Вампир. часть 10

Сегодня будет особенная ночь. Из тех, что  меняют предстоящий рассвет значительно в считанные часы.  Не случайно, не стихийно.  Позади время, как длинная тропа, вела и вела сюда. Каждый шаг, такой важный, но незаметный, оставлял следы на бугристо- песчаной поверхности, незатейливо меняя пространство. И только ему, в наказание бессмертному,  приходилось, постоянно оборачиваясь, видеть больше других. Не только цветок, оказавшийся на расстоянии вытянутой руки, но и заросли терновника в трех километрах позади.

Все они там, внизу, суетясь, пересекаясь, думают  сейчас о плотном ужине, немилой работе, ссоре или любви. Например, та точка, да, в алом пальто,  медленно передвигающаяся по тротуару. Если сфокусироваться, приблизить взгляд, увидишь и вздымающиеся полы пальто, и  выбеленные волосы, услышишь и цокот каблучков, а заодно и более громко- ее мысли. Она решает сейчас всем своим существом лишь одно- оборвать всякие отношения с мужчиной. На протяжении нескольких лет это решается долгими вечерами, однако же на этот раз- всенепременно…  Так она себя уговаривает. И так задумывается, что теряет ощущение реальности, сталкивается с другой точкой, в темном мужском плаще . Их плечи соприкасаются,  ощутимый для невидимого барьера тел удар заставляет очнуться. Они извиняются, растерянно улыбаются и расходятся в стороны. Продолжает на месте их столкновения еще некоторое время витать вселенская  важность. Вот же она, как дымка  смеха. Вселенная предпочитает смеяться.  Будет еще два столкновения, две встречи в их жизни, однако заметить их с балластом они не смогут.

Эдгар наблюдал, глядя в широкое окно на одну из центральных улиц мегаполиса. С пятидесятого этажа вечерняя панорама пыталась обмануть ощущением бесконечности, света, жизни. Крыши домов сливались, сливалось движение на полосках дорог, сливались те точки на тротуарах и в тысячах окон. Мелькал свет вместе с этим всеобщим  движением , но все же…

Наступала ночь.

Ночь, в которой больше не нужно было прятаться в горах, замках и узких подвалах. Теперь жизнь человечества бурлила безостановочно, лишь немного стихая во мраке, вновь взрываясь поутру. Человек самонадеянно считал, что искусственно освещая себе путь, он больше успеет в свой век.  Так его и проводил, заставляя тело двигаться и двигаться. Никто не удивлялся, проходя в полночь мимо бледного парня в длинном плаще. И даже оголив клыки, можно было рассчитывать на истеричный смешок. « Ха-ха! Чокнутый киношник! Глядите… Эй, парень,  тебе в дурку. Это недалеко.» Мало того, никто не обратит внимания, если в толпе вдруг, прижавшись к шее,  обнять чье-то теплое тело. И когда оно упадет, лишенное жизни, подойдут не сразу. Люди сбивались теперь  в толпы не для того, чтобы стать сильнее, как это было сотню лет назад. Сейчас они  соприкасались лишь потому, что не хватало место на этих узких тротуарах. Они были одиноки. Подвластно одиноки. Однако Эдгар уже давно не делал того, что стало более доступно, чем всегда, но чему тело начало сопротивляться. Само,  его не заставляли, вслед за мыслями и целями.

Эдгар обернулся, всмотрелся вглубь комнаты. Света не было. Не щелкать выключатель- осталось одной из привычек. Глаза видели прекрасно всю обстановку гостиничного номера. Диван, столик- недалеко от окна, справа- вход в спальню, у входной двери- чемодан. Вскоре после заката именно с ним Эдгар вошел в этот отель, кивнул  на привычный вопрос: « Это весь ваш багаж, мистер Хильтон?”, направился к лифту. Отели возникали, росли, менялись, исчезали, однако вопрос к мужчине в черном одеянии, появляющемуся на закате  в разных концах света с чемоданом в руке  не менялся.

Эдгар подошел к столику, взял небольшой полиэтиленовый  пакет, исписанный медицинскими терминами, аккуратно вскрыл его. Жидкость, в свету улицы кажущаяся желтовато- черной, забурлила, переливаясь в стакан. Теперь Эдгар подошел к окну снова, здесь и сделал первый глоток. Холодная донорская кровь, добытая в больнице, не была столь восхитительна на вкус, как  теплый поток. Но это перестало беспокоить. Когда же? Когда Анет, проснувшись на той их первой  и счастливой горе, куском своей рубашки перевязала плечо Эдгара?  Или когда они жестоко спорили в заброшенном доме  о добре и зле,  Анет  же обещала на рассвете одернуть гардины и убить  вампира? Или когда она, будучи уже милой старушкой,  танцевала в окружении накормленных ею бродячих собак, пыталась и Эдгара накормить пирожками, и тогда поток ее был просто чарующим, пусть и замедлил свой бег, пусть туда уже пробирался вселенский  холод смерти? Нет, не тогда. Все то счастливое время века Анет Эдгар по- прежнему, тайком , наслаждался томными потоками городских улиц и деревень. Ей же говорил, что покупает немного крови. Разве не все способны продать некоторые люди? Анет с недоверием воспринимала такие рассказы, однако проверить ничего не могла.

 В бегах они были всю ее жизнь. Лиад преследовал, иногда затихая, отвлекаясь, но вот снова появлялся на горизонте, и побег продолжался. Падали из рук Анет чашки, кошка не успевала доесть то, что приготовили заботливые руки, оставлялись сотворенные в спокойные вечера салфетки, и место затихало. Только теплый запах некоторое время продолжал витать в воздухе, остатки его и вбирал нос Лиада, появляющийся здесь немного позже. Иногда в те вечера Эдгар думал, как же, как могла сложиться жизнь Анет, не будь этого вмешания мрака? Но ответ пришел лишь сейчас, когда Эдгар научился его читать по губам вселенной.

Эдгар сделал еще глоток, отставил стакан, направился к чемодану. Опрокинув его на пол, щелкнув замком, распахнул створки и опустил руки в бумаги. Больше здесь ничего не было. Черный лоск подшивки и пожелтевшие от времени стопка. Эдгар вытянул плотный бумажный краешек в самом низу. Это оказалось фотографией. Анет в  старинном платье, сидя на стуле, держала на коленях только что сделанную салфетку. Это был подарок тетушке Эме. И в тот вечер они прилетели к ней. Дальше Эдгар достал сложенный лист бумаги, аккуратно развернул, рискуя разорвать истончившиеся линии сгиба. Знакомый почерк, с завитушками, стремящийся всегда и неизменно направить строчки вверх. Почерк Анет. Это она писала перед смертью. Мысли той, чью жизнь взглядом человеческим назвать удачной  или счастливой- никак нельзя. Здесь можно нескончаемо жаловаться и сетовать, однако в конце завитушки благодарят. Искренне, подробно…

Эдгар провел пальцами по фотографии, положил ее на письмо. Следующее фото изображало  мужчину средних лет, с бородой, сидящего в тужурке у печи. Иван родился в  царской России, но вырос уже в те времена, когда кровь захлестнула то место.  Потоки бурлили огнем, страхом, жестокостью и болью, вырывались из зияющих ран и впитывались в землю, оставляя  долгий, не выветриваемый ветрами запах. Иван успел стать ученым, избежать смерти, попав под пристальное внимание окрепшего идейного существа, и лишь после этого Эдгар смог почувствовать родственную душу, пришедшую вновь на землю. Иван прожил недолго. После нескольких разговоров с вампиром, нескольких вечеров в размышлениях, выводов о добре и зле, в одно утро он, не думая, бросился спасать женщину, преследуемую у его дома, и погиб. Эдгар  отложил фотографию, глубоко вздохнул и прикрыл веки, словно прислушиваясь…

Сегодня будет особенная ночь. Эту душу вновь можно будет почувствовать.

Продолжение следует. http://www.proza.ru/2015/12/08/2128