Мессар Акше. Хроника правления Серафима IV. 35

     Это было странное зрелище, если бы, конечно, у него были свидетели. Взбешенный, готовый рвать и метать Серафим IV, и Мария, даже не потрудившаяся подняться в присутствии Короля.
- Тварь! Где она?

     И снова произошло ранее не бывалое – Мария прикрыла глаза и сползла в воду с головой. Ей не хотелось ни видеть, ни слышать Короля. Уже в следующую минуту Серафим IV подскочил к бочке, стремительно опустил туда руку, не обращая внимания на то, что вода была как кипяток, за волосы, выдернул Марию из воды. Нет, он уже не хотел задавать ей вопросы – он хотел уничтожить ее. А женщина и не сопротивлялась. Несколько раз Король ударил ее кулаком прямо в лица, рассек губы, разбил нос, но Мария не сопротивлялась, то есть как раз, не делала того, что он жаждал. Поэтому он просто отбросил от себя женщину и выскочил из купальни. Вода смягчила удар, просто к разбитому лицу прибавилась еще и шишка на голове. Но Мария не чувствовала боли, она хотела смерти, а ее просто избили, обманув даже в этом. Женщина молча заплакала. Вдруг, именно вдруг, она поняла, что ей уже не спастись…

     Расправа с Марией неожиданно упокоила Серафима IV. Ну, не совсем, конечно, просто, привела в некоторый порядок его мысли. Он вернулся в Королевские покои и вызвал старшего офицера охраны – тот явился незамедлительно, как того и требовала Королевская служба.
- Из дворца никого не выпускать, - коротко приказал Король.
- Да, Ваше Величество, - вытянулся в струну начальник караула.
- И еще, пришли ко мне стражу. Двоих.
- Да, Ваше Величество.

     Король жестом отпустил его, дотянулся до шнура и потребовал к себе слугу, тот явился с опозданием, так как был занят поисками, как и все остальные дворцовые слуги.
- Пусть ко мне придет Тор, - приказал он.
- Но Ваше Величество, - тихо напомнил слуга, - Тора нет во дворце.
- Ах, да, пусть тогда придет эта, молодая…
- Да, Ваше Величество.

     Слуга отправился за Аглаей. Король остался один. Он поднялся, сделал несколько шагов в сторону двери, наверное, хотел выйти, но в этот момент в дверь постучали.
- Войди!

     Король ожидал стражи, или Аглаи, но на пороге был Первый министр.
- Что тебе, - поинтересовался Король, опуская все принятые при дворе нормы этикета.
- Меня вызвал слуга, - пробормотал Первый министр, - я думал с Вами что-то случилось…
- Со мной, - удивился Король, - со мной все в порядке.
- А с кем тогда, - проявил известную сообразительность Первый министр.
- Пропала эта девка, ну которую привела для меня кормилица.
- Мириам, - Первый министр сначала напомнил Королю имя, и только после этого рискнул спросить, - как это пропала?
- Не знаю, черт возьми! Если бы знал, то уже давно валял бы ее по постели, а не разговаривал с тобой.
- Прошу прощения, Ваше Величество.
- Не обращай внимания, - отмахнулся Король, - просто я нервничаю. От меня ждут наследника, я собирался этим заняться, а эта дура куда-то исчезла.

- Я не знал…
- Вчера она была, я посетил ее после бала. Все было в порядке, а с утра ее уже нет…
- Ваше Величество, разрешите посоветовать?
- Говори.
- Я думаю, что следует спросить эту, Марию. Наверняка…
- Об этом я уже догадался…

     Первый министр поклонился, в знак уважения к Королевской сообразительности. В этот вошел слуга и доложил, что прибыла Королевская стража.
- Пусть немедленно приведут Марию, - приказал Король.
- Ваше Величество, я зайду позднее, - хотел откланяться Первый министр, но Король остановил его.
- Не уходи, я только-только успокоился, но опасаюсь, что, как только увижу эту шлюху, могу опять вспылить…
- Да, Ваше Величество, - поклонился Первый министр, низко поклонился, и не торопясь выпрямился, просто ему потребовалось время, чтобы совладать с лицом – слишком уж велико было удивление…
- Сейчас еще придет эта девчонка, которая вместо нашего Тора…
- А что с нашим Тором, - удивился Первый министр – что и говорить, сегодня был день новостей и открытий.
- Я отправил его с поручением.
- И теперь вместо него, у нас палач – девушка?
- Да, нам ее рекомендовал сам Тор…
- Да. Ваше Величество, - ничего другого на такое сообщение Первый министр сказать не мог…

     Они пришли почти одновременно, лишь на мгновение раньше, стража ввела в тронную залу Марию. Ей даже не дали одеться, просто вытащили из купальни, поставили на ноги, и в таком виде, голой и мокрой привели в залу. А следом за ними, в черной накидке и полумаске – так требовал специальный, профессиональный этикет, вошла Аглая.
- Вы бы ее хоть одели, - пробормотал Король, но тут же остановил караульного, который попытался выполнить Королевское желание, - ладно, обойдется…

     Король прошел к трону и занял его, рядом, по правую руку встал Первый министр, по левую, но чуть поодаль остановилась Аглая.
- Подведите ее, - приказал Король – стража подтолкнула Марию вперед.
- Мария, - заговорил Серафим IV, обращаясь к кому-то за спиной Марии, соблюдая, таким образом, некое подобие протокола, - в присутствии первых лиц Королевства, спрашиваю тебя – где девица Мириам?
- Не знаю, - спокойно, пожалуй, даже слишком спокойно, почти равнодушно, произнесла Мария, казалось, что ее нисколько не трогает ни собственная нагота, ни боль, ни синяки на теле. Она даже не обратила внимания на кровь, которая опять начала сочиться из разбитого носа…
- Ваше Величество, - Первый министр наклонился к Королю, - посмотрите внимательно на ее тело. Она избита.
- Это, наверное, я, - тихо ответил Король, - когда заходил к ней сегодня утром…

     Король, повернулся к Аглае и произнес:
- Тебе поручается узнать все, что скрывает эта дрянь…
- Да, Ваше Величество, - ответствовала Аглая, и задала свой вопрос, - в чем ее обвиняет Королевство?
- В убийстве невинной девицы Мириам…

     Даже это чудовищное обвинение не произвело на Марию никакого впечатления, она лишь усмехнулась, а в ее, отныне черных глазах, отразился огонь, горевший в камине…

94.

     Вот ведь до чего дожили, а! До чего дошло дело-то! Нет, такого раньше у нас никогда не бывало, ну, я имею в виду, прежние времена. Да уж, а все это – мы так думаем, из-за воспитания. Молодежь-то она, нынче, все больше неизвестно о чем думает, родителей не почитает, а где нет почтения к родителям, откуда взяться почтению к Королевству и Королю…

     Это мы вот о чем – читали нам в корчме свежий листок. Так там написано, покушение на честь и достоинство Короля нашего, это, конечно, не понятно. Какое такое достоинство, и какая честь – нет, не понятно. А вот покушение на жизнь – это очень даже понятно. Значит, собрались такие, кому чего-то мало и решили извести Серафима IV нашего, чтобы значит самим на его место и нами, сиволапыми править…. Но, спасибо Королевским министрам – они всех этих нехристей разоблачили, и отправили, как положено в подвал к Королевскому палачу. Так им и надо, нечего смущать народ, нечего обижать нашего Серафима IV. Эх, столица, все бы им какие-нибудь перевороты устраивать. Жили бы себе спокойно, мирно, радовали бы тому, что имеют, так ведь нет, подавай им перевороты, подавай им перемены и новую жизнь…

     А вот мы так думаем – ничего хорошего в той новой жизни нет, и быть не может. Да даже уже потому, что она новая. Вот хоть башмаки взять, новые всегда жмут, и мозоли кровавые набивают, а вот так месяц другой помучился, ну, понятное дело, на поленце их натянул, в рассоле их вымочил – и порядок, ходишь, как будто родился в них, и никогда не снимал. Да, так вот и с новой этой жизнью, это когда она по размеру станет – неизвестное, а старое, ношенное, и привык уже, и знаешь чего ожидать. А коли знаешь, значит, и приспособиться сможешь, где ремешок подтянешь, а где карман побольше пришьешь. Глядишь, и перезимовал, а там и урожай новый, и у Короля настроение хорошее…. Можно жить дальше…

     Одно вот только нехорошо – нет нормальной у нас Королевы – была бы у Короля нормальная баба – все было бы намного лучше. Она, баба, хоть и дура, и скотина неизвестной породы, а в хозяйстве обязательно нужна. И дело не в том, что она там еду готовит, или детей воспитывает, у Короля-то, мы так думаем, найдется в достатке и поваров, и воспитателей, а вот когда баба хорошая, она главное знает – как мужика успокоить. Где ручкой погладить, где на четвереньки встать, а где и от руки мужской подзатыльник принять. Главное-то что, а чтобы мужик с утра не помнил, в каком он настроении спать ложился. Главное с мужика заботу дневную снять. А вот когда нет такой возможности – тогда беда. Ну, это конечно, у нас, у сиволапых. У Короля-то заботы другие, ему ведь Богом положено не только за себя думать, но и за министров своих, за подданных, ну понятное дело за нас, за народ. Потому как народ – он хоть и хитроват, но так, по мелочи. Как получше хлебушек посадить, или скажем, как подстилку жеребенку поменять, чтобы тот от землицы сырой не простудился…. Это конечно наше – это мы умеем…. Ну и конечно, как приплод свой завести – это мы тоже, сами уж как-нибудь…

     А вот большие вопросы, ну там кого любить, кому верить, с кем воевать, а с кем дружить – тут мы, понятное дело, умом слабы, ну головы-то у нас они того, по-другому сделаны. Тут нам без Короля невозможно, а то мы такого наворотим, одним годом и не разгребешь…

     Мы вот так думаем, может, конечно, где и ошибаемся, может, чего и лишнего говорим, может, иногда и ругаем Короля-то нашего. Так это только под горячую руку бывает, но так ведь не от злобы же, нет, это точно – от любви. Ну и от того, что мы простоваты, что не видим вперед далеко. А вот когда нам объяснят, или вот, хоть на листке пропечатают – мы понимаем. Это как с теми же башмаками – просто очередная мозоль от нового башмака. Здесь ведь что главное – чтобы слишком часто эти самые башмаки не менять…

     А так, да какие могут быть новости. Погода, правда, вот установилась, вот еще бы пару дней хороших, и тогда можно в поле выходить, главное чтобы подсохло, потому как из мокрой земли ничего и не соберешь. Потому как, в мокрое поле скотину не выгонишь – значит, все на себе, на горбу собственном, только крестьянин, он ведь не лошадь, не семижильный… Я это, между прочим, не о себе забочусь, о Королевстве, потому как это мы же сеем и сами же убираем. А ну как мало соберем? Мы же ведь и себе должны оставить кусок-то, да и на следующий урожай. А что же тогда Король будет кушать, неужто, еще и хлеб за границей покупать. У них-то понятно, деньги на это имеются, но только это ведь по большому счету – наши денежки. А потому и тратить их Король наш должен с умом…, да, вот как мы, к примеру…

     Хотя, конечно, Король-то он в столице, на троне, и понятное дело с него виднее, не то что с нашей лавки в корчме. Зато мы к земле ближе… Мы может, там чего-то не понимаем, не обучены, но, как известно, мудрее всего именно земля – она лучший учитель, а мы к земле все-таки ближе, а значит, не грех иной раз и нас послушать…

95.

     Вот и все, иссяк и этот, последний. Тоже слабак! И на что он надеялся, нет, правда, на что? Да и вообще, что можно противопоставить доброму двуручному мечу? Но мне другое интересно – а вот те, настоящие благородные рыцари, из древних времен – как они сражались? Неужели они, действительно, были настолько сильны…. А вот что мне совсем непонятно – эти-то зачем сюда идет – это ведь бойня. Мне что – мне не трудно – для меня это дело обычное, да и служба такая. А они – зачем? Чего хотят? Денег и славы, но тогда почему не тренируются, почему не учатся, почему не готовятся…

     Ничуть не удивлюсь, что перед тем, как прийти сюда они, да хоть вон те, которых я горкой уложил, на краю поляны…. Так вот, не удивлюсь, что перед тем, как сюда прийти, сидели они в какой-нибудь засиженной мухами корчме и наливались пенным, наравне с крестьянским сбродом. И не надо ничего говорить, вы на них посмотрите – рыцари! Нет в них, ни рыцарского, ни благородного – вообще ничего похожего нет. Да и воняет от них, как из выгребной ямы…. Ну тут, в общем-то и не их вина, моя скорее, да и кто устоит…

     Сколько я уже здесь? Черт возьми, а я и не помню – потерял счет времени. Потому что все одно и тоже, словно один и тот же день, как будто я по заколдованному кругу хожу. Ничего не происходит, понимаете, а я это, только здесь понял, чтобы время двигалось – надо чтобы что-то происходило. Да, время привязано не к смене дня и ночи, а к событиям, к людям. Вот была рядом Аглая – она придавала смысл течению времени. Время было привязано к ней, а может быть, она сама была временем. Но вот Аглая ушла и все снова, точнее снова ничего…

     Да, теперь я понимаю, обязательно надо чтобы что-то смещалось, двигалось вперед, приносило что-то с собой, или что-то забирало…. Жаль, что я не знаю, как это надо объяснить. Время, оно, оказывается, привязано к людям, к человеку, к жизни, а жизнь привязана к событиям. Может быть, так и надо, чтобы человек старел, чтобы умирал. Пусть даже не в бою, пусть от старости, пусть от болезней, но обязательно умирал. И если все происходит правильно, тогда и смерть воспринимается не как наказание, а как настоящий, достойный финал…. Тогда и у жизни появляется многосторонность какая-то, тогда ее, то есть жизнь, можно видеть не с двух сторон, а с нескольких. И что бы так, что бы каждая новая сторона не только ответы давала, а еще ставила и ставила вопросы. И это я тоже здесь понял, чтобы жизнь была не болотом, а рекой движущееся безостановочно, надо чтобы вопросов в ней было больше чем ответов. Это просто необходимо, чтобы под каждую природную перемену, будь то день или ночь, или там, весна – осень, но обязательно, под каждую, новые вопросы…. Зачем это нужно? Почему так должно происходить – не знаю, пока не знаю. Я над этим постоянно думаю, иной раз кажется, что понимаю. Что вот-вот, и будет у меня ответ, но обязательно, голова моя подкидывает что-то еще, чего раньше я не видел, чего не замечал, или не понимал, что это имеет значение…

     Хотя да, было дело, первое время я здесь скучал. Да и что здесь было делать-то. Обживался, обустраивал пещеру эту, ну и бил бестолковых, а что было с ними еще делать-то. Это мне даже казалось забавным, нет, я понимаю, как это звучит. Они вроде как люди, но потом, позднее, я понял, что это только оболочка у них человеческая. Чего-то там, под оболочкой, внутри, не хватает у них, чтобы можно было их называть людьми. Поэтому и не было, да и нет у меня каких-то там угрызений. Я и сейчас этим же занимаюсь, но только теперь это стало иначе…. А вот когда это изменилось? Знай я – я бы день этот в календаре отметил, будь, конечно, у меня календарь. Да, я бы этот день и праздновал бы его, как собственный день рождения. Потому что… Потому что так оно и есть. Кто я был до этого? Даже страшно подумать…, оказывается, я был и до этого…

     Понимаете меня? Вот только сейчас, только что, я задал очередной вопрос – такой простой, но у меня уже возникли сомнения. И просто, и сложно…. Были ли я до этого – был ли, жил ли, или это мне только казалось…. Ну ладно, это я отмечу для себя и еще подумаю над этим, будет чем заняться в очередную бессонную ночь…

     По-первости, чтобы чем-то занять себя, я читал. Но скоро книги у меня закончились – как я тогда жалел, что не взял их больше, книг, то есть. Очень жалел. А потом понял, что вовсе не обязательно читать. Можно думать – а там, в моей голове, как оказалось, есть огромное количество всякого такого, что позволяет создавать миры и разрушать их. Рождать героев, вести их по жизни, а потом, если они меня переставали устраивать, уничтожать их… Можно думать о любви, приближать ее к самым глазам, и отбрасывать от себя так далеко, что любовь становилась совсем малой, совсем незаметной на фоне того остального. Вот о чем я думал. Это было похоже на детскую забаву. Но и она со временем перестала быть такой забавной, потому что более, чем сами события, более, чем поступки людей, меня стали интересовать причины, которые приводили к событиям и поступкам… Находить самое главное – связи. Связи обратные, связи прямые, связи видимые и связи невидимые, скрытые. Находить именно те связи, которые являлись истинными, но которые скрывались в дебрях фальшивых связей, ненастоящих, а просто сложившихся, а иногда даже специально созданных, чтобы скрыть…

     Да, вот как теперь я измеряю свое время. Были дни, когда от заката до рассвета я успевал выявить несколько связей, построить несколько миров, породить и уничтожить нескольких героев. А бывало и так, что один и тот же мир жил долго, герои его приходили ко мне с пробуждением, были со мной весь день, а иногда и оставались на ночь. Посещали меня даже во сне…

     Спросите, кем я себя при этом чувствовал? Догадайтесь, о-о-о, это было прекрасное чувство, непередаваемое, неописуемое… Я чувствовал себя причиной сущего, хозяином миров, иногда таких разных, таких сложных, что вместе они просто не могли быть. А я мог, умел их свести и удерживать в одном месте. Вот кем я был! Понимаете?

     Вопросы, теперь я их разыскиваю. Вот передо мной предмет. Он – ответ, и сейчас он мне не интересен, меня больше интересует вопрос, ответом на который стал тот или иной предмет…. Попробуйте сами, уверен, что то, чем вы занимаетесь большую часть своей никчемной жизни – это какая-нибудь ерунда…. А есть иное, есть жизни преисполненные смысла…