Значит, не было бы и меня... Глава 25

 На следующее утро, ещё до рассвета, Степан Гаврилович стал собираться. Теперь, раз жена уже всё знает, в старого беспомощного старика можно было превратиться и тут, в землянке. Он прикрепил бороду, надел старую потрёпанную шапку-ушанку, поверх своей одежды надел лохмотья, взял посох-палку и направился к выходу.
- Степан Гаврилович, возьмите меня с собой, - неожиданно тихо произнёс детский голос.
Председатель обернулся и увидел перед собой сонного Ваську.
- Куда же я тебя возьму? Там же немцы, это очень опасно, - стал рассказывать Степан Гаврилович.
- Я знаю, что немцы. Возьмите, я к тёте Кате схожу. Вы же сами говорили, что детей и стариков не трогают, - стал настаивать на своём Васька.
- Не спал вчера, значит, подслушивал, - укорил Степан Гаврилович приёмного сына.
- Значит, не спал, - опустив глаза, произнёс Васька.
- Даже не знаю, что с тобой и делать, - призадумался Степан Гаврилович.
- Возьмите, я осторожно, как вы! Да ещё и к тёте Кате схожу, узнаю как она, - вновь стал напрашиваться Васька.
Степан Гаврилович тяжело вздохнул и сказал:
- Ты у матери отпросился?
- Нет, - с виноватым видом ответил тот.
Ульяна ещё спала, потому как уснула только под утро.
- Мам, мама! – стал тихонько будить её Васька.
Ульяна резко открыла глаза.
- Что случилось? – испуганно спросила она.
- Мама, отпусти меня со Степаном Гавриловичем. Я к тёте Кате схожу, узнаю, как она там. О нас расскажу. Она там, наверное, тоже сильно волнуется. А ей же волноваться нельзя, ты же сама знаешь, у неё ребёночек будет, - стал проситься Васька, глядя умоляющим взглядом.
Ульяна немного призадумалась и сказала:
- Это же опасно! Ты ещё совсем маленький!
- Так это же и хорошо, что я ещё маленький, не взрослый! Степан Гаврилович вчера сам говорил, что детей и стариков не трогают, я сам слышал, - поведал с гордостью сын.
- Не спал, получается, - пробормотала Ульяна, а сама вновь задумалась.

 В душе она очень боялась потерять и сына и сестру, да и всех своих близких. О маме и сестре Нюрке она думала постоянно и вообще ничего о них не знала. Живы ли? А так хоть о Катерине узнает чего, да и её успокоят весточкой, что с ними всё хорошо.
- Стёпа, ты что скажешь? – спросила она у мужа.
Тот повёл рукой по усам и произнёс:
- А что, малец, может и прав. Заберу я его тоже в партизаны. Будем воевать с ним вдвоём. А если вдруг со мной, что случиться, Васька, как мужик, будет знать что да как…. Мало ли….
- Ты глупости не говори и так на душе не спокойно, - тяжело вздохнув, произнесла Ульяна.
- Мама, ну пусти меня. Со мной всё будет хорошо. Я справлюсь. А так вдруг бежать придётся, а Степана Гавриловича дома не будет, а мы даже на местности не ориентируемся. А так я всё быстро примечу, запомню. Ну, пусти! – стал проситься и доводить аргументы в свою пользу Васька.

Ульяна молча обняла сына и, подав ему шапку и тёплое пальто произнесла:
- Идите, пусть вас Бог хранит.
- Спасибо, мам. Со мной непременно всё будет хорошо, - произнёс Васька и последовал за Степаном Гавриловичем.

 На улице бело ещё темно, морозный и свежий воздух тут же вскружил Ваське голову. Он вдохнул полной грудью, немного постоял и поспешил за председателем. Постепенно стало светать и Васька стал подмечать дорогу, где ветка какая преломлена, где дерево, какое растёт. Шли  тихо, ни о чём не разговаривая, только то и дело, прислушивались. Как только раздавался где-то какой-то подозрительный шум, треск, Степан Гаврилович жестами показывал Ваське лечь на землю. Отлежатся немного, прислушаются, если тишина, то встают и идут дальше.
 Дорога показалась Ваське очень длинной, он давненько никуда не ходил и уже немного подустал, но не плакал и не жаловался, просто шёл чуть медленнее. Степан Гаврилович изредка оглядывался и если замечал, что тот сильно отставал, то просто немного сбавлял шаг.
 Достигнув высоких кустарников, которые росли в ложбинке, Степан Гаврилович остановился. Васька, отдышавшись, заметил, что теперь перед ними раскинулось совхозное поле, а за ним родное село. Васька издали присмотрелся: всё было не таким, как раньше, некоторые дома были сожжены, а по улицам и по полю стояли вражеские танки.
- Ты, смотри осторожно там. Если немцы тебя заметят, вида не подавай. Иди спокойно, куда шёл, если побежишь, расстрелять могут, - предупредил Степан Гаврилович.
- Хорошо, я понял, - ответил Васька, а его лицо стало каким-то не по-детски взрослым.
- Ближе к вечеру встречаемся здесь в ложбинке. И смотри, чтобы за тобой хвоста не было. Всё, здесь расходимся, у меня ещё свои дела есть, - сказал Степан Гаврилович и, поправив бороду и старую шапку-ушанку, взял посох и медленно, прихрамывая, поплёлся вдоль поля.

 Васька ещё немного посидел в укрытии, высматривая для себя ближайший путь к дому, где сейчас жила Катерина и набравшись смелости и мужества, какие у него были, пошёл в село.

 Тем временем проснувшаяся Настасья увидела рыдающую мать.
- Мам, что случилось? Почему ты плачешь? – спросила она, поднявшись с лежанки.
Осмотревшись и проснувшись, она обнаружила, что Васьки и Степана Гавриловича нет в землянке.
- Мам, а где Васька? Что с ним? – спросила Настасья, привыкшая, что председателя днями постоянно не было дома.
- Васька пошёл вместе со Степаном Гавриловичем в село. Катерину попробует проведать, разузнает, что с ней да как, да и о нас сообщит, чтобы не волновалась, - поведала Ульяна.
- Но как? Это же очень опасно! Там же немцы! – испуганно произнесла Настасья.
- Знаю, милая. Но другого  выхода у меня нет. Даст Бог, вернуться целыми и невредимыми, - сказала Ульяна, вытирая рукой слёзы.
- Мам, ты только не плачь, а то и я плакать начну, - попросила Настасья, еле сдерживая слезу.
- Хорошо, не буду, - ответила Ульяна и вытерла лицо рукой.

Продолжение: http://proza.ru/2015/12/04/105