Снайпер

Мой друг Федор вернулся из армии. Служба для него прошла быстро: граница, спортрота. Постоянные разъезды, то на сборы, то на соревнования.
- Немного не хватило выполнить норматив мастера спорта СССР по биатлону, - досадовал Федор. - Эх, на охоту бы. Так в лес хочу.
- Так давай поедем, - предложил я.
- А на чем? Холодно. Ноябрь на дворе. На мотоцикле не поедешь.
- Давай отца моего попросим. Он нам не откажет.
У отца был кругленький «Запорожец», который дало ему государство, как инвалиду Великой Отечественной. Папка и правда нам не отказал, хотя и считал все наши охоты пустой тратой времени.
И вот мы вчетвером - это я, Фе¬дор, мой папка и Федорова собака Дружок - едем в местность Лужки, где еще сохранился пастуший домик и где можно заночевать. Ведем непринужденную беседу. Отец все Федора расспрашивает: где служил? Не обижали? Как кормили? А стрелять-то научился?
Вот за последний отцовский вопрос я и зацепился.
- Ну тебя-то уж как-нибудь перестреляем. Отец в очках. Федор КМС по биатлону, а я с ребятишками не одну тысячу патронов из малокалиберной винтовки выпустил, пока их учил стрелять в школьном тире.
- Чего болтать, давайте постреляем, - сделал предложение отец и добавил: - Только за просто так я с вами стрелять не буду. На кону бутылка коньяка!
- Что там, одна? Даже не раскушаем!
- Ну, давай за две, - согласился отец.
Пока грелся чаек на костре, мы установили мишень и начали соревноваться.
- Попасть-то в мишень мы все попадем, но давайте, кто из нас кучнее стрельнет, - поставил условия отец.
Первым три выстрела сделал я. Пули вошли в размер пятикопеечной монеты. Я довольный такой стрельбой. Вторым стрелял Федор. У него стрельба получилась лучше, чем моя. Две пули порвали края своих попаданий в мишени, одна чуть-чуть отошла в сторону. Очередь отца. Он поправил очки на переносице.
- Может, попадешь, - подшучивали мы.
Прогремели один за другим три выстрела. Улыбаться мы перестали, когда увидели результаты стрельбы отца. Все три пули порвали края друг другу в мишени. И стали мы с Федором почесывать затылок и думать, где же взять денег на коньяк? Ну и чаек к этому времени поспел. Сидим мы, попиваем чаек, а папаня и говорит:
- Вот как с охоты вернетесь, так сразу и купите, чтоб больше не спорили!
- Парфён Кириллович, а вы где так хорошо научились стрелять? - спрашивает Федор.
- В начале-то войны я снайпером был; - начал рассказ отец. - Потом командиром противотанкового отделения. На вооружении у нас противотанковые ружья были. Прицельная дальность на тысячу пятьсот метров. Патроны большие такие, от самолётной пушки. При выстреле от отдачи сантиметров пятьдесят по окопу волочило и, чтобы отдачей не сломало плечевую кость, на каблук сапога надевали ремень, который крепился к прикладу ружья, и натягивали ногой ремень. Тем самым прижимали плотно приклад к плечу.
- Папка, а вот было так, чтоб прицелился и убил фашиста, а потом подходил и убедился, что попал дей¬ствительно ты, а никто-то с боку, перекрестным огнем?
- Да, было сынок.
- Ну расскажи, пожалуйста.
- А было это так, - отец продолжил рассказ. - Заняли мы оборону. Поле, а посреди поля дорога идет в нашу сторону. Я в кювете занял боевую позицию. Думаю, танки по дороге пойдут. Дорогу мне видать и меня не так уж заметно, но немцы начали наступать почему-то без поддержки танков. В мой кювет сполз немец и ползет по кювету в мою сторону, тем самым укрылся от бокового огня. Близко, подпускать не стал. Ружье-то дальнобойное. Навел, нажал на спус¬ковой крючок. Подпрыгнула голова немца. Смотрю, убитого немца обошли один, другой фашист и ползут по кювету. Опять прицелился, нажал, и одна за другой подпрыгнуло три головы. Немцы обползали убитых и пол¬зли и ползли по кювету. Я стрелял и стрелял. И когда мы пошли в атаку, в этом кювете я насчитал четырнадцать гадов. Последние от меня по кювету немцы были разорваны в клочья, так как мои пули прошивали их неоднократно. Пули-то были бронебойные.
Отец замолчал. Я представил кювет с убитыми немцами. Какая же все-таки страшная и жестокая война.
- Ну ладно, мужики, заболтался я с вами, мне пора, - сказал отец и зашагал к своему «Запорожцу», загнутый войной в три дуги мой папочка.
Скоро стемнело. Натопили зимовье и спать. Утром встали. Вышли из зимовья.
- Ё-моё. Снега по колено!
Собака, загнав две белки, устала и шла по нашему следу. Поднялся с земли глухарь и уселся тут же на дереве. Прогремело два выстрела. Убили глухаря, ну а после глухаря не видели ничего.
К вечеру были уже дома. Про уговор с отцом не забывали весь день. Не надо было спорить. Но все разрешилось само собой. Когда я зашел домой, увидел стол накрытый и незнакомого мужчину, который оказался женихом старшей сестры. Николай значит. А когда оказались с ним наедине, я и намекнул, что за «товар»-то надо платить и объяснил, в чем проблема. Сходили с будущим зятем в магазин и купили два коньяка «Плис-ка». По дороге обратно зашли за Федором.
Долго мы сидели за столом. Говорили обо всем: и про машины, и про охоту, и про политику, и про погоду, а самое главное, что будущий зять - человек оказался хороший. И что мы живем сейчас счастливо благодаря нашим отцам и дедам, которые сумели защитить нашу страну от фашистов.
Низкий вам поклон, фронтовики, за совершенный вами подвиг!