Тяжелые времена 1937 год

Зима 1937 года. Мне было 11 лет, когда нас выслали из России в Казахстан. Я не знала, почему это произошло, и долго думала над этим в товарном вагоне, увозившем нас на восток. Семья у нас была не большая: я, папа, мама и братишка пяти лет. Мы должны были бросить все, взять необходимые вещи и ехать в ссылку. Братишка взял деревянную книжку, я букварь, отец документы, мама кое-что из вещей и мешочек семян. Поезд ехал несколько суток и когда остановился, нас высадили в какой-то степи у полустанка. Идти надо было пешком. Мороз градусов 35 с колючим, обжигающим ветром. Вокруг ни души. Никакой дороги, деревни, все голо, пусто и не обжито. Мы шли пешком до поздней ночи. Когда идти дальше было невозможно физически, отец с матерью вырыли жилище в сугробе, где можно было спрятаться от ветра, который пронизывал нас до костей.

С нами шли многие наши соотечественники, некоторые из них замерзли и так и остались лежать в снегу. Утром, вся степь была усеяна мертвыми. Было жутко. Мать приказала нам обыскать их. Мы с братишкой очень боялись мертвых, нам казалось, что они схватят нас своими синими руками. Отец говорил снимать с них тулупы и все ценное. Зима обещала быть долгой и холодной. Мы с братишкой видели среди оставшихся в живых странных людей, которые стояли на коленках, смотрели в небо, а ладони были у них сложены лодочкой. Они быстро шевелили синими от холода губами, беззвучно шепча что-то. Отец объяснил нам, что эти люди просят Бога помочь им, и сказал, что если бы Бог был, он бы не позволил нам оказаться в этом месте. Мать утверждала, что это испытание. Я же взяла сторону отца и перестала верить в Бога. Скоро все эти люди тоже замерзли, т.к. почти не двигались. Мы нашли у них Библию и спрятали ее. Отцу из найденных вещей отдали только документы и фотографии.

К вечеру пошел снег, и ветер подул еще сильнее. Ночью должен был быть буран. Мы боялись, что вход в наше жилище завалит снегом, и мы не сможем выбраться. Однако все обошлось.

Зиму мы кое-как пережили. С нами остались три семьи, остальные умерли. Братишка тоже умер. Тогда все умирали от голода. Мы неделями сидели без еды, почти не разговаривали друг с другом, медленно двигались, чтобы не замерзнуть. Мороз не спадал до середины марта. Мы думали, что эта зима не кончится никогда! Надежды родителей на возвращение рухнули окончательно. За нами никто не приехал. « Мы – враги народа и должны пухнуть здесь от голода» - сказал однажды отец. Он кашляет кровью. Мама говорит, что это чахотка. Я не хочу верить в то, что папа скоро умрет, без него нам будет очень туго. Мама и я очень его любим. Но время шло, и весной, в начале посева вывезенных семян отец умер.

Вскоре, вокруг нашей землянки вырос настоящий сад. Это было настоящим чудом. Теперь мы не были голодными. Тяжелые времена кончились. В этом же году мы перебрались в ближайший город – Караганду. Мы жили в районе Майкудык. Я продолжила обучение в школе, мама пошла на стройку. Но впереди нас ждало еще одно испытание – война. Правда, это уже другая история и к 37-году она отношение не имеет.

Я любила потом с подружками Зауре и Салтанат ходить в степь. Я рассказывала им про нас с папой, мамой, и братишкой. Казалось, сама степь протяжно выла, вспоминая о тех днях…