***

    Он был еще совсем молод — пожалуй, лет сорока с небольшим. Разве это возраст? Самый расцвет. Выросший в глубинке, вдали от шума и ядовитого дыхания большого города, окруженный заботой, не согнувший перед жизненными невзгодами гордо выпрямленной спины.
    Он был красив. Его память сохранила момент, когда он вдруг вымахал сразу под два метра, став тонким и гибким хлыстом, непохожим ни на ребенка, ни на взрослого. Но постепенно он возмужал, и теперь его крепким телом и гладкой кожей восхищались даже те, кто раньше и не повернул бы головы в его сторону.
    Он был скромен. Он считал, что приносит мало пользы, все время находясь на публике, бессмысленно проводя время. Но другие, похоже, так не считали. Им нравилось фотографироваться рядом с ним, а он послушно обнимал их за плечи красивыми руками с тонкими пальцами, и позволял забирать сколько угодно листков с автографами.
    Он был талантлив. Он мог придумать историю любому прохожему, и эта история всегда оказывалась ярче и интереснее, чем подлинная. Только никто не знал об этом, потому что автор считал свои выдумки чепухой и молчал. Он улыбался, глядя вокруг, и в его голове звучала музыка.
    Он был отзывчив. Всех, приходивших к нему, он старался одарить хотя бы улыбкой. А уж сколько он выслушал исповедей и сколько видел жизненных трагедий...
    Люди любили его. Любили его и животные. Птицы садились к нему на плечи, и белки безбоязненно брали корм с его рук. Его радовало любое время года, даже зима, вгонявшая в дрему и обжигающая морозом нежную кожу. Зимой ему снилась весна, как невеста в пышном бело-золотом наряде, и он улыбался сквозь сон.
    Но больше всего он любил осень. Дождь барабанил по листьям, люди спешили укрыться зонтами, хмурились под стать небу, поднимали воротники. Но внезапно среди туч появлялось ярко-голубое окошко — одно, другое, третье - и солнечный свет заливал приунывший город, заставляя сверкать лужи и промытые дождем витрины, и превращая машины в новенькие детские игрушки. А он счастливый, улыбался солнцу, широко раскинув прекрасные руки, покрытые гладкой серой корой, и золотые звезды осыпались с ветвей на землю.