Не повторяется такое никогда

Утро. Пятница. 6 сентября. Конец моего отпуска. Съездить за шишками, что ли. Уазик свой, с транспортом проблем нет. Только напарника найти. Одному некогда, другой – сена не накосил, у третьего – работа, а у четвертого – со здоровьем неважно. Вот и оказалось – съездить охота, а не с кем. Мой взгляд поймал дочурку Алену, которая рылась в огороде:
- Доча, за шишками поедешь со мной?
- Поеду, только у мамы спрошусь. – И побежала в дом.
В глубине души я надеялся, что не отпустит, как ни как, ребенку всего десять лет, да еще в тайгу. Но женщины они непредсказуемы. Аленка выскочила из дома радостная, хлопая в ладоши:
- Ура, Ура! Мама отпустила!
Теперь уже мне деваться некуда и мы начали собираться. Сначала написали список, а потом начали комплектовать все в машину: лопата, топор, котлы, мешки, спальники и т.д. Перечень большой, что забудешь – там попросить не у кого. Ближе к обеду тронулись. Заехали в заброшенный колхозный сад, где еще остались кусты облепихи, усыпанные оранжевой ягодой.
- Папа, как здесь красиво!
- Ну, Аленушка, ты еще не знаешь, как красиво в тайге, где мы будем.
Переехав в верховье речку Куналейку, дорога круто повела в гору. Машина запрыгала по камням – настоящий экстрим. Подъем в Омулевый хребет всего на всего три километра. Но я уверен, что вы до Улан-Удэ доедете быстрее, чем подниметесь туда до места.
- Папа, это что,у нас такая машина! – первый раз увидев, на что способен Уазик (в смысле проходимости) восхищалась Алена.
- Но ты что, доча, это же машина военная, - нахваливаю я, а про себя-то думаю, не перехвалить бы. Так и получилось. Вот мы и на месте. Меня беспокоил один вопрос, как я смогу сделать колот (большая деревянная колотушка для сбивания шишек с деревьев) с ребенком, но и он решился положительно. На таборе мужиков попросил мне помочь, а когда им отдал пачку сигарет, то они отдали нам свой колот, так как они уже три дня жили без курева и у них опухли уши. Затабарились. Сварили ужин, поставили палатку. Добывать в этот день шишку не стали. Я замучился отвечать на Аленины вопросы. «Это что?» «Это мельница» «А это что? «Это мозоль на дереве от колота» «Это какая ягода?» «Черника» «А эта?» «Ежевика» «А эта?» «Костеника, Алена, перестань. Завтра все расскажу». Устал отвечать на ее вопросы. Все для нее новое, все интересно. Набрали литра три черники.
- А почему черника?
- А ты в зеркало на свой рот посмотри.
Не только рот, но и зубы были черными. Алена долго смеялась. Насобирали подол шишек-паданки, поджарили их на костре и долго сидели у костра, щелкали кедровые орехи, а я рассказывал Алене разные истории, связанные с тайгой. Как дядя Володя нашел часы в тайге нашел, точно такие же как у него, но позже обнаружил, что он их и потерял, но уже найденные часы подарил мне, а отбирать назад не решился. Не переслушаешь, но надо спать. Завтра рано вставать.
Встали, действительно, с рассветом и работа закипела. Шишки падали с неохотой. Какой удар от одного, но все-таки падали. Алена собирала их в подол фартука и ссыпала в мешок. Облюбовав толстый кедр-дубас я залезал на него и сбрасывал шишки. Шишка была сухая и таскать мешки не представляло трудностей. Короткий обеденный перерыв и снова за работу. Время мало, всего два дня, а нужно было добыть как можно больше шишек и я работал без длинных перерывов.
К концу второго дня у нас уже было двенадцать мешков шишек. Замотала меня эта семейская жадность. Тут я смотрю, моя доченька села на пенек и пригорюнилась.
- О чем, доча, задумалась?
- Да вот, папенька, думаю: где же я найду себе жениха такого же удалого как ты? – с детской наивностью ответила мне Алена. Я отвернулся и лицо мое расплылось в улыбке. Надо же – мне пятьдесят четыре, а я еще «удалый».
- Да не рано ли ты, Алена, задумалась о женихах. Не волнуйся, доченька, как-нибудь вместе выберем какого тебе надо.
- Но нет уж, папенька, я уж как-нибудь сама.
После такого разговора, усталость как рукой сняло, но все же я задумался о подрастающем поколении. Спортом занимаются совсем мало, процентов десять, многие курят, больше времени проводят у компьютера (если он есть). Домашнее хозяйство держат мало кто. Колхозы, если где они остались, школьников теперь не привлекают, на производство, так же. Не белоручек ли мы растим? Не придется ли нам их кормить до пенсии, да и на пенсии тоже? Некогда думать, солнце на закате, укладываться надо.
Машина от груза заметно присела. Хорошо, что дорога сухая. Спускаться с грузом намного труднее, машину с дороги постоянно стаскивает. И вот что-то в переднем мосту щелкнуло, рулевое управление заклинило, машина чуть не въехала в толстую лиственницу. Буквально в метре от нее успели затормозить. Пока я выяснял, что поломалось, стемнело и стало холодно. Аленка хныкала, замерзла, но разводить костер некогда.
- Доченька, свети фонариком.
Когда я снял ступицу и выбросил сломанный кардан угловых скоростей на дорогу, она совсем расплакалась.
- Папа, мы без этой железяки не уедем.
- Да ты что, доченька, это же военная машина, понаставили здесь лишнего, - успокаивал я ее, устанавливая ступицу на место.
Машина завелась и мы тронулись. В час ночи усталые до чертиков, но довольные, мы были дома.
А третьего дня подходит ко мне дочь и спрашивает:
- Папа, а нынче ты возьмешь меня за шишками?
- А ты поедешь?
- Да с удовольствием!
- Возьму я тебя обязательно, доченька, но тот первый раз запомнится тебе на всю жизнь. Как в песне поется: «Не повторяется такое никогда».