Юсуп! Отголосок Войны... Роман 1-5

ЮСУП. Отголосок войны…Роман

«Жизнь прожить – не поле перейти»
(Поговорка)



Нина Каменцева (Галустян)
К-18 Разные судьбы – Новокузнецк:
«Союз писателей», 2016. – 328 с.
ISBN 978-5-00073-271-7

Уважаемые читатели!
Книга Нины Каменцевой «Разные судьбы» – непростая книга. Она сложна для восприятия тем, что в ней много личностных переживаний, тяжёлых жизненных перипетий героев, а местами она просто пропитана болью. Книга неоднозначна, в ней, словно в вечном сплетении Инь и Ян, смешаны две стороны, тёмная и светлая.
Тёмная – это несчастья, войны, борьба за жизнь. Это трагическая сторона. К примеру, Юсуп, главный герой романа «Юсуп. Отголосок войны…», прошёл чрезвычайно трудный жизненный путь. Война, плен, концлагерь… Едва проходит одна беда, тут же сваливается новая. Кто-то скажет, зачем автору так часто испытывать героя на прочность? Что ответить? Только одно – так было. И воспоминания тех, кто прошёл ад этой страшной войны, говорят, что судьбы, изобиловавшие многими страданиями, были, к сожалению, нередки.
Но есть и светлая сторона этой книги. Это, конечно же, любовь. Этим чувством пронизаны все произведения книги, причём временами автор описывает всё слишком откровенно. Это любовь помогла Юсупу выжить в столь тяжёлые времена, это любовь даёт силы жить героине рассказов «Дочки-матери». И это любовь, любовь к матери наполняет строки поэтической части книги «Настоящая мать».


Юсуп! Отголосок Войны...  Роман 1-5

1."Жизнь прожить,не поле перейти."
Глава 5
Страх, многие погибли,
многие судьбы исковерканы

Страх, многие погибли, многие судьбы исковерканы…
Страх я ощутил здесь уже под Москвой, где нас постоянно
перебрасывали к линии фронта на задание. Однажды на
моих руках погибла моя третья женщина, капитан Возне-
сенская, которая преподавала нам в училище. Мы были с
ней на одном задании, в то время нам нужно было взять язы-
ка, но неожиданно был выстрел снайпера, который попал
именно в неё. Хотя нас было восемь обученных и подготов-
ленных бойцов, мне приказали раненную отвести подальше
за линию фронта, но когда я её опустил на койку походной
санитарной части, то заметил бездыханное тело. Значит, я её
волок уже мёртвой несколько часов на плечах. Когда полу-
чили похоронку на отца, почему-то так на меня не подей-
ствовало, как это. Я смотрел смерти в глаза и впервые ры-
дал, как ребёнок. Мне было сказано, чтобы я возвратился в
часть, и это, может, спасло меня в то время, потому что я
узнал, что все погибли, наткнувшись на большую немецкую
скрытую часть, о которой мы не знали. Может, это нам нуж-
но было узнать? Там было затишье в селе, а повсюду греме-
ли их вылазки. Оказалось, там полностью было расположе-
но войско противника. Жителей села они держали
закрытыми в амбаре, сами же передвигались по селу, маски-
руясь в их старой одежде. Это ещё раз нам дало понять, что
у противника много планов, и надо нам быть более осто-
рожными. Я понимал, что вместе с ней потерял и женщину,
и по ночам моя возбуждённость не давала уснуть. Несмотря
на то, что мы на несколько дней выходили за языком и воз-
вращались иногда пустыми, нам обязательно нужна была
карта, в каких деревнях ещё они так обосновались. Я пере-
писывался с Анорой, уже даже знал, как у меня растёт сы-
нок у матери, и что она тоже где-то рядом у линии фронта.
Мне так хотелось с ней встретиться, хотя бы узаконить, по-
жениться, чтобы она могла бы возвратиться к своему сыну
Юсупу в нашу деревню. Я понимал, что это единственное,
что я могу сделать для неё в это опасное время и понимал,
что она пошла на фронт оттого, что мной была опозорена. Я
считал себя уродом – как я мог свою любовь насиловать,
даже в извращённой форме. Может, если бы мне первой по-
палась та незнакомка, проститутка, я бы на неё не полез, но
я вспоминал, как я насильно наступал на неё, перепрыгивая
нахально все препятствия, и меня бросало в дрожь. Я уже
точно знал, что был неправ, и поэтому я каждый день писал
ей. Но вскоре заметил, что она отвечает реже. А потом стала
посылать одно письмо в месяц. Неужели у неё кто-нибудь
появился? Я стал ревновать. Может быть, всё я себе приду-
мываю, но, когда тебя стали отвергать, ты ещё с большим
напором думаешь о ней. Ведь ты её любил! Она твоя первая
любовь, и она твоя первая женщина! Я никогда даже и не
задумывался, что мне дадут отпуск, понимая, что враг уже
почти под Москвой, сейчас не до отпусков. Но где-то вто-
рым чувством я подумывал, что у нас может здесь получит-
ся неожиданная встреча, но где? Я научился отпускать само-
произвольно, боролся с недугом страсти, которая меня
охватывала по ночам, потому что он мешал мне, я постоян-
но думал об этом. И на одном из заданий в поисках языка
меня тоже зацепило, и меня в санчасть сопроводил мой са-
мый хороший друг Васька, с которым я здесь подружился и
мог всем с ним делиться. Я делился о всех женщинах, кроме
Аноры. Она была в памяти как запретная зона, о которой
нечего и говорить, ведь я сам был ещё ребёнком и, любя, из-
насиловал её, а затем и издевался, даже вспоминать не хоте-
лось, но жизнь есть жизнь. Меня положили на матрас в па-
латку, где было около десяти раненых. Ко мне подошёл врач,
осмотрел и сказал, жить будешь. Оказалась небольшая рана,
меня прооперировали, переправив в другую часть на повоз-
ке. Я лежал, ко мне подошла белобрысая медицинская се-
стра. «Вы из Узбекистана? У нас тоже узбечка служит в сан-
части, капитан, её звать Анора». Когда я услышал её имя,
попросил, чтобы она передала письмо, и набросал несколь-
ко слов, как я люблю её и как хочу, чтобы она хотя бы на
минуту зашла ко мне. «Я был сержантом, а она уже капитан,
за какие такие заслуги?» – подумал в одно мгновенье, но
вскоре первая любовь нахлынула и охватила меня, и я чув-
ствовал, что она сейчас придёт, и мы опять сможем украд-
кой с ней здесь встречаться. Несколько дней я ожидал её,
только вспоминая, замечал, как вздрагивает моя боевая го-
ловка при мысли, что она сейчас войдёт. Один раз под вечер
в палату вошла высокая стройная женщина-капитан. Я её
сразу не узнал. Это была противоположность моей Аноре.
Просто красавица в военной форме с большим бюстом, бро-
ви выщипаны в ниточку, ресницы подкрашенные, волосы
чёрные, красиво уложенные вокруг маленькой головки, уси-
ки обесцвеченные, ярко-красная помада огибала её краси-
вые пухленькие губки цветом бордо. В целом она, но изме-
нённая. «Товарищ сержант, вы меня звали? – Она приложила
руку к голове, отдавая честь. – Слушаю вас, можете обра-
щаться по званию». Я уже не знал, что ответить, это она, моя
невеста и любовь Анора. Я ещё не мог вставать после опе-
рации, она наклонилась, на меня повеял аромат её духов.
«Давайте, я вас послушаю, давно вы лежите на спине?» Она
позвала нянечку, и вместе повернули меня на бок. Заметив
пролежни, позвала солдата, который до боли массировал
спину. Постояла немного и отошла к соседней койке. Я
услышал: «Товарищ Иванова, вас вызывает майор, срочная
операция». Только сейчас понял её холодные письма, и что
она была замужем и поменяла фамилию. Через несколько
часов ко мне подошёл среднего возраста майор, но, наверно,
дважды старше моей красавицы Аноры, повернул, посмо-
трел пролежни, осмотрел рану и заметил, что оттуда сочит-
ся кровь, опять записал: «Нужно повторить операцию». Я
понимал, что это её муж, и он поднимает по служебной
лестнице её. Но здесь она была ко мне неравнодушна только
как к отцу её ребёнка, она хотела сделать всё, что было не-
обходимо на то время. После второй операции я стал по-
правляться быстрее, оказывается, второй осколок не был
найден вначале, так и зашили. Сам майор оперировал меня,
а она, моя любовь, была у него ассистентом. Когда пошло на
улучшение, почти подходило время выписки, мне занесли
увольнительную домой на пять дней с учётом дороги, чтобы
проведал родных. И перед отъездом она всё же ко мне подо-
шла. Я уже почему-то сомневался, что это моя Анора, ника-
кого не было намёка. Она сразу начала: «Ты меня использо-
вал, как последнюю проститутку. Ты понимал, что я ребёнок,
ничего не понимаю... неужели тебе не было жаль меня, что
по своей наивности дала тебе не только девственность, а
тебе нужно было больше и больше, ты меня развращал. Уже
сколько лет я живу со своим мужем, он никогда даже намёка
на это не делает, ты же меня изуродовал за шесть месяцев.
Уезжай, проведай ребёнка, ты думаешь, так легко заслужить
отпуск. Я упросила своего супруга, чтобы ты поехал, он
даже не представляет, что ты был моим первым мужчиной».
Она с такой злостью всё это сказала, что я понял, что это и
будет наша последняя встреча. О её просьбе, что она и есть
мать нашего Юсупа, я никому не сказал. Никто в деревне не
показывал пальцем на её семью, где росло несколько деву-
шек. Только сейчас я понял, что я потерял. Билет взял до
Ташкента, посетил свою незнакомку, чтобы освободиться, и
только через два дня был в деревне. Маленький Юсуп бегал
на своих ножках, звал меня папа, как-то необычно это звуча-
ло для меня. На уговоры матери раскрыть, кто его мать, я
ничего не сказал, единственное произнёс, что она тоже
узбечка. Вот и закончился мой отпуск, я возвращаюсь в
часть, радоваться мне или нет? Но всё же я написал ей пись-
мо с извинением за мою глупость, объясняя, что сам не знал,
чего я творю, сам был ребёнком, хотя на два года старше
неё, и сам впервые именно с ней стал мужчиной. В Ташкен-
те, когда вывозил товар, я научился многому от незнакомки
Елены. После моего извинительного письма от Аноры пись-
ма стали приходить чаще, я писал русскими буквами на
узбекском, и она тоже. Может, не хотела, чтобы муж случай-
но прочёл? Я ей стал опять объяснятся в любви и просил о
встрече где-нибудь на нейтральном месте, хотя бы на один
день. Это всё же произошло. Однажды меня вызвали в не-
знакомую санчасть пересмотреть рану. Я захожу в кабинет,
а там моя красавица черноглазая Анора.


http://www.proza.ru/2015/12/03/171
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2015
Свидетельство о публикации №215120300171