Здравствуй, лето!

Здравствуй, лето!
Расставание – вот какое слово всплывает, когда я смотрю на тебя. Пока ты пытаешься навести порядок в моей маленькой комнате, которую с ужасающей быстротой заполняют бумаги, пыль, кошачья шерсть, сувениры – осколки дружб и мечт, я смотрю на тебя и пытаюсь привыкнуть к этому неизбежному слову, укоренить его в себе. Ты ворчишь, разыскивая нужные шурупы, роняешь молоток и отвертку; надев очки в тонкой оправе, которая так приятно контрастирует с твоей крупной фигурой, сосредоточенно размечаешь место для полки. А я с болью смотрю на твою широкую спину и понимаю, что мне за ней не укрыться. Это место занято. Также я понимаю, что теряю чувство юмора, и литературные штампы становятся нормой моей жизни. А все эти мелкие подарки- подачки судьбы, милый сердцу вполне материальный хлам, не могут заменить мне другого одного нематериального подарка. Все эти открытки и письма – «всегда твой», «дорогая», «любимая», «с нежностью» - это пепел, это лепестки цветов, на которых мне уже не гадать. Их авторы далеко и счастливы с другими. А мне в конце тоннеля светит один большой «ноль».
Зачем я привыкла к парным играм? Ведь, наверное, можно просто окунуться в бледно-зеленое море долгожданного лета, просто плыть по нему, создавая и ловя теплые волны. И не мучиться бессилием художника от невозможности поймать неуловимое, передать на бумаге, зарисовать, засушить этот цвет, запах, ощущения – не ловить, не останавливать мгновение, не пригвождать мысли к бумаге, не создавать гербарий из еще живого. Психоз неуловимости съедает радость.
Моя кошка сверлит тебя огромными голубыми глазами. Она видимо считает, что двух животных для такой жилой площади вполне достаточно. Хотя когда у неё были котята, они вполне гармонично вписались в нашу пару, бесшумно летая по комнате серо-бежевыми одуванчиками. Правда, не знаю, как бы она отнеслась к моим «котятам». Годы монологов в кирпичной башне, общения с мелкими животными я словно не существовала – мимо проносились коллеги, знакомые, родственники и даже друзья не удостаивали меня пары искренних слов. Они хотели выжить также как и я, но они не были одиноки. Настало время – стены башни рухнули, я получила право голоса, но разучилась говорить и общаться с людьми. И когда спящую красавицу разбудил прекрасный принц…
«Так будет ровно?» - настороженно интересуешься ты в предчувствии критики, к которой привык за долгие годы супружества. Но я-то - «другое дерево» и критики не будет: «Да, все замечательно!» За водружением полок следует нехитрый ужин, парочка объятий и все – повод исчерпан, всем спасибо, все свободны. Кошка возвращается в свое любимое кресло и демонстративно вылизывается. Мы выходим вдвоем и запираем за собой дверь.
Лето хватает нас зелеными нежными лапами и гладит, гладит, изредка выпуская коготки, и урчит кружащими над поляной авиамоделями. Звуки лета – всегда такие громкие, словно созданные для простора, стелются по траве, расходятся кругами, заполняют воздух «до самого неба». И детские крики, и заросшие вмиг газоны напоминают деревенское детство. Пафосный город забывает о дресс-коде, шлёпает в тапочках, позволяет себе яркие лохмотья – у кого-то «от кутюр», а в основном неизношенные за предыдущие лета, которые так коротки в наших краях и которые большинство горожан среднего и старшего возраста проводит на собственных грядках, дергая сочные сорняки под «радио-шансон» - такой свободный труд под тюремные песни!
Вместо теплого речного течения нас уносит авто цвета «гольфстрим». Так было написано в техпаспорте при покупке. Машина неоднократно перекрашена, но как важно вспомнить о первоначальном, вернуться к истокам и просто радоваться всяким пустякам - лету, теплу, новым полкам. А если ещё и …
Уже у лифта я выразила желание прокатиться до бывшей свекрови с деревенским подарком – пучком зелени, которую она обожает. Ты смущён: «Знал бы, вытер пыль в салоне!». Выяснив между делом: «Ты, кажется, хотела переставить мебель?!», вздыхаешь с облегчением – значит, мы увидимся снова – через месяц, через год. Значит слово «расставание», уже пустившее во мне корни, вырываем прочь?! Нет, наш разрыв только откладывается на неопределенное время, пока я не встречу другого принца, не связанного матримониальными узами, что в моем возрасте «дас ист фантастиш».
Дорога, обычно занимающая сорок минут тряски в «маршрутке», в тепле «гольфстрима» сводится к десяти-пятнадцати. «Ещё раз спасибо. Пока». Транспортная развязка, дежурный поцелуй и дальше каждый следует по своей ветке. Для меня это та же стоячая вода одиночества и лето на календаре – лживое время года, никогда не исполняющее своих обещаний. И всё-таки не смотря ни на что: «Здравствуй, лето! Здравствуй, грусть!»