Ждите непогоды

Задал я как-то вопрос своему другу Григорию, был ли он на Бай¬кале?
- Да, был, раза два, нет три, проездом. А что там делать? Когда бы ни приехал, всегда холодно. Ветер, шум волн. Воды котелок не наберешь, пока не разденешься. Вода холодная. Не покупаешься. Костер не разведешь. Ветер палатку срывает. Как вспомню, так дрожь по телу. Да и когда поедешь? Отпуск возьмешь - сено косишь, дрова готовишь, строительство или картошку копаешь. Некогда нашему брату.
А я вот, Григорий, прошлым летом с литовцами на Байкал ездил. Литовцы в гости приезжали. Им очень понравилось. Поехали на УАЗике в сторону Усть-Баргузина.
Перед гостями мне было стыдно за наши разбитые дороги, если их можно так назвать не дорогами, а всего скорей направле¬ниями. А так же за мусор вокруг дорог, на берегу - да везде. Где пили-ели, там все и бросили: банки, бутылки, целлофановые мешки. Бутылки из-под газводы так по всему Байкалу плавают. Ну и з... же мы.
- Ничего, ничего, - успокаивали литовцы, - мы сейчас уберем.
Подбирали чужой мусор и зары¬вали в ямы.
Дорога серпантином поднима¬лась в гору Пыхта. Вот мы остано¬вились на вершине. По бурятскому обычаю «брызнули» богу. Внизу рас¬стилалась долина. Ее конца не было видно. Все лес и лес. «Какие же вы богатые», - завидовали ли¬товцы. А здесь же вдоль дороги хо¬дили нищие и собирали монеты, брошенные людьми - подаяние богу.
- Да, да, - соглашался я. - Лесом-то мы богатые.
И правда, все триста пятьдесят километров пути все лес и лес.
Пересекаем чистые, как слеза, бурлящие по камням, горные речки - Хаим, Турка, Кика и другие. Остановились на озере Котокель. Покупались в воде теплой, как парное молоко. Покатались на катамаранах и дальше в путь-дорогу. Дорога разбита напрочь лесовозами. Движемся со скоростью 40 км\час и то кажется быстро, трясет. На другой бы машине колеса давно уже оторвались. А литовцы все не пере¬стают восхищаться нашей природой, не замечая всех этих неудобств. Им нравится все: березовые рощи, сосно¬вые боры, болота - все красиво.
- Как у вас мало деревень!
Правда, деревни по трассе проез¬жаем километров через двадцать, но они еще не знают, что вправо и влево от дороги деревень нет за пятьсот ки¬лометров.
Переправились на пароме через реку Баргузин, и вот мы в Баргузинском национальном парке. Пропускной пункт. Берут деньги с каждого и за машину. Куда идут деньги - непонят¬но. Туристического сервиса вообще никакого. Как у Остапа Бендера - «на ремонт провала». Природа здесь во¬обще не тронута. Нет ни единой сло¬манной рукой человека веточки. На берегу лежат деревья, спиленные че¬ловеком и выброшенные Байкалом. Когда-то давно связывали лес в «си¬гары» и транспортировали по воде. Деревья теряли, и вот теперь они дог¬нивают на берегу. Здесь не только деревья, остатки рыболовных сетей. Деревянной лодки. Чистоплотный Байкал ничего постороннего не дер¬жит в своих водах, все выбрасывает на берег. Видны камешки, плавающие рыбы на глубине двадцать пять метров и более. Вода кристально чистая. Вот озеро Бармашево. В озере щелоч¬ная вода, мыться в которой можно и без мыла. Волосы после купания а этой воде становятся мягкими, как пух. Никакой шампунь «Хэден Шелдерс» не заменит мытье в этой воде. На берегу мыльная пена. Сюда приезжают с болезнями кожи. Говорят, здорово помогает. В основном отдыхают местные жители. Говорят, что до подъема Байкала вода здесь была вообще чудотворная. Медные самова¬ры после мытья начинали блестеть, как новые, снималась внутренняя накипь. Вода теплая, коричневатого цвета, приятная. Выходить из воды не хочется. А дальше снова Байкал. Установили палатки на берегу.
Раннее утро. Над водой легкая дымка, которая потихоньку рассеи¬вается. Озеро не шелохнется, толь¬ко местами на воде расходятся кру¬ги - играет, кормится рыба. Глянул в воду поближе. Но что это? Сплош¬ной стеной вдоль берега на рассвет шел малек (мелкая рыбка). Думал косячок, да нет и десять, и двадцать минут идет - зрелище заворажива-ющее. Деревья здесь низкие и при¬чудливые. Сильные ветра изогнули, закрутили их. Одно похоже на пти¬цу, а это - Кощей над златом чахнет. В общем, пушкин¬ское Лукоморье, если у вас богатое воображение. Барханы песка, набитые из моря волнами. Под ногами ягодники. Здесь голубика и брусника, шикша и жимолость, смородина и клюква, боярышник и шиповник, и все они плодоносили. Живая аптека и все в одном месте. Кедры низкие - шишки можно рвать, не  залезая на дерево, но нас предупредили – нельзя, и мы этого не делали. Воздух чист, наполнен ароматом разнотравья и запахом моря. Красота неописуемая! Заехали к знакомой мне рыболовецкой бригаде на ставник. Ставник - это хитрая рыболовная снасть, в которую рыба заплыв, обратно выплыть не может. Ловушки, а их две, время от времени проверяют. С бригадой я знаком давно и нам быстро нашли место за большим рыбацким столом. Достал гостинец; горячительное, конфеты. И вопрос: а где сало? Ну конечно же привез. Уж сильно оно им нравится, наше, семейское, выращенное на хлебе. Их сало рыбой пахнет, невкусное. Бригадир Толя Дученко спросил за рыбой ли мы, или отдыхать? Когда узнал, что мы приехали отдыхать, огорчился, - рыбы много, а сбыта нет. Мне пододвинули чашку с соленой «царской» рыбой. Предупредили, чтоб после еды холодную воду не пил, живот сразу расстроится.
Бригада из двенадцати человек. Низкий смуглый народ. Лишнего не болтают. От них не узнаешь, сколько поймали и когда пойдут в море. Деловые разговоры только с бригадиром.
- Толя, подрезать (проверять ловушки) когда будете?
- Вечером.
- Нас возьмете?
- Тебя бы взяли, вот их - нет, иностранцы, опасно.
- Да, ладно, с берега в бинокль посмотрим.
А все-таки охота побыть в лодке и почувствовать себя рыбаком. Улов действительно оказался богатым - центнеров восемьдесят рыбы. Вторую ловушку подрезать не стали. С этой бы рыбой справиться. В ящики, в машины и в Усть-Баргузин - в морозильные камеры.
- Жарко, не сквасить бы рыбу!
Команды одна за другой. Слово бригадира для всех закон. Он в бригаде и бог, и царь, поэтому бригада работает, как единое целое - быстро и слаженно.
Распрощавшись с бригадой, мы отправились в деревню Карбулик, которая находится в Святом носу в Чивыркуйском заливе. Население около сотни жителей вместе с детьми. В деревне нет электричества. Кто побогаче - имеет свою мини-электростанцию, но остальные как хотите - керосиновая лампа, еду готовят на печи. Два месяца в году октябрь-ноябрь оторваны от всего мира. Перевал заваливает снегом. А по заливу лед тонкий - провалишься, и на лодке не проплывешь. В крайних случаях выручает радиостанция. Вызывают вертолет. Если только тяжело больной. Запасаются продуктами впрок. Ну, а если алкаш, тут уж посложнее, но все равно с голоду не пропадет, рыбу всегда поймать можно. Подъем через перевал семь километров. Дорога серпантином вверх и вверх. Поднимался я как-то с бригадой по этой дороге. Машина, груженная свежей рыбой. Мотор гудит, надрывается. Поворот за поворотом. Едем медленно. Я и закурил. Когда выбросил окурок, бригадир Толя спросил, потушил ли я его? Ответил, что не помню. Когда мы поднялись на вершину, а остановиться на подъеме невозможно, потом с места не тронешься, всей бригадой пошли вниз искать мой окурок. Ладно, бригадир запомнил, на каком повороте я бросил его. Нашли. Он был затушен, но все равно хоронили злосчастный окурок всей бригадой и со всеми почестями. После этого случая я даже курить бросил. Стыдно, оторвал у бригады столько времени, да и свежая рыба «парилась». Как же они трепетно относятся к своей природе, не как мы - горюшки еще лет десять возить в город будем. Такой крутой же спуск, как и подъем. Вот, наконец-то, и деревня, расположенная в лагуне. Одна улица. Дома по одну сторону, обращены окнами к морю. Вместо машин и мотоциклов - моторные лодки по всему берегу: большие и маленькие. Большая пристань, и к ней подчален большой «корабль» рыбоохраны. Там-то мы и нашли моего знакомого старшего инспектора Белькова Анатолия. Обратился с просьбой, чтобы нас увезли на Змеевый мыс. Согласился. Но, только чтобы подождали до вечера. Время до вечера пролетело быстро. Гостья из Литвы ходила в лес по грибы. Набрала полное ведро, я спросил, зачем она поганок набрала? Она обиделась на меня - «сам ты поганки». И давай мне объяснять, где какой. Надо же, как много съедобных грибов! А мы, кроме рыжиков да груздей, ничего не берем, но все равно ее грибы я есть не стал, хотя и пахло очень аппетитно. Купались в Байкале, вода теплая. Детвора из воды не выходит. Август. Наконец-то прогрелась эта большая «лужа». Как-никак глубина-то подходящая, 1500 метров. Вот мы и на корабле рыбоохраны.
Идем на Змеевый мыс. Каюты обшиты вагонкой. Столовая, девушка повар. Чистота исключительная. Команда вежливая, приветливая. Ужин был необыкновенный. Вот и Змеевый. Мы сошли на берег. А корабль ушел дальше в рейд. Пообещали показать нам Чивыркуйский залив. Мыс знаменит тем, что здесь бьет из-под земли термальный источник. Так как земля здесь теплая, водятся ужи. Ну, а змей здесь никаких нет, хоть и змеёвый. Да и растительность здесь богатая. Трава в человеческий рост. На мыс прилетают чайки. Покормиться ужами. Так что равновесие в природе соблюдается. Срублены из лиственницы три ванны. Ванны находятся в береговом песке. Первая теплая, вторая погорячей, а третья совсем горячая.
В третьей ванне больше трех минут не просидишь. Платить никому не надо. Принимай ванны столько, сколько душе угодно. Здорово помогает от радикулита, остеохондроза, костных заболеваний. Здесь уже можешь встретить и иностранцев. Мужчины разделись, ходят голые. Мне за них стало стыдно, ну а им – хоть бы что. Предприниматели-иркутяне поставили баржу с каютами. Спросил, сколько в сутки стоит их удовольствие, - «Тридцать». Я обрадовался. Вот думаю, палатки не ставить. Потом оказалось, что это в «у.е.», живут же люди. Пришлось устанавливать. Пригласил я к своему столику англичан – отца и сына. Ну, думаю, пообщаемся, поговорим. Как-никак английский шесть лет учил: пять – в школе, да год – в институте. Кончился мой запас английского на пятом вопросе. Попутчики мои тоже не больше моего знали. Да они-то тоже по-русски не бельмеса, хотя и профессора. На пальцах разговор не получился. Как только они путешествуют. Есть с нашего стола ничего не  стали, кроме как сын отведал ложечку меда. Потом я выяснил у их проводника, чем они питаются. Оказывается, у них рюкзак тюбиков, как у космонавтов. Выдавит тюбик себе в рот, запьет нашей кипяченой водой, и все, пообедал. Ни жарить, ни варить. Одна минута и ты сытый.
Только на долго ли. Мне опять было стыдно, что я не знаю   английского языка, сейчас бы он мне ой как пригодился. Правильно говорят - нельзя считать себя культурным, если ты не знаешь хотя бы одного иностранного языка. Три дня пролетели незаметно. Ванны, про-гулка на весловой лодке, рыбалка на удочку. Окуни по килограмму ло¬вились. Поймаем, сколько надо на еду, и больше не ловим. Ли¬товцы ругались, но куда денешь наш рыбацкий азарт. А как мы загоре¬ли!
И вот гудок корабля. Сворачиваем свой лагерь. Бросаем в море монеты. Мы помнить будем про тебя, Змеёвый, всегда и вернемся сюда обязательно. Рыбоохрана свое обещание выполнила. Показала нам весь Чивыркуйский залив и Баргузинский заповедник. Плывем вдоль берега. Ни единого жилья. Семьдесят километров сплошной кедрач. Дикая, нетронутая природа. На берегу полтуши нерпы и свежие следы медведя, видать испугался нас и убежал. «А как вы добываете орех?» - спросил я. «Поздней осенью ветер сильный подует. Шишка вся и упадет, а мы собираем». А мы то, дураки, колотом стучим, сбиваем шишки, маемся из-за своей жадности. Дождаться ветерка, да и собрать, так нет, пятнадцатого августа заезжаем в тайгу, когда шишка совсем зеленая. Распрощались с командой, поблагодарили их за гостеприимство. Дорогой домой остановились около речки, вытекающей из озера Духового, полюбоваться цветами калы, которые в природе встречаются только в Африке и здесь, у нас на Байкале. Какая связь? Такая жара в Африке и такие суровые зимы у нас.
Затем заехали на источник с глицериновой водой, около села Адамово, которой лечат глазные заболевания, конъюнктивит и другие, но мы же мыли глаза так, на всякий случай. Лечить так все уж за одно - болит не болит. Правда, покидать этот чудный баргузинский край совсем не хотелось. Когда еще придется?!
- Геннадий, если еще туда соберешься поехать, возьми меня с собой, пожалуйста. В этот сказочный мир!
Ладно, Григорий, ну а на кого хозяйство бросишь, а кто будет косить, строить, картошку копать? Тебе же отдыхать некогда! Если поедешь со своими «головными болями», отдыха не получится. Да и деньги нужны, которых почему-то всегда нет.
- Выкручусь, что-нибудь придумаю, все к черту. Все равно поедем.
На Байкале можно встретить иркутян, москвичей, англичан, американцев, корейцев и немцев, но только не колхозника из Тарбагатайского района.
Так что ждите непогоды! Мы с Григорием летом едем на БАЙКАЛ!