Рыцарь

                Р Ы Ц А Р Ь

               

    
     Небо посерело, заклубилось, стало зловещим. Задул холодный ветер, какой  бывает в этих северных краях.
     В деревне жители затопили свои печи, зажгли светильники.
     - Знать, гроза будет, - говорила одна молодая женщина своей соседке.
     - Да еще какая, - подтвердила та, - ох и не люблю я эти грозы с молниями. Помню такую грозу лет десять назад. Тогда всей семьей чуть не утонули, - такое было наводнение.
     Долго еще судачили соседки, как бы о предстоящем ливне. и совершенно непринужденно, как это свойственно женщинам, переводя темы разговора на
тысячи других, беспрестанно их разменивая на лучшие.
     А тем временем неподалеку, в поселочной таверне "Три косы",
происходили интересные события. Двое поселян и священник играли в карты. Надо сказать, что все они были слегка навеселе, в связи с чем вели себя очень шумно.
     - Ты сжульничал, старый плут, - вскрикнул раскрасневшийся поселянин, - у тебя, церковная крыса, туз был в рукаве!
     Наблюдавшие за партией громко расхохотались, а священник, чтобы доказать всем   свою независимость, закатал рукава. Ничего. Все примолкли.
     Смущенный поселянин встал из-за стола и слился с толпой наблюдающих. За столом остались священник и помощник лесника из соседней деревни.
      Работяга проигрывал под всеобщее улюлюканье. Он нервно потирал свой вспотевший лоб и время от времени  поглядывал на кучку денег, лежавших на середине стола. Его денег, денег его бедной семьи.
     В углу помещения, в стороне от толпы зевак, образовавших плотную стену, на скамейке сидели две служанки - работницы "Трех кос".
     - Обычно после таких партий, - смеясь, говорила зеленоглазая служаночка, - выигравший заказывал преогромную порцию пива. Такую большую, что всех чарок не хватало, а мы, наполняя чарки лишь наполовину, разносили их с таким видом, будто они переполнены. И разумеется, деньги с них мы гребли кучами, - обе девушки громко рассмеялись.
     Масляные лампы дымились; красноватый свет, неровно и беспокойно
колеблясь, перемещался по деревянным
стенам. Иногда появлялись причудливые тени. Пол поскрипывал. Чернели окна, отражая  происходящее в таверне.
     Толпа шумно вздохнула. Помощник лесника проиграл. По лицу священника пробежала алчная ухмылка.
     Вдруг вспыхнула огненно-синяя молния. Дождь хлестнул в окна. В таверну вошел рыцарь.
     Это был высокий красивый мужчина, худой, но широкий в плечах. С его доспехов капала вода. Она капала с его бороды и усов. Он был обладателем рыжих волос, и это прибавляло ему мужественности и благородства в глазах всех присутствующих в таверне, которые словно по волшебству замерли в ожидании.
     - Могу я здесь переночевать и поужинать?, - спросил рыцарь.
     - Радуйтесь. господин рыцарь, вы нашли самый подходящий для вас кров, - ответил подоспевший трактирщик.
     Взгляды присутствующих были прикованы к рыцарю. Любопытствующие и равнодушные. Однако среди них были и озлобленные, подобно взглядам стаи хищных рыб на попавшую к ним рыбу, не плотоядную, зато огромную по размерам, красивую по окраске и благочинную по формам плавника.
     - Я остановлюсь здесь,  - сказал воин. - А сейчас, будьте добры, подайте ужин.
     Через некоторое время ужин был подан.
Рыцарь сидел за одним из отдаленных столов в полном одиночестве и медленно пережевывал кусочки бараньего филе, закусывая жестким хлебом и запивая все кислым вином. Необычайный облик посетителя вскоре поблек для любопытствующих зевак и они продолжили упиваться уже новой партией в карты между совершенно новыми игроками.
     Высокие мысли этого вояки, обремененные столь же высокими чувствами и понятиями, хотя и отягощенные жизненными неурядицами и нуждами всего мира, были обращены в другую сторону от кипящих страстей в таверне.
     К рыцарю подлетела зеленоглазая служанка.
     - Не желаете ли еще чего?
     - Нет, благодарю, - мужчина улыбнулся своей белозубой улыбкой.
     - А могу ли я вас спросить?, - кокетливо поинтересовалась девушка.
     - Спроси, - ответил рыцарь.
     - А откуда вы держите путь?
     - Если тебе, девица, интересно, то знай, что из далекого красивого  королевства. От короля. которому я служу.
     - Верой и правдой?
     - Точно так, девица.
     Служанка резко переменилась в лице.
Рыцарь заметил это. Девушка медленно приблизилась и присела возле рыцаря.
     - Расскажите мне про правду, - она широко раскрыла свои глаза.
     Выражение лица девушки стало изменяться с поразительной скоростью: любопытство, наивность, ожидание - все это слилось в этакой невинной мордашке.
     - Сложный вопрос ты задала мне девица, - учтиво ответил рыцарь.
      - О, господин рыцарь, я слушаю вас, - служанка, подперев своими прелестными кулачками не менее прелестную головку, была вся во внимании.
     - Только скажи мне, девица, если я расскажу тебе про правду. ты не осерчаешь на меня?
     - О чем вы говорите, господин мой?, - служанка улыбнулась. - Почему я должна обижаться?
     Рыцарь благовоспитанно улыбнулся, провел рукой по своим вьющимся волосам и сказал чуть громче, чем ранее: "Правда - это роза. Она благоухает, но только тогда, когда возьмешь ее в ладони или приблизишься к ней лицом". - Рыцарь замолк. - "Она колюча. А если нет, то нет и аромата розы, - она завяла. она мертва. И то уже начало неправды. Вспомни, девица. Что бывает, когда сорвешь розу? Она умирает, ровно, как и мысли твои, девица, фальшивые и невежественные. Порванные, порочные и связанные воедино кое как и неизвестно чем.
     Служанка только фыркнула, и через секунду ее уже не было за столом рыцаря.
     В таверне стало еще темнее. Светильники на стене  горели чахлым колеблющимся пламенем. Запахло жареным мясом: хозяин таверны отдал приказание повару зажарить большого барана, поскольку видел, что скоро уже явно засидевшиеся посетители его заведения снова захотят есть. Толпа вокруг игорного стола вновь гудела, словно улей разъяренных пчел. Священник опять обдирал какого-то бедолагу, словно липку. Вокруг них клубилось облачко табачного дыма, который постепенно перемешивался с дымом, идущим из кухни. Было душно, как в кузнице. Казалось, единственным существом ни на каплю не задетым этим бедламным "спокойствием" был рыцарь, который смотрел в одну точку. Он мысленно переносился в другие места. Вдаль, - туда,  куда он держал свой путь. В прекрасные благословенные земли, в блестящее общество, вперед к подвигу, который предстоял ему.
     А дождь продолжал колотить по окнам.
     За стол рыцаря внезапно уселся какой-то пьяница. Красное, совершенно ничего не выражающее лицо его с полуприкрытыми навыкате глазами дыхнуло на рыцаря таким перегарным смрадом, что воин поморщился.
     - Эй, сударь, - небрежно бросил рыцарь, которому пьяный перепутал все мысли и нарушил спокойное созерцание, - не могли бы вы убраться с моего стола подобру-поздорову. Меня раздражает ваш вид.
     - Что?, - промычал пьяный. нахмурив брови. - А ты что за чучело?
     - Будьте поосторожнее с выражениями, - мрачно промолвил вояка, - не то вам придется пожалеть об этом.
     В подтверждении этому, рыцарь положил свою могучую руку на меч, покоящийся в ножнах.
     Пьяница, заметив это, тут же приник; грозный вид рыцаря практически отрезвил его.
     - Да ладно, простите, простите меня господин рыцарь..., - запинаясь произнес пьяница. - Не обращайте внимания на пьяного.
     - Какая рознь между невежей и пьяницей, - презрительно спросил рыцарь.
     Пьяница округлил глаза так, словно увидел призрак. Он тут же непонятно откуда вынул бутылку.
     "В обоих нас одна стихия, в обоих нас одна любовь, моя исполненная дама, тебе я радуюся вновь...", - довольно гнусаво пропел пьяница. - Помните эту песню - песню города Ло - господин рыцарь?
     - Как не помнить эту жалкую обитель опустившихся, безмозглых и непутевых людей. которых одолело вино. С тех пор процветающий город обратился в дыру, и не найти там ни одного приличного господина и ни одной приличной госпожи, кроме этой, - рыцарь небрежно указал на бутыль с вином, - тобой восхваляемой.
     - Вот видите, господин рыцарь, вы сами провели черту меж невежей и пьяницей, - сказал пьяница и обнажил ряд пожелтевших, а кое-где и почерневших зубов.
     - Все равно, - отрезал рыцарь, слегка смутившись тем, что такое низкое создание, как пьяница, смогло провести его - рыцаря - пусть даже в таком мелком  споре, - все связано воедино в мире. Высокая душа не слетит в бездну, а если и очутится там, то станет вещать и оттуда. Своими лучами и песнями отгоняя тьму.
     Пьяница ухмыльнулся. Невесть откуда появились два стакана.
     - Не желаете ли вы, господин мой, опробовать сего винца?, - предложил он.
     - Нет. Неужели ты, мелкий голодранец, рассчитываешь напоить одного из самых уважаемых лордов в этой стране? Поди прочь, пока не поздно, покудова цела твоя жалкая шкуренка!, - на этот  раз рыцарь выхватил свой меч из ножен. Пьяницу тут же словно вветром сдуло. Но вид меча, оставленного рыцарем на столе, привлек внимание многих...
     На стене догорала последняя лампа, и, по всей видимости, хозяин не спешил снова зажигать светильники. Он был занят другим - разрезанием свежеподжаренного мяса на куски, дабы затем подать его своим клиентам.
     Толпа расступилась... Священник. спокойный и необратимый в своем намерении, шел к рыцарю. Подойдя к столу, он поинтересовался у мрачного вояки, позволительно ли ему составить компанию славному гостю. Рыцарь согласился. Священослужитель несколько замешкался перед тем, как сесть на скамью, мешали карманы, доверху набитые монетами.
     - Могу ли я спросить вас, господин рыцарь, - с некоторой хрипотой в голосе проговорил священник. - как вас занесло в эти богом забытые  края?
     - Нет ничего удивительного, падре, - ответил рыцарь с доверием в голосе. - Я выполняю ответственную миссию.
    Священник кивнул в знак того, что понял.
     - Как вижу вам здесь не по душе, не так ли?
     - Да, вы совершенно правы, падре. Здешний сброд просто ужасает меня... Падре, а почему я вас не заметил раньше?
     Священник замешкался с ответом.
     - Так вы тоже странствуете?
     - Смотря как посмотреть, господин рыцарь. Я действительно странствую. но в то же время остаюсь на одном и том же месте. Я проповедую, наставляю, показываю зло людям в его истинном обличье. Как бы со стороны. С той стороны. какую никто и не догадывался увидеть.
     - А нельзя ли поподробнее, падре?, - изумился рыцарь.
     - Вот, господин рыцарь, возьмем к примеру, грех  - игру в карты. Скажите, зачем, как вы думаете, сын мой, люди играют в карты?
     Рыцарь не ответил.
     - Вы правы, если подумали, что из жажды денег. И здесь стоит уже вопрос о  нравственной стороне человека.
Будь человек слаб и, следовательно грешен от природы своей, то играл бы он и проигрывал в пух и прах. Будь же человек силен, - то игра вызовет у него лишь мимолетный интерес. Не так ли господин рыцарь?
     - Да. падре. вы совершенно правы, - сказал рыцарь, убирая меч со стола обратно в ножны.
     - И вот цель моя - доказать это множеству людей. И вы, друг мой, можете оказать в этом посильную помощь.
     - Разумеется, падре,  - чуть ли не вскричал вояка. - Я призван служить благой идеи.
     - Эй вы. там! - крикнул священник  зевакам, наблюдавшим с большим интересом за разговором со стороны, зазывая их к себе. Затем медленно вынул из своего просторного кармана. немного погремев монетами, две колоды замасленных карт и положил их на стол.
     - Сыграем? - предложил он осторожно, указыввая рыцарю на толпу,  собиравшуюся вокруг них.
     Рыцарь не отказался.
     Ливень все шел и шел, разойдясь до неистовства. Дул ветер: холодный, промозглый, какой бывает в этих краях.
     Ветер летел, леетел  от этого богом забытого места, Летел, не зная куда, лишь бы только покинуть этот край. Навсегда.
               
2000 г.