Непременно станешь

  - Мама, можно я буду космонавтом? – спросил маленький мальчик в оранжевых штанишках.
  - Еще чего, - устало и вместе с тем с невольной дрожью в голосе ответила его мать. – Не для того я тебя рощу, чтобы ты погиб в двадцать лет из-за того, что какой-то рабочий плохо завинтил какой-то клапан.
  Он не понимал, как клапаны можно «завинчивать», но все равно спросил:
  - А если он хорошо завинтит?
  - Нет, я сказала. Ты получишь нормальное образование и будешь получать стабильную зарплату.
  - Но мама! А если я открою какую-нибудь новую звезду?
  - Не говори глупостей, все звезды давно открыты.
  - А если не все? А если я встречу инопланетян?
  - Судя по тому, что говорит телевизор, твоих инопланетян уже тысячу лет как встретили.
  - А если… а если… - он не знал, что еще можно добавить, и потому начинал хныкать. - А если я спасу мир!
  - Мир спасут и без тебя, а ты единственный ребенок в семье.
  - Но мама…
  - Хватит! Я сказала – нет и все.
  Дома ему сильно попало. Так сильно, что мальчик никогда больше не возвращался к вопросу о космосе. Но мечту свою сохранил.

  - А ты куда поступать хочешь?
  Она была очень красива и, ему казалось, добра. Ему нравилось смотреть, как она смеется, болтая с подругой за последней партой, и как пишет что-то, постоянно убирая выбивающуюся прядь за ухо.
  - Ну… я не знаю.
  - Пора уже определяться. Вот ты в детстве кем хотел стать?
  - Космонавтом, - честно ответил он.
  - А я балериной, - серьезно сказала она. – Но какая из меня балерина?
  Он осмотрел ее с головы до ног – невысокую, тонкую, хрупкую.
  - Мне кажется, из тебя вышла бы хорошая балерина.
  - Да ну тебя! Многие пытаются, но получается у единиц.
  «Почему бы не стать этой единицей?» - хотел сказать он, но фраза ему не понравилась, а переделать он не успел – звонок заставил их забыть про космос и балет и вернуться к информатике.

  - Прежде всего, определитесь хотя бы с областью, с которой будет связана ваша профессия, - говорила преподаватель по самоопределению. – Вот ты кем хочешь работать?
  - Я? Не знаю… космонавтом.
  Несколько человек прыснули, учительница посмотрела на него, но ничего не сказала, а просто обратилась к другому человеку.
  Через неделю после родительского собрания она задержала маму будущего космонавта и коротко сказала ей несколько слов. Мать кивнула, и дома с сыном состоялся Разговор.
  - Назови мне хоть одного современного космонавта! Хоть одного, ну! А? Только Гагарина и знаешь. А знаешь, почему? Потому что никому они не нужны! Все это романтический бред! Нет, ты непременно, слышишь меня, непременно получишь нормальную, дающую стабильный доход профессию! Чтобы в случае чего не остаться на улице…
  От матери слышалось только: «Послушай отца», «Сдался тебе этот космос» и самое частое «Совсем не думаешь о родителях». Закончилось это тем, что мать, не выдержав повышенного тона отца и обвинительных реплик сына, зарыдала и ушла в спальню. Со словами «Смотри, до чего мать довел» отец последовал за нею, а сын ушел к себе, громко хлопнув дверью, но все же ощущая свою вину. Некстати вспомнив разговор про балерину, он поежился. Внутри зрело какое-то неприятное чувство. Совсем еще мальчик, он не знал, что можно стыдиться своей мечты.
  Через месяц, после регулярных споров, скандалов, бесчисленного множества доводов и слез, на семейном совете было решено, что сын пойдет учиться на программного инженера.

  Его любимыми писателями были Азимов, Брэдбери и Стругацкие. Их книги стояли на полке вперемешку с учебниками по теории информации, базам данных, Delphi и C++ - для виду. На самом деле последние он открывал гораздо, гораздо реже.
  Он по-прежнему не знал имен современных космонавтов, не знал, что государства сокращают космические программы, не слушал тех, кто говорил, что сначала нужно решить земные проблемы, а не думать о дорогом и пока недосягаемом космосе. Нет, он смотрел «Звездные войны» и «Доктора Кто», «Космическую Одиссею» и «Аполлон 13» и мечтал, мечтал, мечтал… О звездных просторах Вселенной, о дьявольски сильных перегрузках, о высадке на далеких планетах и открытии новых миров – и иногда, совсем-совсем иногда, о возвращении домой, о готовых с низкого старта рвануться к нему журналистах, о плачущей маме. О кроткой, нежной балерине, смиренно и преданно ждущей, когда он, первопроходец, прославленный герой космоса, вернется домой…

  Когда она приходила домой из магазина, то неизменно заставала его за компьютером – цепочки неведомых и холодных символов бежали по экрану, светящемуся в темноте гостиной ярко и бледно, подобно луне в ясные звездные ночи. Привычным, опытным жестом старшего продавца-консультанта складывала она его разбросанную одежду, пере-одевалась сама и шла на кухню. Через час-полтора оттуда доносился ее усталый, но звон-кий голос, и через некоторое время он вставал и шел на этот зов, успевая пару раз оглянуться на своего электронного кормильца.
  Первые пять-десять минут ужина они говорили, ни о чем часто: как прошел день и какие новости показывали на телеэкране. Потом замолкали, оба предаваясь своим личным, сокровенным мыслям.
  Как-то раз он посмотрел на нее и увидел, что она уже больше не девочка. Потом немного подумал и пришел к выводу, что и сам, кажется, устал от беспечности проходящей уже молодости. Он понял, что им пора завести ребенка.
  «И уж мой-то сын», - подумал он, - «уж он-то непременно станет космонавтом».

  11.11.15