Приём

Восьмого октября 2015 года Павел Олегович в своём весьма дорого обставленном кабинете принимал очередного клиента. Ему безусловно не нравилась его работа; однако за десять лет он уже научился имитировать интерес к тому, о чём говорят люди, понимающе кивать, нахмуривать брови и сожалеюще качать головой... Всё это он делал регулярно, и при том применял свои навыки не только на работе.
Восьмое октября не стало исключением. Павел Олегович всё так же кивал и качал головой, хмурил брови, охал и ахал вместе с клиентом. Однако в какой-то момент доктор вышел из своего анабиоза и начал вслушиваться в речь человека, сидевшего прямо перед ним на безупречном кресле из красного дерева, обшитого бордовым вельветом. Что-то его насторожило...

- Мне снится такое, что вы и представить не сможете; миллионы вариантов апокалипсиса, тысячи концов света. А я ничего не могу с этим сделать, не могу никому помочь, уже не говоря о том, что спасти кого-нибудь. Я просто стою над этим безобразием и смотрю в эту воронку будто в дантовский Ад и не могу ничего сделать. А мир рушится прямо на глазах; знаете, будто песочный домик, который решил разрушить ребёнок для новой постройки. Все виды природных катаклизмов - наводнения, извержения вулканов, град величиной не с куриное яйцо, а со слоновью голову, землетрясения, ураганы - все бедствия, которые вы вспомните, можете приписать сюда...

Обыкновенный бред, который он слушал каждый день. Может, необычный тембр? Вроде нет... Интонация? Да, немного "скачущая", но это вполне нормально для человека, который рассказывает, что у него на душе, который буквально вырывает из себя то, что наслаивалось годами, десятилетиями...

- Я знаю, нам снятся либо наши страхи, либо желания. Но я определённо не боюсь того, что я вижу во сне. А знаете почему? Ведь среди людей, погибающих там, нет родных, близких мне людей. Все какие-то чужие: дети, старики, женщины, мужчины... Даже кошки, и те чужие. Нет знакомых городов, что, кстати, очень странно, ведь я путешествовал очень много и успел пожить буквально на каждом континенте. Было время, когда я любил эту планету, любил весь мир. А теперь я лишь вижу сны об армагедоне!
А знаете, что самое страшное, доктор? Я боюсь, что то, что я вижу, - моё желание, и оно уже становится частью моей реальности. Когда вы идёте по улице, вы видите то же, что и остальные люди; вы видите лишь маски. Я же могу их игнорировать, и потому видеть настоящее лицо реальности...

- Простите, но Время нашего сеанса вышло.
- Я всех вижу насквозь, понимаете? И вас тоже... Я вижу всю ту желчь, которая скопилась под вашей кожей и кипит, кипит! О, у вас великолепно получается подлизываться к людям, да, Павел Олегович? Вы в совершенстве овладели этой техникой!..- Он вскочил, потом замолчал на несколько секунд...и вернулся обратно в удобное кресло.
- Я понимаю ваше негодование, но мы и так задержались на 10 минут. Я бы с удовольствием дослушал ваш рассказ до конца, но следующий клиент не может ждать, сами понимаете.. - "И не таких выслушивал,"-спокойно подумал врач.

Клиент глубоко вздохнул, на секунду задержался взглядом на узорчатом ковре, привезённом доктору из какого-то африканского племени другим благодарным клиентом... Затем встал из-за стола и нехотя отдал Павлу Олеговичу позолоченный паркер, который теребил в руках весь сеанс.

- В следующий вторник вы обязательно расскажите свою историю до конца, - врач как бы пытался подбодрить больного.
- Знаете, - сказал больной, накидывая своё драповое пальто, выглядевшее словно с иголочки. - Жизнь научила меня тому, что то, что говорит человек до слова "но", нет смысла слушать. - С этими словами он вышел из кабинета.

Павел Олегович молча проводил клиента сканирующим взглядом. Что-то ему не нравилось. Только вот что..

Тринадцатого октября 2015 года, во вторник, Павел Олегович в своём весьма дорого обставленном кабинете давал показания полицейским. Ему безусловно не нравилась его работа; однако за десять лет он уже научился имитировать интерес к тому, о чём говорят люди, понимающе кивать, нахмуривать брови и сожалеюще качать головой...