А в ответ сказать нечего

Собрались мы, как и каждый год, с дочерью за шишками. Весело подпрыгивая на кочках, бежит наш уазик в тайгу, но чтобы попасть туда, нужно проехать деревню Большой Куналей с ее угодьями. А доча всё со своими вопросами:
- Папа, а что это за развалины; как будто после войны?
- Да это молочнотоварная ферма была.
- А зачем сломали?
А что и сказать - не знаю.
- Их почти все по району сломали, да и не только их, но и свинофермы и курятники, баранники. Видать, у нас в районе скотоводством заниматься невыгодно.
- А что, окорочка из Америки выгодно? Яйца, колбасу, молочные продукты из Иркутской области?
Тут она меня загнала в угол, мне сказать вообще нечего и я промолчал.
- Попалось ей на глаза картофельное поле, где бабушка с дедушкой копали картошку.
- Что, так все время руками копали?
- Да нет, доча, картофельными комбайнами копали. Бригада из пяти человек могла всю деревню картошкой снабдить.
- Ну и где же комбайны?
- Да на металлолом сдали.
- И что, это было выгодно, руками копать?
- Да нет, доча, это чтоб народ не зажирел, - вру я. - А то если трудиться перестанем, разные болезни прилипать начнут, а особенно сердечные.
Стыдно мне, будто бы я сам во всем этом виноват. А тут проезжаем поля, заросшие полынью и елочками.
- Папа, а что это за гребни земли идут?
- Да это межи, раньше здесь пашни были, пшеницу выращивали.
- А сейчас почему не выращивают?
- Свиней вывели, и кормить зерном некого. Да солярка и техника дорогими стали, стало и невыгодно.
- Да, невыгодно, а крестьянам на лошадях пахать выгодно было?
Опять в ответ мне сказать нечего.
- А здесь что было?
- Колхозный огород, доча. Капусту выращивали.
- Ну и что на этот раз соврешь, папа? Может, не родилась она?
- Да ты что, вот какие кочаны вырастали! - развел руками я. - Приехали к нам трудолюбивые китайцы, цены на капусту уронили. И опять же при нашей организации труда стало в колхозах выращивать не выгодно. Затраты оказались большими, а прибыли от продажи никакой. Да еще что греха таить. Привыкли мы из колхоза, где удобно, все тащить.
- Папа, а это что?
- Колхозный сад.
- И что?
- Да поливать перестали, и ухаживать некому. Столько ранеток было! Вся деревня компоты варила. А облепиха! Все красным красно было.
Долгое молчание. И опять дочка:
- Ну и кто во всем этом виноват? Правительство или кто другой?
- Но только не правительство. Ведь правительство выбираем мы, народ. Значит, какой народ, такое и правительство. Поставь сейчас любого к власти, что он сможет сделать? Вот и получается у нас все как в анекдоте: «Новый русский построил виллу на Майами - цунами унесло. Построил в Австралии - сгорела. Построил в России. Наводнением смыло. Зашел на высокую гору и обратился к Господу: «И за что же мне все эти наказания?» Спустился Господь на облаке и говорит: «Ну не нравишься ты мне и все!» При царе жили - не тужили, решили получше жить: устроили революцию. Лучшие умы расстреляли, ну, а кто успел - убежал вместе с капиталом за границу. Поместья сожгли. Гражданская война. Кое-как вернулись к мирной жизни и стали строиться. Да такими темпами, что весь капиталистический мир задрожал. Тракторные заводы, КВЖД, Волгодонский канал, электростанции. Темпы роста производства социализма превышали капиталистические. Но тут война. До Москвы все разрушено. Пять лет - все для фронта, все для победы. А самое-то страшное - 20 млн. погибло. Руки не опустили - стали отстраиваться. Но темпы роста в последние годы упали. Нет здо¬ровой конкуренции. Инженерно-технические работники получают зарплату ниже, чем рабочие. Резко отстали в технологиях производ¬ства, в качестве выпускаемой продукции. Пришла необходимость перестраиваться. Я то думал, армию уменьшим, Вьетнаму, Кубе, Кампучии помогать не будем, станем купаться в молочных реках с кисельными берегами. А получилось?
Вот и перестроились. Опять утечка лучших умов и капитала за границу. Колхозы развалились. Недостроенные производства порастащили. Устроили такую разруху, что в войну такой не было. И опять отстраиваться - все по новой. Зайду я на следующий год на высокую гору и спрошу у Господа Бога, за что нам все эти на¬казанья? И попрошу его, доча, чтоб он нас направил на путь истинный. Хотя не так уж все плохо. Уровень жизни стал понемногу улучшаться, только самое страшное - нет прироста населения. Идет деградация населения нашей страны, а это уже страшно. Ну, ничего, ничего, все наладится, если Господь поможет, только за державу обидно, а себя-то как жалко.
Дорога вьется между золотистых берез вверх. Не перестаю поражаться проходимости своего уазика. Задевая местами громадные камни на дороге, медленно без остановок ползет и ползет. Вот и кедрач. Внизу под кедрами лежат фиюшки от свежеотшелушенных птицами шишек. Наверху на кедрах нет ни одной. Год на орех неурожайный и птица опередила нас. Нашли штук десять недоеденных шишек птицей. Сварили чаек. Насытились запахом тайги. На обратном пути остановились внизу и набрали три ведра грибов. Домой возвращались, успокаивая себя тем, что не пустые. Мою голову долго еще мучили Аленины вопросы. Политика, политика. Уж лучше ее не касаться. Отдохнули все равно здорово. Хоть и не добыли орех.