Автобиография. Чтение между строк

     C  Еленой  Дмитриевной,  краеведом,   мы  встретились  в пятницу,  на  базаре.  С некоторого времени место это  стало наиболее вероятным  для такого рода  случайных  встреч.   Воистину,  базар - значимая  примета  времени.
      -Валерий  Михайлович!   В архиве  я  нашла документ , написанный  Леоновым. Не ваш ли родственник?
        -  А откуда он?
     - Из Микульчино.
    Учащенно забилось  сердце:  - “ Неужели   дед?”   Других Леоновых в деревне  Микульчино, что  располагалась когда-то за деревней  Поддубье,  я не знал.  Договорились    увидеться  через несколько дней  в краеведческом музее.  И вот у меня в руках распечатанный листок   с  текстом  биографии.

        - Да, - это мой дед.
 
                Леонов  Дмитрий  Климентьевич.  Биография.  30 мая 1948 года.
  “ Родился в 1887 году в семье крестьянина в деревне Микульчино  Каменского сельсовета Пустошкинского  района  Великолукской  области.  С 1897 по 1900 учился в школе.  До 1903 года  жил в своем  хозяйстве”…
        Деда я помню лет с четырех-пяти. Помню большой  дом на высоком фундаменте,  широкое крыльцо, огромную русскую печь, некрашеный деревянный пол со щелями между  половыми досками, куда мы с младшим братом однажды спустили все дедовы ремни,  наверное он грозился выпороть нас.  Хотя дедовых экзекуций не помню, скорее дед  лишь  строжил  нас,   обещая  выпороть, да тем дело и ограничивалось.
             Возле дедовского дома рос большой яблоневый сад, чуть дальше - пасека .  До сих пор помню  неповторимый вкус и аромат меда, налитого в чайное блюдце, и,  бабушкой испеченный в русской печи хлеб, который она доставала большой деревянной лопатой.
          Круглые  хлеба лежали  потом на столе,  покрытые белой холстиной, а мы с братом ходили  возле  стола  кругами и облизывались.
      Перед крыльцом , во дворе  росло высокое черемуховое дерево,  дед  большими деревянными граблями  доставал нам  терпкие, набивавшие оскомину, ягоды.   Рядом с дедовским домом  располагалось двухэтажное кирпичное здание с высокими арочными окнами.  В то время оно уже пустовало, заброшенное,  с провалившимися  полами,  построено было, по слухам,  в 1905 году.
            Исследовано оно было нами от подвала и до крыши, кладов никаких не нашли,  но бабкой были выдраны знатно, когда были замечены на железной крыше .  Экзекуции предшествовали долгие препирательства между  внуками и бабушкой.  Внуки бесшабашно красовались на железной, проржавевшей крыше, дерзко поплевывая сверху вниз на бабушку.  Бабушка,  до  полусмерти  испуганная,  елейным голоском предлагала немедленно слезать с крыши и обещала нас не наказывать, а за спиной держала веревку.   Досталось нам тогда!  Моя  бабуля –Агафья  Ивановна, урожденная  Смирнова, по прозванью – голаниха,   заслуживает   отдельного  рассказа ,  достаточно упомянуть  здесь,-  прозвище  семьи  Смирновых происходит от… Голландии.
     Ярким детским впечатлением остались  приезды отца на мотоцикле из Пустошки тихими, летними  вечерами. На  закате,  в  настоенной  летними запахами  деревенской  тиши,  трескучий  звук  мотоциклетного  мотора был слышен издалека, и мы с братишкой выскакивали из дома,  высматривали отца  в предвкушении  встречи  и гостинцев.
       Деда помню большим, плотным, с желтыми, прокуренными усами,  в косоворотке.   Умер дед в апреле 1958 года, мне исполнилось 6 лет.   Я был слишком мал, чтобы понимать, что уходит человек, давший начало большой семье Леоновых,  человек- свидетель эпохи, бывший участником всех значимых событий от начала и до середины двадцатого века.  И теперь, держа в руках написанную рукой деда  биографию, будучи  старше его по возрасту,  вижу и  читаю   многое между строк. Передо мной предстает  человек неординарный,  разный, сердитый и добрый, страстный и неуступчивый, смелый,  и не боящийся отстаивать свои убеждения. 
      Читаю:   “ С 1897 по 1900  гг. учился  в школе.”… 
           Десять  лет  Митяю.  В  большой,  зажиточной  крестьянской семье надо было работать  с утра и до позднего вечера, некогда было учиться. Едва уговорил отца  отдать себя  в школу смышленый,  шустрый, тянувшийся  к грамоте,  знаниям  ,  мальчишка.   Когда  исполнилось  16,  упросил отца  отпустить  в Петербург на заработки,  столица манила.  Много деревенских  работали в  Петербурге,  приезжали  важные, принарядившиеся,  с  деньгами.  Рассказывали  о житье-бытье  в столице.
      Уехал, работал  чернорабочим  в слесарно-механических мастерских. Проходил рабочие университеты, в 1905 году  за участие в стачке уволен.   
    Дмитрию   22 года.    “  В 1909 году  призван  на царскую службу, прослужил  до 1913 года. Последний высший чин – старший  унтер – офицер.” 
           Не без  гордости, с вызовом даже, отмечает в автобиографии  свое  воинское  звание  мой дед.  За унтера в царской армии и на Соловки  загреметь в то время  можно было!   Грамотный, пообтершийся в столице,  дед, конечно, выделялся среди других  солдат, почти  сплошь  неграмотных.   Оставляли на сверхсрочную,  обещали  чин  фельдфебеля ( помощник ротного командира в армии Российской Империи), но тянуло домой, в Микульчино,  манил  воспоминаниями  Санкт-Петербург…
       А дальше -  Первая мировая,  Гражданская.  Ранен дважды, первый раз в 1914, второй- в Гражданскую, в 1920-м. Закончил войну в Крыму, разбив  Врангеля. Воевал до самого конца, за волю, за землю, обещанную  большевиками, верил  в светлую, зажиточную крестьянскую жизнь…
        Только и пожили, десять с небольшим  лет, простым  деревенским  житьем,  как исстари  велось.  Началась  коллективизация.  До последнего  сопротивлялся , в колхоз  вступать не хотел. Не нуждалось  зажиточное, крепкое  крестьянское  хозяйство  в новых формах  сельской жизни. Лишь  в 1931 году, когда  вопрос  встал ребром:  колхоз или раскулачивание, ссылка, Соловки,  вступил  в колхоз, и… -  возглавил  его,  стал  председателем.  Не было сил смотреть,  как страдает  обобществленная скотина,  как  равнодушны становятся люди  к своему  труду.  Жестоким был  председателем, собственному  сыну не давал покоса, потому что не был тот членом  колхоза,  работал в МТС  механизатором.  Не жалел ни себя, ни  людей.  Ожесточался,  попивал…
            Думаю,  что в душе  его была  сумятица.  Моя  тетя,  Евдокия  Дмитриевна, дочь  деда,  рассказывала мне о тех  годах.   Семидесятые  годы, мы едем с ней   поездом  в Москву,  и тетка (шепотом!)  рассказывает мне о своей семье, где  дом – полная чаша, много   разной  скотины  в хлевах, зерно в закромах,  богатая  пасека, ну, и так далее.    Писатель   Владимир Солоухин о трагедии крестьянства  рассказал  очень  ярко и подробно, с великой болью, нет  нужды  здесь  развивать эту тему.
       “ 15 августа 1932 года вступил  в партию  ВКП(б)  кандидатом,  но в 1935  году был  исключен за занижение  урожайности. Но я считаю – неправильно.  С меня требовали  подписать акты большого урожая , но  у меня  такого  урожая не было”…
            Каков  характер!  Считает он!  На  дворе,  между прочим, сорок восьмой год, последняя волна сталинских репрессий.   Соглашались и подписывались  люди в те годы под тем, чего не совершали, но не таким, видно, был мой дед!
         “В 1937 году  уехал  в Ленинград и работал на заводе  имени  Молотова  чернорабочим  до 1940  года.”    Вспомним, 1937 год, вторая, самая жестокая волна репрессий, подчищали, забирали людей по разнарядке, выполняли и перевыполняли планы по врагам народа.  Дед подходил вполне  на роль  врага,  но нашелся  добрый человек, шепнул: - “  Климентьевич,  уезжай, не сегодня-завтра  придут за тобой.”  В момент собрался,  уехал,  затаился,  работал  там-сям, чернорабочим,  дворником,  старался быть незаметным.  Пронесло.
         В 1940-м -  утихло,  вернулся в Микульчино.  И – новый поворот судьбы, в апреле 41-го-снова председатель колхоза!    А через два месяца – война!   На  двенадцатый  день войны немцы были в Поддубье…
       В суматохе, неразберихе  трагического начала войны сумел организовать людей, собрать колхозный скот и эвакуировать в тыл, в Ивановскую область.  Дед пишет в автобиографии  сдержанно, просто,  без эмоций:
   “ 13 июля был эвакуирован со всей семьей в советский тыл со скотом, выгнал весь скот и часть лошадей, и догнал в Ивановскую область  Палехский район.”...
          Страшная  дорога   отступления. Новосокольники – Локня – Холм – Старая  Русса. Жара, пыль, поднимаемая   уставшим, очумевшим, недоенным  скотом.  Хрипящие, мечущиеся под бомбежками лошади, норовящие  убежать, скрыться в лесу.  Наседающие немцы, перерезающие путь отступления,  и надо не растеряться и найти обходные  дороги.  В пути отдал повозки с лошадьми, чтоб спасти раненых  красноармейцев,  за  что  чуть было не отдан под суд. Спасла впопыхах написанная командиром  расписка на клочке бумаги, что реквизированы лошади на нужды Красной Армии.
     В ноябре 1944 года вернулся  на родину,  месяц спустя назначен  председателем Каменского сельсовета.  Трудно,   даже  невозможно  представить себе  масштаб  проблем,   стоявших  перед  дедом  в то время.   Ничего об этом  дед не  написал.  На момент написания  автобиографии продолжал работать  председателем  сельского совета.  Трудился  дед  до 1953 года.  Вышел на пенсию в 66 лет.
       Вот таким  был  мой  дед.  Леонов  Дмитрий  Климентьевич, написавший в 1948 году автобиографию.  Биографию  своей жизни,  биографию, в которой удивительным образом, как в зеркале,  отобразилась  история  всей  нашей страны !
       Не обо всем, что знаю, написал здесь,  ограничиваю  себя  текстом  автобиографии.  Остается  несколько загадок в тексте.  Дед  служил  в Митаве  (ныне  Елгава, Латвия),  тогда это была  Курляндская губерния  Российской Империи.  Интересно, можно ли узнать  наименование полков, располагавшихся в Митаве,  а затем (  вот была бы удача!)  - списки личного состава,  и среди них- фамилия  старшего унтер – офицера  Леонова  Д. К.
             Далее:  дед пишет:  … “ выгнал  весь скот и часть лошадей, и догнал в Ивановскую  область  Палехский район.  Там был  передан  т. Тухтой  Палехскому  району.  Я  с  семьей  был  направлен  в  колхоз  Помогалово” …
             Дед не расшифровывает  фамилию  т. Тухты  полагая, очевидно, что она  всем в районе известна.  О  колхозе  Помогалово  слышал от родственников, но никаких подробностей не знаю.   Верю и надеюсь, что еще остались в живых люди, знавшие  деда, помнящие о нем.  Надеюсь,  собрав  побольше  материала,  воспоминаний людей, поработав в архивах,  написать  более обстоятельно о большой семье  Леоновых,  начало  которой дал  мой дед -  Леонов  Дмитрий  Климентьевич.
               Эх, лет бы двадцать назад    порасспрашивать  о своих  предках. Торопились жить, смотрели вперед, некогда было оглянуться  назад…
                В. Леонов, внук. 


Рецензии
Вам очень повезло, что нашлась в архиве автобиография вашего деда. Вы сделали из нее удачный, компактный и душевный рассказ о своем деде, его непростой судьбе, дополнив скупые строчки биографии личными воспоминаниями и знаниями.

Татьяна Никитина 7   23.12.2017 17:39     Заявить о нарушении
Жалею, что не расспросил отца и его братьев, пока они живы еще были. Упущено время, не заглянуть в глубь рода. Архивы уничтожены в начале войны, все, что хранится в районе -с послевоенного времени.

Валерий Леонов 2   23.12.2017 19:08   Заявить о нарушении
Да, сама с этим не раз сталкивалась - наши архивы неполноценны, многое утрачено в годы войны, а к чему-то еще долго не будет доступа. Мы все в основном невнимательны к рассказам и воспоминаниям бабушек - дедушек, мам и отцов, слушаем вполуха, а спохватываемся, когда слушать уже некого...
Еще я поняла, что досконально о былой жизни своих родных узнать невозможно и надо с этим смириться. Знать всё на сто процентов можно только о себе.

Татьяна Никитина 7   23.12.2017 23:13   Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.