Расквитались сполна

Папка, расскажи да расскажи, докучивал я отца, чтобы он рассказал мне о войне. Когда в настроение рассказывал, а когда его не было говорил:
- Ладно, как нибудь в другой раз.
Но на этот раз мне повезло.
- Ну, ладно, слушай сынок. Случилось мне нести службу в особом отделе. За войну столько военных профессий и воинских частей поменял, не сосчитать. На этот раз я часовой, охраняю диверсанта. Стою у входа в землянку с винтовкой Мосина. Диверсант в углу землянки склонил голову на коленки и дремлет. Приходят два офицера, и зачитывают приговор диверсанту.
-  За измену и предательство Родины. Вы приговорены к высшей мере наказания. Приговор в исполнение привести пятнадцатого июня, а сегодня будто четырнадцатое число. Через час привели и забросили в землянку ещё одного в рваной одежде. Я добросовестно несу службу. Вот в небе загудел самолёт, и один из моих охраняемых, которого привели последним, ринулся к двери, как бы посмотреть, чей в небе самолёт, но, а я-то подумал, что он убегает и двинул ему прикладом винтовки в лоб. Винтовка Мосина увесистая из всего леса сделана и результат конечно плачевный. Рассёк я ему лоб и вырубил минут на пятнадцать. Всё переживал, не на  смерть ли. Ну, смотрю, зашевелился, слава тебе господи, пронесло. Лицо какое-то знакомое, а вспомнить ни как не могу, да и откуда я его должен знать. Он немецкий прихвостень, а я по другую сторону и вот на завтра вызывают меня в штаб. Только через порог, хватает меня за грудки капитан с перевязанной головой, прижал в угол.
- Ты что, скотина, квитаться задумал?
Я ничего понять не могу, да и сказать тоже. Гортань он мне пережал. Отняли меня у него. Так бы и наверно задушил.  Оказалось, что капитана нашего к диверсанту, как «подсадную утку», посадили с той целью, чтоб тот может быть, какую-либо информацию перед смертью передал бы. Передал тот или не передал, я не знаю, но в лоб-то я ему здорово заехал, аж под  обоими глазами синяки.
- Товарищ капитан, а за что я с вами квитаться должен.
- А что, не помнишь, как ты ночью немца в избу завёл, а я тебе врезал.
- А так вот откуда мне капитаново лицо знакомо. – вспомнил я.
А было это так. Вечер. Холодно. Набилось нас полная изба и курчиком друг около друга на полу легли спать, как сельдь в банке, если переворачиваться с боку на бок, только по команде и сразу всем. Горит керосиновая лампа. Закрутило в животе. Нужно в туалет. Встать-то я встал, а как передвигаться к двери? Столько я услышал «комплиментов» в свой адрес. Ограда. Темно. Какая-то стайка. Зашёл туда. Какое-то животное в углу сопит. Зажёг спичку. Мать честная! А это немец  SS во всём своём снаряжении, вооруженный до зубов. Не растерялся я. Ткнул ему указательным пальцем правой руки в бок, изображая ствол пистолета. Подал команду:
- Хенде-Хок. Шнель.
Немец, повинуясь, вышел в ограду. Подталкивая сзади.
- Шнель, шнель.
Когда завёл его в избу, доложил:
- Я немца привел.
Попрасыпалась братва. Смотрят, то на меня, то на немца и все молчат, будто онемели, испугались. Поднимается капитан. Подходит к немцу разоружает его. Подходит ко мне, да как двинет мне в челюсть. Я и кувырком через порог и с крыльца, а братва ха-ха-ха . Долго у меня ещё челюсть ныла. Здоровенный был капитан. Ошибку я совершил, надо было мне немца во дворе разоружить, а я от страху про всё забыл и братву до смерти напугал. Выдернул бы немец чеку у гранаты или с автомата полосонул, наделал бы я делов. Спрашиваю у отца:
- А откуда немец то взялся?
- Сбросили немцы десант отборных войск, да так неудачно, прямо на дислокацию наших войск. Пока до земли летели на парашютах их почти всех перебили, а мой то немец остался живым и забился в стайку, не зная что дальше делать:
- Товарищ капитан, простите, я же ведь не знал что вы свой. Одежда рваная, лицо всё в саже, не узнаешь.
- Ну, ладно, а если б ты меня насмерть или того диверсанта зашиб тебя служивый точно бы расстреляли.
Капитан достал из рюкзака фляжку. Разлил по кружкам спирт.
- Ну, что рядовой. Как тебя звать-то?
- Парфёном.
- А меня Алексеем кличат. Давай выпьем за знакомство. Думаю, что мы с тобой расквитались сполна.
Чокнулись. Выпили. Крякнули. Пожали друг другу руку. Капитан, улыбаясь, похлопал меня по плечу.
- Ну, счастливо тебе служивый.
- Ну, пока.
Расстались мы с капитаном. Больше нас судьба не удосужила повстречать.