Песочные часы. Глава 2. Анечка

                Глава 2. Анечка.

           (В сети роман в сокращенном виде, без окончательной правки).

                Прошлое. Планета Земля.

  Этот странный сон преследовал меня почти третью неделю. Стоило лишь немножко прикимарить, как сон сразу же появлялся. Прекрасная незнакомка в огненном платье протягивала ко мне свои загорелые руки и умаляла:
  - Павел, помоги мне, я скоро погибну, я уже почти умерла.
Вымученная улыбка, потухающий свет карих глаз, черные вороньи волосы, в общем, внешность у нее была необычной и очень даже знакомой, я бы даже сказал, идеальная внешность. Таких людей в природе не бывает. Впрочем, сон, он и есть сон. Где во сне летает наше подсознание? На этот вопрос пока не может ответить современная наука. Может быть, наши сны - это отголоски посещений других измерений? И то, о чем пишет писатель, где-то там, в этих самых измерениях, уже давно происшедшие события? И там, наши мысли приобретают материальную форму? Кто знает, что происходит за гранью нашего сознанья или бытия...
  Недавно расстроилась моя свадьба...
Моя бедная Анечка воспитывалась без родителей. Они погибли в автокатастрофе, когда девочке исполнилось всего пять лет. Кроме бабушки у Ани никого больше не осталось. А бабушка коротала свою старость в далекой сибирской деревеньке, где жили почти одни старики - староверы. В семь лет, когда девочка пошла в первый класс, она знала наизусть "Новый завет". Аня была молчаливой и набожной девочкой...
  Училась Анна в интернате, и лишь лето могла проводить у бабы Марфы...
Познакомились мы с ней в институте. Я тогда подрабатывал чтением лекций по информатике, так как в то время меня очень редко печатали, и не всегда хватало денег на жизнь. Мне тогда очень понравилась черноволосая и зеленоглазая, очень застенчивая девушка. Она внимательно слушала мои лекции, сидя на первом ряду и старательно записывала их в свою синюю тетрадку. И почти никогда не улыбалась. Подруги говорили про нее, что Анна - самая наивная девушка во всем институте. Постепенно, я стал оказывать ей маленькие знаки внимания и, удивительное дело, Анна ответила мне такой же взаимностью. Потом, через полгода, когда у нее возникли финансовые сложности, девушка согласилась переехать ко мне, но при одном условии: до свадьбы мы будем жить в разных комнатах. К величайшему несчастью, моя квартира была двухкомнатной. После двух месяцев совместной жизни, если считать ее таковой, когда твоя любимая спит в другой комнате, я понял, что из нее получится идеальная жена. Единственным ее недостатком, как я считал, была ее чрезмерная набожность. Девушка тратила почти половину своей стипендии на милостыню нищим. Часто пропадала в церкви...
  Я продолжал упорно трудиться на литературном поприще. Постепенно меня признали как писателя, посыпались договора из различных издательств, гонорары можно было грести маленькой совковой лопаткой. В то время Аня стала как-то постепенно отчуждаться. Целыми днями ходила без настроения, молчаливо упрекая меня.
  - Тебя портят деньги, - говорила она, - когда их у человека много, он совершенно не видит бед других. И его душа черствеет и гаснет.
  Я же был категорически с ней не согласен и считал, что деньги портят не всех. Хороших - они делают лучше, а плохих - еще хуже. Мне тогда казалось, что я совсем не изменился. Я, так же как и раньше тратил огромные суммы на Аниных нищих, церковь и другие благотворительные мероприятия.
  Она отказывалась от моих подарков, не пользовалась украшениями и косметикой, носила простенькую одежду. А когда я купил подержанную "Хонду", наши отношения и вовсе разладились.
  Теперь ее раздражало во мне почти все. Анечка старалась придраться почти к каждому моему слову. Допоздна общалась с набожными старушками у ближайшей церкви. Иногда она могла не разговаривать со мной весь день.
  Я ее очень любил, и как мне казалось, вел себя по отношению к ней вполне благопристойно. К тому же еще и воздерживался почти три месяца. Причиной нашего разлада было ее воспитание и мировоззрение - человека целиком ушедшего в религию. Я тоже верил в бога, но как-то по-своему. В один из таких пасмурных дней наших отношений, Аня заявила:
  - Павел, я с тобой жить больше не могу. Мы с тобой из разных миров. Понимаешь, я встретила хорошего парня и ухожу от тебя, он меня понимает и через месяц, мы с ним распишемся.
  Я тогда просто пожал плечами, что ж, насильно люб не будешь. Пусть уходит. Я не собирался ее задерживать, просить и умалять. Анна собрала свою небольшую сумку и ушла, даже не взяв предложенных денег и купленных мной вещей.
С ее уходом разладилась и моя писательская карьера, все мои музы одновременно покинули меня. Все меньше и меньше моих произведений теперь принимали и издатели. Словно кто-то порчу на меня навел.
Как-то случайно я встретил на улице Анечку и ее парня. Потом я узнал, что он - довольно известный скульптор-реставратор. Сергей Смирнов собирал по всему Подмосковью разрушенные старинные скульптуры, реставрировал и затем безвозмездно передавал в музеи.
  Они были счастливы, но жили очень бедно и почти впроголодь. Он все заработанные деньги вкладывал в свою реставраторскую деятельность. И, странное дело, она поддерживала его и понимала. Наконец, со скрипом пера, я написал роман: "Драконий дождь". Он получился вроде бы даже очень не плохо. Раньше, когда Анечка жила в моей квартире, она читала мои творения и порой давала очень ценные советы. Но теперь ее не было. И я решил, пусть роман полежит немного в столе, затем я его заново перечитаю и как, говорится, со свежим взором продолжу.
  А совсем недавно я снова встретил ее на улице. Сердце забилось, как маленький паровой молоточек. О, боже, как она похудела и была все в том же старом, своем любимом платьице. Довел тебя, моя милая, Сергей до ручки. Я не рискнул подойти к ней. Боялся, что она не станет со мной даже разговаривать. А через два часа, я нашел мастерскую Смирнова. Помещение мастерской располагалось в цокольном этаже старинного дома. Запах разведенного гипса непривычно защипал ноздри. Кругом валялись, стояли и лежали сотни гипсовых и мраморных человеческих фигур. У одних не было голов, другие не имели рук или ног. Смирнов стоял посреди мастерской, медленно перемешивая лопаткой какой-то раствор в большой бадье. Иногда он подходил к одной из скульптур, аккуратно перебирая в руках обломки. Я окликнул Сергея и передал ему большую сумму денег.
  - Это для Анечки, - сказал я. - От близкого друга. Передай ей.
Странно, он кивнул головой и просто принял деньги. Глаза его при этом как-то странно загорелись.
  - Хотя нет, скажи, что сам заработал и купи ей новое платье. Договорились?
  Он снова бессловесно кивнул. Может быть, я зря передал ему деньги? Но, ведь Анечка у меня бы их не взяла. Может быть так будет лучше? С этими мыслями я покинул мастерскую. Смирнов со мной даже не попрощался, отвернулся, продолжая колупаться в мраморных осколках своего нового шедевра.
  Через неделю Сергей нашел меня сам.
  - Ты извини, виновато сказал он, - но у нас сейчас плохо с деньгами, может быть, ты нам еще раз поможешь.
  - Как ты меня нашел? - удивился я.
  - Язык, говорят, до Киева доведет. Только ты Анечке ничего не говори, ладно. А я скажу, что заработал. Потом тебе отдам все сразу.
  - Ты купил ей платья? - Спросил я.
  - Да, - как-то странно ответил он, - и не одно. Я много одежды купил.
Я опять дал ему большую сумму. Он муж Ани и должен о ней позаботиться, пусть даже с моими деньгами...
  Через неделю я прочитал в местной газете о шикарной выставке Смирнова. Сергей умудрился за свой счет восстановить огромное количество мраморных фигур восемнадцатого века. Ему рукоплескали. После выставки его коллекция безвозмездно останется в краеведческом музее.
  Через два дня я встретил Анну около магазина. Она была в том же, так хорошо мне знакомом, голубом платьице. Счастливая, беззаботная улыбка на лице.
  - Привет! Радостно воскликнула она, пожимая мою руку, - ты слышал по Сережину выставку? Ты на ней еще не был? Я так счастлива! Представляешь, он заработал много денег и на эти деньги восстановил старинные скульптуры. Боже мой, какой он молодец!
  Я понял, откуда он взял деньги на свои скульптуры. Я сам дал ему их. И он пустил их мимо своей семьи.
  - Нет, и не пойду! - Я вырвал у нее свою руку и бегом кинулся домой. Боже мой, Анечка променяла меня на этого сумасшедшего, блаженного Сережку. Да, они вместе, через год с голоду помрут!
  Вечером этого же дня, ко мне снова пришел Сергей. Наглость его не знала границ. Он снова пришел просить денег.
  - Я тебе ничего не дам, - я почти кричал на него, - как ты мог довести до такого Анну?
  - Она бы меня поняла, я не пропил твои деньги, а истратил их на благое дело. Ты что меня не поддерживаешь? - Он удивленно посмотрел на меня. – Дай еще денег, пожалуйста, мне не к кому больше обратиться. Я такую скульптуру откопал. Я делаю дело, угодное богу! Неужели, ты не понимаешь?
  - Ты меня не понял, - я указал ему на дверь, - убирайся, я давал тебе деньги на одежду для Ани. На ваше питание. А не твои увлечения.
  - Значит, ты денег мне не дашь? - Он как будто не слышал меня, находясь за своей прозрачной непробиваемой стеной. - Тогда я зайду завтра, а потом послезавтра.
Я посмотрел в его глаза и ужаснулся, это были глаза сумасшедшего. Он не слышал меня и не понимал. Мир для него был прост. Видимо Сергей считал, что раз я два раза дал ему денег, то потом буду давать постоянно. Ведь он их тратил на красоту!
Я развернул его на сто восемьдесят градусов, открыл дверь, и пинком отправил в коридор.
  - Я завтра за деньгами к тебе зайду, - крикнул он на прощание и спустился вниз.
Бедная Анечка! Смирнов был болен, он даже не блаженный, а самый обычный фанатик, или даже сумасшедший. Неужели, она ничего не видит? Или она сама такого мужа искала и поэтому счастлива с ним? Я должен срочно переговорить с ней. Я схватил куртку и бросился на улицу, затем вспомнил, что не знаю их адреса. А в мастерскую идти не хотелось…
  Да, полгода назад расстроилась моя свадьба. Аня теперь жила с сумасшедшим скульптором. Я потерял вдохновение. Теперь еще этот странный сон, который мне часто снился после нашего расставания.
  ...Прекрасная незнакомка в огненном платье протягивала ко мне загорелые руки и умаляла:
  - Павел, помоги мне, я скоро погибну, я уже почти умерла.
Вымученная улыбка, потухающий свет карих глаз, черные вороньи волосы, в общем, внешность у нее была необычной, это идеальная внешность. Таких людей в природе не бывает. Впрочем, сон, он и есть сон. Иногда мне казалась, что она очень похоже на мою Анну. Вот только Аня ко мне больше не придет...
  Или это я сам вычеркнул ее из моей жизни?
  Ну и бог с ней! А сон - это так, идеализация моей мечты. Такие прекрасные незнакомки бывают лишь во снах и сказках и еще в моих книгах.
Сергей очень долго не беспокоил меня и вот, появился сегодня, ранним утром. Я еще даже куртку снять не успел, вернувшись с утренней прогулки.
  - Я за деньгами, - просто сказал он, - понимаешь, такую скульптуру реставрирую. Увидишь, в обморок упадешь.
  Последний раз он заходил ко мне очень давно, неужели решил все заново повторить? Я оттолкнул его и хотел закрыть дверь, надо же пришел, блаженный, с утра пораньше.
  - Значит, денег не дашь?!
  Я покачал головой и замахнулся рукой, но ударить наглеца не успел, Сергей опередил меня. Он достал из-за спины бумажную трубку и выдул ее содержимое мне в лицо.
  «Это яд, - подумал я, - отравил меня, ублюдок». В глазах все поплыло. Окружающий мир превратился в маленькую щелочку…
  - Тебе там хорошо будет, писатель, - голос скульптора исчез вместе с моим сознанием…
  Открыл я глаза уже в совершенно чужом мире. В руках оказался странный золотой кругляк.  Гладкая поверхность без символов. С одной стороны кругляка - блестящий синий, отполированный в полусферу камень, Со второй стороны остались лишь крепежи, видимо для второго камня…
  И это была только малая часть моих приключений…