Безумцы. Глава 4

Весеннее солнышко выглядывало из-за угловатых тел серых домов. Они отвратительными големами столпились вокруг меня, смотрели черными пустыми глазницами окон, провожали взглядом, пуская слюну по моему хрупкому тельцу. Не любил я ходить мимо них. Больше предпочитал узкую тропинку, проходящую сквозь небольшой лесок. Конечно, идя по ней в школу, я делал небольшой крюк, за то, по крайней мере, не наблюдал отвратительные городские пейзажи.

Сегодняшний день тоже не был исключением. Я шел по тропинке. Вилял между стволами деревьев, небольших кустов. Солнце здесь несмело пробивалось сквозь зеленые листочки, а не как на дороге, выжигало асфальт, словно крематорий. Где-то стучал дятел, надо мной, в листве, резвились воробьи. Утро было хорошее. По крайней мере, меня вполне устраивало. Утро четверга вполне хорошее утро. Рабочая неделя уже близится к концу. Вот-вот наступят выходные. Есть над чем подумать, и чему порадоваться.

Я уже был в своем самом любимом месте этого небольшого парка. Справа около дороги пролегал небольшой овраг, в котором валялось куча обломанных сучьев, где я иногда любил посидеть.
 
Внезапно меня кто-то сбил с ног. Я не ожидал этого. Не удержав равновесие, я упал на землю и покатился в этот самый овраг. Я задел телом какой-то сучок. Меня развернуло. Перекувыркнувшись через голову, я приземлился на какое-то бревно, больно ударившись об него головой. Из груди выскочил сдавленный стон, а сверху обрыва послышался дружный и громкий смех.

-Вы видели, как он свалился? Ахаха! – я услышал знакомый голос.
Приподняв голову, я увидел, спускающегося ко мне, в низ, моего одноклассника – Никиту. Я не любил его. Да конечно. За что я должен его любить. За то, что терпел от него всю жизнь издевательства? Нет уж. Я помню, как вначале все началось с того, что карман моей куртки он залил клеем. Наверное, весь тюбик вылил. Я так потом карман и не разлепил. Жвачки в волосах. Выброшенный в окно портфель. Постоянно бумажки с обзывательствами на спине. Но это еще, ни чего. Я готов был терпеть. Но потом все незаметно перетекло в избиения. Поначалу просто толкал, мог ударить. Потом же просто отлавливал меня за углом или еще где и бил. Сколько раз его за это ругали в школе, наказывали родители, но бесполезно. Он только с еще большей злобой отрывался на мне. А я не успевал заживлять телесные и душевные раны. Мало того что синяки не проходили и по другим причинам, так еще и Никита прикладывал огромные усилия что бы испоганить мне жизнь. И прямо сказать у него получалось это идеально. Не то что бы я его боялся. Нет. Страха у меня не было. Я уже привык. Просто мне не хотелось в лишний раз убеждаться в том, что этот мир такой отвратительный.  В том, что я не должен жить. В том, что я не такой как все, и должен платить за это такую огромную цену. Это было не выносимо. Да и по правде сказать, уступал я ему в физической силе. Не смог бы противостоять. Хотя может быть и смог. Но вот только попробовать ни разу не решался.

Никита спустился быстро. Пока я пытался подняться на ноги, он быстро подскочил и ударил меня ногой по голове. Я по инерции упал на спину. Почувствовал, как по верхней губе потекло что-то теплое. Кровь. Опять. Шмыгнув, кое-как поднялся на колени.

Рядом с Никитой стояли его закадычные друзья. Андрей и Женя. Вот их я ненавидел всеми фибрами души. Они не были какими-то сильными, многоуважаемыми. Нет. Они были просто шестерки Никиты. Обычные шестерки. Они не представляли из себя ни чего. В их кругах все над ними подшучивали, издевались. А потом они издевались надо мной. Ну что же. Если так нужно, я готов терпеть.
За спинами парней стояли две девушки. Оля и Рита. Рита. Почему здесь она. Оля то еще ладно. Она всегда находилось в компаниях таких вот парней. Постоянно пила с ними, и, наверное, потом отдавалась где-нибудь в подъезде. Но это не мое дело. Если  ей так нравиться, то пускай. Мне просто все равно. Но вот Рита. Что здесь забыла она. Точнее, что она забыла среди них. Она же не такая. Наверное. Она мне нравилась. Очень. Мы с ней тоже учились в одном классе. Я постоянно на уроках засматривался на нее. Сидел-то за партой я один. Вот и глядел уроками на пролет на нее. Я обожал ее длинные каштановые волосы. Как она аккуратно убирала их с глаз, когда наклонялась над учебником. Она очень хорошо училась. Даже была отличницей. Выступал на всяких концертах в школе. Я сходил по ней с ума. Хранил ее фото у себя дома, под матрацем. Пытался с ней заговорить. Сходить куда-нибудь. Но в ответ она просто смеялась.  Разворачивалась, обдавай меня волной запаха своих волос. В эти моменты меня будто бы накрывало цунами удовольствия и обиды. Я готов был вечно ходить за ней и нюхать ее запах, но вот такой отказ, меня просто убивал, разносил по частям.

Вот поэтому меня и интересовало, что она забыла среди них.  Оля достала откуда-то сигареты. Закурила. А вместе с ней и Рита. Что повергло меня в шок.

-Привет, дрыщ! – натянув просто ужасную улыбку на все лицо, ехидно начал Никита.

-Что тебе нужно? – зло бросил я.

-Что мне нужно? Ахахах! Вы слышали? – засмеялся Никита, а Андрей и Женя засмеялись следом, что бы поддержать своего лидера. – От тебя мне нужно только одно, размазня. Ничего. Просто скучно мне стало. А тут ты идешь. Ахах.

-Так и иди себе мимо, если ни чего не нужно, - заметил я.

-Да девчонки захотели с тобой пообщаться. – Никита повернулся к Оле.- Да? Хотела с ним поговорить?

-Сдался он мне. – Фыркнула девчонка, выпустив плотную струю дыма.

-Может не надо? -  Робко заметила Рита, обведя взглядом меня: запачканного и с разбитым носом, плюющегося кровью.

-Воу-воу. – Никита повернулся к Рите. – Ты чего? Этот щегол еще ни разу не уходил от меня так просто. И сегодня ему тоже уйти не удастся.

Все три парня заржали одновременно. Оля тоже поняла, что тут нужно смеяться, и засмеялась немного запоздав. Одна только Рита стояла и смотрела на меня глазами полными горечи. И вот только сейчас я заметил, что она не смеется, а более того, она сигарету-то держит не умело, да и не затягивается, практически, вообще. Она просто держит ее. И все ее существо претит ей, она и в компании чувствует себя неуютно. Тогда что же она делает здесь?

-Рит… - Я глянул в ее глаза. – Зачем ты с ними. Ты же знаешь что они тебе не друзья. Ты же не такая?

-А какая? Точнее, какие мы? – спросил Никита, приближаясь ко мне.

-Разве ты не знаешь сам? – я глянул ему в лицо.

-Нет. Я хочу, что бы ты это мне вслух сказал, и не смел решать за нее. – Лицо парня находилось прямо напротив моего. Я чувствовал тепло его дыхания. Я ненавижу, когда так делают. Зачем. Что за глупости? Мы же не животные что бы бодаться. Поэтому еще больше разозлившись из-за этого, выпалил ему в лицо, словно плюнул:

- Да ты моральный урод! Тварь и…

Я не успел договорить. Удар в солнечное сплетение прервал мою речь. Мой голос утонул в стоне. Дыхание сбилось. Я как рыба, брошенная на берег, широко открыл рот, упал на колени и начал судорожно глотать воздух. Никита же  стукнул меня еще раз кулаком в лицо, чем свалил меня на землю. Я уткнулся лицом в грязь. Пытаясь отдышаться, я выдувал через нос кровавые сопли, на лицо налипла земля. От дыхания пыль, сдуваемая с земли, летела в глаза. И все это на глазах у моей любимой девушки, на глазах у Риты. Да, она скорее всего и не испытывает ко мне ни каких чувств. Да, у нас, скорее всего, ни чего не получится. Но это уже был край. Это был удар в пах моему самолюбию.

- Поднимите его. – Скомандовал Никита. – Вот смотри на него.

Парень схватил Риту за лицо, и направил ее взгляд прямо на меня. А в это время Женя и Андрей подошли ко мне и, схватив меня под руки, подняли.

-Смотри на эту жалкую тварь! – говорил Никита. – Ты знаешь, насколько сильно ты ему нравишься? Знаешь? Этому жалкому существу. Вот знай, он по тебе с ума сходит!

-Заткнись! – Заорал я, но заткнули меня, ударом в живот.

-Ахаха. – Засмеялся Никита. – Это смешно. Ты что то имеешь против, уродец? А?

Никита посмотрел на меня. Подмигнул. Потом подтянул к себе Риту. Обвив рукой, словно змеей, ее талию. Второй рукой за волосы откинул голову, и словно тигр, вцепился своими губами в ее. Он стоял и целовал ее прямо на моих глазах.  Рита пыталась оттолкнуть его, но не могла. Оля зашлась в ужасном смехе. Андрей и Женя твердо меня держали за руки, даже в тот момент, когда я дернулся, пытаясь вырваться.

-Ну и какого тебе? – спросил Никита, оттолкнув в сторону Риту. – Нравиться? А? Ведь должно.

-Заткнись! Заткнись! – кричал я.

Никита, просто молча, подошел ко мне. Начал бить в живот, потом в лицо. Он не разбирал куда бьет. Когда ему надоело, двое его соратников опустили меня на землю. Точнее просто перестали держать меня. А на землю я грохнулся сам.

В глазах темнело. Все тело болело. Я чувствовал, как  по лицу струиться кровь. В некоторых местах она уже застыла, и покрылась коркой, поэтому двигать лицом было сложно. Слава богу, что не заплыл ни один глаз. Да и вроде бы шишек я тоже не чувствовал. Будет максимум синяк. Никита уже знал, что надо бить больше по корпусу, что бы оставлять меньше следов, но все равно не отказывал себе в удовольствии  ударить по лицу, да бы почувствовать на своих кулаках мою кровь. Тварь. Я уже не мог терпеть это. Он должен поплатиться. Зря он поцеловал Риту на моих глазах. Зря он все это затеял. Я захотел подняться, и нечаянно рукой нащупал рядом с собой здоровенный сучок. В голове сразу же мелькнула мысль.

-Запомни, сучонок! Я тебя в покое ни когда не оставлю. – Сказал парень, подняв мою голову за волосы. Потом он ткнул меня лицом в землю, встал и развернулся, что бы уйти.

Не знаю, откуда у меня взялось столько сил, но я очень быстро вскочил на ноги. Двумя руками схватил этот сук.

-Эй! – крикнул я.

Никита развернулся. А я со всего размаху врезал ему этим огромным сучком. Парня сразу же опрокинуло навзничь.  Наверное, я попал по лицу. Я заметил кровь. Когда он упал, я еще пару раз стукнул его, не разбирая, куда наношу удары.  Никита просто мычал, и стонал при ударах. Потом я ударил по лицу  подскочившего Андрея, сбив его с ног. Добив еще парой ударов.  Хотел еще стукнуть Женю, но тот просто застыл в сторонке, испугавшись, оставшись в одиночестве. Оля просто вытаращила на меня глаза, а Рита разревелась, упав на колени.

Я бросил свою импровизированную дубинку куда-то в сторону и побежал. Просто побежал от туда прочь. Откуда взялись силы бежать так долго, я не знаю. Я просто бежал, пока не оказался около реки. Потом начал судорожно мыть свое лицо. Пытаясь смыть кровь. Я тер, терпя боль, которую приносили мне касания по лицу. Я пытался смыть с себя не только кровь, но и всю боль, причиненную мне, все страдания и страх. О школе я уже и не думал. Сегодня я туда не иду.

Что-то во мне изменилось. Я не понимал что, но ясно это чувствовал. Внутри будто облегчение поглотило меня полностью. Будто камень я скинул со своего сердца, как лавина спустилась по моей душе, забрав с собой всю тревогу и самоедство. Мне было хорошо. Я дышал полной грудью. Я выплеснул всю ярость, наконец-то, я выплеснул эту копившуюся боль. Вот чего мне не хватало. Мне не хватало чужой крови на моих руках. Мне не хватало крови Никиты. А сейчас я ее получил. Я получил то, чего так долго хотел добиться. Наконец-то. Мне стало лучше. Наверное. По крайней мере, так думал. Я не знал, что это лишь усилит боль. Я еще не знал, что месть стократно увеличивает боль. Я не знал, что месть приносит новые страдания.

Я просидел до обеда. Точнее до того момента, когда в школе прозвенит звонок. Детки теперь спешат домой весело, с улыбкой. Дома их ждут родители, и они быстрее-быстрее торопятся в родные пенаты. Уроки кончились, пора и мне. Но вот только не с таким энтузиазмом и радостью. Я не хочу домой. Мне там не нравиться.

Я добрался домой окольными путями. Не хотелось светить лицом по улицам. Не хотелось попадаться на глаза людям. Я не хотел видеть их. Не хотел видеть безучастные головы, мелькавшие мимо меня. Не лица, а именно головы. Потому что лиц там давно нет. Люди проглатывают их поглубже внутрь, что бы проходящий мимо, не мог в него плюнуть, не мог вытереть свои ноги, не мог его стереть.

Я тихонько проскочил во входную дверь. Меня не услышали. Конечно. Как можно было услышать легкий скрип двери, в какофонии голосов. В волне криков. Я под пулями матерных слов, пригибаясь и уклоняясь, скользнул к себе в комнату. Бросил портфель на пол и уронил свое тело на диван.

-Заткнись, мразь! – послышался из соседней комнаты голос мамы.

-Буду я, блять, слушать алкашку! – бас папы барабанной дробью пробежал по стене.

-От алкаша слышу, - бросила в ответ мама.

-Заткнись, сука! – чуть не завизжал отец. – Нахуя я только женился на тебе.

-Да потому что ****утый был! – ответила мать. – Ты и сейчас такой. Не изменился.

-Ты не изменилась! Как ****ась со всеми подряд, так и ебешься. За бутылку, мать твою. Ну это же надо. Шлюха. За бутылку готова ноги раздвинуть.

-Закройся. Смотри что бы ты не раздвинул.

-Я только тебе сейчас так раздвину, потом назад не соберешь.

-Да у тебя раздвигалка не доросла еще.

Потом послышался удар по столу. Кажется, что-то из посуды упало на пол и разбилось.

-Ты, бялять, покупала, что бы бить посуду? – с новой силой заревел отец.

-Ты что ли покупал? – крикнул в ответ мать.

-Да! Я покупал. – Кажется, послышался удар в стену. – Ты только пропиваешь, сука!

-Ой, блять, и много ты заработал! Работник нашелся.

-Ах ты, сука.

Потом послышался глухой удар. Крик мамы или стон, я так и не понял. Кажется, он ударил ее. Потом еще раз. Громкий стук. Наверное, кто-то из них упал. Заревела мама.

-Остановись! Отстань! – кричала мама.

-Молчать! – и следом еще один удар.

Мне не хотелось слушать. Практически каждый день одно и то же. Постоянно. То они любят друг друга, то начинают драться, уходят из дома, напиваются. Сколько можно? А обо мне не думают? Наверное, нет. Свои отношения выяснить – на первом месте. А я где-то там, в своей кровати, просто должен лежать, слушать, страдать. А может, я тоже должен влезть в их драку. Помочь кому-нибудь. Получить свою часть тумаков. Как будто мне не хватает синяков и побоев. Как будто я и так получаю мало, так нет должен еще. Может я вообще и рожден для тренировки? Что бы они тренировались на мне, а потом использовали новые приемы друг на друге. Умно придумано, если учитывать, что у меня нет сердца, да и боли я не чувствую. Хотя я к ней уже привык.  Осталось лишь вырезать сердце, и стать дровосеком из Изумрудного города. Интересно, почему он тогда так вожделел его заиметь? Хотел любить? Детские сказки. Я бы с удовольствием отдал бы свое ему. Пусть радуется до поры до времени. Пока не заработает такое же количество рубцов и шрамов, как у меня. Вот тогда он и пожалеет о своем решении, но будет поздно. Его выручит тогда лишь смерть.

Внезапно дверь распахнулась. Ко мне в комнату влетел отец. Его раскрасневшееся лицо не могло отдышаться. Глаза горели красным пламенем и налились кровью. Костяшки на кулаках были сбиты, а пальца уже побелели от напряжения. На его щеках желваки ходили туда-сюда, а скрип зубов я слышал, стоя в нескольких метрах. Ужасное зрелище.

-Ты где сегодня был? – спросил он, наверное, с трудом разлепив зубы.

-В школе, - немного робко ответил я.

-Звонила твоя классная! – С каждым словом он распалялся все больше и больше. – Сказала, что тебя не было в школе. Еще раз спрошу, где ты был.

-Я не смог пойти! – сказал я, поняв, что врать нет смысла.

-Как это не смог?

-Понимаешь, просто по дороге… - я не успел договорить, отец ударил меня в живот, опять.

-Как это ты не смог? Что могло случиться, что бы ни пойти в школу?

-Я…Просто… - я не мог ответить, мне нужно было отдышаться, но отец не дал мне этого сделать.

-Ты, гаденышь, неблагодарный, весь, сука в мать! – Он опять стукнул меня в живот, но потом видимо передумал, и стукнул в лицо, в разбитый нос, и кровь брызнула с новой силой.

В комнату влетела мама. Ее глаз один заплыл, под другим глазом синяк уже был бардовый, губа была разбита, и из нее сочилась кровь. Она подлетела к отцу, повисла на его руке, и сквозь слезы пролепетала:

-Оставь его! Чего ты не уймешься? Что тебе надо?

-Отвали, алкоголичка! – он смахнул ее с руки, словно назойливую муху, и, подойдя ко мне, ударил меня еще раз.

Я пытался пятиться от него, но каждый раз он подходил, и в итоге подпер к стене. Назад отходить было некуда. Он сделал еще один удар. От него меня бросило назад, я стукнулся головой о стену. Упал на пол. Голова кружилась, в глазах у меня начало двоиться. Я докоснулся рукой до затылка, потом поглядел на пальцы. Они были все в крови. Перед глазами две мамы упали передо мной. Я видел два избитых лица. Она начала меня гладить, что-то кричала, я не слышал. Потом отец схватил ее за волосы и потащил куда-то из моей комнаты. А я потерял сознание.

Очнулся я на полу. Солнце еще светило в окошко. Значит, провалялся я не так уж и долго. Ругань родителей уже затихла. Но меня это особо не волновало. Мне не хотелось находиться в этой обители зла. Мне хотелось уединиться. Поэтому я, не задумываясь, быстро вскочил, схватил свою сумку и выскочил из своей комнаты.

Папы не было, мам сидела у себя в комнате и пила. Меня она не заметила. Я тихо выскочил на улицу и бегом устремился в тот самый лесок. Я бежал без оглядки, постоянно ускоряя темп. Сзади меня ни чего не держало. Ни чего. А впереди я видел ослепительный маяк одиночества. Спасительный маяк.

Я быстро добежал до своего места. Или мне так казалось. Да это особо и не важно. Главное я был один, я был там, где я и хотел. Я сел на бревно. В голове крутились разные мысли. Они одолевали меня. Они меня тянули куда-то на дно.

Зачем мне жить? Зачем? Я не был каким-то супер умным учеником. Учеба мне давалась несколько сложно. Кое-как перебивался на тройки. Я не был активистом. Не люблю быть постоянно на людях. Не был и спортсменом.  Я даже не знал, что меня могло бы заинтересовать. У меня не было хобби. У меня не было девушки. Родители меня ни во что не ставили. Мама постоянно пила и изменяла отцу, за что он ее постоянно бил, срывался на меня. Она не интересовалась моими делами и переживаниями, ровно, как и отец, который зациклился на своих переживаниях, не видя ни чего более, даже не замечая меня, я для него лишь только боксерская груша. Разве эта жизнь? Нет. Это существование. Животное существование. Которое живет только потому, что его родили. Только потому, что оно должно жить. Хотя нет. Животные хотя бы существуют для продолжения рода, а я? Разве я найду себе кого, что бы продолжить своей род? Да и какое это будет продолжение? По-моему не самое лучшее. А вдруг у меня будут такие же отношения с женой, как и у моих родителей. Нет, я не хочу, что бы мой ребенок пережил то же самое. Я не хочу, что бы его тревожило то же, что и меня. Это то страдание, которое я должен утащить с собой в могилу. Я не хочу, что бы даже мой враг переживал то же самое.

Я понял, что мне надо делать. Я нашел выход. Я наконец-то понял, для чего я рожден. Я положил сумку перед собой. Из маленького отделения я достал свой нож. Маленький раскладной нож. Это бы мой любимый нож. Я всегда таскал его с собой, не знаю зачем. Я достал лезвие. Посмотрел на него. Лезвие блистало на солнце. Всего-лишь одно движение и все. Я спасен. И не будет больше боли, страдания, издевательств, избиения. Больше не увижу избитое и пьяное лицо мамы, злое выражение отца, его желваки, его скрип зубов. Не увижу отвратительную улыбку Никиты, не почувствую его удары, не увижу любимое лицо Риты, которую я ненавидел больше всех. Больше ни кого не будет. Ни кого. Только я. И только смерть.

Я закатал рукав. Приставил лезвие. Может не стоит? Я же многое все равно потеряю. Ведь когда-то я это переживу, наступит другая жизнь. Взрослая жизнь. И что же там меня ждет? Предательство, жестокость, лож? Ругань, злость, ревность, алкоголизм? Нет. Уж лучше умереть. Мой выбор смерть. Я готов умереть. Стоит только провести ножом по руке. Я надавил ножом на свое запястье…

-Привет! – донесся сзади женский голос. – А ты что здесь делаешь?

-А… Я? – я замер от неожиданности.

Подняв голову, я увидел перед собой девушку. Она была небольшого роста. Темные волосы волнистыми локонами падали на плечи. Ее карие глаза смотрели прямо на меня, в упор. На лице застыло испуганное выражение. Маленькие губки слегка подрагивали, а ноздри на маленьком носике едва раздувались при вздохе.
-Да я просто сидел, - сказал я, складывая ножик и пытаясь сунуть его в сумку.

-Тогда для чего тебе нож, если ты просто сидишь? – допытывала она меня.

-Да… я… - Я не знал что сказать. – Я просто рассматривал его.

-Тыча им себе в руку? – она явно не хотела униматься, не выбив из меня правды.

-Ты же поняла все? – сокрушенно спросил я.

-Да. Я поняла. – Она села рядом со мной.

-Просто я очень устал! – я опустил голову.

-От чего? Что случилось. – Она поглядела на меня, словно на ребеночка смотрит мама.

-Я устал от жизни. Издевок в школе, дома. Везде. Меня ни кто не понимает. Я так не могу. Я сижу здесь чаще, чем дома. И я не хочу так больше. Я так не могу.

-Но это не значит, что надо покончить с собой! – она повернула мою голову к себе.

– Понимаешь! Не повод отчаиваться. У тебя все будет хорошо.

-Да я этого всю жизнь жду!

-Значит дождался. – Она мило улыбнулась. – Теперь все будет хорошо. Ты же ведь такой хороший. Ты не виноват в том, что происходит с тобой. Надо это лишь пережить. Стать сильнее.

-Но ведь ты же меня совсем не знаешь?

-Это не обязательно. Я же нашла тебя здесь. Нашла именно тогда, когда нужно было тебя найти. Это сама судьба направила меня сюда. Ведь я даже ни когда не гуляла здесь раньше, а особенно одна.

-Я не верю в судьбу…

-Тогда поверь в меня. – Она смущенно опустила голову.

-В тебя… - я почувствовал, как в груди что-то кольнуло, кажется, начали подступать слезы. Только бы не заплакать. – Как это? Я ни в кого не верил раньше.

-Настало время меняться. И тебе. И твоей жизни. – Она поцеловала меня в щеку.

Девушка встала рядом со мной, протянула мне свою маленькую и нежную ладошку:

-Пойдем!

-Куда? – не понял я.

-Как куда? – засмеялась она. – Гулять. Пошли.

Я несмело взял ее за руку. Поднялся, захватил свою сумку и пошел туда, куда вела девушка.

-Я даже не знаю, как тебя зовут! – понял я.

-Меня зовут Ирина! – девушка улыбалась, а из-за ее головы светило солнышко, разбрасывая свои лучи вокруг ее лица словно нимб. – Меня зовут Ирина.

                *                *                *

После убийства Паши прошло, по-моему, чуть больше недели. Я уже сбился во времени. Да я особо и не стараюсь считать. Время тянулось как-то особенно медленно. Ползло словно улитка, оставляя после себя слизкий след. Вот и в моей жизни после всего остался такой же отвратительный след. И его ни чем не возможно было стереть, как я не пытался. Он просто был. Приходилось только смириться с ним.

На Игоре все это сказалось еще хуже. Он изменился. Очень сильно изменился. Наверное, так на него повлияло убийство. Не знаю. Он сильно ругался с женой. Избил ее. В итоге она убежала от него ко мне, а Саша наоборот ушла к Игорю. Он стал какой-то злой. Постоянно грубил мне. Наверное, многое на нем сказалось. Все меньше он выходил из своей комнаты. А туда было страшно зайти.

Саша тоже изменилась. Она стала разговорчивей. В основном со следователем, мне она только грубила, как и Даше. Даже ее одежда изменилась. Стала более вульгарной.

Анжела стала призраком. Она передвигалась по коридорам как тень. Ни с кем не говорила. Ушла в себя. Она стал жить с Игорем. Говорила потому что боится жить одна. Но я то знал в чем причина. Что-то надломилось в ней после смерти дочери. Потому что, куда же она могла деться. Поэтому все мы и поняли, что ее убил Паша.

После смерти Герасим перестал появляться перед нами вообще. В первый день он бегал его искал. Устроил нам скандал. Обвинял нас в его пропаже. Говорил что это мы его убили, но доказать не смог. Поэтому заперся и не выходил из своей комнаты, во всяком случае, мы его не видели. Что он там делал одному богу известно.

Только в поведении Любви Михайловны ничего не поменялась. Она все так же молчком появлялась для того что бы дать нам покушать, потом пропадала. Она даже ни как не отреагировала на пропажу Паши. То ли ей было все равно, то ли не до нас, то ли ее подводила память. Не знаю, но меня это не волновало.

Больше всего меня волновал Игорь. Особенно после того, как я увидел то, что видеть не должен был. Однажды я хотел зайти к нему, узнать как дела, поговорить. Но подойдя к двери, услышал доносившиеся оттуда стоны. Я немного приоткрыл дверь, что бы просто заглянуть в щелку, и не привлечь к себе внимание. Что бы остаться незамеченным. То, что я увидел, повергло в шок.

Игорь на кровати пользовал Анжелу. Они по-собачьи резвились. Игорь надел на голову противогаз, хобот мотался туда-сюда, при его движениях, стучась об его тело. На тело он повязал простыню, на которой виднелись капли крови, уж не знаю, откуда там эта кровь. Анжела свою грудь перемотала скотчем, не знаю для чего. Лицо ее было закрыто маской. Она была просто вырезана из бумаги и разрисована: черные глаза,  слезы, стекающие по щекам, красные губы, а изо рта течет кровь. И они наслаждались друг другом именно в таком одеянии. А Саша сидела напротив них, смотрела на это все и трогала себя. Смотрела и трогала.

Я сразу же убежал оттуда к себе. Я не мог поверить в увиденное. Нет. Это был не Игорь. Это не мог быть он. Он же что мне говорил тогда. Нет. Вот тогда я понял, насколько сильно он изменился. Насколько сильно он тронулся умом. О боже. Я не знал, как мне быть. Я не знал, что мне делать.  Хорошо, что рядом была Даша. Если бы не она, я бы опять остался один. Как когда-то давным-давно.

Мы лежали с ней вместе. Мы недавно проснулись. Как я и хотел. То о чем я тогда подумал. Я наслаждался такими моментами, моментами, когда мы были рядом и вместе.

-Что будет дальше, Саш? – спросила девушка, лежа у меня на груди.

-Что ты имеешь в виду? – Переспросил я, думая о чем-то своем.

-С нами! Тобой и мной! Да и с остальными тоже. – Она поднялась, заглянув мне в лицо.

-Я не знаю.

-Мы же не можем тут жить вечно? Ведь когда-то кто-то из нас отсюда выйдет, но кто-то останется.

-Что? В смысле? Почему? Мы вместе отсюда выйдем. Понимаешь, вместе. Все будет хорошо.

-Эти двери не будут вечно закрыты. Но для всех они не откроются.

-Нет. Мы выживем. Понимаешь, выживем. Я не дам тебя в обиду.

-Ты все равно меня не понимаешь. Почему, Сава?

-В смысле? В чем я тебя не понимаю?

-Не важно. Не важно…

-Нет важно! Давай говори. Слышишь! Говори!

-Я боюсь, что нас разлучат…

-Не бойся, нас ни кто не разлучит. Ни кто. Я этого не позволю.

-Хотела бы я в это верить. Ох, как хотела бы.

-Я тебя люблю!

-Я тебя тоже.

Девушка встала с кровати. Обнаженная она пошла в ванную. Скрылась за дверью.

-Надеюсь, ты тут надолго… - прошептала она, но так что я не услышал.