Спецхимики. Спецсмеси или Шура Ивановна

               Спецсмеси или спецхимик Шура Ивановна.

      У меня с ней были чисто служебные отношения, ни холодные, ни теплые. Одинокая женщина моего возраста, то есть, уже немалого, сухощавая, уверенная в себе, она по внешности не вызывала желания познакомиться поближе. Но после одного случайного разговора со случайным человеком, даже не разговора, а простой реплики, я изменил свое мнение о ней. Наши отношения не стали теплее, но я теперь видел в ней не просто коллегу, но – живого человека, очень уважаемого в военных кругах.
 
      В тот день я ходил по кабинетам ГРАУ и собирал визы на неком документе, который мне позарез нужно было утвердить у высокого начальства в министерстве обороны СССР. ГРАУ – это Главное ракетно-артиллерийское управление министерства обороны СССР. В мои студенческие годы оно называлось просто ГАУ, - Главное артиллерийское управление, - и мы при выполнении одной из курсовых работ пользовались для расчетов формулами и таблицами ГАУ. После войны, когда  знаменитые «Катюши» и более совершенные СЗО, - системы залпового огня, - прочно заняли свое место в арсенале Красной Армии, ГАУ переименовали в ГРАУ.
 
      Так вот, в очередном кабинете ГРАУ, когда я объяснял одному из полковников суть моего визита, тот задал мне множество уточняющих вопросов, наконец, завизировал мою бумагу, а потом неожиданно спросил:
   
      - Как там у вас поживает Шура Ивановна?

      Я сразу догадался, что речь идет об этой моей коллеге, Александре Ивановне Капрановой, и ответил, что у нее все нормально.
 
      Александра Ивановна, которую я теперь про себя стал называть Шурой Ивановной, потому что мне очень понравились теплые интонации в голосе сурового полковника, работала ведущим инженером-технологом в отделе, о котором мои коллеги говорили с заметным уважением. Но при этом они иногда добавляли:

      - Там работают военные преступники.
И не всегда можно понять, говорили они с иронией или с осуждением.
О напалме я прочитал в газетах еще в далекие годы молодости, когда шла война во Вьетнаме. Гуманные и демократические американцы сжигали мирных вьетнамские деревни со всеми их жителями своим чудовищным изобретением – напалмом. Они начиняли бомбы и снаряды этим людоедским боеприпасом, при  разрыве бомбы или снаряда вязкая и клейкая горючая смесь прочно прилипала к одежде и коже живых людей, самовоспламенялась на воздухе, ее невозможно ни смыть, ни загасить, люди сгорали заживо. После первого же знакомства с напалмом во Вьетнаме СССР принял решение срочно разработать «симметричный» ответ на это зверское оружие.
 
      Александра Ивановна Капранова родилась в маленькой подмосковной деревне. Ее жизнь – еще один пример того, что в Советском Союзе всем без исключения предоставлялись равные права на выбор пути в жизни. Конечно, сколько ни говори о равенстве, но министры, генералы, директора и партийно-советские начальники даже в СССР все-таки были более равны, чем прочий простой люд, их детки имели намного больше шансов реализовать все свои мечты и сделать свою жизнь более комфортной, чем дети колхозников и рабочих. Но при всем при том любой молодой советский человек действительно мог сам выбирать свою дорогу в жизни и смело идти по ней.

      Вот и Шура Ивановна после окончания десятилетки поступила в Ленинградский технологический институт имени Ленсовета. Конкурс был немалый, с ней конкурировали золотые и серебряные медалисты, но Капранова сдала вступительные экзамены на одни пятерки, и ее приняли на первый курс. А многие медалисты не прошли конкурса по итогам простого собеседования! При распределении на профилирующие кафедры после третьего курса она выбрала «спецкафедру», потому что там давали повышенную стипендию, а она жила только на свою студенческую стипендию и запрещала матери хоть что-то высылать ей.  А после защиты дипломной работы она уверенно пошла работать в подмосковный пиротехнический НИИ, потому что уже побывала там на двух практиках, производственной после четвертого курса и преддиломной на пятом.
 
      Здесь она попросила направить ее в отдел, о котором говорили вполголоса даже сотрудники этого НИИ. Ее поселили на частной квартире вместе с сотрудницей того же отдела, как она понимала, для того, чтобы даже если кто-то из них скажет лишнее о работе, то информация за пределы этой комнаты не уйдет. Для начала ее направили работать временно в отдел кадров, - пока не придет ее «допуск» на те закрытые работы. Здесь она просматривала анкеты и автобиографии сотрудников, чтобы отметить неточности, противоречии и упущения. Почти каждый день ей приходилось сталкиваться с работником отдела режима, - угрюмым и недружелюбным пожилым мужчиной, совершенно лишенным чувства юмора, он раньше работал где-то в конвойных войсках, стерег зэков в лагерях и до сих пор смотрел на всех сотрудников, как на осужденных врагов народа. Это было противно, и Александра облегченно вздохнула, когда через полтора месяца проверка ее благонадежности закончилась, и ей сказали, что допуск на нее пришел, и что она может отправляться на постоянную работу в свой научный отдел.

      Она попала в группу, которой руководила ее соседка по комнате. Группа разрабатывала «спецсмеси», а точнее огнесмеси, Александра быстро поняла, что это самый настоящий напалм, - первый советский напалм. Александра исследовала эксплуатационные свойства спецсмеси, и ее поначалу сильно коробило, когда приходилось изучать адгезию, то есть, «прилипаемость» спецсмеси к различным материалам и особенно к полиэтиленовой пленке, которая имитировала человеческую кожу. Очень сильное впечатление на нее произвело первое посещение полигона, где испытывали поражающее действие спецсмеси на разные горючие и негорючие предметы и вещества, куда входили трава, деревья, разного рода строения, военная и гражданская техника, а также свиные туши и даже человеческие трупы. Эти трупы официально получали в городском морге из числе невостребованных, а после испытаний снова сдавали туда же.
 
После этого первого знакомства с реальным действием спецсмесей Александра две ночи не могла спать и ее даже пару раз сильно тошнило. Соседка по комнате ее успокаивала, говорила, что она скоро привыкнет, что ничего страшного в этом нет.

Соседка оказалась права, и примерно через год Александра совершенно спокойно разрабатывала способы повышения адгезии спецсмеси к полиэтиленовой пленке. Воображение уже не подсовывало ей ужасных картин сгорающих заживо людей, которые безуспешно пытались потушить адскую смесь на своем теле.
В этих работах прошли годы. НИИ построил общежитие ИТР, и Александра получила место в двухместной комнате. Она, как сумела, обустроила казенное общежитейское жилище и была вполне довольна жизнью.

      На работе тоже все складывалось успешно. Ее начальница вдруг ушла в декретный отпуск, хотя мужа у  нее не было, ведущим инженером поставили вместо нее Александру. Кстати, Александра отметила для себя, что в этом НИИ почему-то очень много незамужних женщин и матерей-одиночек, которые никак не могли устроить свою личную судьбу. Почему так сложилось, Александра не могла понять, но восприняла свое открытие спокойно, она не считала себя красавицей, и догадывалась, что вряд ли сумеет устроить надежное личное счастье. Беременная начальница перед уходом сказала ей по секрету, что никогда не вернется назад в эту лабораторию, что она постарается найти работу где-нибудь в «мирной» фирме или, на худой конец, подыщет себе спокойную работу в этом же НИИ, но в каком-нибудь тихом «бумажном» отделе. Так что Александра смело может рассчитывать на постоянное место ведущего инженера-технолога и руководителя этой группы.
      Александра понимала, что в должности ведущего инженера-технолога она достигла своего служебного потолка, и на дальнейшее повышение, как и на личное счастье, ей рассчитывать не следует. Выше должности ведущего инженера-технолога стояло место начальника лаборатории, но все такие места и более высокие должности в НИИ занимали только мужчины. Однако Александра уже выработала у себя железный характер, а молодежная уверенность в себе не позволяла ей смириться с тем, что она достигла предела в служебном продвижении. Она будет работать, и не позволит никаким мужикам задвинуть ее на задний план.
      Ведущим специалистам в этом НИИ предоставлялась определенная свобода действий, как говорится, они теперь вышла на оперативный простор. Александра Ивановна теперь могла ездить в командировки в Москву, в организации, которые использовали ее спецсмеси в своих боеприпасах. Генеральным заказчиком на такие изделия выступало ГРАУ министерства обороны, и волей-неволей ей пришлось познакомиться со многими офицерами этого заказывающего управления, в основном полковниками, а также с десятком-другим генералов. К сожалению, все генералы и даже полковники оказались давно и прочно женатыми, и ее контакты с ними ограничивались чисто деловыми вопросами.
      Ей приходилось бывать практически во всех отделах ГРАУ, и везде встречали ее доброжелательными улыбками. Ее хорошо знали многие полковники и даже генералы, и они уже убедились, что «представитель науки» Капранова не бросает слов на ветер, и что простое ее слово значит больше, чем иные официальные протоколы, решения и договоры. Они твердо знали, что если Александра Ивановна Капранова что-то обещала, - это будет выполнено в срок и  без всяких проволочек.
 
      Именно тогда особо доброжелательно настроенные к ней полковники в министерстве обороны стали называть ее Шурой Ивановной. Сначала такое обращение ее немного покоробило, но один из полковников заметил ее реакцию и объяснил, что ничего обидного в таком обращении к ней нет и быть не может, наоборот, такое слегка уменьшительное обращение говорит только об их глубоком уважении к ней, женщине, которая своими руками разрабатывает адскую спецсмесь, которая обладает высоким «останавливающим действием» на живую силу противника и обрекает эту «живую силу» на неизбежную мучительную смерть.
Советская армия уже приняла на вооружение несколько изделий с ее спецсмесью, Александра теперь не только разрабатывала новые смеси, но и внедряла изготовление их в производство, вместе с военными проводила их приемные испытания и испытания в войсках. Работы по спецсмесям ширились, и как это обычно бывает, люди постепенно привыкали к их ужасающим свойствам и начинали позволять себе вольности в работе. Но спецсмеси жестко требуют обращения с собой на Вы. И беда не заставила себя ждать.

      В группе Александры Ивановны уже второй год работал молодой специалист по имени Рауф, он закончил Казанский институт имени Кирова, получил назначение в этот НИИ и быстро освоился с работой. Как всякий татарин, он отличался несколько более горячим темпераментом и повышенным самолюбием. Распоряжения своей начальницы он иной раз воспринимал как выражение недоверия к его компетенции, и Александра Ивановна старалась учитывать это. Наверное, она слегка ослабила контроль за работой Рауфа и требовательность к нему.
И вот самонадеянность подвела молодого специалиста. Однажды он на стенде уронил опытное «специзделие» со смесью, смесь разлилась не только на пол, но и ему на ноги, и мгновенно самовоспламенилась на воздухе. Рауф оказался настоящим мужчиной, он перенес сильнейший ожог с легким стоном, к счастью, на ноги ему попало не очень много смеси. Но даже этого небольшого количества хватило, чтобы сжечь ему брюки и обуглить кожу на ногах.
 
      Как положено в таких случаях, директор своим приказом назначил комиссию по расследованию несчастного случая, началось разбирательство. Александра Ивановна самокритично призналась, что в последнее время ослабила контроль за работой молодого специалиста и снизила требовательность к нему, поэтому основной виновницей надо считать ее. Однако в комиссии собрались опытные и тертые жизнью специалисты, они разобрались в случившемся, виновником посчитали самого Рауфа, но поскольку он довольно сильно пострадал, то наказывать его не стали. К тому же комиссия, как это обычно бывает, обнаружила на стенде множество мелких нарушений и ответственность за несчастный случай возложила на руководство стенда. Досталось, для порядка, и Александре Ивановне, она получила выговор с занесением в личное дело, заодно ее лишили премии за квартал.

      Рауф с ожогами ног отлежал в больнице положенное время и вернулся на работу в свою группу. Александра Ивановна с тех пор никогда не забывала строжайше следить за работой всех своих сотрудников. Ее несколько огорчило то, что пока комиссия разбиралась с несчастным случаем, НИИ оформил документы на Государственную премию за разработку высокоэффективных зажигательных боеприпасов, и в этих списках не оказалось ее фамилии, - не давать же высокое государственное отличие сотруднице, которая только что получила выговор с занесением!

      Шли годы напряженной работы, Александра Ивановна разрабатывала все более эффективные спецсмеси, они внедрялись в новые боеприпасы, Советская армия получала невиданное раньше по мощности тактическое оружие: снаряды, мины, бомбы, даже гранаты. Но практически все думающие люди в стране начинали чувствовать, что дела идут не так успешно, как пишут газеты и говорят наши высшие руководители. Видела это и Александра Ивановна. Когда-то ее зарплата ведущего технолога и руководителя группы обеспечивала ей вполне приличную в материальном отношении жизнь. Сейчас газеты взахлеб уверяли, что в СССР средняя зарплата постоянно повышается, и жизненный уровень советских людей непрерывно растет.
   
      Это выглядело правдой, но правда оказывалась какой-то странной. Да, зарплата заметно возрастала, но это почему-то относилось в основном к нижним социальным слоям. Зарплата повышалась у работников,  которые выполняли неквалифицированные работы. За несколько лет зарплата лаборантов и техников сравнялась с зарплатой инженеров. Повышалась зарплата высококвалифицированных рабочих, буквально за несколько лет зарплата токарей, фрезеровщиков, сварщиков сравнялась с зарплатой ведущего технолога Капрановой Александры Ивановны и быстро превысила ее в два, и даже в три раза.
 
      Такое искажение ценностей сделало высшее образование совершенно не престижным, теперь в ВУЗы шли массами легкомысленные девицы, которым диплом инженера мог обеспечить выгодное замужество. Зато многие инженеры, особенно молодые, теперь летом брали длительные отпуска за свой счет и уезжали строить коровники в село, как говорили, на шабашку. За сезон они зарабатывали несколько своих годовых зарплат и на зиму возвращались к основной работе. То же самое делали молодые люди без образования. Эти даже не стремились поступать в ВУЗы, они устраивались на любую формальную работу, лишь бы не считаться тунеядцами, а сами энергично искали выгодную шабашку. В стране исподволь формировалась категория шабашников, им было наплевать на свое образование, на возможную пользу, которую они могли принести родине на основной работе, зато они обеспечивали себе материальное благополучие, нередко весьма высокое.

      Александра Ивановна, как и большинство «старых» инженеров, оставалась верной своей инженерной работе, она презирала рвачей, для которых главным в жизни становились деньги, точнее, большие деньги. Большое хождение в стране получил валюта, доллары, хотя официально «валютчиков» преследовали по закону. Будто в насмешку над старыми коммунистическими идеалами, в Москве открылись магазины «Березка», где за валюту можно было приобрести любые дефицитные продукты и вещи. Советское общество стремительно расслаивалось на богатых и бедных. А потом к власти пришел Горбачев и узаконил это расслоение.
Для Александры Ивановны, как и для всех, кто работал в официальной сфере оборонной науки, наступили трудные времена. Горбачев резко сократил финансирование научных работ, особенно оборонных, он усиленно пропагандировал идею о том, что теперь у СССР во всем мире нет врагов, что новые разработки в оборонных отраслях нам больше не нужны, что советские люди теперь должны проявлять здоровую предприимчивость и сами обеспечивать свое материальное благополучие.

      Горбачев объявил ускорение и перестройку, началось массовое сокращение сотрудников. В отделе, где работала Александра Ивановна, директор НИИ сократил даже свою супругу, заслуженную сотрудницу, лауреата Государственной премии. После этого начался «кадровый террор». Отправился на принудительную досрочную пенсию начальник этого же отдела, старый друг и однокашник директора, его место занял молодой, энергичный  ведущий инженер.   
Крепкие связи в заказывающих управлениях министерства обороны позволяли Александре Ивановне получать небольшие заказы, но это больше напоминало мучительную агонию. Несколько выручали старые друзья полковники, которые подсказали ей новые возможности. В министерстве обороны набирало силу интересное управление по торговле вооружением и боеприпасами с иностранными государствами, - Росвооружение, - которое те же полковники сами с заметной долей презрения называли «Росворами».

      Александра Ивановна оказалась втянутой в коммерческую деятельность министерства обороны, точнее, в интенсивную деятельность «Росворов», которые распродавали налево и направо гигантские запасы советского вооружения и боеприпасов. Здесь можно было очень неплохо заработать, причем вполне официально, но ведущий инженер-технолог не мог принимать самостоятельно решения, приходилось подключать руководство НИИ, а это означало, что вся выгода от торговли боеприпасами уходила на счета НИИ, и Александре Ивановне доставалась лишь небольшая прибавка к обычной зарплате. К тому же ей претила эта распродажа когда-то совершенно секретной продукции в страны, которые в любой момент могли обратить эти ее разработки против СССР.

      Она не хотела заниматься коммерцией, ее дело - новые разработки, однако для этого требовалось финансирование, а заказывающие управления министерства обороны теперь не имели возможности инвестировать трудоемкие научные исследования. Опытные полковники в этих управлениях посоветовали ей попытать счастья у  «Росворов» и свели ее с генералами из руководства «Росворов». Однако генералов-коммерсантов совершенно не интересовали новые разработки.
- Что вы, мадам,- вежливо объяснял ей галантный генерал с двумя звездами на погонах, - зачем нам новые разработки? Унас на них нет средств.

      - Как зачем? Вы же можете куда выгоднее продать наши новые разработки. Ведь нигде в мире нет таких боеприпасов, которые мы сможем быстро разработать!

      Генерал-коммерсант весело засмеялся.
 
      - Будь моя воля, я бы попросил господа Бога взорвать в странах-покупателях все склады с нашими боеприпасами. Тогда мы бы без всяких хлопот изготовили бы на серийных заводах новые партии этих изделий и снова продали их тем же странам.

      Александре Ивановне пришлось довольствоваться скромными заказами на НИР и ОКР, которые могли ей организовать старые друзья-полковники. И это было благом, потому что многие ее коллеги из других отделов и НИИ не имели даже таких нищенских заказов. В НИИ стали задерживать зарплату сотрудникам, а цены росли на глазах. Сотрудники стали разбегаться по коммерческим фирмам и фирмочкам, многие пытались организовать свою коммерцию. Ушел из НИИ Рауф, теперь уже опытный специалист, кандидат наук. Однако в коммерции у него больших успехов не получилось. Он перепробовал множество вариантов деятельности, но везде его вытесняли крупные воротилы. В конце-концов Рауф стал торговать в розницу дешевой турецкой и китайской обувью. А множество других подобных «коммерсантов» не получали даже такого убогого навара.
      
      Продолжалось это долго, чуть не двадцать лет. Горбачев развалил весь мощный Военно-промышленный комплекс СССР, получил за это Нобелевскую премию мира, а вскоре его выгнал из высокого кабинета на Старой площади Ельцин. Этот развалил Советский Союз, воцарился в Кремле как Президент урезанной до безобразия России и опозорил когда-то великую страну своим откровенным безудержным пьянством и присвоением огромных государственных средств. Его преемник Путин почти десять лет пытался остановить великую разруху в стране, но лишь немного приостановил разгул откровенного бандитизма. В стране уже сложилась мощная группировка "олигархов", которые бандитскими приемами овладели практически все хозяйством страны и сильный Президент им только мешал. За это время численность НИИ, в котором работала Александра Ивановна, сократилась более, чем в два раза, но и на оставшихся денег не хватало.
      
      На доске объявлений у проходной каждый день появлялись некрологи об умерших сотрудниках, работающих и ушедших. Причины смертей удручали однообразием: рак, инфаркт, инсульт. Опытные, заслуженные специалисты не выдерживали откровенного издевательства высокой власти над тем, что они привыкли считать главным в своей жизни, над советской наукой и советским производством.
      
После короткой интермедии с Президентом Медведевым к власти снова пришел Путин. Теперь он, видимо, сумел объективно оценить ситуацию и стал восстанавливать полностью разрушенное хозяйство когда-то великой державы. Однако разрушать всегда куда легче, чем восстанавливать разрушенное. Александра Ивановна по свои работам видела, как мучительно медленно возрождается когда-то могучий оборонный комплекс страны. Лишь через несколько лет в НИИ пришли новые заказы. Эти заказы оказались очень крупными, но выполнять их Александре Ивановне не пришлось.

      Она умерла мучительной смертью от рака.