Коля-Боря и Степаныч

Рассказ               
     - Шурка, солнышко, что в печи, - на стол мечи, - крикнул хозяин, зайдя в дом, - плотники пришли, баню нам рубить станут, накормить их хорошенько надо!
     - Пап, коль надо накормить, накормим! - ответила вышедшая навстречу работникам конопатенькая девчонка.
     С приходом её на кухне стало и светлее, и добрее.
     - А она у меня такая! - чем дольше смотришь на нее, тем больше хочется смотреть, - заметил хозяин.
     Молодые люди при этих словах загадочно перемигнулись.
     Пожилой мужчина не прореагировал никак.
     - Вот это, - начал хозяин…
     - Коля и Боря, или - Коля-Боря, - мамка нас так называет.
     - А как она различает, вы так похожи друг на друга?
     - Чего тут удивительного, - не далекая ведь и родня, близнецы. А различает просто: называет – Коля, я отзываюсь, а другой, значит, - Боря.
     Боря сказал те же самые слова, только - наоборот.
     Пожилой, короткий и кругленький, как бочка, человек представился весомо, с достоинством:
     - Степаныч!
     - Шурка, давай щи, – приказал отец, - давай, голубушка! А своим будущим подрядчикам добавил, - Робята, щи - томлёные, жирные, с пылу с жару.
     Хозяйская дочка двумя маленькими тряпочками достала кастрюлю из печки и поставила на стол. Освободившись от ручек кастрюли, она тут же схватилась пальцами за мочки ушей.
     - Чего, тяжелая? - усмехнулся Степаныч.
     - Не-е, не тяжелая, а…, - она не договорила, какая была кастрюля.
     Коля-Боря вопрос Степаныча и реакцию хозяйской дочери пропустили мимо ушей.
     - Пап, хлеба нарежь! – попросила Шура, зная, что отец всегда делает это только сам.
     Хозяин взял нож. Положил на дощечку буханку ржаного хлеба и спросил:
     - Как вам резать хлеб, молодцы хорошие, -  в одну руку или в две?
     Коля подумал: «Нашел дураков!»
    А Боря за него и за себя ответил:
    - Конечно, в две руки!
    Степаныч, ни сколько не сомневаясь, сказал:
    - Мне в одну руку хватит.
    Хозяин вполоборота к сидящим резал хлеб и складывал на тарелку в две горки, потом выставил тарелку с хлебом перед работниками. С одной стороны лежали такие тонюсенькие куски, как осиновые листки, сквозь них – хоть газету читай: их только и брать двумя руками, - иначе сломаются, и до рта не донесёшь.
    Коля-Боря даже в лице от удивления и от своей оплошности изменились.
    Степаныч совершенно невозмутимо большим и указательным пальцами взял кусок толщиной с три спичечных коробка и положил его возле себя.
    Шура выставила блюдо с крошеным мясом, чтобы работники, сколь захотят, положили бы его в щи, потом открыла кастрюлю и взялась за половник.
    «Не успели разогреть, – не видно никакого пару», - посчитали Коля-Боря, посмотрев на кастрюлю.
    На столе стояли стопочки и двухсотграммовые гранёные стаканы, тут же лежали алюминиевые и деревянные ложки.
    Коля-Боря выбрали по стопочке, Степаныч пододвинул к себе большой стакан.
    Хозяин налил молодым людям в стопочки, а Степаныча спросил:
     - Сколько наливать?
     - Давай до «ух, ты!», - ответил Степаныч, при этом он под прямым углом согнул указательный палец, и положил его на край стакана.
     Хозяин наливал водку, а Степаныч потихоньку поднимал палец. И только тогда, когда водки было налито чуть ли не со «стогом», Степаныч решительно произнес:
     - Ух, ты!
     - И много ли ты можешь вот так вот выпить до «ух, ты» за один присест?
     - Много ли, мало ли, - ведро не выпью, но отопью много!
     - Это хорошо, когда люди знают меру, - остался довольный ответом хозяин, и предложил выпить за почин предстоящего дела.
     Коля-Боря, попросили воды, чтобы  запить водку.
    Братья выпили, сморщились и стали ладонями, как веером, обмахивать свои рты.
    Степаныч хлопнул одним махом стакан и многозначительно выдохнул:
    - Кхе! 
    После этого он отщипнул от толстенного куска немного хлеба, обмакнул в соль и отправил щипок в рот:
     - Всяк выпьет, да не всяк кхекнет!
     Близнецы взяли по алюминиевой ложке, Степаныч выбрал – деревянную.
     - Ну, с Богом! – произнес Степаныч и зачерпнул первую ложку щей, подул несколько раз и отправил в рот.
     Коля-Боря наложили в щи крошеного мяса, зачерпнули щей и поднесли полные ложки ко рту. И, как по команде, оба дружно крикнули, бросив на стол ложки:
     - Да, чево, олово что ли расплавленное нам налили? Предупреждать надо, хозяин!
     - А я предупреждал. Смотрю, робята-то вы не глупые, но пока еще и не мудрые, - отметил хозяин.
     - Как это? - оправившись от ожога, пообиделись на него Коля-Боря.
     - А вот так: со щами, как с граблями, глупый человек каждый раз на них наступит, умный – единожды, а мудрый – никогда.
     Коля-Боря, не доев щи, взялись за тушеную картошку, причем теперь усиленно дуя на каждую ложку.
     И картошку близнецы не осилили.
     Степаныч ел не спеша. После щей он в это же блюдо положил несколько ложек крошеного мяса, очистил и порезал две вареные картошины, попросил у Шуры холодной воды, ложку сметаны, щепотку зеленого лука и капельку уксуса, - всё это тщательно перемешал ложкой и принялся за второе блюдо, которое сам и назвал - «мясом под водой».
     - Ты, что и кашу из топора можешь сварганить? - поинтересовался хозяин.
     - Из доброго топора может и добрая каша получиться, - откликнулся Степаныч.
     Съев мясо под водой, Степаныч легко справился с тушеной картошкой, после чего опять отщипнул немного хлеба, провел щипком по дну блюда и отправил хлеб в рот.
     Чай он пил из блюдца. Напился, – чашку поставил на блюдце вверх дном, что означало, – больше не наливать.
     Потом встал, поглаживая живот, и сказал, чтобы хозяин слышал:
     - Поел, теперь можно и с голодным сразиться, - и тут же постарался успокоить хозяина, - да шучу я, шучу, - однако пора ведь и предстоящую работу посмотреть.
     Хозяин и плотники направились в огород, где уже был фундамент для бани, а возле него лежали брёвна.
     Степаныч вышел с ящиком инструментов:
     - Всё свое ношу с собой!
     Коля-Боря шли налегке.
     У будущей бани хозяин спросил:
     - Так, чево, мужики, вы все втроем станете рубить баню?
     - Не-а, - ответили близнецы, - мы сами по себе. Мы пришли только об условиях работы справиться.
     Степаныч тоже сказал, что он сам по себе.
     Когда разговор зашел о цене, Коля-Боря остались недовольны названной хозяином суммой: мол, мало, потому что они будут работать месяц, а, может, и более, причем, - вдвоем. А строить они станут так, как того заказчик захочет.
     Заказчик не знал, как строить, он хотел, чтобы баню срубили скорее и чтобы она была основательной, красивой и теплой. А уж как строить, – об этом пусть голова болит у подрядчиков.
     Степаныча названная за работу сумма устроила и он, сказал, словно отчеканил:
     - Баня будет через две недели, рубить стану в «обло», с остатком, и чашки, и пазы -  вверх. Сделаю поло;к, скамейки, предбанник вагонкой обошью, рамы вставлю.
     Степаныч попросил хозяина поторопиться с кладкой печи и установкой котла для горячей воды и бака - для холодной.
     На что хозяин отрешенно развел руками:
     - Да где ж ноне толкового-то печника найдешь?
     - Ну, не боги горшки обжигают. Значит, добавляю еще одну неделю срока: будет тебе и белка, будет и свисток, - через двадцать один день затопишь свою баню. А сейчас, благословясь, начнем рубить закладной венец.
     Степаныч достал из ящика топор, тщательно обмотанный тряпицей, выложил приспособления для разметки бревен.
     И стал рубить чашки и пазы. Удары топора – точные, выборки получались на удивление ровные и гладкие.
     После проведенного урока мастерства Степанычем хозяин попросил его дать топор и Коле-Боре, чтобы посмотреть, как они управляются с инструментом.
     Степаныч недовольно отмахнулся:
     - Топор и жену не даю никому!
     «Это по мне», - подумал хозяин. И сразу после этого он откланялся молодым людям, а Степанычу предложил оставить ящик с инструментами в квартире, чтобы не перетаскивать их туда-сюда до завтра.
     - Своя ноша спину не трёт! – ответил Степаныч, и совсем неожиданно продолжил, - а Коля-Боря ведь   тоже не напрасно приходили, только не пойму, который из них глаз положил на Шуру.
     Хозяин намёк Степаныча понял позже, когда дочка стала отпрашиваться вечером в клуб:
     - Подругу надо увидеть.
     - Может быть, подруга? – с легкой иронией заметил отец, - подругу, так подругу, иди, конечно, – дело-то твое молодое, иди, иди!