Значит, не было бы и меня. Глава 32

 Катерина не могла натешиться дочуркой. Оберегала её, бежала на каждый плач и писк, отчего очень уставала. После тяжёлых родов слабая ещё была, а тут и дров наколоть, и печь истопить, и воды наносить, есть приготовить, пелёнки постирать.

 Находясь с малышкой наедине, Катерина иногда забывала, что идёт война, на улице ходят немцы с автоматами и в любой момент может вернуться Иван.
 
 Накормив и перепеленав Любушку, Катерина спешила к колодцу по воду. За ребёнком досматривал Тоша, расположившись рядом на кровати. Когда кот оставался рядом с дочкой, Катерине было немного спокойнее. На улице она старалась делать всё быстро, время от времени подходя к двери, прислушиваясь, не плачет ли дочка.
 
 Сегодня Иван вернулся раньше обычного и, сняв верхнюю одежду, прошёл в комнату, где Катерина кормила дочь, а Тоша сидел рядом на кровати. Завидев своего недруга, он спрыгнул с кровати и напыжился.
- А этот что здесь снова делает? – недовольно спросил он.
- Тише, разбудишь же, - попросила спокойно Катерина и стала укачивать малышку на руках.
- Давай, заканчивай, я есть хочу, - без эмоций произнёс он и скрылся за шторой.

 Катерина докормила дочку и, положив её на кровать, вышла на кухню. Тоша запрыгнул к девочке и устроившись рядом, стал водить ушами, словно локаторами.
 
- Что этот здесь снова делает? Мы же договорились вроде бы, чтобы кошачьего духу в доме не было! – повышенным тоном произнёс Иван.
- Тише, прошу тебя, разбудишь, - умоляюще попросила Катерина. – Не гони кота, он мне помогает, с дочкой рядом сидит, пока я что-нибудь делаю.
- Ладно. Поесть накладывай, я голодный, как волк. Устал, как собака, сегодня с самого утра пленных допрашивали, а это сама понимаешь. Сколько сил на них и терпения надо. Это же, как можно терпеть унижения и пытки и молчать? Ух! Выведу я их на чистую воду! Не зря я самого генерала Фон Клейстера видел! Великий человек! Не представляешь, какая это большая честь служить такому человеку! – с восхищением поведал Иван.
- А разве служить какому-то человеку – это честь? Это же рабство какое-то получается! – не выдержав высказалась Катерина.
Иван тут же поменялся в лице, глаза его налились кровью, а кулаки сжались.
- Молчи, дура, если ничего не понимаешь! Служить такому человеку, это значит тоже иметь власть! Власть над другими людьми, понимаешь! Ты можешь сделать с человеком всё! Всё что захочешь, пытать его, унижать и даже убить! Это просто! И тебе всё равно за это ничего не будет! – снова поразил Иван Катерину своим полоумием. 
- А как же Бог? Он же всё видит! – возразила Катерина, а сама уже пожалела, что зацепила Ивана.
- Бог, а разве он есть? Я сам себе – бог! Что хочу, то и делаю! Главное хороших знакомых заиметь и мир падёт к твоим ногам! – мечтательно сказал Иван.
- Глупый ты, Иван. Раньше ты был совершенно не таким, - с расстроенным видом произнесла Катерина и поставила на стол тарелку с картошкой и зажаренную курицу.
- Смотри за своими словами, женщина! А то, знаешь, терпение моё закончится и не посмотрю ни на что! – грубо пригрозил Иван.
- Прошу, тебя, тише, ребёнка разбудишь, - снова взмолилась Катерина.

 Иван отломил ножку и стал жадно кусать курицу. Насытившись немного, он продолжил.
- А может, ты и права, глупый я был, маменькин сынок, ути-сю-си! Тогда бы мамашу свою не слушал, и от меня бы ребёнка родила, а не от этого… Антона.

 Катерина поражалась метаморфозам, произошедшим с Иваном за последнее время всё больше и больше.
- А как там Капитолина Аристарховна поживает?  - спросила для приличия она.
- Как, как! Дома сидит! Я ей приказал, что если будет доставать меня со своими нравоучениями, то я её к пленными отошлю! – вполне серьёзно ответил Иван.
- Но она же твоя мать! – удивилась Катерина.
- Не твоё дело, не донимай меня с глупыми вопросами! – прокричал Иван и хлопнул кулаком об стол.

 Ребёнок тут же закричал и Катерина кинулась к дочке. Она взяла её на руки и стала укачивать, напевая песенку. Кот спрыгнул с кровати и стал тереться у ног Катерины. Успокаивая дочку, Катерина даже не заметила, как из её глаз хлынули горькие слёзы.

 Закачав Любушку и отерев мокрые щеки платком, Катерина вышла на кухню. Иван, как раз доедал ужин, обгладывая куриные кости. Закончив с несчастной курицей, Иван поднялся из-за стола и, покрутившись по сторонам, ничего другого не придумал, как вытереть свои жирные руки об недавно выстиранные пелёнки, сохнущие над печкой.
- Это же пелёнки, они же чистые! Зачем о них руки вытираешь? – спросила Катерина, а сама почувствовала, как эта выходка Ивана пронзила, словно ножом её сердечко.
- Правильно, что чистые, не о грязные же мне вытирать! Постираешь! Тебе что трудно, что ли? -ответил Иван, абсолютно не чувствуя какую-либо вину за содеянное.
Катерина со слезами на глазах, сняла грязную пелёнку, сделанную из простыни, и пошла стирать.

 Набрав воды в таз и взяв кусок мыла, Катерина стала тереть жирные пятна. Слёзы падали в воду, а к горлу подкатывал горький ком обиды и ненависти.
 А Иван с ухмылкой наблюдал за действиями несчастной Катерины. Уловив момент, когда та стала вешать постиранную пелёнку над печкой, Иван неожиданно обнял Катерину и резко притянул к себе. Пелёнка так и осталась в её руках.
- Отпусти! Что ты делаешь? – взмолилась Катерина.
Но Иван, как будто не слышал её слов и, развернув её к себе лицом, полез целоваться.
От него разило алкоголем, Катерина сопротивлялась, как могла. Она била его руками, отталкивала, но тот был сильнее её. Поцелуй, если его можно было так назвать, состоялся. Катерину тут же охватило знакомое до боли чувство тошноты, раньше она думала, что это из-за беременности, но она ошибалась. Это сам Иван вызывал у неё такое отвращение! Катерина перестала сопротивляться, понимая свою беспомощность и, замерла перед Иваном со стеклянными от слёз глазами.
 Тот, закончив насильно целовать, бедную Катерину, отстранился от неё с довольной ухмылкой.
- Ничего, всё равно будешь моя! – лицемерно произнёс он и, отвернувшись от неё, завалился прямо на кровать, даже не разувшись и захрапел.

 Катерина безмолвно всхлипывала, а по щекам струйками катились слёзы. Выстиранная пелёнка валялась затоптанная на полу. Она подняла её и снова стала стирать. Из-за шторы показался взъерошенный Тоша и, выгнув спину, протяжно мяукнул и пошёл на храпящего Ивана. Катерина ели успела ухватить его, чтобы тот не вцепился в шею Ивана.
- Тошенька, котик мой, прошу не надо его трогать, а то ещё хуже будет! – тихо взмолилась она.

 Катерина собрала со стола косточки и положила перед котом, вытирая слёзы рукавом. Но тот, понюхав их, только отвернулся. Катерина с пониманием отнеслась к коту и отломила ему кусочек хлеба. Тот нехотя взял его из её рук и понёс в комнату, где спала Любушка.

 Катерина взглянула на дочь, та сладко спала и улыбалась во сне.

 «Если маленькие дети улыбаются во сне, говорят, что их щекочут ангелы», - неожиданно вспомнила Катерина слова матери. Когда её братики были совсем маленькими и они ещё не голодали, мама часто так говорила и это отложилось в голове у девушки. Воспоминания об умерших братиках, о неизвестной судьбе матери и средней сестры, заставило Катерину, вновь залиться слезами.

(Продолжение следует)http://www.proza.ru/2015/12/04/133