Трудный путь к знаниям

   В первый класс я попал со второго захода. По причине переполнения  класса меня выпроводили из школы до следующего года. Я заплакал и пошёл домой.  Почему родители не сумели добиться отмены такого решения, мне и теперь не понятно. Они знали, что я был подготовлен к школе. Спустя год снова пошёл в первый класс. Но радости от того, что я школьник, уже не испытывал. Первой учительницей была Мария Сергеевна Морозова из соседнего села Ново-Павловка, её помню плохо. Больше память хранит учебу во втором и третьем классах, в которых нас учила Анфиса Ивановна Кряжимская,  преподававшая еще в церковно-прихрдской школе. Особенно запомнилась дисциплина на уроках и её доброта. В четвертом классе учителем был директор школы Павел Васильевич Горяинов. Помню, как он вручил мне подарок за хорошую учебу – десять ученических тетрадей.    
   В нашем селе была только начальная школа и поэтому, закончив четыре класса в родной  Тамбовке, я продолжил учебу в средней школе в соседнем селе Большая Глушица, которое находилась  в 10-и километрах от нашего села. Уезжали туда на неделю, а жили на съёмных квартирах.  Во время учёбы в 5-6 классах мы жили у двух пожилых сестер Малыхиных рядом со школой. В доме из одной комнаты площадью метров 30-35 умещались хозяйки и 6 учеников: братья Пётр (1925 г.р.) и Василий (1926 г.р.) Поповы, двоюродные братья Василий Чепрасов (1925 г.р.) и Василий Минин (1926 г.р.) и я с соседом Петром Ямщиковым (1925 г.р.). Питались из общего котла. Как хозяйки умудрялись делить привезённые нами продукты, не знаю, но не помню ни одной конфликтной ситуации. Вот так, стремясь получить образование, с  12-и лет стал жить практически вне дома. На выходные, правда, за нами приезжали и везли домой на одну ночь.
   В предвоенном 1940 году в моём селе произошло знаменательное событие – была открыта  неполная средняя школа. С 1 сентября ученики 5-го класса учились в своём селе. В 1941 году был открыт 6-й, а в 1942-м и 7-й класс. Многие мои сверстники учёбу прервали и стали ждать открытия 7-го класса. В 1942 году  они возобновили учёбу в своём селе.  Шла война, но школа расширялась. Следующему поколению была предоставлена возможность получить образование в домашних условиях.
   Мне не хотелось прерывать учёбу, но продолжить её я мог только в Большой Глущице. А это требовало определённых материальных затрат. Отец ушёл на фронт, и на иждивении у матери нас было трое. Решение о продолжении учёбы принял мой дедушка, он взял на себя все расходы на мою учёбу. Для того, чтобы не платить за жильё, жить пришлось у бабушкиных родственников в большой тесноте. Но главное, у меня не было ни одного учебника. По какой причине не помню. Или не было денег, или не сумели приобрести.  Но мне повезло, оказался за одной партой с Мининым Анатолием, пользовался его учебниками, как правило, во время перемен. Тетради были из довоенного запаса.
   Вспоминаю начало учебного года в 8 классе. Шёл второй год войны, уборка зерновых затянулась и нас с работы в колхозе не отпустили. Такое в то время практиковалось. Более того, мои сверстники, прекратившие учёбу, без их желания (по повестке) были направлены в школы ФЗО и на курсы трактористов. В ФЗО в г. Куйбышев уехали Константин Минин (1926 г.р.), Вера Калугина, Вера Минина, Мария Попова и Мария Розова  (все 1926 г.р.). Первые трое проработали в городе до ухода на пенсию и прожили до конца жизни.  На курсы трактористов при Фрунзенской МТС были мобилизованы Александра Кирилова, Мария Романова (обе 1924 г.р.) и Михаил Ямщиков (1927 г.р.). Последний через месяц за самовольное оставление курсов  был осуждён на 6 месяцев тюремного заключения. Вспоминаю, как его вёл милиционер с завиденными за спину руками из милиции сначала в суд, а затем и в тюрьму за 100 км вслед за санями пешком. Через 4 месяца был освобождён, возвращался в апреле в одиночестве и снова пешком. Так он трактористом и не стал.
   Вспоминается и такой случай. В начале учёбы в 8-ом классе, отпросившись с урока, ушел на заседание суда. Судили председателя нашего колхоза Семёна Ивченко и его заместителя Анну Калугину, нашу соседку. Судили их за то, что они выдали зерна по 200 гр. на трудодень сверх установленной нормы. Весь процесс плохо помню. Запомнилось  выступление адвоката. Он просил о  смягчении наказания. Смысл аргумента был таков. Под их руководством колхоз добился хорошего урожая, что позволило увеличить колхозникам оплату их труда. Лично для себя ими ничего не взято. Присудили им по 10 лет. В то время на её иждивении были родители мужа и несовершеннолетний сын Иван (1928 гр.), на попечение которого оставались старики.  Вернулись они после окончания войны, отбыв по 4 года. Председателя я больше не видел. Из рассказов помню, что он вскоре умер. Он не был призван в армию по состоянию здоровья. Люди говорили, что забота о колхозниках усадила его  в тюрьму, а тюрьма укоротила жизнь. Анна Калугина пожила достаточно долго. Успела похоронить стариков, проводила и дождалась сына из армии, воспитала внучку от дочери Веры, выдала её замуж. Ушла из жизни в середине 70-х. Встречался я с ней часто, помню её слова: «Обидно не зато, что судили, а что не сумела ни кому из троих детей дать образования».
   В такой обстановке началась моя учёба в 8 классе. Учебников не было, тетради разных калибров были сшиты из газетной чистой бумаги. Место на задней парте мне держал мой односельчанин Иван Проскоряков, но и он был в таком же положении. Вскоре он оставил школу, стал работать в колхозе, через год ушёл в армию. По истории уже был пройден целый раздел. Учительница  Лидия Васильевна Попова за неделю мне поставила несколько двоек. Я не мог достать учебника и выучить материал. Вмешалась учительница по математике, наш классный руководитель, Евгения Ефимовна Минина. Позже она говорила, что ей стало обидно, что один из лучших математиков школы получает двойки. Они с Лидией Васильевной были подругами, вместе приехали после окончания института и жили вместе на квартире.  Достала мне учебник и установила срок для экзамена. За неделю я чуть ли не наизусть  выучил материал всего учебника. На урок была приглашена завуч А. И. Игуменова, они поставили оценку 5.
   В 9 классе повторилась  точно такая же ситуация, только здесь я отстал на месяц по тригонометрии. За месяц прошли чуть ли не весь  материал. Присутствуя на этом уроке, я не понимал о чём идет речь. Через несколько уроков я подошёл к Евгении Ефимовне и признался, что ничего не понимаю в этом предмете. Она после занятий, а мы занимались во вторую смену, два  вечера занималась со мной у себя дома. И за два вечера преподнесла тригонометрию так, что этот раздел математики стал для меня одним из самых легких и любимых. Позже при встречах, а с ней мы встречались в 60-е годы ежегодно, я неоднократно с благодарностью  вспоминал о её благородных поступках.
   Физику в 8 классе преподавал Семен Давидович Рутштейн, инженер какого-то Сталинградского завода, эвакуированный в 1942 г. У него, по моим понятиям, был исключительный талант прививать любовь к своему предмету. Впервые мы услышали слово олимпиада. Участие в олимпиаде принимали ученики 8-10-х классов, по желанию. Поощрением за победу в конкурсе была его персональная похвала и усложнение задач для такого ученика.
   Шла война, а школа строила новое здание. Многие ученики в каникулы поочередно принимали участие в этой стройке. Мне не пришлось участвовать в этом только потому, что все каникулы работал в своём колхозе. В 1944 г. к началу учебного года строительство было закончено, и учёбу в 10-м классе мы начали в новом здании. Запомнилось светлое, просторное помещение на втором этаже, выходящее окнами на юг. В первые дни сентября Евгения Ефимовна как классный руководитель проводила организационное собрание 10-б класса, на котором выбрали старостой класса Антонину Урюпину, одну из лучших учениц нашего класса, да, пожалуй, и школы, а меня, имевшего хороший почерк, секретарём. Евгения Ефимовна  вручила мне журнал и с присущим ей юмором обратилась к классу со словами: «Выбрали руководство, будьте добры его уважать». После собрания долго не расходились,  радовались, что учиться придётся в новом здании. Но через два дня нам с одноклассником Петей Сорокиным в школе вручили повестки из военкомата об отправке на службу. Но нас снова  из Куйбышева вернули домой до следующего вызова.  В школу мы уже не вернулись. Моя учёба в нормальной школе прервалась на долгие годы. В декабре с незаконченным средним образованием  вместе с другими учениками ушел в армию. Нашему возрасту пришлось нести срочную воинскую службу в течение 7-8 лет.
   Следующая учёба — курсантская по военным учебным заведениям. Энгельское военное училище лётчиков, 2-я Московская школа механиков, Челябинское военное училище штурманов. В то время разрешали поступать в училища с незаконченным средним образованием. А десятый класс мне пришлось заканчивать позже.
   После школы механиков служба в Забайкалье. Там я впервые решил продолжить учёбу в 10-м классе Хабаровской заочной школы. Но окончить не удалось, не хватило зрелости. Получение аттестата «променял» на отпуск с поездкой на родину.
   Через год снова военное училище. После окончания Челябинского училища штурманов, оставшись там инструктором, продолжил учёбу в 10-м классе вечерней школы при Доме офицеров.   С лучшим другом Лёней Базом, который уже имел аттестат об окончании школы, причём с отличием, решили пройти  сначала 10-й подготовительный, чтобы иметь твёрдые знания по программе средней школы.  Успешно закончив в 1954 году подготовительный класс,  начали учёбу уже в выпускном. Но снова зигзаг на моём жизненном пути. Для обеспечения испытаний ракетной техники на полигоне в Капяре формировалась  отдельная авиационная эскадрилья, в которую я и был назначен. Покинув г. Челябинск, уехал к новому месту службы  на полигон во Владимировку Астраханской обл. По прибытии узнал, что  в соседнем посёлке Ахтуба есть вечерняя средняя школа. В ней учился зам. командира этой части А. М. Фоменко. Он приглашал составить ему компанию. Хотелось продолжить учёбу, но опять не повезло. Через неделю убыл в командировку  на 2 месяца, а по прибытии снова на месяц. Не удалось даже ни разу посетить школу.
   В 1955 году впервые открывается школа при гарнизонном  Доме офицеров, в которую пошли учиться многие офицеры нашей части, в том числе и я. Поставил перед собой задачу закончить 10-й класс. Прошло полгода, многие учёбу бросили, трудно было учиться после длительного перерыва, остались мы вдвоём с фельдшером части Виктором Абашиным. Меня попытались отчислить из-за низкой посещаемости. Моя служба  была связана с постоянными командировками. Защитила завуч (жаль не вспомнил фамилии),  которая после МАИ,приехала с мужем в этот гарнизон, вела математику и физику. По  редким контрольным работам она сумела оценить мои знания. Они оказались довольно приличными по сравнению с другими учениками. Сказались ранние попытки учёбы. На выпускных экзаменах были получены по всем предметам  отличные оценки, кроме русского. Пытались представить к награждению медалью. Но школа оказалась «нелегальной», не была зарегистрирована в Областном управлении образования. И выдали нам аттестаты с печатью войсковой части 15650. Позже при поступлении в институт в приёмной комиссии долго рассматривали и уточняли, что эта за школа.
   Закончив 10-ый класс,  получив среднее образование, решил продолжить учёбу в высшем учебном заведении. Но сразу возник вопрос, куда поступать. В Монинскую военную академию ВВС на штурманский факультет опоздал. С должности штурмана звена принимали до 28 лет, а мне уже за 29. В инженерную  академию  на очное обучение - значит распрощаться с лётной работой, а этого мне совершенно  не хотелось. В гражданском  ВУЗ-е учёба военнослужащим была запрещена приказом Министра обороны. И только в 1958 году в связи с сокращением Вооруженных сил СССР, издается приказ о разрешении учёбы в гражданских ВУЗ-х. После окончания школы прошло два года, не было уверенности в надёжности поступления. Принял  решение начать подготовку и на следующий год поступать. С этого момента снова  портфель с учебниками всюду был со мной. К подготовке привлек солдата срочной службы, бортового радиста своего экипажа Мишу Морозова. Готовились усердно, в командировках много занимались вместе. По прилёту домой намечали объём материала для изучения и перечень задач для решения. Он занимался в казарме. В то время такой поступок приветствовался, дедовщины еще не было. При встрече вдвоём весь материал вновь прорабатывали, устраняли пробелы и намечали следующий материал  для изучения. На следующий год он получил право на досрочное увольнение, уехал на родину в Томск, поступил в Политехнический институт. Благодарил за то, что я его уговорил учиться.
   Шло активное сокращение Вооруженных Сил. Учитывая, вероятность попасть под  сокращение, проводимое в армии, я выбрал для продолжения учёбы Куйбышевский институт связи, который был ближе к родителям.  Учёба в институте при моей службе давалась тяжело. После 3-го курса сдавал экзамены за оба семестра, так как зимой не могли дать ни учебный, ни очередной отпуск. Летом во время экзаменов устал так, что было желание бросить  учёбу.  К тому же, она создавала большие трудности для семьи. Постоянные полёты и две поездки в году на экзамены. Дети воспитывались больше матерью. Однажды отвёл младшего в садик. Расставаясь, он мне заявляет: «Ты меня ни разу из садика не забирал, а другие папы забирают каждый день». К сожалению, такая возможность представлялась очень редко.  Да и большая часть офицеров полигона были в таком же положении. В таких условиях, проучившись ровно шесть лет, закончил учёбу, получил диплом инженера радиосвязи и радиовещания.
   После окончания института, моя  терпеливая супруга подвела итог: «Мы с тобой живём более одиннадцати лет, и все они прошли в твоей учёбе».