Значит, не было бы и меня... Глава 34

Остальные полдня Ульяна крутилась около мужа, а Настасья ей помогала. Васька лежал на своём лежаке, уставившись в земляной потолок, подбитый кое-как доской, и размышлял о своей предстоящей миссии. Отвернувшись от всех, он иногда доставал скомканный лист бумаги и пытался разгадать, что означали все эти палочки, крючочки, крестики и точки.
 День пролетел незаметно, в землянке снова стало холодно и сыро, аж пар изо рта шёл. Было уже за полночь и Ваське поручено было растопить печь. Тот высунулся на улицу, прислушался и, не услышав ничего подозрительного, кроме воя ветра, спустился вниз. Когда дровишки затрещали в печурке, Ульяна обнаружила, что хворост и шишки почти закончились и на следующую ночь топить будет нечем.
- Кто же теперь за дровами пойдет? – устало произнесла она и присела рядом со Степаном Гавриловичем.
Потрогав его лоб рукой, она убедилась, что температура немного спала.
 - Я сейчас, ещё немного отлежусь и пойду, - решил Степан Гаврилович и присел на лежаке.
Его тут же бросило в жар.
- Куда ты собрался? Я тебя не пущу! – чуть ли не крича, возмутилась Ульяна. – Даже не вздумай. Я сейчас немного отдохну и схожу сама.
Услышав это, Васька тут же повернулся от стены.
- Нет, мам. Я сам схожу. Я же мужчина и уже взрослый! – произнёс вполне серьёзно он.
Ульяна посмотрела уставшими глазами на своего сына, сердечко тут же сжалось от переживания.
- Сынок, нет. Я сама схожу, ты ещё мал, - возразила она.
- Ничего я не маленький! Я – мужчина, а ты – женщина, я больше хворосту наберу, да и потаённые дорожки знаю со Степаном Гавриловичем ведь выходил, а ты нет, - убедительно произнёс мальчишка.
Ульяне ничего не оставалось делать, как согласиться.
Васька подошёл к Степану Гавриловичу и спросил:
- Вы мне, расскажите, где больше всего хворосту набрать можно?
Степан Гаврилович понял намёк и ответил:
- Ульяна, а насыпь-ка мне немного мамалыги с тушёнкой, что- то аппетит разыгрался. Да и Ваську покормить надо, чтобы силы были в дорогу идти.
- Конечно, конечно, - согласилась Ульяна и пошла хлопотать с ужином. 
Настасья стала помогать матери, а Васька уселся рядом с председателем и стал внимательно слушать и запоминать, что рассказывает Степан Гаврилович. Тот  говорил, то совсем тихо, то громко, чтобы Ульяна не догадалась о чём по-настоящему идёт речь.
- Пройдёшь так с километра с три, увидишь посреди поляны большой старый дуб, от него со стороны, где ветки растут поплотнее, отсчитай на глаз двадцать моих шагов и под небольшим кустом в снегу, найдёшь стеклянную бутылку. Если она пустая будет, то свою бумаженцию туда положи, а если там уже будет, что-то лежать, то поменяй. Ту возьми, а эту оставь. И смотри, - совсем перейдя на шепот, произнёс председатель. – Если к немцам попадёшься, то послание уничтожь, а то они тебя живым не отпустят.
 Васька мысленно представил себе дорогу, куда надо было ему идти, подсчитал шаги, представил преломленные веточки, примеченные деревья и ему страшно захотелось рвануть с партизанским письмом прямо сейчас.
- Так что, я могу идти, я всё понял, - улыбаясь, произнёс он.
- Молодец, что понял, но тебе подкрепиться надо. И смотри, постарайся вернуться до рассвета…. И хворосту не забудь…, - тихо с улыбкой напомнил Степан Гаврилович.
Ульяна приготовила ночной ужин. В тарелке у каждого лежала кукурузная каша с тушёнкой. Мясо Ульяна положила немного, экономя добытый провиант.
Подкрепившись, Васька стал понемногу собираться. Ульяна ворковала около него, подавая тёплую одежду, чтобы тот не замёрз на улице. Надев тёплые шерстяные носки и новые трофейные сапоги, Васька прошёлся по землянке. Сапоги ему были немного велики, но ему очень нравились. Он надел фуфайку Степана Гавриловича и свою шапку ушанку. Мать обвязала его пояс верёвкой, чтобы из-под широкой фуфайки не продувало и, перекрестив три раза, провела к двери.
- Мама, я скоро не переживай, - сказал Васька и поцеловав мать в мокрую от слёз, щёку, вышел на улицу.
Свежий воздух тут же забил его дыхание. Васька редко выходил на улицу и поэтому минуту простоял, просто вдыхая свежий воздух. Надышавшись вдоволь, он прислушался и присмотрелся. Вокруг было тихо, а светящая ярко луна хорошо освещала силуэты деревьев на фоне белого снега. Замаскировав вход в землянку и махнув веткой несколько раз около входа, Васька замёл свои следы и направился в путь.  Было темно, но Васькины глаза, привыкшие к постоянной темноте, хорошо видели. Он отыскал примеченные деревья, преломленные ветки, отсчитывал нужное количество шагов и медленно продвигался к своей цели. Он делал всё, как научил его Степан Гаврилович, прислушивался, присматривался и заметал за собой следы. При каждом подозрительном шуме он то замирал, то приседал, а иной раз и ложился на снег.
 Мороз был крепким, но Васька не чувствовал его. Его душу грело пламя желания исполнить просьбу председателя и стать таким же, как он  сильным и бесстрашным. Васька шёл, не замечая мороза и времени, лишь поглядывая на луну. А та потихоньку скатывалась с тёмного неба и вскоре вовсе стала не видна за тучами и лесом. Стало темно и Ваське показалось, что он заблудился. Осматривая глазами лес, он не мог найти полянку со старым дубом. По преломленным веткам он вроде бы шёл правильно, и заветная поляна уже давно должна была оказаться перед его глазами. Васька стал нервничать и тут же почувствовал, что стал сильно подмерзать, а заветной поляны всё ещё не было видно.
Он ещё раз вернулся к последней примеченной ветке и отсчитал нужное количество шагов.
«Всё правильно! Поляна должна быть совсем рядом!» - мысленно произнёс он.
И решив, что он просто просчитался, пошёл вперёд. Осторожно, пробираясь сквозь ветки и сугробы, Васька стал замечать, что скоро рассветёт. Больше никаких преломленных веток и примеченных деревьев он не видел, от чего сильно расстроился, решив, что попросту заблудился в этом дремучем лесу. На душе тут же стали скрести кошки, ему стало горько, что он не смог выполнить секретное задание Степана Гавриловича. Решив пройти ещё немного, он собрался возвращаться назад,  чтобы окончательно не заблудиться.
 Вдруг послышался треск веток. Васька замер от неожиданности и насторожился. Где-то совсем рядом треснула ещё ветка. Васька быстро и бесшумно залёг на землю, он опустил голову на согнутые руки и уткнулся в холодный снег. Сердечко сильно застучало, а тело охватило волнение. Прислушавшись, Васька осторожно поднял голову, пытаясь разглядеть, что происходит вокруг. С каждой минутой ставало всё светлее и, он заметил, что в метрах десяти от него мелькнула тёмная фигура. Васька оцепенел от страха и, закрыв ладонями своё лицо, уткнулся в снег.
 Прислушиваясь к малейшему шороху, он услышал, как кто-то крадётся недалеко от него. Этот кто-то наступал на ветки совсем рядом, и Ваське стало казаться, что ещё немного и его заметят на белом снегу. Но вопреки его страшным ожиданиям, шаги стали удаляться и скоро совсем стихли. Васька пролежал без движения ещё пару минут, а потом оторвал лицо от замёрзших ладоней и осмотрелся. Никого рядом не наблюдалось, ни шагов и ни треска веток тоже не было слышно. Васька бесшумно поднялся и стал растирать заледеневшие руки. Присмотревшись внимательнее, он разглядел перед собой ту самую поляну, о которой ему говорил Степан Гаврилович. Выждав ещё некоторое время, Васька прошёл метров пятнадцать и стал разглядывать старый дуб, не выходя на саму поляну. Несколько веток росли одна над другой вряд и смотрели как раз в его сторону, значит, он попросту обошёл поляну вокруг, поэтому не мог её отыскать сразу. Обрадовавшись, Васька стал осматриваться перед собой. Следы тёмной фигуры были притрушены снегом, но хорошо были заметны намётанному Васькиному глазу. Недалеко, да просто перед ним был возведён рукотворный сугроб. Васька стал разрывать его леденеющими ручонками и вскоре, у него в руках очутилась та самая заветная старая бутылка. Довольный Васька снова осмотрелся и потрусил бутылку. В ней что-то лежало. Васька вытащил кусочек тряпки, которой была заткнута бутылка, и вытрусил небольшой лист бумаги, сложенный в трубочку. Он быстро развернул её, но снова ничего не понял.
- Шифровка! – довольно прошептал Васька и стал доставать свою смятую бумажку из кармана.
Замёрзшими руками он осторожно свернул её в такую же трубочку и просунул в горлышко бутылки, затем закрыл её кусочком тряпочки.
 Почти совсем рассвело, и Васька быстро развернул листочек, сложенный в трубочку, в надежде понять, что же там написано. Увидев снова непонятные  крючочки, крестики и палочки Васька просто так сосчитал их несколько раз для себя и сунул листочек в карман. Соорудив такой же сугроб, Васька решил идти домой, как можно скорее.
 Он осторожно вернулся к примеченному дереву и стал возвращаться по своим следам к землянке. На душе у него было так хорошо и радостно, что ему казалось, что он всё может и он самый храбрый и сильный, такой же, как Степан Гаврилович.
 Васька шёл по своей тропке, не замечая, что достаточно светло, и что ему нужно быть ещё осмотрительнее.
 Неожиданно совсем рядом послышались выстрелы и Васька с перепугу, упал в снег. Выстрелы снова повторились, бедный Васька лежал, ни жив, ни мёртв. Ему сразу вспомнились слова Степана Гавриловича, что если немцы найдут у него шифровку, то не отпустят его просто так, а то и убьют. Он осторожно достал листок из кармана, быстро просмотрел его ещё раз и стал рвать его на мелкие кусочки и закапывать в снег. Совсем близко послышалась незнакомая речь, и Васька, закрыв лицо руками, вжался в снег.
(Продолжение следует)http://www.proza.ru/2015/12/04/1762