что от такого рассказа заскучал бы даже Николай Николаевич Дроздов. А вот если я добавлю в свой правдивый рассказ, несколько не совсем правдивых нюансов! То получится совсем другая история.
В тёплый весенний день, гуляя по парку культуры и отдыха трудящихся, и наблюдая за тем, как стайка воробьёв затеяла свару возле заплёванной мусорной урны, я решил покормить их хлебушком. Поставив свою сумку на скамеечку, что была рядом с урной, я вытащил кусок старого хлеба, завалявшегося у меня от позавчерашнего обеда, и стал крошить его воробышкам.
Кидая себе под ноги хлебные крошки, я с интересом наблюдал за тем, как воробышки весело чирикая и суетясь возле моих ног, быстро склёвывали моё угощение. Мелкие птахи, совершенно меня не боялись и нагло крутились прямо у моих ног. Я так увлёкся кормлением пернатых, что забыл обо всём на свете. Я даже забыл о том, что шёл то я на медкомиссию, которую мы обязаны проходить один раз в год. В моей сумке лежали мои анализы, которые я должен был сдать в медицинскую лабораторию. Когда хлеб в моей руке иссяк, я стряхнул оставшиеся крошки со своих рук себе под ноги и обернулся к своей сумке, которую я беспечно оставил без должного внимания на скамейке.
Но сумки на скамеечке не оказалось! Не было её и под скамейкой, и за ней, я даже заглянул за живую изгородь, что росла вдоль аллейки. Да, что же это такое, что за наваждение такое? Что за напасть! Я стал оглядываться по сторонам. Вроде бы никого. Стал осматривать самого себя, но, кроме того, что воробьи обосрали мне все ботинки, я ничего больше не заметил. Ну, так и
34
есть. Пока я беззаботно кормил воробьев, какие-то урки отработали мою сумку с анализами мочи в количестве 0,5 литра!
Ну, как вам такой рассказ? Тут ведь 50 на 50! Так или нет? В парке был? – Был! Воробышков кормил? – Кормил! Хлебушек крошил? – Крошил!
И это чистая правда. Ну, а остальное, так сказать, ; нет. Вот потому-то такие рассказы и называются «байки». В них и чистая правда, и голимая ложь. Ну, «ложь» – это сказано чересчур грубо. Я бы так сказал ; «приукрас»! Так что решайте сами, где у меня, правда, а где приукрас. Вот Владимир Васильевич Штирлиц в миру ; Мельник, никогда не комплексовал по этому поводу. Он смело брал на вооружение какой-нибудь реальный правдивый факт и смело пририсовывал к нему свою бурную фантазию. И ведь получалось, да ещё как!..