Глава 7 Признания

   Круэлла отказалась идти с Голдом. Скоро она обязательно будет в Камелоте. Но не в виде глюка в голове у собственной убийцы. Этого она не хочет.
 Она должна появиться у столь легендарного Артура, о котором так много читала, сидя взаперти в доме матери, как ей и подобает – как женщина из плоти и крови. Как королева. Быть чьей-то иллюзией хоть и не так скучно, как болтать ногами в одиночестве на месте собственного убийства, но все же утомляет.
 Она переместилась в Сторибрук. Когда ты существуешь в виде глюка, это очень интересное умение – телепортироваться.
 Странная дамочка мисс де Виль, могла бы очутиться на Канарах или наслаждаться видами Альп. А вместо этого стоит у дверей лавки Голда, готовится войти, и немножко нервничает.
 Она закрывает глаза, а, открыв, уже оказывается внутри лавки. Оглядывается по сторонам. Да, Голд всегда был очень аккуратен и просто до чертиков придирчив к своему товару. Но тут почему-то царит страшная грязь и беспорядок.
 Круэлла разочарованно вздыхает. Надежды найти то, что нужно быстро, безнадежно растаяли. Она ходит по лавке, показавшейся вдруг ей очень маленькой, и тщетно старается  отыскать хоть что-то похожее на эту чертову баночку с воскрешающим зельем. Голд прячет ее в разделе редких магических микстур, но где эта самая полка не понятно.
 Его женушка, Белль, сделала перестановку, и основательную. С тех пор, как Круэлла пререкалась здесь с мерзким Автором, многое изменилось.
 Женщина проводит рукой по столу, и морщиться от пыли, громко чихнув.
 Ах, ну да. Красавица, видимо, укатила в Камелот вместе со всеми, спасать Эмму.
 Все спасают Спасительницу. Тоже мне, драгоценность.
 Круэлла разочарованно вздыхает. Ясно, что воскрешающее зелье ей не покорится.
 Она даже и понятия не имеет, где оно, хоть обшарила уже все полки руками и совсем не бережет глаза.
 Ну и к Дьяволу эту затею!
 Признайся хоть себе, дорогая, тебя интересуют вовсе не баночки здесь.
 Впервые с того момента, как проникла в лавку, Круэлла отважилась посмотреть на диван. Голд лежит там, неподвижный, с закрытыми глазами, напряженный, как струна.
 Она подходит ближе и, склонив голову, смотрит на хозяина лавки. Подавив грустный вздох в груди, садится на самый край дивана.
 Что она чувствует сейчас? Это странные ощущения. У нее почти никогда такого не возникает. За исключением тех минут, когда Румпель рядом. Он ее раздражает, да так сильно, что хочется его убить. Так было не всегда, но он сделал все от себя зависящее, чтобы такое случилось.
 Она смотрит на мужчину, лежащего без сознания, долгим пристальным взглядом,  и закусывает до крови губы. Тонкая нить вен на его шее манит ее к себе. Но она не хочет убить его. В ней пробуждается другое желание, с которым, как ни борись, все равно проиграешь.
 Круэлла прикасается к его шее тонкими пальцами, не чувствуя кожи (еще одна горесть быть трупом), но зная – она сухая и сморщенная. Он уже не молод, да и не был никогда, сколько она его знает.
 Она водит пальцем по шее, ключицам, заползает рукой под пиджак, нащупывая теплую ткань рубашки. Усмехается: рубашку подарила ему она, Круэлла, в то единственное общее Рождество, что они провели вместе.
 Этой вещи много лет. Помнит ли он, как оставлял ее утром, счастливую, и с надеждой на то, что, наконец, станет учить ее магии? Помнит  ли, как блестели ее глаза, когда она протягивала ему упакованный подарок?
 Она была молода и не опытна. Мамочка уже была отправлена на небеса и юная Круэлла только училась жить самостоятельно. 
 Голд и Урсула приехали к ней на Рождество, по ее приглашению – первое Рождество организованное так, как она этого хотела, первое, которое не нужно было проводить, как и один из миллионов дней на чердаке, читая классиков по кругу.
 Голд приехал к ней первым, на красивой машине, красиво одетый, с красивой тростью и красивым подарком. Да, да, все было именно прекрасным в нем. Он подарил ей то, что она носит много лет – тонкую серебряную цепочку с ее именем на замочке. Подарок едва ли не еще более ценный, чем дар Айзека.
 Он стоял на пороге дома Де Виль, держа в руках ее любимые цветы – дурман (только на нее они действовали вовсе не одурманивающе, а ласкали ее душу, и она никогда не простит мамочке за то, что та их вырвала), и улыбался:
 - Так-так, мисс Де Виль! Вижу, вы действительно прекрасно живете здесь одна. Поздравляю с праздниками, дорогуша.
 Она взяла цветы, стесняясь того, что такой великий человек, навестил ее. Провела его к столу, накрытому на троих, хоть молила небеса, чтобы Урсула не приехала. Ей нужно было понравится Голду, она так мечтала стать его ученицей! Она была благодарна Айзеку за подаренную силу, но понимала – ее возможности пассивны, ей многому еще предстоит научиться.
 Ее гость оценил еду, и ужинал с большим аппетитом. А она сидела напротив, понимая, что Урсула, видимо, наведается, завтра и не раньше, и смотрела на него во все глаза. Не  так она себе представляла Темного. Этот человек был довольно щуплого телосложения, сморщенный, невысокий. Совсем не так, по ее мнению, должен был выглядеть Великий Темный Маг.
 Но было что-то, что возбуждало Круэллу, будоражило все ее чувства.  Серые глаза мага горели невероятным огнем, он держал в руках трость так элегантно, словно это был просто аксессуар, он смотрел на нее с неподдельным интересом, так, как никто ни до, ни, наверное, после, но вот что странно – у него ее внешность и новые черно-белые волосы не вызвали ни каплю даже элементарного удивления, хотя в городе жители пялились на нее, зачастую, как на чокнутую.
 - Почему вы хотите учиться у меня, мисс де Виль? – спросил он совершенно бархатным голосом, от которого у девушки пошли мурашки по коже.
 Она посмотрела ему прямо в глаза и просто, не жеманясь, сказала:
 - Потому что вы – самый могущественный маг в мире, после, разве что, Мерлина. Но Мерлин меня не очень интересует. Я много узнала о вас из своих книг.
 - И вы думаете, Круэлла, вы мне подойдете? – он смотрел на нее с интересом, демонстрируя, что уважает ее мнение. Это тоже было в новинку для нее. Никто никогда не считался с мнением девушки раньше. Да и никто его особо не спрашивал, если уж совсем откровенно.
 - Во всяком случае, я очень на это надеюсь, мистер Голд.
 - Можно просто Румпельштильцхен, дорогая.
 Он пригубил вино и оценил его:
 - Недурно.
 - Спасибо – улыбнулась Круэлла, хотя она пила джин, к которому уже успела пристраститься. Румпельштильцхен встал, подошел к ней, и осторожно взял за руку, проведя тонким пальцем по ладони.
 - У вас очень красивые руки, юная леди. Если бы у всех убийц они были столь же прекрасны, многие захотели бы убивать добровольно.
 Она посмотрела ему в глаза, не зная, что ответить, а потом склонила голову, как бы раскаиваясь. Но на губах ее гостя заиграла лишь легкая улыбка. Он уже вернулся на свое место, магия этих волшебных секунд, что он ее рука соприкасалась с его сухой кожей, рассеялась. Но смотрел он на нее без тени осуждения, или порицания. Напротив, в его глазах Де Виль читала интерес.
 - Я знал вашу матушку, юная леди. Она не была героем. Не стоит переживать. Вы победили ее честно. И мне нравится та легкость и очарование, с которой вы это сделали.
 Круэлла совершенно растерялась. Она не знала, что сказать. Она и сама испытывала какие-то странные чувства от того, что ей пришлось убрать матушку с дороги, но с таким открытым не осуждением своего способа сделать это сталкивалась впервые.  Поэтому она просто улыбалась, глядя в лицо своему гостю, очарованная его мягким кошачьим голосом и ароматом его духов.
 Они проговорили до самого утра, почти не прикоснувшись к еде. Точнее, говорила, в основном, Круэлла, Румпель же только ее слушал, задумчиво улыбаясь. Девушка чувствовала себя очень странно, ведь впервые ее купание во Тьме никого от нее не оттолкнуло. Наоборот, этот мужчина, казалось, был просто зачарован и неподдельно интересовался всем, что она ему рассказывала.
 Праздничный ужин был почти не тронут, еда остыла, и даже джина осталось довольно много, когда они, наконец, поняли, что настало утро. Первое утро после Рождества.
 Голд встал и, элегантно поклонился ей, беря в руки свою трость:
 - Я благодарен вам за приглашение, мисс Де Виль. Разрешите отблагодарить вас скромным подарком. Это не бриллианты, скажу вам. Самый главный бриллиант, юная леди, - вы сами.
 Он подошел к ней, немного прихрамывая, и повесил на шею тонкую цепочку из серебра. Она заметила, что на замочке блестит ее имя – такое редкое и такое изысканно-утонченное.
 Прикосновения его пальцев разлили по телу девушки приятное тепло, хоть это блаженство и кончилось, едва Голд защелкнул замочек цепочки.
 Он отошел на несколько шагов, оценил свой дар, и явно остался доволен.
 Круэлла, что все еще стояла  посреди комнаты, как громом пораженная, застыв и даже боясь дышать, опомнилась лишь тогда, когда ее гость уже повернулся, чтобы уйти.
 - О, мистер Голд, у меня тоже есть для вас подарок.
 Явно заинтригованный, он остановился и с интересом посмотрел на нее. Круэлла подбежала к тумбочке, достала оттуда красивый пакет, и протянула ему: - Надеюсь, вам подойдет!
 Она очень нервничала.  Ничего другого, кроме как шить, она хорошо делать не умела, поэтому пошила рубашку, опираясь лишь на слова Урсулы, которая была поверхностно знакома с магом.
 - Я не сомневаюсь в том, что это что-то очень элегантное, мисс Де Виль – вежливо улыбнулся он. – Не волнуйтесь, я непременно дам вам знать, подошел ли мне ваш подарок, равно как и то, могу ли я вам помочь в искусстве овладения магией, в ближайшие дни. Еще раз благодарю за прекрасный вечер, дорогуша!
 Она проводила его до дверей и осталась одна с замиранием сердца ждать его решения. Согреваемая памятью о его прикосновении, когда он одевал ей эту цепочку на шею.

 … Холодные пальцы Круэллы ощупывают пуговки на рубашке. И даже они остались неизменны! Столько лет прошло, а Голд все еще носит единственную вещь, что она ему подарила.
 Она склоняется над самым его лицом, с минуту смотрит на него, а потом хрипло шепчет в эти плотно сжатые губы:
 - Голд! Тяжело быть безвольной жертвой, правда, дорогой?
 От мужчины все еще пахнет парфюмом, и гостья жадно втягивает ноздрями этот аромат. Тонкие пальцы неспешно гладят сжатые губы Голда, вверх- вниз по этим хрупким ниточкам.
 Голубые глаза злодейки сверкают возбужденным огнем. Синяя жилка вен на шее ее визави так и манит к себе, даря запах его кожи и духов. Она склоняется над нею и коротко целует, оставляя красный след от помады на крохотной родинке близ кадыка.
 Сейчас она не хочет думать, что делает. Сейчас в ней вдруг пробудилась какая-то неутолимая, почти дикая жажда, соразмерная по своей силе разве что с желанием убивать, так несправедливо отнятым у нее когда-то. Она заговорила, и не узнает свой голос, такой он хриплый и безжизненный:
 - Дорогой, и как тебе нравится быть одному? Твоя женушка бросила тебя здесь умирать, как собаку. Я даже своих псов так не бросаю.
 Круэлла отсаживается от Румпеля и берет в ладони его холодную руку, медленно гладя пальцы.
 - Не слушай меня, дорогой. Не смей лежать так, будто ты – дешевая тряпка, а не великий маг и бывший Темный. Когда я воскресну, ты больше не откажешь мне и не прогонишь из своей жизни. И манипулировать мной ты больше не будешь. Я сойду с ума окончательно, если ты меня бросишь под поезд героев, как мясо. Не смей сдаваться, Голд, даже не думай об этом! Ты живучий, такие, как ты,  не умирают от обычного инфаркта. Дорогой, не заставляй меня быть без тебя в этом захудалом городишке. Если ты не проснешься – над кем же мне шутить? С кем мне вообще здесь разговаривать?  Ты что, хочешь, чтобы этот город умер от собственной серости?
 Произнеся это, женщина прижимается к груди Румпельштильцхена так сильно, что даже сквозь ткань чувствует его соски и рваный шрам  на дюйм ниже.
 - Не смей вновь оставлять меня одну, дорогой, слышишь, однажды ты уже это сделал!
 - Он раскаивается, и безуспешно пытается это забыть, дорогуша – звонкий голос Темного заставляет Круэллу подпрыгнуть на месте и обернуться. Румпель и вправду стоит на пороге лавки и сардонически улыбается своей кривоватой лукавой усмешкой. Подойдя к дивану, спрашивает:
 - Что тебе понадобилось здесь снова, дорогуша?
 - Я искала воскрешающее зелье, но не нашла его. Красавица уехала и здесь ужасный бардак теперь – ворчливо ответила злодейка.
 - Красавица уехала и тем самым дала тебе победить в борьбе за него – хихикает Темный, но Круэлла не обращает на это внимания. Она уже выпустила руку Голда из ладони и теперь просто с досадой оглядывается по сторонам.
 - Зачем тебе воскрешающее зелье именно сейчас, Круэлла?
 Женщина кусает губы:
 - Я хочу увидеть Камелот.
 - Ты и так его увидишь, дорогуша.
 - Не как глюк в чьей-то голове, Темный – возражает Круэлла. – Я хочу увидеть его своими глазами. Я слишком много читала об этом месте, чтобы все пропустить теперь.
 - Хорошо, дорогуша – примирительно отвечает мужчина. – Мы тебя воскресим, не сомневайся. Только позже. Не волнуйся, у тебя будет не один день, чтобы насладиться Камелотом.
 - Ты невыносим – сквозь зубы сказала Круэлла. – Неужели так сложно хоть раз в жизни исполнить мое желание?
 - Я исполню все твои желания, дорогуша, обещаю, но в Камелоте тебе придется побыть призраком, это часть плана.
 - Плана, о котором я, как всегда ничего не знаю – ворчливо добавляет Круэлла, щелкнув языком.
 - Я тоже редко знаю о твоих планах.
 Она замолкает, злясь еще больше, чем обычно. Потому что поняла – Голд снова одержал над ней верх. Как всегда.
 Румпель тем  временем достал из шкафа крохотную баночку с серебристой жидкостью и протянул ей:
 - Вот. Это то самое зелье, что ты так искала. В Камелоте оно не подействует, но, если тебе будет легче, зная, где оно, можешь взять с собой. Положи его в свою сумочку,  и пойдем скорее. Нам нужно проследить за нашей новоиспеченной Темной.
 Глаза Де Виль загораются, когда пузырек оказывается у нее в руках. Пару секунд и он надежно спрятан в кармане сумочки.
 Не медля ни минуты, злодеи выходят из лавки мистера Голда.
 Темный галантно берет ее под руку и, когда смотрит на нее снова, крохотные глаза его сверкают:
 - Кстати, дорогуша, мне показалось, или ты призналась мне в любви в этой лавке?