Отцы и дети, или Ж. Филипу посмертно

              Сегодня, 4 декабря день рождения актера Жерара Филипа, ушедшего на пике славы в 1959 году. Дата не круглая, но есть и другие, также запоминающиеся.  А именно, четверть века назад его наградили  самой значительной официальной наградой французского кино  - Премией «Сезар»  за выдающиеся заслуги в кинематографе.

          «Сезар» — национальная кинопремия Франции. В 1974 году Жорж Кравенн предложил Академии кинематографических искусств и техники идею создания французской кинопремии наподобие американского «Оскара». Наименование ей дали в честь французского скульптора Сезара Бальдаччини. С 1976 года Академией искусств и технологий кинематографа по результатам голосования она стала вручаться. 3 апреля 1976 года на первой церемонии премии «Сезар» первым президентом был выбран Жан Габен. С тех самых пор церемония вручения наград проходит ежегодно в феврале в парижском театре «Шатле».

        Место проведения церемоний вручения главной кинопремии Франции — «Сезара» находящийся на одноименной площади театр "Шатле" - прекрасный уголок истории Франции и живое напоминание о ее давних культурных связях с Россией. Нынешний музыкальный театр и самый большой зал классической музыки был построен архитектором Габриэлем Давиу в середине XIX века. Театр вмещает до 2 300 зрителей. Площадь сцены — 24 на 35 метров, что позволило в 1886 году поместиться на ней одновременно 676 артистам в спектакле-феерии «Золушка». Имеет хорошую акустику, благодаря стеклянному куполу. Причем, до 1870 года он назывался Императорским театральным цирком, и на его сцене проходили постановки уже не цирковые, но ещё не театральные в полном смысле слова.  19 августа 1862 года театр дал свой первый спектакль «Rothomago» в присутствии императрицы Евгении. В 1905 году Жорж Мельес поставил свой экспериментальный спектакль «Путешествие на Луну». Здесь же в мае 1909 года прошли и первые представления «Русских сезонов» Сергея Дягилева. В 1912 году парижане увидели премьеру балета «Послеполуденный отдых фавна» с Вацлавом Нижинским в главной роли. В 1917 году состоялась скандальная премьера балета «Парад».


         Премия «Сезар» за выдающиеся  заслуги в кинематографе — одна из премий, присуждается с 1976 года Французской академией кинематографических искусств и наук. В разные годы при жизни ее удостоились мировые знаменитости Ингрид Бергман, Марсель Карне, Мерил Стрип, Уолт Дисней, Софи Лорен, Морис Жарр, Мишель Морган, Кристиан-Жак, Софи Лорен, Пьер Ришар и другие. Всего где-то чуть больше сотни имен на весь мир. И только два человека эту премию получили посмертно. Это знаменитая немецкая актриса Роми Шнайдер и первый романтик французского кино Жерар Филип.


                *      *      *
               

               А получать эту премию пришлось его обожаемой дочери Анн-Мари. Месяцы назад она отметила свое шестидесятилетие. Анн-Мари родилась 21 декабря 1954 года. Профессор Веллэй, принимавший роды у жены Жерара Филипа, оставил воспоминания об этом времени. Дружеское расположение мировой звезды к доктору одной из парижских больниц  началось с рожденией Анн-Мари, в вихре их общих забот и переживаний. Знаменитый актер, уже сыгравший легендарного Фанфана-Тюльпана, оказался пусть под чужим именем, но по собственному настоянию,  в родовой палате, чтобы присутствовать при родах любимой супруги.

          «В период отдыха между схватками, — вспоминает Веллэй, — Жерар давал волю радости. Во время финальной фазы он стоял рядом со мной и восхищенно следил за Анн… Когда раздался первый крик новорожденной, Жерар пришел в неописуемый восторг. «Она красавица, моя маленькая дочка! Браво, лекарь!» — повторял и повторял он, разглядывая малышку. Конец ночи новоиспеченный отец провел в кресле рядом с кроватью жены и колыбелькой девочки… А я, уже сидя за рулем машины, снова отчетливо ощутил силу их чувств».
    
          Гордость Жерара, его восхищение столь желанным ребенком никак не уменьшились и после того, как позади остались первые дни опьянения радостью. Он находил в малютке массу необыкновенных качеств. И, вероятно, Анн-Мари при таком любвеобильном родителе выросла бы очень избалованной, ни появись на свет четырнадцать месяцев спустя ее брат Оливье. Молодой отец берег свое семейное счастье. Когда родилась Анн-Мари и журналисты рвались взять у Жерара интервью, он отбивался от них и кричал: «Оставьте мою дочь мне, оставьте!». Рождение сына ему удалось «засекретить» лучше — даже для ближайших коллег по цеху появление на свет Оливье оказалось неожиданным.

         Я пишу об этом с некоторым волнением, ибо параллели выстраиваются сами собой. И мой, такой же прекрасный отец, ждал моего появления, неустанно дежуря, правда, под окнами  тульского роддома, и он также внимательно и заботливо относился к нам с мамой, и также как и здесь, трагически ушел в небытие. С тем различием, что пятилетняя француженка Анн лучше помнила, кто был рядом с нею. И еще... мой отец не дождался своей второй дочери, которая родилась через два с половиной месяца после его трагической гибели. Я все время думаю, что я помню его - своего необыкновенного отца, а на самом деле, мне больше это кажется, ибо для трехлетнего ребенка такое недоступно. И все таки эпизодов так  пять-семь  я смутно припоминаю. Даже пыталась найти дом, куда мой папа, взяв меня на руки, несколько раз заходил в гости.

          Но вернемся к человеку, который был способен одухотворить  мою романтическую юность, фильмы  с участием которого, особенно "Фанфан-тюльпан", "Пармская обитель", и сегодня греют мне душу. Нет, не случайно  Жерара Филипа любили во всем мире, называя в Японии самураем весны, во Франции, России, или в Чехословакии  — романтическим принцем или ангелом и абсолютно везде — Фанфаном. Но по естественным причинам тогда я не могла знать о нем, который спешно,(кстати, как и мой отец из института), возвращался с репетиций и спектаклей, или с гастролей, чтобы поскорее увидеть своих детей. По воспоминаниям,  он мчался перед сном семимильными шагами в детскую комнату и читал им стихи, рассказывал сказки. Так, каждый раз он сочинял историю Зоэ — роман, не имеющий конца, многосерийный фильм, который Жерар с упоением разыгрывал в лицах. Анн-Мари и Оливье слушали его, затаив дыхание. По словам Анн, никто не умел говорить с детьми с таким тактом, с такой мягкостью, так умно, как говорил с ними Жерар. Это — «секрет умения говорить с людьми, будь то маленькие дети или взрослые, превращающиеся в детей, когда они смотрят зрелища».

          И мой отец постоянно разговаривал и играл со мной, и даже когда делал чертежи, я вечно сидела у него на закорках, цепко ухватишись  за густые каштановые волосы. Он очень тонко понимал меня, видел "изнутри". И моменты невероятно чуткого психологического восприятия своего отца я совсем недавно почерпнула из его писем более, чем полувековой давности. Отец признавался в письме к матери, что видя, как меня нервирует мой братишка-погодок, он постоянно брал меня на руки, или зимой сажал в салазки и уходил "прогуляться" из дома. Я точно помню впереди его крепко сбитую спину, полуоборот внимательного лица...

         И вот наших отцов не стало... А дочки выросли. Я вижу в Анн-Мари Филип свою сестру, пусть с совершенно другой, но в чем-то главном, родственной моей, биографией. Мы обе вырастали без отцов в атмосфере полной "зацикленности" наших матерей на своих потерях и постоянной душевной боли, которая передавалась нам - детям.  Я вырастала на руках бабушки Екатерины. Отчетливо помню свою мать, которая уезжала на работу, когда я ещё спала, а когда возвращалась - у неё не было сил даже отвечать на мои вопросы. А когда её старшая сестра на "Волге" увезла меня в семилетнем возрасте отдохнуть в
Крым, то встретившись по возвращении я расплакалась и убежала в смятении.

         Одной из российских журналисток, Анн-Мари Филип в свои чуть более полсотни лет исповедалась в подобном. (См. Юлия Козлова. Анн-Мари Филип. Осенняя дорога./ Ж-л "Сноб" от 10.08.2017 ). Та, якобы, встречалась с ней в далёком 2006 году и давала, зная сдержанность и закрытость семьи в целом, уж очень "нетипичное" по обнаженности интервью. Чего стоят, например, такие слова... «Моя мать никогда не понимала того, что она со мной сделала. Она так и не попросила прощения. Для нее я осталась незнакомкой, от которой она в конце концов отстранилась. Она даже не догадывалась о том, что я чувствую, отчего так страдаю. Как мне не хватало ее любви, ее внимания… На откровенный, доверительный разговор со мной об отце она так и не пошла. Все ее чувства были направлены только на покойного мужа, точнее, на его тень, фантом, призрак. И он был для нее дороже, важнее и теплее меня – живой и настоящей".

                Считая свою мать чуть ли не "чудовищем", Анн-Мари, якобы, так определила её место: "Я называю жизнь, которую прожила моя мать, “нежизнью”, она все отдала моему отцу, и на меня, впрочем, как и на все остальное в жизни, у нее уже ничего не осталось. Она сознательно завела себя в тупик, несовместимый с жизнью, пытаясь загнать туда же своих детей". Признаюсь, что не до конца уверена в последних "откровениях". И особенно сомневаюсь в том, что мать и дочь совсем не разговаривали, а общались через записки, а единственным другом девочки была мать отца Мину, которую та потеряла в  возрасте четырнадцати лет. Знаю только: и в меня перешла от матери ее "горечь и многое такое, что я даже не могу объяснить словами".

          Но все же зёрна всего самого лучшего были посеяны нашими, бесконечно любящими своих ушедших мужей,  вдовами-матерями.  Пусть вместо реальной жизни, они смогли привнести в наше сознание даже более высокое, что было присуще нашим отцам. Все негативное, что также присуще породе человеческой, в такую "идеализацию" не вписывалось.  Входя во взрослую жизнь, мы совершенно не представляли ни норм полной семьи, ни "образа" супружеской пары. Анн Мари (со слов журналистки), говорила по этому поводу: "Я не знала, какой должна быть женщина и каким должен быть мужчина рядом с ней, – не на кого было равняться самой и равнять своих избранников. Мать создала некий сказочный образ прекрасной семейной пары, в правдоподобие которой я никогда не верила".
 Не от подобных ли, посеянных с детства "идеализаций", наряду с отцом, появился в моей детской жизни "Фанфан-Тюльпан", очень скоро перешедший в ранг земного божества. Открываю свои подростковые дневники, записи в которых начинались со слов: "Жерар Филип! Мой бог..." Такое вот мистическое переплетение.

           Мне с трудом как-то удалось найти и перевести одну информативную статью о ней, сведениями из которой я охотно поделюсь. Итак, где и как вырастала Анн Филип? Мало что известно о том, как двое детей выросли в гигантский тени отца, ставшего легендой. Только Анн-Мари, признавалась впоследствии: "Для меня, мой отец дал мне знания на ранней стадии, вакуум, внезапное чувство одиночества, осознание неизвестности... Но и память о старом Форде, который вез нас на пляж каждый день, и пахло старой кожей, с запахом травы и тумана в Сержи". Дело в том, что кроме парижской квартиры, в собственности у семьи находился дом в Сержи, где она часто отдыхала у реки.

           У Анн-Мари Филип с детства были наклонности к биологии и она думала, что предназначена для научной карьеры. Но решает стать актрисой. Ее мать, Анн Филип считала это рискованным, но не мешала выбору дочери. Анн-Мари Филип действительно пошла по стопам своего отца, судьба привела ее  в знаменитую труппу, которой руководили супруги Жан-Луи Барро и Мадлен Рено. Играла принцессу или королеву в спектакле "Сид", а также в спектаклях "Рюи Блаз" и некоторых современных пьесах. Пресса писала об удивительном сходстве юной актрисы с ее легендарным отцом. Высокая, тонкая, пластичная... ей удавались самые разные женские роли, особенно светских дам  буржуазного общества времен Мопасана и Золя.

         Анн-Мари Филип, на мой взгляд, одна из ярких представительниц Года Лошади, и тем не менее ей удалось опровергнуть бытующую теорию о личной женской обреченности, родившихся под этим знаком. Да, наверно, первая часть ее жизни из той, так  знакомой  мне,  истории с ее "лошадиной горячкой" и прочими "прелестями" неистовой юности. Ведь мифами об идеальной любви долго сыт не будешь, что очень скоро каждая из нас на себе почувствовала. Так, не найдя взаимопонимания с матерью, она в 14 лет убежала из дома, переехала к молодому человеку (за которого впоследствии вышла замуж) и поступила в актерскую школу. Казалось бы с сумасбродства началось, этим должно было и закончиться.
 Но, нет! В двадцать три года Анн-Мари Филип познакомилась со своим вторым мужем писателем Жеромом Гарсеном, у которого до этого была длительная дружеская переписка с ее матерью. Сегодня у них трое взрослых детей- Габриэль, Жанна, Клеман. Ее самое большое хобби - верховая езда.

            Анн-Мари Филип снимается в фильмах, играя там, в основном, второстепенные роли. Но она достойная хранительница домашнего очага, а круг ее интересов очень обширен.  Сегодня она и писательница, широко занимается изданием детской литературы. Жером Гарсен и Анн-Мари Филип недавно выпустили в свет книгу писем, в которых в эпистолярном жанре прослеживается дружба Жерара Филипа и писателя Жоржа Перро. Пережив все перипетии "дефицита внимания"  в детстве, Анн-Мари вернулась в театр с моноспектаклем «Одно мгновение» - к исповеди матери, её болезненной истории ушедшей любви. Думаю, что с этого мгновения в её сердце вошёл мир - понимание и прощение. И, возможно, она увидела свою мать совсем с другой стороны, с той, которая позволит жить дальше.
 
          Наверно, мы схожи еще и в том, что попытались делать в жизни такое, на что не хватило жизненного времени нашим дорогим и так рано ушедшим отцам, пытаясь, в конечном счете, быть достойными их. Так, мой отец всегда знал, что может, стать писателем... Я постаралась осуществить его мечту. И моя мать была мне ощутимой опорой! Анн-Мари Филип занимается ретроспективой фильмов, посвященных ее отцу; она также присутствует на открытии центров, которым присвоено имя Жерара Филипа.  А когда любимая дочь Жерара Филипа в 1990 году получила,  посмертно присужденную  своему отцу Премию «Сезар» за выдающиеся заслуги в кинематографе, то тут очевидно:  Год Лошади не подвел!


                04.12.2015



_________________________________

Фото из журнальной статьи - интервью  Роберта Баррата "Анн Филип разрушает свое одиночество". Под снимками надпись:"Улыбка и взгляд Анн-Мари - это улыбка и взгляд ее отца, погибшего, когда ей еще не было 7 лет".

Фото(из интернета): Анн-Мари Филип получает награду своего выдающегося отца -  Премию «Сезар» за выдающиеся заслуги в кинематографе.(1990, посмертно). http://www.stihi.ru/2015/12/04/10904

    .