Взгляд медведя

Старинный друг мой был заядлым охотником. Я уже не в тех летах чтобы рассказывать сказки или писать повести, однако случай, произошедший с ним, заставил меня переступить все условности и предрассудки.

Была у моего друга великолепная шкура медведя. Она лежала по обыкновению на полу, рядом стояло кресло-качалка, в котором он любил сидеть и, качаясь вспоминать о молодости. Вот об этой то шкуре я и хочу вам рассказать.
У моего друга, назовем, его Степан Ильич, много интересных историй происходило на охоте, но они не так интересны, как история с этим медведем, чья великолепная шкура украшала пол в его доме.

Охота та, была одной из обычных, и происходила весной. Большой зверь еще не попадался, и мы уже собирались уходить, как вдруг совсем неподалеку услышали выстрел из ружья и рев медведя. Немедля мы бросились на звук и увидели между деревьев Степана Ильича, на котором лежал огромный медведь. Мы уж было подумали, что наш друг мертв, но Степан Ильич слабо застонал, и мы поняли, что он не только жив, но и победил грозного хозяина леса.

Шкура оказалась без единой дырки. Выстрел оглушил медведя и тот со страху упал, придавив собой нашего друга. Степан Ильич, оклемавшись, стал рассказывать нам как он мужественно стоял против громадного и свирепого зверя. К стыду своему, Степан Ильич признался, что промахнулся и не подстрелил медведя. Остальной рассказ его был испещрен неправдоподобностями заядлого охотника, и мы, слушая, посмеивались про себя.

Но когда Степан Ильич заговорил о грозном, животном взгляде медведя, который запомнил теперь на всю жизнь, мы перестали смеяться и заинтересовались его рассказом. Описать его рассказ об этих глазах я не могу, потому что не запомнил в точности их выражение, данное Степаном Ильичом. Я много раз видел эту шкуру и постоянно меня привлекали глаза убитого медведя своей свирепостью и смелостью хищника. Всегда видя шкуру, туши убитых животных я печалюсь. По природе своей я не охотник, и очень люблю зверей, я никогда бы не смог в них выстрелить.… Но тогда, на той охоте, я понял, что выстрел Степана Ильича спас ему жизнь, но зато оборвал жизнь медведя, ни повинного во встрече с нашим охотником. После того случая я ни разу больше не ходил на охоту. Да и тогда я был лишь наблюдателем, не имея с собой даже ружья. Я не думал о том, что мог встретиться с тем медведем, и тогда бы мне повезло меньше, чем моему другу. Впрочем, это уже мои опасения, вызванные мнительностью и старостью. Да, друзья, читающие этот рассказ, я стар, но все равно никогда мне не забыть глаз того медведя, убитого Степаном Ильичом…