Послевоенное детство. из серии о Москве

 
        Одноэтажный, бревенчатый дом, словно большой корабль,
   по утрам оживлялся и отплывал в суету жизни. То и дело
   хлопали дверями, которых было множество,у каждой семьи
   отдельный выход на улицу;  отцы уходили работать на целый
   день, а у нас, детей, начинался с приключениями долгий день.
   Семьи были большими, по 4-5 детей, в моей семье - четверо. 
   Матери оставались дома, суетились по хозяйству: истопить
   печку, накормить, обстирать. Детям поручалось наносить
   дров, воды из колонки, полить огород, располагавшийся
   тут же, у каждого под окном. И это была Москва, её окраина 
   по тем временам, так называемая Соколиная гора.
   Рано утром  первыми выходили на любимое, прогретое солнцем 
   крыльцо, бабушки, к ним подтягивались сонные дети, 
   потирая кулаками еще не проснувшиеся глаза. Тесно садились
   рядом и в полудрёме сидели на теплых, прогретых солнцем
   ступеньках, изредка перебрасываясь словами.
   Из-под крыльца вылезал, гремя цепью, общий пёс Шарик,белый,
   лохматый, неизвестно какой породы.
   Он честно заглядывал в глаза всем и ждал, может кто вынет
   из кармана что-нибудь съестное. Время было голодное,
   послевоенное, а потому пес был всеядный, всё что ему
   бросали, ел без разбора, в основном очистки. Мы, дети
   многодетных семей, не были избалованы едой. Утром, когда
   еще мать растапливала печку, выпивали стакан холодного чая 
   вприкуску с хлебом и уходили "жить" во двор.
   Двор был великолепен для нас, окруженный сараями,(каждая
   семья имела свой)он был местом наших игр. Правда, он
   часто уменьшался, когда развешивалось бельё на растянутых
   вдоль двора веревках. Двор был солнечный до середины дня
   и к вечеру до захода солнца. Небольшой участок травы
   был для нас гимнастической площадкой,а иногда летом в
   жару, когда в доме стояла духота,взрослые разрешали нам
   спать во дворе всем вместе. Это было здорово!
   Стелилось много одеял, нас малышей клали в середину
   а взрослые девушки, оберегая нас,ложились по обе стороны.
   Хорошо было засыпать, глядя в звездное небо под
   бесконечные разговоры  девочек.Голоса как-то уплывали,
   становились тише, немного кружилась голова и опьяненные
   ночным воздухом крепко засыпали.
   Утром дети постарше - заводилы, придумывали нам разные
   игры: любили играть в прятки, в лапту. Чаще всего не
   могли отыскать Витьку, единственного мальчика в нашей
   в  девчачьей компании. Он умудрялся залезть на
   крышу сарая и сверху хитро наблюдать за нами, мы то
   искали его на земле, за углами.
     Отец мой работал на заводе шорником. Сейчас нет такой
   профессии, это механик. Он уходил на работу рано утром
   и приходил вечером. Отца в семье боялись, он был строг, 
   не очень ласков. После его смерти мы узнали от его
   сослуживцев, что он о нас всегда рассказывал с такой 
   любовью и в его рабочей одежде нашли мою фотографию,
   которую он носил всегда в грудном кармане. Отец в свободные
   часы всегда был занят по домашнему хозяйству, он умел всё:
   мастерил и строил, разводил кроликов и даже, чтобы
   прокормить семью держал свинью. К празднику, обычно осенью,
   свинью резали, чтоб стол был сытней. Отец приглашал
   некого мужика, который ему помогал в этом деле. Нас, детей,
   было в семье четверо,надо было всех прокормить, потом
   осталось трое.
            Рядом с нами жила  многодетная семья, четыре
   мальчика, там обитал тот самый Витька, наш общий друг.
   Он был самый младший и потому дружил с нами, с девчонками.
   Взрослые его братья с нами, с малолетками, не "якшались".
   Витькин отец, дядя Гриша работал шофером на автобазе и часто
   оставлял грузовик во дворе. Вот была для нас радость. Мы
   могли облазить всю машину, прыгнуть на ступеньку, заглянуть
   вовнутрь, осмотреть руль, и всякие рычаги и приборы, так
   хотелось "побибикать"! Но Витька, как хозяин, обещал завтра
   утром попросить отца, может разрешит. Но утром машины уже
   не было и обещания оставались несбыточными. Однажды утром,
   выйдя во двор, мы обнаружили дядигришин грузовик, накрытый
   брезентом и из-под него шел невообразимый запах яблок. Мы
   как всегда голодные, ждали витькиного выхода. Наконец, он вышел
   на крыльцо,потирая глаза ото сна,и объявил игру на сегодня:
   пока отец спит, наворовать из-под брезента яблок, чтоб
   наесться до отвала. Это было не легко, яблоки были уложены в
   ящики с узкими щелями и надо было сквозь щель протаскивать
   яблоко. Слюньки текли от невообразимого аромата, и, просунув
   детские пальчики в щель с трудом тащить непролезавшее яблоко.
   Витька караулил, "стоял на атасе". У меня, как самой маленькой,
   никак не получалось, стоять одной ногой на шине колеса, держась
   за борт машины, другой - пытаться протащить яблоко. Все вместе
   мы смогли вытащить пять яблок. Ах! Как мы их потом делили
   поровну и с удовольствием "хряпали".
     В то время за продуктами стояли всегда большие очереди и наши
   мамы, чтоб не терять время, посылали нас занимать эти проклятые
   длиннющие очереди. Все отоваривались помногу и потому простаивать
   приходилось очень долго. Нас, послевоенных детей, всегда особенно
   интересовали конфеты. Мы иногда, когда уж очень сильно засосет,
   скидывались мелочью, сколько у кого есть, обычно хватало на 100 г
   самых дешевых соевых конфет, за которыми посылали, конечно же,
   Витьку. Иногда он по дороге успевал съесть одну, но потом честно
   признавался, чтоб вычли из его доли.
   К нашем двору, сразу за сараями примыкала территория детского сада.
   Ходить в детский сад для нас полуголодных, считалось роскошью. Там
   на сладкое давали компот и мы ждали, когда после детсадовского обеда
   выносили обеденные отходы - компотные косточки, которыми мы набивали
   карманы, садились на ступеньки нашего любимого крыльца, булыжником
   кололи и наслаждались зернами. Весной при появлении первых листочков
   липы, мы наслаждались деликатесом, кто-то из взрослых нам подсказал,
   что этими листьями не отравитесь, мы и старались. Почти у каждой семьи
   был маленький огородик, где выращивали морковь, лук, картошку. Моей
   обязанностью было каждый день поливать грядки, особенно морковь. Я
   так любила морковь и потому каждый день прощупывала у корня
   насколько потолстела морковка. Не дождавшись, выдергивала длиннющий
   хвост и чуть ополоснув с удовольствием съедала. Носить воду для
   полива было весьма трудно для шестилетнего ребенка. Ведро не
   подъемное и расстояние около 150 метров, пока несешь несколько
   раз отдыхаешь, ставишь ведро на землю и машешь онемевшей рукой.
   Отец так и сказал:"Хочешь морковки, поливай и выращивай!"
        Наш дом находился поблизости стадиона "Крылья Советов" и
   зимой главным развлечением был каток. Каток был платным, просить
   у родителей (нас трое) было не принято. Мы надевали коньки дома
   и, ковыляя, и скользя, добирались до ближайшей щели в заборе. 
   Это невообразимое удовольствие - вечером под музыку скользить в
   окружении молодежи!Там мы знакомились и позже назначали свидания.
   Но были и неприятные моменты. Хулиганы на большой скорости сшибали
   девчонок, однажды я так упала головой об лед, что сотрясение было
   точно, т.к. меня тошнило, круги перед глазами, еле довели до дома.
   Конечно, родителям "ни-ни".
       Летом на этом же стадионе открывался летний кинотеатр. Первые 
   фильмы:"Тарзан", "Бродяга", "Возраст любви" с Лолитой Торрез. 
   О, какое это было чудо!Потом мы долго напевали неизвестные нам
   песни из фильма: "Фадо, фадилио, танцуем под луной, фадо, фадилио..."
   Мы залезали на забор летнего кинотеатра или на соседнее дерево,
   чтобы только посмотреть фильм. Дети до 16 лет не допускались.Мы
   были малолетками. Американский фильм " Тарзан", на который дети не
   допускались, мы тоже смотрели, зависая на заборе.
   Сколько раз кто-то не выдерживал неудобство позы и   
   сваливался вниз под общий хохот. На нас шикали, но нам было
   всё равно весело.
   Фильм "Тарзан" был примечателен экзотикой джунглей и гортанными
   криками героя,созывающего стаю диких обезьян. Мы тоже стали пробовать
   так кричать и наш тарзаний крик оглашал окрестности. В ответ из
   соседних дворов нам отвечали тем же криком, такая была перекличка.
   Особенно этот ор получался у Витьки, который по утрам таким образом
   вызывал нас во двор. Заслышав крик мама говорила:" Идите, вожак стаю
   собирает".
       Кино мы любили, в то время телевизор КВН с
   линзами был редкостью. В кинотеатр "Родина" на детский утренник
   за 10 копеек мы ходили с удовольствием. Всегда спешили успеть
   взять билет, потому вприпрыжку бежали всю дорогу. Идти надо
   было 30 минут. Прибегали запыхавшиеся. Такие фильмы как "Золушка"
   и "Молодая гвардия" смотрели по нескольку раз. После кино шли и
   обсуждали героев. Конечно же, все из нас хотели быть такими же,
   как герои -молодогвардейцы.
      Постепенно взрослели девочки нашего двора и уже начинали ходить
   в школу. Настал и мой черед. Вспоминается, как мама сшила мне
   портфель из вафельного полотенца и перешила сестрино платье, правда
   белый фартучек был новый, специально сшитый для меня.
   Я была домашний ребенок и потому шум и гам переполненного класса
   (40 человек), меня пугал, я дичилась.
      Первая учительница, Цветкова Мария Павловна, пожилая дама, часто
   защищала меня, ограждала от особо бойких. Выходя к доске отвечать
   урок, я терялась, говорила очень тихо. Однажды моя учительница
   вывела меня на лестничную площадку и заставила как можно громче
   прочитать выученный стих, все время повторяя, "громче, ещё громче!"
   Она вырабатывала во мне уверенность в себя, стойкость и силу воли.
      Вспоминаю, как сидя дома за приготовлением уроков, потрескивают
   дрова в печке и мы с мамой делаем уроки. Она готовит обед, ей 
   некогда, а я всё время её спрашиваю :" Ну как мне написать?"
   Тихо включено радио и я, замирая, прислушиваюсь. Добрый голос
   Литвинова читает: "Здравствуй, дружок...!"Этот голос до сих пор в
   моей памяти, в нем столько доброты и дедушкиной мягкости, будто
   ты сидишь на коленях у дедушки и он тебе что-то рассказывает и ты
   слушаешь, слушаешь и постепенно засыпаешь, а просыпаешься уже на
   постели, укутанной в теплое одеяло.
   В первом классе учительница посоветовала всем записаться в районную
   библиотеку. Библиотека располагалась довольно далеко от моего дома,
   сорок минут ходьбы. Старинный двухэтажный особнячок красного кирпича
   старинной архитектуры мне очень нравился. Тяжелые, дубовые, двойные
   двери, которые я еле-еле открывала, вели в тамбур, далее мраморная
   лестница вела в гардероб. Выше по лестнице поднимаешься в залы,
   застекленные двери вели в зал для младших классов справа, слева -
   для старшеклассников. В нашем зале всегда была очередь из ребятишек,
   которые стояли, подпирая стенку по часу и более, так как старушка -
   библиотекарша весьма своеобразно проводила прием и выдачу книг.
   Экзекуция начиналась  сразу при входе. Тишина должна была стоять
   идеальная, если она замечала нарушителя, медленно выходила из-за
   стойки, брала за плечи нарушителя и выводила на лестничную клетку
   со словами "успокоишься, тогда разрешу войти".
   В зале стояли несколько  столиков, за столом можно было сидеть
   только по её разрешению. Некоторых она усаживала за эти столы и
   заставляла читать, а потом ей пересказывать.
   Книги она выдавала на своё усмотрение, а не пожелаю.  Прием книг
   проходил как экзамен, надо было пересказать прочитанное. Когда
   подходила моя очередь, я так робела, мямлила что-то "про
   шуршавшего в траве ёжика и про травинку с муравьем...", она
   сверлила меня глазами и говорила "ты не читала, придешь через
   неделю". Те книги, которые она навязывала, были мне не интересны
   О природе, которую я городской житель,  не знала и не
   понимала, таких авторов как Бианки, Чарушин, Пришвин.
   Мне нравились книги, где герои действовали, а не наблюдали, такие,
   как герои книг Льва Кассиля, Маршака, Михалкова, Гайдара, Жюль
   Верна. Потом в моей жизни будет много библиотек, но та первая -
   запомнилась навсегда.
    Приближался праздник Нового года и нашему первому классу выделили
   два билета на елку в Кремль. Это было необычайное событие.
   Стояли крепкие морозы, меня укутали платком на спине крестом, надели
   валенки и повезли на елку в Георгиевский зал. Сразу за тяжелыми
   дверями открылась широкая, мраморная лестница. Меня раскутали, сняли
   валенки и в носках, глазея по сторонам, я стала подниматься
   вверх по ступенькам. Такую красоту я видела впервые в жизни. Зал меня
   просто потряс своей громадностью и величием. Елка, пахнущая хвоей,
   под самый потолок, была украшена гирляндами, хлопушками. Дед Мороз
   со Снегурочкой уже вели представление, вовлекая детей в хоровод.
   Меня пытались втиснуть в круг, но не привыкшая к общению, я осталась
   в стороне, ошеломленная окружающим весельем. За все время представле
   ния я так и не сошла со своего места, только, когда стали раздавать
   подарки, я осмелилась подойти к елке ближе и рассмотреть её.
       Дома с нетерпением ждали услышать о моих впечатлениях о елке.
   Из красивого пакета я доставала подарочные сладости и делила всем
   поровну, но мама с папой потом отдали все нам.
       По прошествии многих лет, вспоминая свою жизнь,я с благодарно
   стью думаю о своей первой учительнице. Кем я стала и как прошла
   моя жизнь? Получила высшее образование, честно работала. Стала серь
   езно интересоваться литературой, писать стихи и прозу, посмотрела мир,
   узнала, как  живут за границей, которая для нас была долгое время 
   закрытой. Не предполагала, что даже побываю в Париже, похожу по 
   Лувру, побываю и в других западных странах.
       С теплотой и благодарностью вспоминаю мою первую учительницу,
   Марию Павловну,которая дала основы добропорядочности, честности,
   научила сочувствовать людям, научила любви к Отечеству!