Значит, не было бы и меня... Глава 30

 Прошло пару месяцев.
 
 До родов оставалось недели две. Катерине всё сложнее было управляться по дому, живот был огромный, Иван ни чем не помогал. Она сама рубила дрова, топила печь, таскала вёдра с водой. Уставала очень. Целый день Ивана не было дома, и Катерина могла морально от него отдохнуть, зато под вечер он являлся пьяный и донимал её. От него она уже ожидала чего угодно, иной раз подумывала, что убьёт её и глазом не моргнёт.
 Как-то просыпается она среди ночи, а он у её кровати стоит и смотрит. Так Катерину такой страх взял, что она пошевелиться не могла. А тот постоял, посмотрел на неё, пробурчал что-то себе под нос и ушёл. Бедная Катерина потом до утра глаз не сомкнула.


 Стояла середина зимы, метель выла по ночам, засыпая оконные щели белоснежным снегом, а мороз разукрашивал окна вычурными рисунками, то снежинками, то хвойными ветками. Чтобы дом не остывал, Катерина вставала ночью и подкидывала немного дров в печь. Бедный Тоша мёрз на улице, где-то на чердаке и заходил погреться, только тогда, когда Ивана не было дома.

 Однажды Катерина проснулась среди ночи, чтобы подкинуть дров. Но не успела она спустить ноги с кровати, как её тело пронзила острая боль. Такого она раньше ещё не ощущала и сильно испугалась. Она встала на ноги и почувствовала, как по ногам побежало, что-то тёплое.

«Неужели, началось?» - испуганно подумала она и включила свет.

 Женщина подняла ночную сорочку и увидела, как по ногам струиться кровь. Катерина запаниковала и испугалась ещё больше. Снова тянущая боль пронзила её поясницу и та застонала от боли. С трудом натянув халат и еле переступая, она вышла из своей комнатушки. Пьяный Иван храпел на кровати около печи, как всегда в обуви.

 Катерина глубоко вдохнула и наклонилась, за дровами, чтобы подкинуть печь. Низ живота словно резанули ножом. Катерина опёрлась на стену и простояла так, пока схватка не прошла. Подкинув дров, она кружкой перелила воду из одного ведра в другое и поставила его на печь. Что будет дальше, Катерина даже представить себе не могла и очень боялась.
- Иван, - тихонько позвала она и похлопала его по плечу.
Но тот продолжал храпеть, не обращая внимания на Катерину.
- Иван! – громко произнесла она и затрясла его за плечи.
Тот испуганно открыл свои красные глаза и подскочил на кровати.
- Чего надо? – недовольно и грубо спросил он.
Катерина уловила нотки его недовольства, её сердечко кольнуло, но она не отступила.
- Иван, мне плохо! Очень плохо! Я, кажется, рожаю! – испуганно со слезами произнесла она.
- И чё? Я тут причём? Вот разродишься, тогда и приходи! А так, на что ты мне сдалась?

 Жестокие слова резали сердце бедной Катерины по живому. Острая и тянущая боль снова настигла её. Она согнулась и, схватившись за живот, застонала. На пол полилась кровь. Иван, увидев всё это не на шутку испугался!
 Он протёр свои припухшие глаза и внимательно посмотрел на Катерину. Ночная сорочка была вся в крови, а лицо было всё перекошено от боли и страха. Подхватившись с кровати, Иван стал нервно ходить около несчастной Катерины.

 Схватки ненадолго отпустили и Катерина немного разогнулась. Внутри всё дрожало, разум был затуманен от предстоящей неизбежной, сводящей с ума боли.
- Иван! Приведи Анфису! – пробормотала еле слышно Катерина.
В глазах у неё потемнело и она медленно сползла на пол….
 
 Иван испуганно натянул шапку, накинул китель и выбежал из дому.

 Катерина лежала без сознания на полу в луже крови. Выскочив на улицу, Иван забыл закрыть за собой двери и ветер со снегом тут же ворвались в дом, как непрошеные гости.

 В открытую дверь вошёл Тоша. Кот обеспокоенно подбежал к своей любимой хозяйке. Он обошёл вокруг неё и несколько раз и мяукнул, но Катерина не пошевелилась. Тогда кот стал тереться о её голову, пытаясь привести в чувства хозяйку.
 
 Катерина провалилась в темноту. Там было тихо, спокойно и не было ничего, как будто и её самой не было вовсе. Она не чувствовала ни боли, ни своего тела, только удручающая пустота….
 
 Вдруг где-то далеко  Катерина услышала знакомое мурлыкание и ей стало немного холодно. Свежий воздух привёл её в чувства и, она с трудом открыла глаза.

 Ощущения своего тела тут же вернулись и Катерина вновь почувствовала, как всё её яство пронзает острая тянущая боль, ей показалось, что её ножом режут изнутри. От боли разум снова покинул её и она продолжила лежать на полу в кровавой луже. Когда схватки отпустили, Катерина, почувствовала, что она замёрзла. Двери, оставленные Иваном, поскрипывали от ветра, а в коридор уже намело небольшой сугроб снега. Мороз на улице стоял лютый и дом остыл. Катерина попыталась встать, но ей это не удалось, живот стал каким-то каменным, а очередная схватка вновь затуманила разум. Время, как ей казалось, просто издевательски остановилось. Боль…. Не передаваемая боль….

«Неужели, я умираю, - решила Катерина.

 Её уже трясло от дикой боли и холода. Ночная сорочка была липкой и отвратительно холодной. Сквозь затуманенное сознание от боли, она стала ползти к двери, чтобы закрыть её. Кот озабоченно вертелся рядом, не понимая, что происходит с его хозяйкой.
 Кое-как, останавливаясь и рыдая при схватках, Катерина доползла до двери. Перетерпев очередную боль, она набралась сил и немного приподнялась на коленях, чтобы дотянуться до ручки и закрыла дверь. Оставалась открытой только входная дверь в коридоре, она поскрипывала, а ветер со снегом продолжал наметать сугроб.
 
 Катерина решила, что ей никто не поможет и надеяться нужно только на себя. Взяв всю силу воли в кулак, которая ещё оставалась, она осторожно поднялась по стене. Очередная схватка не заставила её долго ждать и та вжалась в стену, чтобы снова не упасть. Мысленно она стала читать «Отче наш», не обращая внимания, что её тело с неимоверной силой рвало изнутри. Боль снова отступила и Катерина, как смогла, осторожно добралась до печи. Ей несказанно повезло, дрова ещё были в доме и не надо было за ними идти на улицу. Перетерпев очередную схватку, она подкинула в печь как можно больше дров. В доме сильно похолодало и Катерина съёжилась от холода.
Поставив около печи таз, она кружкой налила в него воды из ведра, стоящего на печи и скинула с себя грязную сорочку. Затем осторожно стала в него и обмылась, с трудом сдерживая слёзы и стоны.

 Она понимала, что ещё немного и малыш появиться на свет. Смыв кровь, Катерина, осторожно ступая по грязному полу пошла в свою комнатушку. Накинув на себя другую ночную, она перестелила чистую простынь и легла. Боль тут же вернулась с новой силой, и Катерина застонала и вскрикнула. Ничего не понимающий кот прыгнул на кровать и, устроившись у её головы, стал обеспокоенно наблюдать. Катерина металась по кровати и корчилась от боли, совершенно не слыша, как в дом вошли.

 Запыхавшаяся Анфиска, зайдя в дом, увидела страшную картину. Посреди комнаты была лужа крови, кровавые следы тянулись к двери, а потом до печи. Таз был наполнен кровью и одежда, валяющаяся на полу, тоже была в крови.
- Катерина! – позвала она.
Но в ответ она ничего не услышала. Следом за ней в дом вошёл Иван, а за ним ещё двое патрульных немцев.
- Катерина! Ты где? – громко спросила Анфиса Петровна, пройдясь по кухне.
 
 В голове у неё уже успела  мелькнуть мысль, что Иван всё же что-то сотворил с бедной Катериной. Как вдруг из маленькой комнатушки она услышала стоны. Одёрнув занавеску, Анфиса увидела Катерину живой, лежащую на кровати. Схватки стали усиливаться и учащаться. Катерина корчилась в муках и совершенно потеряв счёт времени, не обращая внимания, на происходящее вокруг.

- Держись, девка! Я сейчас, - крикнула Анфиса Петровна и задёрнула шторку.
Она в один миг скинула с себя верхнюю одежду, вымыла руки с мылом и накинулась на Ивана.
- Что стоишь? Дров принеси, воды! Таз вымой!

 Тот хотел было возразить ей, но увидев довольные физиономии немцев и поздравления с их стороны, что он скоро станет отцом, беспрекословно подчинился.

 Немцы в обуви, по-хозяйски прошлись по кухне, затем бесцеремонно заглянули за штору, где лежала корчащаяся от боли Катерина. Анфиска ели сдержалась, чтобы не выгнать их взашей. Но внушительные автоматы, висевшие у них через плечо, заставляли её придержать свой длинный язык за зубами.

 Иван вылил таз с окровавленной водой, принёс дров, натаскал воды и сев за стол с немцами, стал ждать.
Анфиса Петровна набрала тёплой воды, порвала чистую простынку на несколько частей и подошла к Катерине.
- Анфиса, что же это со мной? – спросила она ели слышно. – Я умираю?
- Не говори глупости! Все бабы рожают и ничего, - ответила Анфиса Петровна.
Она положила ещё одну чистую простынку под Катерину и стала гладить её по огромному животу.
Живот снова стал, словно каменный, а схватки переросли в потуги.
 Как скажу, тужься и глубоко и часто дыши, - сказала Анфиса Петровна.
Потуги оказались сильнее схваток и бедной Катерине показалось, что её  просто выворачивает наизнанку. Потуги были частыми и не давали ей передохнуть, а силы стали покидать Катерину.
- Тужься! – прокричала Анфиса Петровна. – Тужься, кому говорю!
- Я не могу, я устала…, - очень тихо пробормотала Катерина и стала терять сознание.
- Э-э-э! Ты, чего, девка? – Анфиса Петровна испугалась и стала хлестать Катерину по щекам.
 Та с трудом открыла затуманенные глаза и пришла в сознание.
- Тужься, кому говорю! Или не хочешь, чтобы дитя у тебя родилось живым и здоровым! – прикрикнула на Катерину Анфиса Петровна.

 Мысль о ребёнке тут же заставило Катерину в сознание.
- Тужься! Давай!

 Катерина послушалась Анфису и стала тужиться на сколько хватало сил. Ей казалось, что это какой-то страшный сон и это всё происходит не с ней. От боли, которую ощущала Катерина можно было сойти с ума. Потуги стали выталкивать из неё малыша и новая волна боли охватило тело.
- Давай! Ещё тужься, уже головка показалась! – приговаривала Анфиса Петровна.
 Боль была ужасающая! Катерине казалось, что её плоть разорвали на множество маленьких кусочков.
- А-а-а! – закричала она. – Я больше не могу!
- Можешь! Вот сейчас, ещё! Тужься! Ещё совсем немного! – снова прокричала Анфиса Петровна.

Катерина, изнемогая от боли, послушно делала всё, что от неё требовала Анфиса.

- Давай! Ещё! Уже головка вышла, тёмненькая!

 Катерина из последних сил сделала усилие и провалилась в темноту.
Ей показалось, что она потеряла сознание надолго, но это только показалось. Сильная боль немного отступила. Катерина услышала пронзительный детский плач, и именно он привёл её окончательно в чувства.
- Поздравляю, мамаша! У тебя девочка! – сказала довольная Анфиса Петровна, держа ребёнка на руках.
- Девочка? У меня девочка? – никак не могла поверить Катерина.
- Да, да, девочка, дочка! Такая хорошенькая, - ответила Анфиса Петровна и развернув простынку показала малышку Катерине.
- Дочка, у меня дочка! – радостно со слезами на глазах произнесла Катерина.
Анфиса положила кричащую малышку на грудь Катерины и та сразу успокоилась, уловив её дыхание и биение сердца.

- Девочка, моя девочка! – бормотала Катерина, поглаживая малышку рукой.
В глазах снова затуманилось и она снова провалилась в темноту.
Придя в сознание, она снова услышала голос Анфисы.
- Крови, наверное, много потеряла. Ну, ничего, отлежишься пару дней и пройдёт. Я к тебе забегать буду, если Иван разрешит, - на ушко сказала Анфиса Петровна.
- Анфиса, а ты до этого роды у кого-нибудь принимала? – поинтересовалась Катерина.
- Признаюсь ты первая, после нескольких Бурёнок, - улыбаясь, призналась та.
- Спасибо тебе. Не знаю, чтобы я и делала, - поблагодарила Катерина.
Малышка тихо сопела на груди у своей мамы, когда в комнату вошёл Иван.

- Дай её мне! – произнёс он повышенным тоном.

Он слышал, что родилась девочка.

Катерина с замиранием сердца посмотрела на него и прижала малышку к себе.
- Нет, не тронь! Она моя! – закричала Катерина, стиснув зубы.
Тот подошёл и наклонился за мирно спавшей малышкой.

- Если не покажу им ребёнка, они не уйдут, - шикнул он и выхватил малышку.
Девочка тут же закричала. Сердечко Катерины беспомощно разрывалось на части. Она попыталась встать и забрать дочку, но в газах потемнело и пришлось остановиться.
- Я присмотрю, - успокаивающе произнесла Анфиса Петровна и последовала за Иваном.

Тот понёс малышку к немцам на кухню. Послышались поздравления на ломанном русском.
- Поздравит, ест отэц! – сказал один с довольной рожей.
- Ja! Ja! Поздравит! – добавил второй.
 Иван ещё перекинулся с ними парой фраз и, вручив новорожденную Анфиске, засобирался.

 Ребёнок громко кричал и Катерина не находила себе места, она пыталась встать, но голова предательски кружилась и темнело в глазах.
Не смотря на всё это, она всё же встала с постели. В ушах тут же зазвенело, перед глазами забегали чёрные точки, а по ногам хлынула кровь.
В таком положении её застала Анфиса Петровна, вернувшаяся с ребёнком на руках.
- Ну и куда же ты собралась? Я же сказала, что присмотрю, - заворчала она.
- Отдай её мне, - попросила Катерина, ели держась на ногах.
- Держи своё дитя, не переживай так.
Анфиса Петровна отдала малышку и та сразу успокоилась.
- У-у-у…. У-у-у…, - стала напевать Катерина незамысловатую мелодию, ели держась на ногах.
- Ты, это в себя приди. А я с ней посижу, тебе отдохнуть надо, сил набраться, - предложила Анфиса Петровна.

 Малышка неожиданно снова начала плакать. Катерина пыталась её успокоить, но та всё равно продолжала кричать писклявым голоском. Тоша обеспокоенно стал тереться о ноги Анфисы Петровны и мяукать.
- А тебе ещё что надо? – спросила она, глядя на кота.
- Ничего не пойму, чего она плачет? – удивилась Катерина.
- Проголодалась, поди, - решила Анфиска.
- Голодная! А чем же я её кормить буду? – испуганно пробормотала молодая мать.
- Как чем? Грудью, конечно, - ответила ей Анфиса Петровна.
- А как? Я же не умею, а может, у меня и молока нет, - снова стала переживать Катерина.
- Ох, девка, девка! Молодая ещё совсем глупая! Ты кормить начни, а молоко само придёт, - посоветовала Анфиса Петровна.

 Катерина неумело приложила кричащую малышку к груди. Анфиска ткнула носиком малышку к соску и та, поняв, что от неё требуется, стала жадно сосать грудь.
- Смотри-ка, получилось! – с восторгом произнесла Катерина.
- Конечно, голод не тётка! А как назовёшь дочку то? – спросила Анфиса Петровна.
- Любушкой, - не задумываясь, ответила Катерина.
- Ну, Любушкой, так Любушкой. Тяжело тебе придётся, Катерина, время сейчас такое, - вздохнув, произнесла Анфиса Петровна.
- Не трави душу, Петровна, и так тяжело, - сказала Катерина. – Гляди, наелась и уснула.
Малышка покушала и заснула на руках у Катерины, во сне она кому-то улыбалась и хмурилась.
- Ангелочек, маленький мой, - улыбнувшись, сказала Катерина и почувствовала, как у неё снова закружилась голова.
- Давай малышку, я с ней посижу, а ты себя в порядок приведи и ляг, поспи немного. Крови и сколько потеряла! Да и поесть тебе надо, чтобы молоко было, - предложила Анфиса Петровна.
Катерина нехотя отдала дочку Анфисе, та взяла её очень аккуратно, что та даже не проснулась.

 Катерина обмылась в тазу, мыться было гораздо легче, большой живот больше не мешал, лишь висел и был очень мягким. Её просто валило с ног от усталости, глаза слипались, а голова кружилась. Но, не смотря на это, Катерина подкинула в печь дров, заварила себе чай и выпила его с хлебом. Слава Богу, продукты в доме водились, Иван таскал домой их исправно, так как сам любил поесть.

 Ощущая невероятную слабость, Катерина добралась до своей постели, кое-как перестелила её и легла. Анфиса осторожно положила малышку рядом с ней и шепотом произнесла:
- Я пойду, а то утро уже. Мне коров доить надо, я к тебе вечером забегу. А ты отдыхай пока.
- Спасибо тебе, Анфиса Петровна, если бы не ты, не знаю, что бы со мной было. Спасибо, - сонно пробормотала Катерина и провалилась в  глубокий сон.

 Анфиса Петровна ещё немного посмотрела на спящую молодую мать и дитя, и ушла. Тоша провёл её до дверей и, вернувшись в комнату, расположился на подушке Катерины у изголовья.

(Продолжение следует)http://www.proza.ru/2015/12/04/121