Шутница

Может быть этот рассказ так и остался семейной тайной, но у нас же по закону медики должны докладывать в милицию о всех поступивших в больницу с тяжелыми травмами, а что знает милиция, там знает вся деревня. Вот и в этот раз вызывает старшего следователя начальник милиции и говорит:
- Съездил бы ты, Григорий, в Большекуналейскую больницу. Проведал бы мужа с женой Назаровых. У него перелом руки, а у нее перелом челюсти. Не сынок ли их покалечил, который недавно вернулся из армии.
-  Ну, Степан, расскажи всё как было.
- Ну как, как, да как-то неловко даже рассказывать.
- Расскажи все как на духу и только правду.
- Значит, съездили мы к Кузьме третьего дня за дровами. А за дровами уже месяц, наверно, ездим то одному, то другому. Затемно встаем и темно домой возвращаемся. По дому всю работу запустил. Угощают вечером на славу. Но ты бы знал, Григорий, как мне пельмени надоели. У всех за столом пельмени да пельмени. Стакана по три вина белого (по-куналейски водки значит), так браво станет. Вот и в этот злополучный вечер. Пришел домой, разделся и в кровать, а моя начала:
- На кухне уж третий день нет света, тыкаюсь, как слепой котенок, не перевернешь лампочку, останешься утром без чая, ни молоко процедить, ни печку затопить.
По голосу можно было понять, что дальше хлынут слезы.
- Зажигай свечку. Где твоя лампочка? Не выдержал напора Галины. Одеваться не стал. Ну, думаю, лампочку перевернуть – это же минутное дело. А оно вон как вышло. Всё равно одеваться пришлось. Забрался я на стол в одних трусах. А чтоб на стол забраться, табурет подставил. Будь он неладный. Вот, значит, вывернул я сгоревшую лампочку, а сам про себя думаю. Только бы током не ударило. А внизу моя Галина так мило улыбается. Такая довольная. Свет у нее на кухне появится. Лампочку сгоревшую приняла и целехонькую подает, а сама так вся и сияет. Только стал ввертывать, а меня как током шарахнет. Я и повалился, да рукой прямо об табурет. Вот и сломал себе руку.
- Ну, а как же у жены челюсть переломилась?
- Не перебивай, слушай дальше. Вот лежу я на полу и охаю. А она меня и спрашивает:
- А что это ты сверху свалился?
- Да током меня шибануло.
- Да это не током тебя ударило, это я шалбан по твоему мужскому достоинству поставила.
- В рот компот. А я-то думал, что током. Да и наотмашь заехал Галине в горячах левой несломанной рукой. Рука-то у меня тяжелая, сам не ожидал таких результатов. Лежим мы оба на полу и охаем, и плачем, и сквозь слезы смеемся. Самим смешно стало. Пришел с клуба сынок Серега. Ничего понять не может. Как это мы оба упали и покалечились. У нее челюсть, а у меня рука? Не будешь же ему рассказывать, что мама поиграть решила. Вызвал он скорую и нас увезли в больницу. Все расспрашивают, как да что, как получилось. Она говорит одно, я – другое.
- Вы уж Назаровы договоритесь да врите хоть одинаково. Правду же ведь людям не расскажешь – засмеют. И вас, товарищ старший лейтенант, тоже попрошу не распространяться. Вот выпишусь с больницы, а лампочку на кухне я всё равно вкручу, только, когда ее на кухне не будет. Шутница нашлась.
P.S. Имена и фамилии в рассказе вымышлены, но все действия в действительности происходили в Большом Куналее.