Он пришел. Глава 41. Хождение по граблям

10 декабря 2015 года

Малибу, Калифорния, США

21:25

«Тебе привет от Джоан Лайтнинг» - неохотно бросил я, возвращаясь в гостиную. Ибо, скажем так, был не вполне уверен, что следующим звонком новоиспеченной главы новоиспеченного Консультационного Совета не будет звонок на номер сотового телефона Эмили.

«Это еще кто?» - удивилась бывший агент Рестон. «Еще одна твоя пассия?»

«Джоан Лидия Лайтнинг - » - второй вопрос Эмили я, разумеется, проигнорировал, «помощник кардинала Эша в Тайной Инквизиции. А с сегодняшнего дня еще и глава Консультационного совета по вопросам евангелизации Святого Престола. Что делает её очень и очень влиятельной персоной в Ватикане. Впрочем, и за его пределами…»

«Чего хотела?» - как-то буднично осведомилась Эмили.

«Консультаций» - вздохнул я. «Регулярных консультаций. Чем-то им приглянулись мои технологии…»

«Твои технологии кому только не приглянулись» - фыркнула Эмили. Довольно так фыркнула. С нескрываемой гордостью. Видимо, по-прежнему ощущала себя моей женой. «Что, впрочем, совершенно не удивительно…»

И с нескрываемым опасением спросила: «Насколько регулярных?»

Я пожал плечами: «Понятия не имею. Пока вроде примерно раз в квартал мне придется проводить неделю-другую в Вечном Городе…»

«Ну это еще не так ужасно» - облегченно вздохнула Эмили. Я видел, что ей очень хочется задать мне, как говорится, экзистенциальный вопрос «Ты с ней спал?», но она почему-то не решалась. Видимо, побаивалась-таки Джоан и её Тайную Инквизицию. И хорошо.

Поэтому Эмили, как говорится, зашла с другого конца. Причем сразу с туза. Но на каждого туза у нас найдется джокер…

«Зачем это тебе?» - совершенно искренне спросила теперь уже просто мисс Рестон. «Эти консультации, то есть? Да еще за тридевять земель? Я так понимаю, ты для них и так уже сделал больше, чем иные вполне себе официальные святые?»

«Не хочу неприятностей с Тайной Инквизицией» - ответил я. На самом деле, с Джоан Лайтнинг, конечно. Что, впрочем, было не лучше. Ибо с инквизиторами обычно было можно как-то говориться. А вот с Римской Фурией (как я уже успел окрестить для себя новоиспеченного полковника Лайтнинг) – вряд ли.

«Они могут создать тебе неприятности?» - удивилась Эмили.

Я пожал плечами. «Они могут кому угодно создать неприятности»

«Зачем? В смысле создать неприятности зачем?»

«Не зачем. А потому что. Потому, что они работают просто и незатейливо. У них – как, собственно, и у всей Святой Римско-Католической Церкви, один-единственный основополагающий показатель эффективности…»

«Число спасенных душ в единицу времени?»

«Разумеется. Но поскольку ни Тайная Инквизиция, ни даже, строго говоря, вся Церковь не могут спасти человеческую душу – это прерогатива только и исключительно Иисуса Христа…»

«То они используют прокси?» Хоть и с трудом, но она, как говорится, продралась сквозь мои сочинения и кое-чего таки нахваталась. «Число прихожан католической Церкви, которые добросовестно выполняют ключевые требования Церкви? Крещение, конфирмацию, посещение Святой Мессы, исповедь, причастие и так далее?»

«Именно. Причем этот KPI они максимизирую всеми доступными им способами. И насильственными тоже»

«А как же Свобода Воли?» - удивилась Эмили.

«Плевать им на Свободу Воли» - усмехнулся я.

«Как это… плевать?» - она даже опешила. «И Богу тоже плевать?» - добавила она испуганно.

«Богу не плевать» - улыбнулся я.

«Ничего не понимаю…»

«Человек в состоянии сопротивляться даже Тайной Инквизиции» - объяснил я. «Да хоть явной. Поэтому, несмотря на все немалые усилия доминиканцев – а это, на минуточку, орден проповедников – некоторые еретики, тем не менее, предпочитали умереть на костре, причем живьем, нежели отречься от своих заблуждений. Те же катары, точнее, их так называемые Совершенные. И в Монсегюре, и до того. Что было глупо, на самом деле…»

«Потому, что католичество истинно?» - улыбнулась Эмили.

«Потому, что католичество истинно» - согласился я. «Хотя бы я сформулировал это по-другому. Потому что все без исключения еретики заблуждались. Потому, что в их богословских спорах с католиками, католики были правы, а они – нет. Во всех без исключения спорах»

«Почему же они не признавали своей неправоты?» - удивилась до мозга костей рациональная мисс Рестон.

«Гордыня, во-первых» - усмехнулся я. «Во-вторых, лень-матушка. Вникать в суть как своего… мировоззрения, так и католического богословия. Впрочем,» - добавил я, «утверждение инквизиторов, что закоренелые еретики были одержимы Дьяволом, который придавал им силы переносить пытки и даже идти на костер с улыбкой…»

«Сильно пытали?» как-то… странно спросила Эмили.

Я пожал плечами. «Если ты имеешь в виду все те ужасы, которые невежественная в этих вопросах публика ассоциирует со Святой Инквизицией, то нет, конечно. Все эти орудия пыток, которые можно увидеть во всевозможных музеях, использовались либо протестантами, либо – что еще чаще – светскими властями. Но, в большинстве своем, просто вымышлены…»

«Как это – вымышлены?» - удивилась Эмили.

«Очень просто» - объяснил я. «В Европе – да и не только в ней, профессия палача была одной из самых закрытых. Причем практически всегда профессия эта была чисто семейная – палачом можно было стать, либо родившись в семье палача, либо женившись на дочери оного. Палачи, кстати, всегда были мирянами и работали на светскую власть – инквизиторы их только одалживали…»

«Очень интересно» - пробормотала Эмили.

«Поэтому» - я сделал многозначительную паузу, «как и любая другая профессиональная гильдия, палачи держали свои методы и инструменты в строжайшем секрете. В общем, все это фантазии…»

«Жаль…» - неожиданно мечтательно протянула Эмили.

«Только этого не хватало…» - обеспокоенно подумал я. Впрочем, сказав «А»…

«Вокруг Святой Инквизиции вообще нагорожена уйма мифов. Что римской, что испанской. Испанская… в общем, мы это уже обсуждали. Кстати, там вот пытали серьёзно. Ибо была эта контора структурой по сути государственной, а именно государственные власти тогда более всего свирепствовали…»

Я сделал небольшую паузу, затем продолжил:

«Что же касается инквизиции римской, то она была, по сути, первой организацией, которая ввела какой-никакой уголовно-процессуальный кодекс. Согласно которому, чтобы подвергнуть обвиняемого пытке, инквизитор был обязан получить разрешение местного епископа. А для этого нужно было представить убедительные доказательства того, что обвиняемый лжёт во время допроса. В результате пытка использовалась лишь в каждом пятом случае»

«О как!» - удивилась Эмили.

«Именно так» - кивнул я. «На костер отправлялись всего три процента обвиняемых. И то их – за исключением совсем уж закоренелых еретиков - обычно душили перед сожжением. Или вонзали в сердце острый багор для перемешивания соломы. Так что сгорало уже мертвое тело…»

«Гуманно» - хмыкнула мисс Рестон.

«Правила инквизиции» - продолжил я. «разрешали всего три вида пыток – дыбу («пытку веревкой»), пытку водой и пытку огнём. Каждую можно было применять только один раз и лишь с согласия светского врача, не имевшего никакого отношения к инквизиции и обязательно присутствовавшего при допросе. Врач имел право в любой момент прекратить пытку»

«Так что» - резюмировал я. «не так страшен был римский инквизитор, как его малевали протестанты, атеисты и прочие мусульмане в своем черном пиаре. Который в те века был как бы не похлеще нынешнего…»

«И все-таки» - не унималась Эмили, «как быть со Свободой Воли?»

«Со Свободой Воли» - я сделал паузу, «ситуация несколько более сложная, чем представляется на первый взгляд…»

«Почему?» - удивилась она. Мне вдруг пришло в голову, что читать лекцию по католическому богословию абсолютно голой женщине… оригинально. Хорошо хоть не в постели…

«Потому…» - я задумался. Как бы ей это все объяснить… попроще? Попробуем вот так.

«Если внимательно и объективно – без фарисейства и кликушества – проанализировать христианское Священное Писание – то выяснится, что вся Священная История…»

«Какая история?» - удивилась Эмили.

«Священная. История взаимоотношений Бога и человечества, то есть» - объяснил я. «Ну так вот, эта история есть история постоянного хождения Всевышнего по, в общем-то, одним и тем же граблям…»

«Лихо ты его…» - фыркнула Эмили

Я пожал плечами. «Я просто смотрю на все это с точки зрения специалиста по маркетингу. Ну вот смотри. Создал Бог Эдем для Адама и Евы – так они немедленно накосячили. И, в результате, оказались совсем в другом месте. Причем, что характерно, назад как-то не очень стремились…»

«Это как?» - изумилась Эмили.

«А вот как. если ты внимательно – без предубеждений и стереотипов – прочитаешь оба Завета, то увидишь, что Всевышний все историю человечества до… скажем так, начала второго века нашей эры или около того преследовал одну-единственную цель…»

«Какую?» - нетерпеливо выпалила Эмили.

«Преобразовать наш мир в некоторое подобие Эдема. Раз уж вернуть нас в Эдем не получится…»

«Почему не получится?» - удивилась она.

«Потому…» - я запнулся, старясь объяснить ей как-нибудь попроще довольно заковыристую космогонию, «что мы уже другие. Адам и Ева в Эдеме были…»

Я глубоко вздохнул, пытаясь подобрать подходящий термин.

«… скажем так, прото-эларками. Или даже мета-эларками. А в результате грехопадения превратились в людей…»

«Которые отличаются от прото-эларков чем конкретно?» - заинтересованно спросила Эмили. Детектив – он и в отставке детектив. Ибо это пожизненно.

«Человечностью» - ответил я. «До грехопадения в мире существовало две противоборствующие силы – Бог и падшие ангелы. Бог и Дьявол, проще говоря. После же так называемого грехопадения на свет Божий появилась третья сила – человечность. Не тождественная ни первой, ни второй…»

«Но как-то с ними… взаимодействующая?» - несколько неуверенно спросила Эмили.

«Разумеется» - кивнул я. «С Дьяволом, понятное дело, может быть только война. Бескомпромиссная война. В которой человечность и Бог, разумеется, союзники. С Богом же отношения у человечности гораздо более сложные…»

«Почему?» - удивилась Эмили.

«Потому» - улыбнулся я, «что Бог хочет воссоздать Эдем. В котором человечности нет и быть не может. Ибо её там не было изначально. А люди…»

«Не хотят отказываться от человечности и превращаться обратно… в этих… прото-эларков?»

«Именно» - кивнул я. «Ибо превратиться в прото-эларка означает перестать быть людьми. Отказаться от чего-то, что нам бесконечно дорого. Что жизненно важно для нас. Именно жизненно – без преувеличения. Даже нынешние эларки – святые, то есть – все же не совсем Адам и Ева…»

Я вздохнул, ибо мне гораздо больше хотелось… в общем, читать богословскую лекцию – не самое приятное из того, что можно делать с обнаженной красивой женщиной. Да и устал я, как распоследняя собака. Но, тем не менее, продолжил:

«Если это понять и принять, то вся Священная История становится простой и понятной. Сначала Всевышний попытался осуществить обратное преобразование всего человечества. Не вышло – люди уперлись и ни в какую. Наш бесконечно любящий Бог настолько расстроился и взбесился, что просто банально их всех утопил. Чтобы, так сказать, начать с чистого листа…»

«Милый папочка…» - не удержалась Эмили. «У нас в CBI такие проходят по графе массовые убийцы. LWOP – и то в самом лучшем случае…»

Я согласно кивнул (ибо тут, как говорится, не возразишь) и продолжил:

«Следующей попыткой – вполне логичной – был выбор некоей небольшой нации в виде, так сказать, образца. На эту роль лучше всего подошли евреи. Не сахар, конечно, но, видимо, остальные были еще хуже. Бог снабдил иудеев определенной системой законов – Декалог и все такое, всячески направлял и поддерживал…»

«… но они упорно дули в свою дуду, перли своим путем и наотрез отказывались играть роль, для которой их избрал Бог?» - улыбнулась Эмили.

«Именно» - кивнул я. Приятно иметь дело с умной женщиной, которая все на лету схватывает. Которая к тому же очень красива и полностью обнажена.

«Провозившись с упрямыми евреями тысячелетия так два или около того – более подробно все этот описано в Ветхом Завете – Всевышний понял, что все, тупик. Что и эта его попытка провалилась с треском. И что продолжать дальше в том же духе – просто впустую тратить время и силы»

«А раз идея упорно не доходит» - лукаво улыбнулся я, «то – в полном соответствии с законами маркетинга – её надо драматизировать. Причем хорошо так драматизировать. Чтобы на этот раз уж точно дошло…»

«Но не дошло?»

«Не-а» - усмехнулся я. «Хотя начиналось все очень даже дивно. И многообещающе. На Землю пришел Бог-Сын, показавший людям сторону Бога, скажем так, максимально приближенную к человечности (насколько это было вообще возможно). Хотя это ровно тот же самый Бог, который безжалостно утопил практически все человечество, организовал этнические чистки в Палестине а-ля Рейнгард Гейдрих и вообще спалил Содом и Гоморру. По сути дела, ядерным ударом – хотя технически механизм был иной, конечно…»

Я сделал многозначительную паузу (весьма многозначительную) и продолжил:

«Поэтому тот, кто не понимает, что Бог, который творил все эти ужасы и Бог, который читал Нагорную проповедь и умер на кресте – это один и тот же Бог, ничего не понимает в христианстве…»

«Разумно» согласилась Эмили.

«Бог-Сын совершал чудеса, все его восхваляли и все шло к тому, что евреи вот прямо сейчас признают Христа своим Мессией, и все как один, единой колонной пойдут за Ним преобразовывать наш грешный и падший мир в нео-Эдем. А за ними подтянутся и все остальные нации и народности»

«То есть» - она даже опешила, «ты хочешь сказать, что никакого распятия, воскресения, вознесения и Второго пришествия не планировалось?»

Я покачала головой. «Планировалось, конечно. Хотя все ветхозаветные пророчества об этом, скорее всего, все-таки притянуты за уши. Ибо это был План Б. На тот случай, если План А провалится. Он и провалился, причем совершенно закономерно провалился…»

«Закономерно?» - удивилась Эмили.

«Конечно» - улыбнулся я. «Ибо евреи воспринимали Мессию в очень узком и функциональном смысле. Я бы даже сказал, в утилитарном. В то время Палестина, как тебе известно, была оккупирована Римом. Что для гордых иудеев, поголовно страдавших феерической манией величия – и не менее феерическим комплексном неполноценности…»

«Понятное дело» - хмыкнула Эмили, неплохо разбиравшаяся в психологии, «Неразлучная парочка…»

«Поэтому для них истинным Мессией был тот, кто поведет их в решающий бой за независимость от Римской Империи. И как только они поняли, что Христос и не собирается это делать, что Царствие Его не от мира сего…»

«Сразу число его последователей упало до нуля?» - улыбнулась Эмили. Нет, все-таки она была сногсшибательно красива. Особенно нагишом. И как это я раньше этого не видел?

«Практически» - кивнул я.

«И поэтому они потребовали отпустить Варавву, а не Христа?»

Я покачал головой. «Это аллегория, конечно. Понтий Пилат – довольно известная историческая личность, поэтому представить себе, что он согласился – как бы у него ни болела голова в тот судьбоносный день – отпустить лидера повстанцев, решительно невозможно. Да и нет никаких независимых доказательств, что такой обычай у евреев вообще существовал. Поэтому евангельский рассказ о выборе евреев между Христом и Вараввой– это аллегорическая причта, смысл которой в том, что евреи хотели мессию – воина, мессию освободителя в чисто земном, а не духовном смысле…»

Я глубоко вздохнул, наслаждаясь созерцанием наготы Эмили (которая прекрасно это видела и поэтому принимала максимально эстетичные позы – Лев ведь по определению большой эстет) и продолжил:

«Этот выбор был, скажем так, проекцией на сиюминутные обстоятельства и на отдельную – хоть и избранную – нацию более фундаментального выбора. Выбора Человечества. Которое в очередной раз предпочло кардинальное улучшение нашего мира его преобразованию в нео-Эдем. Мира падшего, грешного и все такое, но мира, в котором человечность все-таки есть…»

«И поэтому предпочло этот мир Эдему, в котором человечности нет?» - улыбнулась Эмили, слегка раздвигая длинные стройные ноги. «Как ты любишь говорить, чуть более чем совсем?»

«Да» - кивнул я. «Именно так. И, тем самым, отправило Иисуса на крест. На котором Он умер в полном одиночестве. Если не считать распятого рядом с ним разбойника, покаявшегося перед смертью. С этой точки зрения, менее эффективного проповедника, чем Иисус Христос за всю историю человечества не было и быть не могло. Ибо даже Его ближайший ученик и соратник – Пётр – публично отрёкся от Него аж трижды…»

«Ты уверен, что Он действительно умер?» - осторожно спросила Эмили. «Мусульмане считают…»

Я пожал плечами. «Не только мусульмане»

«Я ты как считаешь?»

«Сложный вопрос. Я, хоть и мужского пола, но во всех этих… мистических делах придерживаюсь подхода не Фокса Малдера, а доктора Даны Скалли. То есть, пытаюсь найти максимально научное объяснение даже самым невероятным и невозможным с точки зрения современной науки событиям…»

«И как ты это объясняешь?» - улыбнулась Эмили, еще чуть-чуть раздвигая соблазнительнейшие ножки…

«С моей кочки зрения, Иисус Христос был чем-то вроде супер-эларка. Мега-эларка, я бы даже сказал. Я видел, как работают мощные врачи-экстрасенсы (дипломированные врачи, надо отметить) и на что они способны. Пожалуй, даже, лучших из лучших. Христос их перекрыл далеко, одним махом исцеляя недуги, на лечение которых им бы потребовались месяцы. Если не годы. Изгнание демонов тоже впечатляет – даже лучшим экзорцистам Ватикана требуются десятки сеансов в течение месяцев на то, что Христос делал в мгновение ока. Поднять человека из комы или летаргического сна…

«Ты не думаешь, что он воскресил Лазаря из мертвых?» - удивилась Эмили.

Я снова покачал головой. «Вряд ли. Да и не было в этом особого смысла. Это и сейчас чудо из чудес, а уж в те годы, когда и коматозников и, тем более, летаргически спящих хоронили только так… Как, впрочем, и спустя столетия. Так что очень даже впечатляющая демонстрация получилась…»

«А воду в вино? Рыбы с хлебами?». Она явно вошла во вкус. Теперь главное её вовремя оттуда вывести. А то ведь всю душу вынет. Вместе со всеми энергиями в придачу…

«Скорее всего, это были сеансы массового гипноза. Что, надо отметить, требует энергий, которые человеческое тело просто элементарно не выдержит. Поэтому Его тело было, скажем так, намного более крепким, чем даже у самого продвинутого людена. Не говоря уже о Homo Sapiens. Такому телу даже распятие нипочем. Больно – да, без сомнения. Но не смертельно»

Я вспомнил мой… сеанс с Магдой. Меня чуть не передернуло. Как я мог с ней творить такое. Хотя, с другой стороны, как это ни смешно, все оказалось в пределах БРД. С кочки зрения Homo Ludens, конечно

«Он впал на кресте в состояние комы?» - неожиданно перебила меня Эмили.

«Скорее всего. В те годы это ничем принципиально не отличалось от смерти. Поэтому евангелия в этом смысле не очень-то грешат против истины»

«А потом спонтанно вышел из комы?»

«Как-то так» - кивнул я. «Отодвинуть даже огромный камень для мега-эларка, способного на вышеперечисленные подвиги, дело плевое…»

«А Вознесение?» - не унималась Эмили. Разбудил… на свою голову.

Я пожал плечами. «Гипноз с последующим спонтанным самовозгоранием тела, скорее всего. Технически это несложно… для мега-эларка, конечно. Пропустил через себя достаточно сильные энергии… и привет горячий. В прямом смысле, кстати»

«Впрочем» - «добавил я, это все частности. Малосущественные детали. На самом деле, это не столь уж и важно…»

«А что важно?» - заинтересованно спросила Эмили. Теперь точно не отцепится, пока во всем не разберется досконально. CBI выучка, однако. Однажды детектив – на всю жизнь детектив…

«Важно, что План Б провалился со столь же оглушительным треском…»

«И этот?» - удивилась она.

«После того как евреи – а вместе с ними и все человечество – отвергли Христа и наотрез отказались трансформировать наш мир в нео-Эдем, стало понятно, что План А, как говорится, накрылся медным тазом. Ибо плевать евреи хотели, сын ли Он Божий или кого-то там еще. Им это было совершенно неважно…»

«А что было важно? Чтобы Он вышвырнул римлян из Палестины?»

«Именно. Они ведь были персонажи простые, приземленные и примитивные. Им важно, чтобы всякие там гои их священную землю не топтали. Именно так они понимали спасение. От римского гнета – и никак иначе. А всякие там Эдемы, Царствие Небесное и все такое – было, мягко говоря, за пределами их понимания. Они всего этого не знали и знать не хотели»

«Поэтому» - я глубоко вздохнул, «Всевышнему пришлось переходить к Плану Б. Дескать, Христос воскресе, народ еврейский впечатлится, офигеет, отбросит свои заблуждения и стройными рядами…»

«Пойдет строить нео-Эдем?»

«Ну да. Богу, правда, как-то не пришло в голову, что ничего по сути, не изменилось вообще-то. Проблема была не в том, признавали ли евреи Христа Сыном Божьим или нет, ибо на самом деле им это было глубоко фиолетово и плоскопараллельно. А только и исключительно в том, что никакой нео-Эдем они строить не собирались. Им и так было очень даже неплохо… пока проклятые гои не влезли в очередной раз, и все не испортили. И никакое хоть трижды Воскресение Христа на это не влияло ровным счетом никак. Даже вместе с Вознесением. Ибо никак не приближало евреев к вожделенной независимости…»

«Поэтому пришлось переходить к плану В?» - улыбнулась Эмили.

«А куда ж Ему было деваться?» - усмехнулся я. «А поскольку мягкие методы уже доказали свою неэффективность…»

«Пришлось переходить к более жестким?»

«Гораздо. Пришлось собрать - на десятый день после Вознесения Христа – скажем так, инициативную группу будущих апостолов, грубо говоря, вколоть в них лошадиную дозу Святого Духа… достаточную для того, чтобы подавить всякое внутренне сопротивление и отправить их проповедовать…»

«Наплевав на Свободу Воли, разумеется?» - фыркнула Эмили.

«Наплевав» - согласился я. «Впрочем, я Его прекрасно понимаю. Когда тут такая хрень творится и не получается абсолютно ничего… тут уже не до Свободы Воли. Тут крутые меры нужны. Решительные»

«Впрочем» - добавил я. «ему это помогло чуть менее, чем никак. Ибо План В накрылся ровно тем же самым предметом домашней утвари. Не сразу, правда»

«Это как?» - удивилась Эмили. «И этот тоже… накрылся?»

«Ага» - улыбнулся я. «И этот тоже. Нет, идея-то была вполне разумная – ударным образом организовать лавинообразное обращение в христианство подданных Римской Империи (евреев Бог уже признал абсолютно безнадежными в этом плане)…»

«А после того, как накопится критическая масса..» иногда она бывает просто на удивление догадлива. Даже часто.

«… произойдет Второе пришествие Христа и спонтанная трансформация нашего мира в нео-Эдем» - закончил я за неё.

«Как это описано в Апокалипсисе?»

«В Откровении Иоанна Богослова, если быть более точным. Я согласен с теми, кто очень осторожно относится к этой книге, ибо мне не до конца понятно, действительно ли это Откровение Божье или же бредовые фантазии религиозного фанатика, у которого слегка поехала крыша на почве преследований христиан. Или же и то, и другое вместе. Хотя в любом случае, общую идею святой Иоанн, скорее всего, уловил правильно. Спонтанная трансформация нашего мира в нео-Эдем предполагалась… болезненной, мягко говоря»

«И поэтому была отвергнута человечеством? Которое так и не сформировало эту… критическую массу?»

«Да»

«Поэтому пришлось переходить к плану… Г?»

«Нет, Эмили» - вздохнул я. «Это было бы еще полбеды. Всевышнему пришлось менять основополагающую цель…»