Хаотерс. Hot. R. S. House of the Rising

  Начался 1984 год. О перестройке, как я уже говорил, было объявлено вслух, появилась передача «Прожектор Перестройки». В передаче «До шестнадцати и старше» стали рассказывать о новой музыке, впервые прозвучали вслух слова: «хэви металл», «панк-рок», «новая волна». Однажды на перемене я увидел Олега Вердияна, с которым мы стали здороваться, он стоял у раздевалки со своим приятелем и держал в руках магнитофон, не то «Романтик», не то «Электронику». Но то, что я услышал, заставило меня замолчать, и я как загипнотизированный подошёл к Олегу. Это ни на что ранее мной слышанное не было похоже. Невероятно чёткий и всё же как будто ломаный ритм, странная синтезаторная басовая пульсация и голос… О Боже, что это? Если у кого-то и может быть такой голос, то это может быть только робот. Значит, это робот, который к тому-же ещё и поёт. Кроме того, это не походило на то, что слушали в школе, всякие там «Звёзды итальянской эстрады», «Челленджер» и «Лилипуты». Здесь явно чувствовался запах того, что называют словом рок. – Нравится? – спросил Олег. – Вообще, блин, а че это? – Последний крик моды – «Рокетс», только вышел. – А, они кто? – Да по ходу американцы, точно не знаю, но я их фотку видел, говорят, что у них инопланетянин поёт. У них вообще лица скрыты под серебряной краской, а чувак который поёт он все время в каске, ну это чтоб лицо не показывать.
EM: 49. Azul Y Negro «Me Estoy Volviendo Loco».
Валера Слухов подтвердил существование группы «Рокетс», но скептически отнесся к «Кис-Кис», хотя сказал, что брат ему говорил о группе «Кисс», но якобы девчонок у них в группе нет. Ложь от правды в те времена было отличить трудно. Ложь начиналась прямо с телевизора и радио, затем её повторяли ваши родители и так далее, подобным же образом вели себя и дети, и те, кто продавал им записи и фотографии. Дело в том, что Есиль как я уже говорил, был огромной перегонной станцией. Модные веяния в виде пластинок, журналов и фотографий в город попадали через многочисленных гостей города. Ими были машинисты, останавливавшиеся в гостиницах, пассажиры больших пассажирских поездов, а также различные цирки, группы, торговцы с Кавказа и т.д. Все они вместе создавали восхитительный фольклор, частью которого были рассказы Мелкого и множество других артефактов. Поэтому с появлением новой музыки появлялись новые легенды. Например, супер-диско хит Boney.M «Happy Song», благодаря припеву известный как «Everybody», ходил по школе под именем «Челленджер*». Video Kids назывались «Видео-Кисс» или просто «Лилипутами», причём некоторые говорили, что это и есть те самые «фашисты «Кисс». Знаменитая «стрелялка» того времени «Go Go Yellow Screen» группы Digital Emotion была известна как «Америка», возможно лишь потому, что в каком-то месте композиции дяденька суровым голосом произносит это слово. Со временем многое конечно встало на свои места, некоторые люди были опознаны, имена рассекречены, однако большинство так и канули в лету, оставшись неизвестными. Среди них было много талантливых имён. Взять хотя бы этих горячих испанских парней из Azul Y Negro звучащих сейчас в Escort Music. Суперхит тех лет, широко известный в абсурдопереводе как «В Москву идти далеко». Много лет спустя после того, как я услышал отрывок как заставку в какой-то телепередаче, я наткнулся на самопальный киосочный сборник начала девяностых, уже тогда озаглавленный «Ностальгия» с этой композицией, исполнитель был означен как Рил Негро (Reel Negro). Кассета была не моя и ещё долго я не мог нарыть в интернете ничего про Рила Негро пока в одной скачке, перебирая электронные команды, я не нашёл эту группу. Я скачал их первый альбом «La Edad De Los Colores», вышедший аж в 1981 году. Однажды переслушивая свои последние скачки я вдруг схватился за сердце, и тут же проделав троекратное сальто мортале, схватил ужа и держал три минуты на кончике носа. «Это она» кричал я и бился в конвульсиях. Вернувшись в интернет я узнал, что эти два чувака Карлос Васо и Хоакин Монтойя выпустили кучу дисков и считаются такими же пионерами техно-попа в Испании, как Ральф Хюттер и Флориан Шнайдер в истории электронной музыки. В этой ностальгической перебиралке логично припомнить неких гонконгских самородков, так и не раскрывших своих имён, но состряпавших пару вошедших в историю аудиопиратства сборников под названием Syndicate. Эта гремучая смесь из диско-шлягеров преподносилась уже советскими пиратами как произведения некой загадочной группы с тем же именем. Первый сборник назывался просто «Syndicate», а второй уже позабористей «Syndicate Death». Сборники состояли из лучших хитов диско 1980-го и соответственно 1981-го годов. Для первого смекалистые гонконгские парни даже записали интерлюдию, долженствующую убедить слушателя, что это, именно то, что написано на кассете. Сначала раздается телефонный звонок, потом детский голос говорит «Халё?». И вдруг грубый мужской объявляет «ансамбль «Синдикат», и тогда раздаются выстрелы, бьется стекло и звучит развеселая Billy Ocean «Stay Тhe Night». Во втором же «Syndicate Death» паузы между дорожками заполнены звуками забиваемых в крышку гроба гвоздей, кряхтениями и криками умирающих, удавливаемых и сброшенных в пропасть. Не столь изобретательной, зато куда более эффектной по содержанию мистификацией оказалась, и группа «Хаотерс», к рассказу о которой я неспроста так медленно подбираюсь. Мне было очень важно попытаться ввести вас в ту атмосферу, в которой я рос и в которой однажды услышал то, что окончательно расшатало мои нервы и помогло разделить мир на «своих» и «чужих». Общага СМП, где жила бабушка была самым близким жилым зданием к ж.-д. вокзалу с одной стороны и автовокзалу с другой. Дети, выросшие в общаге, воспринимали вокзалы как нечто вроде продолжения своего двора, или, во всяком случае, как площадку для игр. Самые смышленые, современным языком выражаясь, продвинутые, входили в доверие к нужным дядям и тётям с самого детства. Подростками они прифарцовывали всем, что считалось дефицитным и нужным среди своих, а затем это становилось их работой. Примерно таким образом в СССР выросла особая каста торгашей, так называемая «фарца». Естественно, рядом с ними появились и те, кто контролировал эту самую «фарцу». Это были неглупые парни, которые, вернувшись из армии, устраивались работать в милицию и с этих пор их запрещённая красивая жизнь строилась на законных основаниях. Не потому, что это было по закону, а потому, что в удаленном от «центра» городе законом была сама милиция, ну а уж если это было в Казахстане… Истории ради, хочу вспомнить о первом секретаре ЦК Компартии Казахстана, ставленнике Брежнева товарище Кунаеве. Это был настоящий Калигула местного разлива, у которого были свои тюрьмы, фабрики, табуны и десятки наложниц.
EM: 50. Hot. R.S. «House of the Rising Sun».
Однажды вернувшийся из армии Витя Фельд по-соседски пригласил меня к себе в гости. Зная о моем раннем меломанстве, он сказал, что хочет мне поставить что-то, что я никогда бы не услышал, если б не был знаком с ним. Он взял с меня слово, ничего не говорить об этом взрослым. А когда, заинтригованный и взбудораженный, я спросил, что это такое, он сказал: – Ты просто слушай, и если ты мужик, а не салага, то сам всё поймешь. Вкрадчиво и таинственно зазвучали синтезаторные аккорды, затем ударили ударные, ритм был просто чеканным, но басы, его сопровождавшие, предупреждали о чем-то особенном, они настраивали на какую-то волну серьёзности или конспиративности, как, например, музыка из первого советского боевика «Пираты XX-го века», а затем вдруг началась не слыханная мною доселе басовая пульсация. Это была первая композиция, слушая которую, я осознал, что басовую партию полностью ведёт синтезатор. Басы шли в октаву, т.е. есть каждому удару бочки и рабочего барабана, профессионально выражаясь, слабой и сильной доле, соответствовала одна и та же нота, но на бочку приходилась нижняя, а на рабочий барабан – верхняя. Этот приём уже где-то проскакивал среди того, что мне доводилось услышать, он был мне знаком, но лишь фрагментарно, а здесь ритм постоянно нарастал, пульсация продолжалась, а затем выстроилась в удивительную гармонию. Я был заворожён с самого начала. Но вот вступил мужской вокал, он был бесстрастен и вместе с тем в нём была какая-то неодолимая сила и уверенность. Таким голосом иногда пел солист Boney.M, Бобби Фэррел (Bobby Farrell), но он делал это очень экономно, т.е.,как правило, только в припевах, а этот парень видимо никуда не спешил он пел и пел, просто гипнотизируя меня. Мне было понятно о чём он говорит, но как реплики из сна, всё путалось в моей голове от этой музыки, и я не мог ни на чём сосредоточиться. Но вот зазвучал женский вокал. Я сразу уловил в нём нечто особенное, он был похож на голос Сандры, но был каким-то особенно завораживающим, и хотя я не знал тогда этого слова, но если б знал, сказал бы, что он был сексапильным. Почему-то, слушая его, я сразу представил девушек из «Лесбиклиббен» и всех других девушек с картинок Мелкого. С первых же куплетов мне стало понятно, о чём поёт эта девушка, стал понятен упрямый и низкий голос мужчины и стала понятна идея этой песни. Но главное ждало меня впереди. Через какую-то минуту, когда к ударнику и басам прибавились щемящие как будто космические партии синтезаторов, девушка вдруг стала издавать странные звуки. Мне было десять лет, но таких звуков я еще не слышал, хотя может быть моих ушей они уже и касались, но сознание не отследило этого. Девушка стонала, но это не был стон боли! С ней явно, что-то делали, но не били и не мучили, в этих интонациях было удовольствие. Витя оставил меня одного в полумраке, включив цветомузыку. Мелькали огни, пульсировал ритм, и из динамиков на меня изливался сладкий стон. Потом девушка снова пела, а затем опять стон и всё громче, сильней и сильней, и наконец крики…. И тогда я понял, что делают с этой девушкой. С ней был мужчина, он был суров и делал что хотел. Они были голыми. Но, девушка не сопротивлялась, она упивалась происходящим. Она пела об этом. Ей нравилось это, она любила это. Реальность дала трещину. Воспоминания о том, что иногда делали мы с Кирой и Элей, угнетали меня. И как я уже говорил, казалось даже, что это нечто такое, что, возможно, не заслуживает прощения. Но вот я слушал запись, это делали взрослые люди, совершенно не стесняясь этого, они сделали из этого песню. Для меня же, особенно после случая с тем моим изображением междуножья, мамой и Оксаной Филипенко, слышанное от Мелкого слово «секс» было ничем не лучше русского эквивалента этого слова. Это было решительно плохо. Это были синонимы позора, что-то из той же оперы, что воровство и пьянство. И что делали эти люди? Они шпиндихорились, как мартовские коты, и с удовольствием записали всё это дело, для всех желающих порадоваться вместе с ними. Одно дело, когда девушка разденется и покажет свое тело, какому-то плохому парню, а он снимет это на фотик. Но звуковая запись «этого самого» – совсем другое. Я слышал красивую музыку, над которой, наверное, работало множество взрослых и несомненно талантливых людей, и все они воспевали, то синонимом чему лучше всего служат различные матершинные слова. Мир словно перевернулся для меня. Как будто мне вдруг показали его изнанку, и теперь я знал ужасную правду. Как-то вдруг стало само собой очевидно, что Мелкий не врал мне. Мне стало понятно, что взрослые тоже делают то, что ещё в поселке СМП называлось этим постыдным словом. Я знал, что в этом мире есть хорошо и плохо, но постоянно мучился от того, что не мог определиться с этим. Например, я знал, что пить нехорошо, но видел множество пьяных взрослых, в частности моего отца, я думал, что драки — это плохо и знал, что за это наказывают и вместе с тем я постоянно видел драки взрослых, например, моих родителей, я знал, что быть жестоким плохо, но моя мама была часто жестокой в своих воспитательных мерах. И так жестокие взрослые, дерущиеся взрослые, курящие взрослые, пьющие, матерящиеся, ворующиеся, совокупляющиеся (это когда «совки» трахаются) и наконец, врущие. И выходит рассказы о хорошем человеке всего лишь утка, лживая идея для тех, кто вместо мяса и вина привык получать на ужин жвачку общественной пропаганды. Болезненные открытия и догадки роились в моей голове: меня обманывают, всех нас обманывают, взрослые постоянно обманывают детей. Взрослые делают, что хотят, пользуясь своим правом сильных, и пользуясь этим же правом, наказывают детей за то, без чего сами видимо просто не могут обходиться, а наказывая объясняют тебе причину наказания: ай-яй-яй, плохой мальчик, ты сделал плохо, на вот, получи за это по первое число… Не стану утверждать, что именно в тот момент я размышлял над всем этим, но в тот момент я осознал все это. Слава Богу, после сделанного открытия я полностью растворился в сладких звуках синтезатора и девичьих стонах, изливающихся из колонок Витиной стереосистемы. Это была анестезия. И всё же, я должен был об этом думать, я не мог не думать. Я думал о сексе, я думал, что если секс — это плохо и все эти записи сделаны какими-нибудь бандитами, то почему же я готов пойти за этой поющей, стонущей и кричащей девушкой на край света, я готов отдать за неё жизнь. И почему я так хочу рассказать о том, что я слышал и понял, всем?! Прежде всего, брату и сестрам, одноклассникам и всем, кто стал бы меня слушать!
Когда Витя пришёл, я был уже готов, песня кончилась. Хорошо, что он не знал в каком состоянии я нахожусь, пожалуй, если бы он предложил мне глоток спиртного, то потом мог бы сделать со мной всё, что захотел. И не потому, что всё это мне вдруг неожиданно полюбилось, а потому, что я хотел сатисфакции, революции, поллюции…. Я был зол и полон жажды мщения. Раз вы такие сильные и умные, что нашли способ, делая всё, что хотите, жестоко наказывать нас за то, без чего сами просто не представляете своей жизни, то что мешает мне делать всё, чего хочу я сам…
Да, тогда, весной 1984 года, на меня обрушилось, видимо, слишком много информации. Не понимая толком того, о чём толкуют умные и встревоженные дядьки во всех этих «прожекторах перестройки», я, однако понимал, что всё, что делалось в мире доныне, похоже, начали считать ошибкой. Я видел это и по учителям, на политинформациях, они теперь не были эдакими радостно-восторженными воспитателями пионеров и комсомольцев, сомнение поселилось и в их дерматиновых сердцах, или что там у них было вместо сердца. А вокруг вдруг появилось так много всего неожиданного, великолепного и манящего, что постижение каких-то дурацких, странных, несоприкасающихся с реальностью знаний казалось пустой тратой времени. Чего стоили группы, в которых девушки лизали друг другу влагалища или эта загадочная, официально запрещенная на всех уровнях «совдепии» группа «Кисс», в которой играл не то человек, не то кот, какой-то огнедышащий ящер и два странных, неопределённого пола существа, похожие на пришельцев. А этот «Рокетс» с солистом скрывающим свою инопланетную сущность под космическим шлемом…. Да какая тут на хрен могла быть учёба? Мир стремительно менялся на глазах, и в свете этих перемен всё – и занятия, и эти галстуки – выглядели смешными и беспомощными, все: мои родители и мои учителя и хорошисты-отличники одноклассники… Что с ними делалось при виде так называемых «голых карт»…. А девочки… они тоже становились другими. Они всё реже общались с ребятами, образовывая стайки, а у многих из них и вовсе изменились лица, теперь я не мог оторвать от некоторых из них взгляда, к тому же у большинства девчонок стала расти не только грудь, но и всё остальное, и их любопытство, оно становилось просто жадным. Но это была только весна, а осенью всех нас ждал брейк и кое-что по круче… Ну и теперь пару слов о «Хаотерс». «Хаотерс» – это совково-пиратское название южно-африканского диско-проекта HOT.R.S. В Йоханнесбурге в 1977 г. они записали первый и лучший альбом «House Of Rising The Sun – Forbidden Fruit». Основным хитом стала открытая миру проторокерами Animals, в 1964 году народная американская песня, написанная на традиционную английскую мелодию. Действие происходит в «Новом Орлеане», предположительно в публичном доме, возможно в тюрьме или игорном доме. Композиция входит в список «500 лучших композиций всех времен и народов».

*«Challenger» – альбом проекта Baby`s Gang, вышедший в 1985 году. Основным его хитом была слегка модернизированная и укороченная версия композиции Boney.M «Happy Song» стартовавшая на год раньше на диске Boney M «Kalimba De Luna» 1984 г. На самом деле все эти творения вышли из одной студии. Продюсер и отец Boney.M Фрэнк Фариан (Frank Farian), решил ещё раз поднять денег на удачной песне, и сляпал однодневный, точнее одноальбомный проект Baby`s Gang в недрах той же студии. Интересно, что все песни этого проекта объединены стилистикой «Happy Song», да и этих «хепписонгов» на диске аж три (правда, одну переименовали в «Ice Cream»), а на пластинке Boney.M «Kalimba De Luna» ничего похожего на «Happy Song», кроме самой одноименной композиции больше нет. Так, что путались видно не только мы одни, совковые меломаны.




_____________________________________________________

ВНИМАНИЕ ДРУЗЬЯ!

Мой многострадальный роман "Моленсоух. История Одной Индивидуации" снова изъят комиссией Роскомнадзора из всех магазинов города Москвы по "Формуляру №ФИ 66-379120" вердикт которого гласит "Содержание романа некорректно по отношению к современной действительности".

Сейчас, я продаю свою книгу в Москве с рук.
Чаще всего меня можно увидеть на ступенях музея Владимира Маяковского на Лубянке.
Это соседний подъезд одного здания в котором находится пресловутый торговый дом. Видео, моих "чтений на ступенях" можно посмотреть по ссылке, о которой речь ниже.
Активным пользователям и-нета предлагается посетить страничку где есть и текст, и картинка и для прослушивания треков ЕМ расположенных под текстом достаточно нажать кнопку...Вот ссылка на официальную группу в Контакте.

https://vk.com/molensouhmaksavrely.

по этой же ссылке можно просмотреть фрагмент видеоспектакля Сергея Степанова снятого по книге, и прочесть книгу

книгу можно заказать здесь:
http://idbg.ru/catalog/molensouh-istoriya-odnoj-indiv..
если ссылка не высвечивается, скопируйте в браузер и вы сможете посетить
и-нет магазин "Библио-Глобус", где можно заказать книгу.

Спасибо, за Ваше внимание и поддержку в борьбе за право на жизнь моей книги друзья!

© Copyright: Макс Аврелий, 2015