Землянка на острове

Бессонные ночи. До дембеля 2 недели. У Тимофея представление как он едет на поезде домой. Колеса вагонов на стыках рельсов стучат свою песню. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. И заветное: «Проводник, чаю!». Дома ждет Настенька. Приеду – женюсь. Да, уж скорей бы. И вот уже за окном мелькают поля, деревеньки, полустаночки – необъятные просторы нашей Родины. Ну вот и дома.
- Ну, сынок, две недельки отдохни, адаптируйся и за работу, - говорит батяня.
Долгожданная встреча с Настенькой. Она безумно рада. Как бы это ей предложение-то сделать? А, придумал. Приглашу ее на охоту на уток. Весна. Все вокруг благоухает. Заранее сплавал на лодке до своей землянки, которую построил еще до службы в армии на острове. Подладил, убрался, под цветущим кустом черемухи установил столик. Только бы Настя согласилась. И она согласилась.
- А что дома скажешь. Ведь на ночь же.
-Да, скажу, что у подружки ночую. У той родители на курорт уехали, а она одна боится ночевать.
Так она и сделала, только предварительно предупредила подружку, чтобы не попасть впросак. Продукты, ружье, теплая одежда, собака Тризор – все в лодке. Настя не заставила себя долго ждать. Оттолкнул лодку и поплыли. Все получалось как задумал. Настя сидит на кормовой доске и вполголоса поет:
-  Мы на лодочке катались в золотистой, в золотой.
Не гребли, а целовались,  не качай, брат, головой.
Все бы хорошо, но вдруг у Тимофея заурчало в животе. Никак желудок не может привыкнуть к домашней пище. И надо же было молока попить. Живот вспучило. Ну, прихватило же не вовремя, - сокрушался Тимофей. Как-то потихоньку надо воздух спустить, а вдруг потихоньку не получится. Опозоришься, да еще перед кем. А вот и мысль, с выстрелом одновременно. Хватает ружье.
- О, утки, утки! И делает дуплет в сторону кустов, но почему-то выстрела получилось не два, а три.
- Ну, откуда она знает, скольки зарядное у меня ружье. Получилось не совсем как хотелось.
- О, попал-попал, упала – и быстрее к берегу. Выскочил на берег:
- Тризор, ищи, а сам забежал за кусты, снял трусы и выбросил их. В добавок пришлось искупаться. Тимофей вышел из-за кустов и развел руками.
- Вроде бы попал, а не нашли.
- Да, ладно, успокойся. Не попал - да не попал. Пусть живут уточки. Покушать-то у нас все равно, что есть, - успокаивала Тимофея Настя.
- Ну, слава Богу, не догадалась.
Накрыли на стол, нажарили шашлыков, бутылочка хорошего портвейна на столе. Букет дурманящей черемухи у Тимофея в руках. Падает на колени. Протягивает букет Насти и дрожащим голосом:
- Настя, выходи за меня замуж, - жар в лицо ударяет Насти. Закрывает лицо руками, отворачивается, из глаз речкой слезы.
- Настя, прости, обидеть я тебя не хотел, я же ведь серьезно.
- Да, я и не обиделась. Это у меня от счастья. Согласна я.
Сидят, значит, за столиком, еще не молодожены, ну, и что дружат уже не скажешь.
- Настя, я завтра же сватов зашлю часиков так в пять. А свадьбу когда сыграем?
- Ну, это надо посмотреть, чтоб в пост-то не угадать. Пусть уж об этом родители договариваются.
- Куда-то Тризор затерялся.
Тризор, Тризор, - позвал Тимофей. Из-за куста выскочил Тризор, а в зубах он держал тимофеевы трусы. -  Всякое барахло таскаешь, – да и нагнал его. Ну, а Настя сделала вид, что смотрит в другую сторону. Долго еще сидели за столиком и не могли наговориться Тимофей с Настенькой. И как в песне поется:
Только знает ночь глубокая, как поладили они,
Распрямись ты, рожь высокая, тайну свято сохрани.
Свадьба, дружная многодетная семья, только иногда, когда Тимофей собирается до ветру, нет-нет, да подковырнет его Настя:
- Что, уток стрелять пошел? Ух, уж эта догадливая Настя.
- Может быть, уж, хватит. А то место на острове, где стоит Тимофеева землянка стала любимым местом отдыха всей семьи