Он пришел. Глава 37Д. Признание

10 декабря 2015 года

Рим, Италия

14:30

Мы занимались любовью практически до утра. Распределение ролей получилось спонтанным и естественным. Я наслаждался ею, она меня ублажала. При этом она кончила… не знаю, раз пять, наверное. У не это как-то очень легко получалось. Как ни странно, но больше всего её возбуждали пощечины.

Где-то под утро я ее выпорол. Просто ремнем, ибо никаких иных… инструментов у нее дома не оказалось. Влепил ей ударов двести – я не считал. Причем довольно сильных. Не так, как Магде, конечно, но ощутимо. Джоан даже не пискнула. Только глубоко и размеренно дышала. И очень быстро кончила от последующей куни.

Потом мы долго лежали обнявшись.

«Теперь меня нужно будет раз в неделю пороть. Как минимум. И на горох на колени ставить» - прошептала она, поглаживая меня по груди. «Найду себе какую-нибудь монашку…»

«Для смирения?» - улыбнулся я.

«Не только. Чтобы вразнос не пойти. На тормоза вовремя нажать. Вериги носить, власяницы всякие – это глупость, конечно. А периодическая порка – в самый раз»

«Разумно» - согласился я. «Я тоже тебя буду пороть. Только уже посильнее…»

«Мне и надо сильнее» - вздохнула она. «Намного сильнее…»

Мы проспали аж до полудня. Потом стрескали пиццу – шикарную правда, пиццу, настоящую, а не то непотребство, которое подают в США. Потом поехали к Шольцу.

Если преображение Джоан меня впечатлило, то преображение Шольца просто лишило дара речи. Он встретил нас помолодевшим лет на двадцать, веселым, улыбчивым и облаченным… нет, не в мундир группенфюрера, а в простую униформу итальянского деревенского священника.

«Рад видеть вас в добром здравии» - радушно приветствовал нас глава Тайной Инквизиции. И, вне всякого сомнения, будущий исполнительный вице-президент Roman Catholic Church, Inc. Де-факто второе лицо после Папы Джоан.

Проигнорировав наши протесты, он усадил нас за покрытый всевозможными яствами стол. Баварскими и итальянскими яствами, естественно.

«У вас ко мне» - обратился он к нам, «наверняка есть масса вопросов…»

«Есть» - плотоядно ответила Джоан. «Как долго…»

«Как долго я тебя готовил? Да почти с самого начала…»

«О как!» - удивился я.

«Любому непредвзятому наблюдателю еще до отречения Бенедикта было понятно, что и Церковь, и вся христианская цивилизация летят в тартарары по наклонной плоскости» - объяснил Шольц. «Мне и моим… коллегам было ясно и то, что единственной силой, способной спасти нашу цивилизацию, является Святая Римско-Католическая Церковь. Но для этого было нужно…»

«Создать в некотором роде параллельную структуру, которой рулили бы посторонние?»

«Именно. Ибо структура Церкви прогнила настолько, что изнутри реформировать её было совершенно невозможно. Только извне…»

«Пси-манипулированием, террором Инквизиции…»

«И современными управленческими и информационными технологиями» - добавил Шольц. «Но все равно без прямой поддержки Всевышнего успех был бы невозможен…»

«Поэтому пришлось ждать Знаков и Посланника» - улыбнулся я.

«Пришлось» - кивнул кардинал. «Ну, и подсобить немного. К счастью, вполне успешно…»

«Более чем» - согласилась Джоан, с удовольствием поглощая очередную вкусняшку.

«Насколько я понял, вы уже обо всем договорились…» - улыбнулся Шольц.

Я кивнул. «Договорились»

«Отлично» - Шольц аж просиял. «Еще вопросы?»

Я молча вынул из кармана аффидавит Гюнтера Раша (почему-то я теперь всегда носил его с собой). Развернул, протянул Шольцу.

«Что Вы думаете об этом, группенфюрер? Вы же ведь были непосредственным участником…»

Шольц глубоко вздохнул, взял у меня аффидавит и погрузился в чтение.

Минут через пять отложил документ в сторону, помассировал виски…

«Лично я никогда не имел никакого отношения к Холокосту. Ни с какой стороны. Мои обязанности в абвере и в РСХА всегда лежали в иной плоскости… даже в иной Вселенной. Мои… клиенты в МИ-6 никогда не ставили передо мной задач, как-то затрагивавших положение евреев на территориях, подконтрольных Рейху…»

Он снова вздохнул, затем продолжил:

«Единственный раз я с этим напрямую столкнулся летом 1943 года, когда разыскивал очередное гнездо Вестников. Пришлось побывать в Освенциме. Человек где-то тридцать я вытащил и распределил по католическим монастырям. Почти все выжили… вроде. Больше просто не смог, ибо и мои возможности, и мои полномочия были ограничены…»

Сделал паузу, затем продолжил:

«Я написал, естественно, доклад в МИ-6 и Пию XII, но ни там, ни там ничего не предприняли. Более того, дали понять…»

«Чтобы Вы не совали нос не в свое дело?» - закончил за него я.

«Где-то так. А поскольку моей головной болью тогда были Иные, Двери и все такое прочее…»

«Тебе было просто не до этого» - заключила Джоан.

«Да. Хотя я до сих пор считаю, что, наверное, должен был что-то сделать. Хотя бы попытаться это остановить…»

«Вы общались с Гюнтером Рашем?» - спросил я.

«Много раз» - кивнул Шольц. «Хороший оперативник, отменный политик, очень хорошо умеет работать и с документами, и с людьми. Но антисемит зоологический. Поэтому мог просто придумать содержание аффидавита. Легко…»

«А кардинал Ферретти?»

«Безвредный болтун» - усмехнулся Шольц. «Каковых всегда было полно в курии. И лентяй каких мало. Тайная Инквизиция при нём загнулась, по сути. Я её потом практически с нуля восстанавливал после войны. Но антисемит знатный. Поэтому вполне мог что-то такое провернуть. Вообще никакого сногсшибательного откровения в этом документе нет. Так или примерно так думали многие в Ватикане в то время…»

«Пий XII тоже так думал?» - заинтересовано спросила Джоан.

«Он вообще никак об этом не думал» - усмехнулся Шольц. «В те годы его волновал только один вопрос – как защитить Церковь от угрозы уничтожения большевиками. Впрочем, и нацистами тоже – потенциально нацистская Германия представляла собой вполне сравнимую угрозу. Поэтому судьба евреев его не волновала ни в малейшей      степени. Ему было просто пофиг, говоря современным языком. У него к евреям не было ни любви, ни особой ненависти. У него к ним было безразличие»

Он вздохнул.

«Что же касается всей этой… мистики, то я не думаю, что она как-то на него подействовала. Он вообще был очень приземленным человеком. Посюсторонним, я бы даже сказал. Он юрист, администратор и политик, а не богослов. И уж, тем более, не мистик. Поэтому даже если аффидавит описывает реальные события – что не факт – я совсем не уверен, что это... послание как-то на него повлияло»

«Понятно» - сказал я.

Мы посидели – для приличия – еще минут десять, затем откланялись и отправились гулять по Вечному Городу. Взявшись за руки, естественно. Потом поужинали в маленьком ресторанчике близ Ватикана.

А в восемь часов вечера я отправился на аудиенцию к Его Святейшеству папе Франциску.