Зубастое эго, или как Сид писал картину

      Маз­ки ло­жились кри­во. Из­на­чаль­но это дол­жен был быть мой ав­то­пор­трет с Либ­би, но с са­мого на­чала всё пош­ло не так. Прош­ло уже, на­вер­ное, ча­са три с то­го мо­мен­та, как я на­чал пи­сать, и те­перь с хол­ста на ме­ня взи­ра­ет са­мая нас­то­ящая жопа. Точ­нее, две жопы, очень не­лов­ко жму­щи­еся друг к дру­гу. Жопа в квад­ра­те, ес­ли угод­но. Не пред­став­ляю, как прев­ра­тить это уродс­тво во что-то, от че­го ме­ня не бу­дет во­ротить…


      Весь день му­ча­юсь с этой ужас­ной маз­нёй, но, ка­жет­ся, ста­новит­ся толь­ко ху­же. Выб­ро­сить жал­ко (слиш­ком уж мно­го тру­да я на неё по­ложил), а ис­пра­вить по­ка не по­луча­ет­ся…

      Ес­ли си­ту­ация не улуч­шится, по­дарю это Джор­джи и ска­жу, что это его двой­ной пор­трет. Он и его эго. А что, "я же ху­дож­ник, я так ви­жу". По-мо­ему, от­личная идея. Так и пред­став­ляю, как его ли­цо пе­река­шива­ет­ся от слов "твоё эго".

      Эго, эго, эго. Раз­ду­ва­юще­еся, слов­но па­рус ко­раб­ля, оно всег­да тя­нет бед­ня­гу ку­да-то не ту­да, и он от­да­ля­ет­ся от ме­ня с каж­дым днём всё силь­нее и силь­нее. Вро­де бы вот он, сто­ит все­го лишь в по­лумет­ре, зак­рывшись от все­го ми­ра сво­ей ги­тарой, как щи­том, и иг­ра­ет эти прок­ля­тые ак­корды че­рез ок­та­ву. Сто­ит сде­лать лишь один шаг, и мы стол­кнём­ся друг с дру­гом… Иног­да мне ка­жет­ся, что нас­то­ящий Джор­джи ос­тался и за­путал­ся где-то там, глу­боко внут­ри это­го па­руса, это­го мыль­но­го пу­зыря, на­качан­но­го са­мом­не­ни­ем, при­няв­ше­го его фор­му и в ито­ге за­менив­ше­го мо­его дру­га. Та­кой ма­лень­кий и без­за­щит­ный, как кре­вет­ка без пан­ци­ря. Си­дит ссу­тулив­шись, за­бив­шись в ка­кую-ни­будь тём­ную склад­ку это­го па­руса, и бо­ит­ся по­шеве­лить­ся, по­ка эго бу­шу­ет и кра­су­ет­ся сна­ружи. В та­кие мо­мен­ты мне хо­чет­ся по­дой­ти к не­му близ­ко-близ­ко, поч­ти при­жать­ся, схва­тить его изо всех сил и кри­чать. Гром­ко, мно­го и дол­го. Не­важ­но, что имен­но кри­чать, глав­ное что­бы гром­ко. Так, что­бы эта сог­бенная кре­вет­ка ус­лы­шала ме­ня. Кри­чать, над­ры­вая свои связ­ки и его уши. Прев­ра­тить­ся в один лишь крик, стать зву­ковой вол­ной и про­ник­нуть внутрь па­руса-пу­зыря, по­селить­ся там, жить там и там же уме­реть. Од­нажды мне сни­лось, что я прев­ра­тил­ся в крик бе­зум­ца, та­кой вол­ну­ющий и про­тяж­ный, и я так не хо­тел сти­хать…

      Крик. Точ­но. Кто бы что ни го­ворил, а я всё же ге­ний. Я знаю, что де­лать с эти­ми жо­пами на хол­сте. Прос­ти, Либ­би, но те­бя я на­рисую как-ни­будь по­том. Ес­ли за­хочешь. Те­перь это уже не наш пор­трет, а Джор­джи и его оз­ве­рев­ше­го, взбун­то­вав­ше­гося са­мом­не­ния. Он что есть мо­чи кри­чит, пы­та­ясь ос­во­бодить­ся, а оно кри­чит, что­бы он не смел ему ме­шать зах­ва­тывать мир. Бы­ло бы здо­рово ещё при­делать ему щу­паль­ца, что­бы зах­ват ми­ра про­ходил ус­пешнее… но жопам щу­паль­ца иметь не по­ложе­но. Ха, по­менял зад­ни­цы на ли­ца, но смысл не из­ме­нил­ся. Ка­жет­ся, эта бре­довая маз­ня на­чина­ет мне нра­вить­ся. Джор­джи ска­зал бы, что это очень кон­цепту­аль­но. Мо­жет, да­же и не по­дарю ему эту шту­ку. Пос­мотрим.

      Крик. Крик бо­ли и стра­ха, крик злос­ти и не­навис­ти. Они дол­жны быть та­кими раз­ны­ми, а по­лучи­лись та­кими оди­нако­выми. На­вер­ное, толь­ко сам кри­чащий мо­жет ска­зать, о чём он кри­чит на са­мом де­ле, для всех же дру­гих лю­дей его крик ни­чем не от­ли­ча­ет­ся от ты­сяч про­чих.

      Так, ли­ца хо­роши, но че­го-то не хва­та­ет. Че­го же, че­го же мо­жет не хва­тать для пол­но­ты вос­при­ятия?.. Не хва­та­ет… хва­та­ет — тол­ка­ет — ку­са­ет. Точ­но. Ку­са­ет. Зу­бы. Не хва­та­ет зу­бов. У Джор­джи дол­жно быть не в ме­ру зу­бас­тое эго. Нет, у не­го да­же не зу­бы, у не­го са­мые нас­то­ящие мель­нич­ные жер­но­ва. На­рисую их пок­рупнее. Вот так, от­лично. Боль­шие, страш­ные зу­бы, всег­да го­товые заг­рызть всех не­сог­ласных. По­жалуй, са­мому Джор­джи то­же сто­ит об­за­вес­тись та­кими же. Да, так нам­но­го луч­ше. Один зу­бас­тый про­тив дру­гого зу­бас­то­го, ко­торый же и есть тот са­мый пер­вый. Ре­волю­ция по­жира­ет сво­их де­тей, а эго Джор­джи по­жира­ет его са­мого, но, в от­ли­чие от де­тей ре­волю­ции, он так прос­то не сда­ёт­ся. Сда­ёт­ся… сда­ёт­ся — про­да­ёт­ся — от­вернёт­ся. От­вернёт­ся. Да, по­ра и прав­да от­вернуть­ся и уй­ти. Кар­ти­на го­това, пусть сох­нет. А я пой­ду про­гуля­юсь, что ли. За­од­но зай­ду к Джор­джи, ска­жу, на­писал но­вую кар­ти­ну, спе­ци­аль­но для не­го. Пусть моя сог­бенная кре­вет­ка по­раду­ет­ся нем­но­го.

__________
Примечания:
На фото Сид и «та самая» картина. Автор снимка неизвестен.