Опасная любовь

                Загадочное убийство
Концертный зал был полон. Первые ряды заполняли юные девушки с горящими глазами, причёсками веянием времени названными гламурными. Одежда и макияж их также бросали вызов.
 - Есть в зале врач? - услышал я. - Человеку плохо.
 Миновав кулисы, я направился на голос. Не боявшийся людей в бессознательном состоянии, сейчас я ощущал неописуемый ужас.
 - Разрешите пройти, - сказал я. - Я из милиции.
 Тут я услышал чей-то слабый шёпот: "Мама, прости меня, пожалуйста, за всё, мамочка!" И лишь подойдя к знаменитому певцу Сергею Маеву я с ужасом осознал: врач нужен лишь для того, чтобы констатировать скорбный факт. Также я заметил на предплечье Маева татуировку, обозначающую змею.
Я подошел к директору Маева и спросил:
- Вы знали, что Сергей сделал татуировку?
Директор с удивлением посмотрел на него и сказал:
 - Естественно. Дело в том, что после серьёзного ДТП Сергей  стал принимать очень сильные обезболивающие препараты. Однако он не хотел портить свою репутацию, поэтому на следах от уколов он начал делать временные татуировки.
 - Оцепите концертный зал, - сказал я.
 Публика начала возмущенно стонать, а один из зрителей поинтересовался:
- По какому праву? Сейчас должен выступать Сергей Маев.
И тут я услышал голос ведущего, который сообщил, что несколько минут назад Сергей Маев скоропостижно скончался от кровоизлияния в мозг.
 Я подошел к нему и сказал:
 - Зачем же вы лжете. Мы же с Вами сами видели татуировку у него на предплечье.
                Разговор со снохой.
Я вспоминал вчерашние события с ужасом слушая голос в трубке:
-Зря ты вмешался в это дело. Подумай о своих близких: о брате, о снохе и будущих племянниках.
 Ужас охватывал меня ещё и потому, что я обещал маме, что никогда не оставлю Сашу. Тем более сейчас, когда он находился в больнице после пожара в агентстве, куда его, как самого опытного корреспондента в его отделе направили для репортажа.

 В тот день его жена Ольга двадцативосьмилетняя  женщина с грустными тёмными глазами, тонким носом, пухлыми губами и тёмными волосами сидела у камина и с грустью смотрела на огонь. Я подошёл к ней и спросил:
 -Что говорят врачи?
 Она повернула ко мне своё заплаканное лицо и сказала:
 - Мои говорят, что всё зависит от меня. Если я буду продолжать в том же духе, возможна потеря ребёнка. А Сашины говорят, что они сделали всё что могли.
 Я улыбнулся и сказал:
 - Теперь тебе нужно или лечь в больницу, или поехать отдохнуть.
 Она взглянула на меня с презрением и сказала:
 - Я никуда не поеду! А как же вы с Сашей? А как же Альбинка?
 Я улыбнулся и сказал:
 - Ольга Станиславовна, Альбиночка поедет с Вами. А мы уже взрослые ребята. Тем более, выросшие в детском доме, мы привыкли к самостоятельности.
 Она прослезилась и сказала:
 - У моей сестры сейчас третья четверть. Если она сейчас пропустит хоть один день, она может остаться на второй год. И тогда родители снова заберут её в Штаты. На этот раз навсегда.
 Я взглянул на неё решительно и сказал:
 - Это мысль, многоуважаемая невестка. Вы с Вашей сестрой поедете к родителям, где Вы на следующий день, слышите, на следующий же день, определитесь в роддом. Не знаю как Вы, а я очень хочу увидеть Ваших малышей. Да и Сашке, я думаю, сразу же станет легче.

Я с ужасом бросил трубку. Однако телефон снова зазвонил. На этот раз звонила Оля.
 - Артур, меня забирают в больницу. Врачи говорят, что мне сейчас необходим покой. Поэтому позаботься, пожалуйста, об Альбине или напиши родителям.
 Я улыбнулся и ответил:
 - Конечно, было бы лучше, если бы ты написала родителям. Но, к своему несчастью, я очень люблю детей - это раз, у меня много места, так как я живу один - это два, и я очень привязался к Альбине - это три.
 Она всхлипнула и сказала:
 - Даже не знаю, как тебя благодарить.
Я откашлялся и ответил:
 - Благодарность я буду ждать от Вашей сестры. Её безопасность - моя главная благодарность.

 На следующий день ко мне приехали Оля и Альбина, невысокая стройная кареглазая шатенка четырнадцати лет лет с тонким носом и тонкими губами, одетая в синее дорожное платье, чёрные чулки и обутая в коричневые сапоги. Я сразу же предложил им чай с дороги. Оля хотела было отказаться, но я ответил:
 - Отговорки не принимаются. Сейчас очень холодно, а тебе  сейчас снова ехать. А так как вас теперь, возможно, трое, тебе вредно переохлаждаться.
 Альбина серьёзно посмотрела на неё и сказала:
 - Оля, дядя Артур прав. Ты должна хотя бы попить чаю.
 Я улыбнулся и сказал:
 - Устами младенца глаголит истина.



Подойдя к умирающей Яне я спросил только одно:
- Зачем вы всё это делали, Яна? Ведь они всё равно Вас ранили.
Яна слабо улыбнулась и сказала:
 - Артур, вы даже не представляете себе, как я люблю жизнь.